Полковник, не говоря ни слова, полез в карман и достал свой платок, которым мужественно пожертвовал. А потом довольно долго ждал, пока она успокоится, а когда она кое-как взяла себя в руки, сидел рядом и подсказывал, что именно ей следует писать в заявлении.
Когда с формальностями было покончено, он осторожно, словно она могла рассыпаться от дуновения ветерка, свел ее с крыльца и отвез на такси до пансионата. Марина, все еще хлюпая носом, выгрузилась из машины, рассеянно поблагодарила своего нежданного друга и медленно пошла к себе.
— Спокойной ночи! — пожелал ей вслед Полковник.
Спокойная ночь — вот уж что ей сегодня не светило. Отпирая дверь своего номера, Марина заметила клочок бумаги, просунутый в щель. Развернула и прочитала: «Марина! Мне нужно спросить у вас что-то очень важное. Если можете, зайдите ко мне сегодня вечером или завтра утром. Я живу в гостинице „Магнолия“, номер 345. Полина». Марина посмотрела на часы: ровно полночь, вряд ли это время можно считать вечером. В любом случае визит лучше перенести на завтра, на сегодня приключений ей и без того более чем достаточно. Эх, заснуть бы, да вряд ли получится. Однако, вопреки ожиданиям, заснула Марина, едва коснувшись головой подушки, и спала так крепко, как ни разу за все время ее незадавшегося отдыха.
Глава 8
ЧТО ХОТЕЛА СПРОСИТЬ ПОЛИНА?
Вероника за завтраком была непривычно холодна. Бросила дежурное «доброе утро» и уткнулась в тарелку с сосисками. Дедуси за столом уже не наблюдалось, он всегда завтракал первым и бежал к морю совершать холодные обтирания. Этот «сэконд хэнд», пожалуй, еще и некоторых юношей переживет!
Марина грустно ковыряла вилкой в тарелке, обдумывая свое житье-бытье. Точнее, отчетливо вырисовывавшиеся на лазурном горизонте безрадостные перспективы. А перспективы состояли в экстренной необходимости заняться поисками денег. Нет, не тех, из сумки, разумеется, те теперь достояние истории и милицейских сводок, короче, из области виртуальной реальности. А ей, Марине, чтобы «доотдыхать» оставшиеся в ее распоряжении две недели и как-нибудь, хоть на крыше паровоза, добраться до Москвы, нужны были настоящие, бренные, замасленные и т.д. и т.п.
Вопрос, где их взять. Звонить домой и поднимать переполох ей ужасно не хотелось, не хотелось выглядеть растяпой в Петькиных глазах, не говоря уже о теткиных. Тогда — только на работу, тем более что она не успела получить отпускные, и участливым Марининым сотрудницам даже не придется скидываться, чтобы закрыть брешь в ее бюджете, достаточно будет просто сходить в бухгалтерию. То-то они обрадуются, когда узнают, как замечательно она отдыхает!
Однако, чтобы позвонить в Москву, опять же нужны деньги. У кого бы занять? У Вероники? Да ведь та после вчерашнего Марининого вероломства демонстративно ее не замечала. Но больше-то не у кого., Марина только набралась храбрости и наглости и даже открыла рот, как соседка, покончившая с завтраком, грузно поднялась из-за стола, разглаживая руками морщинки на гороховом сарафане. И уже после ухода Вероники Марине долго не удавалось закрыть рот, потому что она вдруг с ужасом сообразила, что без паспорта ей перевод не получить, а паспорт — тю-тю вместе с деньгами и сумкой. Сумку, правда, не жалко, она была старая, к тому же из кожзаменителя, а вот все остальное… Словом, безнадега выходила окончательная и бесповоротная. Марина совсем упала духом и, допивая остывший чай, рисовала себе почти сюрреалистическую картинку, как она собирает милостыню по вокзалам и электричкам: «Простите, что я к вам обращаюсь… У меня украли деньги и документы…» Бр-р-р… Или еще вариант: повесить на грудь табличку и смотреть на всех умоляющим взглядом. Такое она видела в переходах метро.
Таким же горестным размышлениям она предавалась и в номере. Здесь у нее, правда, возникла идея продать что-нибудь из одежды, но она ее быстро отмела как утопическую. Вряд ли таким способом ей удастся набрать денег на билет. Это во-первых. А во-вторых, что именно она продаст? Из ее вещей вызвать какой-то интерес у потенциальных покупателей способно одно только голубое платье, но оно обезображено жирным пятном от шашлыка. А продавать те, что ей любезно предоставили сослуживицы, она просто не имела никакого морального права.
Неудивительно, что, придавленная грузом всех этих проблем, Марина не скоро вспомнила о просьбе Полины Коромысловой зайти к ней в гостиницу, да и то лишь после того, как на глаза ей попалась записка, лежавшая на подоконнике. Какое-то время в Марининой душе боролись два чувства — долга и отчаяния, — и первое в конце концов победило. Конечно, Марине было плохо, но на свете полно людей, которым в тысячу раз хуже. И Полина Коромыслова — достаточно яркий пример, подтверждающий эту бесспорную истину.
Марина тяжко вздохнула и, преодолевая внутреннее сопротивление, сползла с кровати. Кое-как привела себя в порядок, вышла из номера, спустилась вниз, неверным шагом пересекла фойе и, зажмурившись от яркого солнца, несмотря ни на что, исправно исполняющего свою священную обязанность «светить всегда, светить везде», двинулась в сторону набережной. При этом она мысленно молила небеса не посылать на ее голову новые приключения.
Небеса ее молитвам не вняли, потому что она вдруг услышала призывный клич:
— Марина!
Марина сочла за благо не отзываться в надежде, что зов относится к какой-нибудь другой Марине, в конце концов, она, по счастью, не одна Марина на этом свете.
Тем не менее некто настойчиво повторил:
— Марина!
И ей пришлось поднять понурую голову. И как только она это сделала, так сразу увидела вчерашнего Полковника.
— Откуда вы знаете, как меня зовут? — пробормотала она.
— Мы же с вами вчера заявление в милиции писали. Вы уже забыли?
— Ах да, — она потерла лоб ладонью. — Извините.
— Это вы меня извините, — улыбнулся Полковник, — я-то вам не представился. Будем знакомы, я — Герман, — протянул руку и смущенно задержал ее на полпути. Вспомнил, видно, что первой подавать руку должна женщина.
Марина простила ему эту неловкость. Он задержал ее ладонь в своей и неодобрительно заметил:
— Ох, какая у вас рука холодная, прямо сосулька. А пульс-то, а пульс!
— Вы что, доктор? — поинтересовалась Марина.
— Нет, — он рассмеялся, — я каперанг. — И заметив ее недоумение, разъяснил:
— Капитан первого ранга.
— А-а, каперанг… — протянула Марина. Хотя какое это сейчас имело значение? Полковник, каперанг… У нее сумку с деньгами и документами украли! С другой стороны, разве не этот каперанг-Полковник вчера ей помог? В общем, быть с ним невежливой ей не полагалось, и Марина нехотя призналась:
— А я думала, что вы полковник.
Он рассмеялся:
— Да это практически одно и то же, только еще лучше. Слышали когда-нибудь про слепоглухонемого капитана дальнего плавания?
Марина прилежно захлопала ресницами.
— Неужели не слышали? — подивился каперанг по имени Герман.
После чего Марина сочла за благо развеять его сомнения, не в том она была настроении, чтобы выслушивать анекдоты с душком. Так что Каперанг не стал ей рассказывать трогательную историю слепоглухонемого капитана дальнего плавания, а вместо этого спросил:
— И куда вы направляетесь? На пляж?
— Нет, в гостиницу «Магнолия», — не стала скрывать Марина, — там живет одна моя знакомая. Вот только я не знаю, где эта гостиница.
— А я знаю, это не очень далеко… Могу вас проводить, если не возражаете.
— Не возражаю, — разрешила Марина и спохватилась, — если… если вы не торопитесь.
— В ближайшие три дня я совершенно свободен, — с улыбкой заверил он.
* * *
Полину в номере они не застали. Портье, молодой парень, вызвавший у Марины теплые чувства такой же, как у ее Петьки, модной стрижкой «под грибок» (это критично настроенная тетя Катя ее так называла), сообщил, что Коромыслова из триста сорок пятого номера уже уехала.
— Давно? — быстро сориентировался каперанг.
— Часа полтора назад, — пожал плечами парень. — Перед этим поинтересовалась, не спрашивал ли ее кто-нибудь…
«Это она меня ждала, — подумала Марина, — до последнего надеялась, что я приду!»
— А куда она поехала, не знаете? На вокзал, в аэропорт? — снова спросил парня каперанг, заметив, как погрустнела Марина.
Марина хотела было сказать, что знает, куда поехала Полина — в аэропорт, — но тут заговорил портье:
— Понятия не имею, куда она поехала, случайно видел, что она села в темную машину. По-моему, иномарку, а какую точно, не разглядел.
И он одарил Марину и каперанга взглядом, который был красноречивее любых слов: мол, все, что знал, я уже сказал, не мешайте работать.
Марина и ее добровольный помощник по имени Герман отошли в сторону, в тень искусственной пальмы в кадке.
— Ну вот, — горестно вздохнула Марина, — и здесь мне не повезло.
— С подругой разминулись? — участливо осведомился каперанг.
— Скорее со знакомой, причем познакомились мы в связи с очень печальной историей. — И Марина коротко изложила обстоятельства своего знакомства с Полиной Коромысловой, сказав в заключение:
— Она сегодня улетает. А может, уже улетела.
— Так что же вы с самого начала этого не сказали? — воскликнул каперанг и укоризненно покачал головой. — Каким рейсом она летит, знаете?
— Кажется, новосибирским… Точно, новосибирским, — вспомнила Марина.
— Тогда чего мы тут торчим? — Он покосился на пластмассовую пальму в кадке. — Быстро в аэропорт! Может, еще успеем…
У Марины была тысяча резонов, чтобы усомниться в разумности этой затеи, но ни один из них она не успела озвучить, потому что каперанг подхватил ее под руку и увлек за собой. Через минуту они уже сидели в такси, которое остановил каперанг, и мчались по шоссе к аэропорту.
Герман, севший рядом с водителем, пробормотал:
— Далековато у вас тут аэропорт… Нам бы побыстрей, шеф…
— Что, на самолет опаздываете? — поинтересовался водила, прибавляя газу. — На какой спешите?
— На новосибирский, — вздохнула Марина.
— Ну… — протянул таксист, — на этот успеем. Только вы что-то без вещичек…
— Мы провожаем, — пояснил каперанг.
— Тогда проводите, — заверил водитель, — еще обниметесь и расцелуетесь. Я расписание наизусть знаю, как таблицу умножения. Единственный маршрут в городе, на котором еще можно заработать.
Они и в самом деле успели, в секторе регистрации пассажиров еще светилось табло с номером новосибирского рейса. Правда, очереди перед стойкой не наблюдалось, и две молоденькие девицы в черных юбках и форменных аэрофлотовских рубашках явно скучали, ожидая припозднившихся пассажиров.
— Наверное, она уже в самолете, — снова упала духом Марина.
— Не стоит паниковать раньше времени, — урезонил ее каперанг и направился к стойке сектора регистрации. Вернулся он довольно скоро и несколько озадаченный:
— Похоже, ваша приятельница передумала лететь этим самолетом…
— Как это? — «не поняла Марина.
— Она еще не регистрировалась, — ответил Герман, — я попросил проверить по списку.
— Может, она опаздывает? — предположила Марина.
— Все может быть, — философски заметил каперанг и сверил свои часы с электронным табло на стене аэропорта.
Они подождали минут десять, у Марины даже глаза разболелись, пока она всматривалась в пеструю толпу авиапассажиров в надежде разглядеть среди них Полину. Потом к стойке регистрации и в самом деле подлетел запыхавшийся пассажир, крупный высокий мужчина, которого при всем желании трудно было спутать с субтильной Полиной Коромысловой. А вслед за этим надпись «Новосибирск» погасла, вместо нее загорелась другая — «Киев», а Марина и каперанг понуро поплелись к выходу.
— Что, расстроилась? — Он впервые позволил себе обратиться к Марине не то чтобы фамильярно, но достаточно неофициально.
— Просто как-то не очень хорошо получилось, — вздохнула Марина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Когда с формальностями было покончено, он осторожно, словно она могла рассыпаться от дуновения ветерка, свел ее с крыльца и отвез на такси до пансионата. Марина, все еще хлюпая носом, выгрузилась из машины, рассеянно поблагодарила своего нежданного друга и медленно пошла к себе.
— Спокойной ночи! — пожелал ей вслед Полковник.
Спокойная ночь — вот уж что ей сегодня не светило. Отпирая дверь своего номера, Марина заметила клочок бумаги, просунутый в щель. Развернула и прочитала: «Марина! Мне нужно спросить у вас что-то очень важное. Если можете, зайдите ко мне сегодня вечером или завтра утром. Я живу в гостинице „Магнолия“, номер 345. Полина». Марина посмотрела на часы: ровно полночь, вряд ли это время можно считать вечером. В любом случае визит лучше перенести на завтра, на сегодня приключений ей и без того более чем достаточно. Эх, заснуть бы, да вряд ли получится. Однако, вопреки ожиданиям, заснула Марина, едва коснувшись головой подушки, и спала так крепко, как ни разу за все время ее незадавшегося отдыха.
Глава 8
ЧТО ХОТЕЛА СПРОСИТЬ ПОЛИНА?
Вероника за завтраком была непривычно холодна. Бросила дежурное «доброе утро» и уткнулась в тарелку с сосисками. Дедуси за столом уже не наблюдалось, он всегда завтракал первым и бежал к морю совершать холодные обтирания. Этот «сэконд хэнд», пожалуй, еще и некоторых юношей переживет!
Марина грустно ковыряла вилкой в тарелке, обдумывая свое житье-бытье. Точнее, отчетливо вырисовывавшиеся на лазурном горизонте безрадостные перспективы. А перспективы состояли в экстренной необходимости заняться поисками денег. Нет, не тех, из сумки, разумеется, те теперь достояние истории и милицейских сводок, короче, из области виртуальной реальности. А ей, Марине, чтобы «доотдыхать» оставшиеся в ее распоряжении две недели и как-нибудь, хоть на крыше паровоза, добраться до Москвы, нужны были настоящие, бренные, замасленные и т.д. и т.п.
Вопрос, где их взять. Звонить домой и поднимать переполох ей ужасно не хотелось, не хотелось выглядеть растяпой в Петькиных глазах, не говоря уже о теткиных. Тогда — только на работу, тем более что она не успела получить отпускные, и участливым Марининым сотрудницам даже не придется скидываться, чтобы закрыть брешь в ее бюджете, достаточно будет просто сходить в бухгалтерию. То-то они обрадуются, когда узнают, как замечательно она отдыхает!
Однако, чтобы позвонить в Москву, опять же нужны деньги. У кого бы занять? У Вероники? Да ведь та после вчерашнего Марининого вероломства демонстративно ее не замечала. Но больше-то не у кого., Марина только набралась храбрости и наглости и даже открыла рот, как соседка, покончившая с завтраком, грузно поднялась из-за стола, разглаживая руками морщинки на гороховом сарафане. И уже после ухода Вероники Марине долго не удавалось закрыть рот, потому что она вдруг с ужасом сообразила, что без паспорта ей перевод не получить, а паспорт — тю-тю вместе с деньгами и сумкой. Сумку, правда, не жалко, она была старая, к тому же из кожзаменителя, а вот все остальное… Словом, безнадега выходила окончательная и бесповоротная. Марина совсем упала духом и, допивая остывший чай, рисовала себе почти сюрреалистическую картинку, как она собирает милостыню по вокзалам и электричкам: «Простите, что я к вам обращаюсь… У меня украли деньги и документы…» Бр-р-р… Или еще вариант: повесить на грудь табличку и смотреть на всех умоляющим взглядом. Такое она видела в переходах метро.
Таким же горестным размышлениям она предавалась и в номере. Здесь у нее, правда, возникла идея продать что-нибудь из одежды, но она ее быстро отмела как утопическую. Вряд ли таким способом ей удастся набрать денег на билет. Это во-первых. А во-вторых, что именно она продаст? Из ее вещей вызвать какой-то интерес у потенциальных покупателей способно одно только голубое платье, но оно обезображено жирным пятном от шашлыка. А продавать те, что ей любезно предоставили сослуживицы, она просто не имела никакого морального права.
Неудивительно, что, придавленная грузом всех этих проблем, Марина не скоро вспомнила о просьбе Полины Коромысловой зайти к ней в гостиницу, да и то лишь после того, как на глаза ей попалась записка, лежавшая на подоконнике. Какое-то время в Марининой душе боролись два чувства — долга и отчаяния, — и первое в конце концов победило. Конечно, Марине было плохо, но на свете полно людей, которым в тысячу раз хуже. И Полина Коромыслова — достаточно яркий пример, подтверждающий эту бесспорную истину.
Марина тяжко вздохнула и, преодолевая внутреннее сопротивление, сползла с кровати. Кое-как привела себя в порядок, вышла из номера, спустилась вниз, неверным шагом пересекла фойе и, зажмурившись от яркого солнца, несмотря ни на что, исправно исполняющего свою священную обязанность «светить всегда, светить везде», двинулась в сторону набережной. При этом она мысленно молила небеса не посылать на ее голову новые приключения.
Небеса ее молитвам не вняли, потому что она вдруг услышала призывный клич:
— Марина!
Марина сочла за благо не отзываться в надежде, что зов относится к какой-нибудь другой Марине, в конце концов, она, по счастью, не одна Марина на этом свете.
Тем не менее некто настойчиво повторил:
— Марина!
И ей пришлось поднять понурую голову. И как только она это сделала, так сразу увидела вчерашнего Полковника.
— Откуда вы знаете, как меня зовут? — пробормотала она.
— Мы же с вами вчера заявление в милиции писали. Вы уже забыли?
— Ах да, — она потерла лоб ладонью. — Извините.
— Это вы меня извините, — улыбнулся Полковник, — я-то вам не представился. Будем знакомы, я — Герман, — протянул руку и смущенно задержал ее на полпути. Вспомнил, видно, что первой подавать руку должна женщина.
Марина простила ему эту неловкость. Он задержал ее ладонь в своей и неодобрительно заметил:
— Ох, какая у вас рука холодная, прямо сосулька. А пульс-то, а пульс!
— Вы что, доктор? — поинтересовалась Марина.
— Нет, — он рассмеялся, — я каперанг. — И заметив ее недоумение, разъяснил:
— Капитан первого ранга.
— А-а, каперанг… — протянула Марина. Хотя какое это сейчас имело значение? Полковник, каперанг… У нее сумку с деньгами и документами украли! С другой стороны, разве не этот каперанг-Полковник вчера ей помог? В общем, быть с ним невежливой ей не полагалось, и Марина нехотя призналась:
— А я думала, что вы полковник.
Он рассмеялся:
— Да это практически одно и то же, только еще лучше. Слышали когда-нибудь про слепоглухонемого капитана дальнего плавания?
Марина прилежно захлопала ресницами.
— Неужели не слышали? — подивился каперанг по имени Герман.
После чего Марина сочла за благо развеять его сомнения, не в том она была настроении, чтобы выслушивать анекдоты с душком. Так что Каперанг не стал ей рассказывать трогательную историю слепоглухонемого капитана дальнего плавания, а вместо этого спросил:
— И куда вы направляетесь? На пляж?
— Нет, в гостиницу «Магнолия», — не стала скрывать Марина, — там живет одна моя знакомая. Вот только я не знаю, где эта гостиница.
— А я знаю, это не очень далеко… Могу вас проводить, если не возражаете.
— Не возражаю, — разрешила Марина и спохватилась, — если… если вы не торопитесь.
— В ближайшие три дня я совершенно свободен, — с улыбкой заверил он.
* * *
Полину в номере они не застали. Портье, молодой парень, вызвавший у Марины теплые чувства такой же, как у ее Петьки, модной стрижкой «под грибок» (это критично настроенная тетя Катя ее так называла), сообщил, что Коромыслова из триста сорок пятого номера уже уехала.
— Давно? — быстро сориентировался каперанг.
— Часа полтора назад, — пожал плечами парень. — Перед этим поинтересовалась, не спрашивал ли ее кто-нибудь…
«Это она меня ждала, — подумала Марина, — до последнего надеялась, что я приду!»
— А куда она поехала, не знаете? На вокзал, в аэропорт? — снова спросил парня каперанг, заметив, как погрустнела Марина.
Марина хотела было сказать, что знает, куда поехала Полина — в аэропорт, — но тут заговорил портье:
— Понятия не имею, куда она поехала, случайно видел, что она села в темную машину. По-моему, иномарку, а какую точно, не разглядел.
И он одарил Марину и каперанга взглядом, который был красноречивее любых слов: мол, все, что знал, я уже сказал, не мешайте работать.
Марина и ее добровольный помощник по имени Герман отошли в сторону, в тень искусственной пальмы в кадке.
— Ну вот, — горестно вздохнула Марина, — и здесь мне не повезло.
— С подругой разминулись? — участливо осведомился каперанг.
— Скорее со знакомой, причем познакомились мы в связи с очень печальной историей. — И Марина коротко изложила обстоятельства своего знакомства с Полиной Коромысловой, сказав в заключение:
— Она сегодня улетает. А может, уже улетела.
— Так что же вы с самого начала этого не сказали? — воскликнул каперанг и укоризненно покачал головой. — Каким рейсом она летит, знаете?
— Кажется, новосибирским… Точно, новосибирским, — вспомнила Марина.
— Тогда чего мы тут торчим? — Он покосился на пластмассовую пальму в кадке. — Быстро в аэропорт! Может, еще успеем…
У Марины была тысяча резонов, чтобы усомниться в разумности этой затеи, но ни один из них она не успела озвучить, потому что каперанг подхватил ее под руку и увлек за собой. Через минуту они уже сидели в такси, которое остановил каперанг, и мчались по шоссе к аэропорту.
Герман, севший рядом с водителем, пробормотал:
— Далековато у вас тут аэропорт… Нам бы побыстрей, шеф…
— Что, на самолет опаздываете? — поинтересовался водила, прибавляя газу. — На какой спешите?
— На новосибирский, — вздохнула Марина.
— Ну… — протянул таксист, — на этот успеем. Только вы что-то без вещичек…
— Мы провожаем, — пояснил каперанг.
— Тогда проводите, — заверил водитель, — еще обниметесь и расцелуетесь. Я расписание наизусть знаю, как таблицу умножения. Единственный маршрут в городе, на котором еще можно заработать.
Они и в самом деле успели, в секторе регистрации пассажиров еще светилось табло с номером новосибирского рейса. Правда, очереди перед стойкой не наблюдалось, и две молоденькие девицы в черных юбках и форменных аэрофлотовских рубашках явно скучали, ожидая припозднившихся пассажиров.
— Наверное, она уже в самолете, — снова упала духом Марина.
— Не стоит паниковать раньше времени, — урезонил ее каперанг и направился к стойке сектора регистрации. Вернулся он довольно скоро и несколько озадаченный:
— Похоже, ваша приятельница передумала лететь этим самолетом…
— Как это? — «не поняла Марина.
— Она еще не регистрировалась, — ответил Герман, — я попросил проверить по списку.
— Может, она опаздывает? — предположила Марина.
— Все может быть, — философски заметил каперанг и сверил свои часы с электронным табло на стене аэропорта.
Они подождали минут десять, у Марины даже глаза разболелись, пока она всматривалась в пеструю толпу авиапассажиров в надежде разглядеть среди них Полину. Потом к стойке регистрации и в самом деле подлетел запыхавшийся пассажир, крупный высокий мужчина, которого при всем желании трудно было спутать с субтильной Полиной Коромысловой. А вслед за этим надпись «Новосибирск» погасла, вместо нее загорелась другая — «Киев», а Марина и каперанг понуро поплелись к выходу.
— Что, расстроилась? — Он впервые позволил себе обратиться к Марине не то чтобы фамильярно, но достаточно неофициально.
— Просто как-то не очень хорошо получилось, — вздохнула Марина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30