Беглец, несомненно, старался достигнуть соседних массивов, где можно было легко ускользнуть от преследований…
Итак, когда убийца пересекал площадь, Жюв смог в первый раз различить его силуэт, и тогда новое проклятие раздалось из его уст:
– Черт возьми! Никак, это женщина?..
Она была довольно толстой, вероятно, старой, она, очевидно, выбивалась из сил и бежала с трудом…
– Остановитесь! – вопил Жюв. – Или я стреляю!..
Он почти не надеялся, что беглянка сможет понять его приказания, и был удивлен, увидев, что ему подчинились…
Однако это не был подходящий для раздумий момент… Жюв приблизился бегом к таинственному созданию, которое только что совершило ужасное убийство несчастного Фавье…
И в это мгновение он вновь испытал безумное удивление!
Ведь он знал эту женщину, которая ожидала его, согнувшись пополам и с трудом переводя дыхание! Он ее узнал! Жюв выкрикнул ее имя:
– Гаду! Ведь это Гаду!
Он, конечно, не мог ошибиться…
Зизи описал Гаду Морису Юберу, который слово в слово передал описание мегеры Жюву. Это была, действительно, Гаду, к которой бросился инспектор.
– Именем закона! – начал Жюв. – Я вас арестую!..
Но крик боли прервал его фразу…
Жюв на самом деле испытывал ужасные мучения…
Женщина, которая его ожидала, внезапно выпрямилась. Она одним жестом бросила что-то в лицо Жюву… Затем с громким демоническим смехом снова пустилась бежать и исчезла в направлении Булонского леса…
Что касается несчастного полицейского, сил его хватило только на то, чтобы оставаться на месте, ругаясь, проклиная, извергая брань! Он только что был ослеплен горстью перца, брошенного в глаза!
Жюв страдал. Он тщательно вытер лицо и побежал на стоянку фиакров, которая находилась за углом бульвара Фландрэн, чтобы зачерпнуть там немного воды, промыть веки и вернуть себе способность ясно видеть…
Но, увы, уже было поздно. Любое преследование было бы напрасным…
– Черт побери! – выругался полицейский. – Что все это значит? Гаду, значит, была знакома с дядюшкой Фавье, так как он не удивился, когда увидел ее в фиакре?.. Однако мне кажется, что я слышал голос Жоффруа де Леско, обращающегося к миллионеру, когда тот поднялся в карету…
Но и на этот раз Жюв не погрузился в бесплодные размышления. Он торопился вымыть лицо свежей водой, затем снова вышел на авеню Булонского леса, где должен был стоять фиакр. Здесь Жюва снова ждал «сюрприз». Подходя к авеню, он увидел, что там никого не было, фиакр уехал…
– Значит, кучер был соучастником? – задал себе вопрос Жюв.
И он горько пожалел, что не запомнил номер фиакра…

В два часа после полуночи, спустя сорок пять минут после трагических событий, Жюв позвонил в дверь особняка на улице Спонтини.
Он нашел дом обезумевшим, Валентину – на пределе отчаяния…
Трое городских полицейских только что доставили молодой женщине носилки с телом дяди Фавье!
В свою очередь Жюв в первый раз начал терять голову.
– Ну и дела! Где нашли труп? – спросил он.
– На Елисейских Полях, господин инспектор…
– А почему вы его доставили сюда?
– В его кармане имелась визитная карточка с именем барона де Леско.
– Но где же сам барон де Леско?
Ответила Валентина:
– Я не знаю! Я схожу с ума от волнения! Муж уехал вместе с дядей, пока он еще не вернулся…
Все это было настолько ошеломляющим, что Жюв серьезно спрашивал себя, не оказался ли он жертвой трагического кошмара, когда в дверь позвонили…
Жюв сам побежал открывать.
– Кто? Кто там? – спросил он запыхавшимся голосом.
Он увидел мундиры полицейских.
Стражи порядка поддерживали под руки человека, которому они помогали идти и которого Жюв узнал сразу же:
– Барон де Леско! – закричал он. – Вы! Вы! Но что же случилось?
Бригадир, находившийся позади полицейских, подошел, схватил Жюва за руку и силой оттеснил его назад!
– Ни слова, – сказал он, – тсс!.. Не утомляйте этого несчастного!
– Но, черт подери, объясните мне…
– Вот в двух словах. – Бригадир сделал паузу, откашлялся, чтобы прочистить горло, и с важным видом приступил. – Представьте себе, что мои полицейские нашли этого бедняжку на берегу Сены. Он жестикулировал, как безумный, и выкрикивал странный призыв: Жап! Жап!
– И тогда? – взволнованно спросил Жюв, бледнея. – И тогда, что вы сделали?
– Черт возьми! Его обыскали, нашли его имя, адрес, и, естественно, видя, что этот господин из «благородных», я решил его доставить домой… Это сумасшедший, а?
Очевидно, бригадир принял Жюва за одного из обитателей дома. Жюв не старался, чтобы его сразу признали.
– Сумасшедший, – спросил он, – но почему?.. Что вас заставляет так думать?
– Почему он все время говорит «Жап»?.. И почему у него такое странное поведение?
Сначала Жюв ничего не ответил.
Инспектор размышлял, спрашивая себя, действительно ли барон де Леско охвачен безумием.
Но простое совпадение казалось странным.
Кто же сделал так, что этот несчастный обезумел именно в момент ужасной драмы, персонажем которой был его дядя!
Впрочем, совпадение ли это?
И поскольку здесь имелись элементы преступления, к которым примешивался Жап, не следовало ли скорее спросить, не потому ли, что барон де Леско оказался свидетелем убийства в фиакре, он стал сумасшедшим?
Итак, пока полицейский размышлял, бригадир внезапно узнал его.
– Однако, черт возьми! – сказал он. – Я не ошибаюсь! Вы… вы Жюв! Какого дьявола вы находитесь здесь в два часа ночи?
Услышав этот вопрос, Жюв удивился в свою очередь.
– Значит, вы не знаете, что здесь произошло? – спросил он.
– Нет… а что же?
– Только что совершено убийство! – объявил Жюв.
И в то время, как бригадир отступал, охваченный ужасом, Жюв поторопился добавить:
– Однако можно сказать, что самым таинственным здесь является не убийство… безумие, вызываемое Жапом, вот что тревожит!.. А! К делу! Абсолютно необходимо срочно предупредить семейного врача… доктора Мориса Юбера…
Спустя час поспешно вызванный врач прибыл на улицу Спонтини. Барон де Леско в этот момент спал, утомленный, подавленный, одолеваемый ужасными кошмарами, и время от времени шептал совсем тихо, почти беззвучно: «Жап! Жап!»
Жюв обратился к молодому врачу, который только что осмотрел больного.
– Ну как? – спросил он. – Что вы об этом думаете?
Вместо ответа Юбер с отчаянием пожал плечами.
– Ужасно! – сказал он наконец. – Безумие, вызываемое Жапом, каждый день приносит все новые и новые жертвы. И однако…
В этот момент Жюв, к которому вернулось его хладнокровие, прошептал про себя совсем тихо:
– Гм!.. Стоит ли говорить о безумии, вызванном Жапом?..
Глава 18
ОТЦЕУБИЙСТВО
В Зизи больше ничего не оставалось от элегантного грума, каким он был во время своего быстротечного пребывания на улице Спонтини на службе у Валентины де Леско…
Его ливрея, которую он еще носил, приняла очень странный вид и покрылась самыми разными пятнами; его шапочку сменила отвратительная плоская засаленная каскетка, отворот которой плачевно свисал на затылок; у него был лишь один разорванный пристежной воротничок, одним словом, он испытывал нужду…
Как в моральном, так и в физическом отношении Зизи выглядел теперь совсем другим. Он был менее весел, чем некогда, казалось, что на него беспрерывно давит какое-то тайное беспокойство; он проводил время жалким образом, собирая окурки сигар…
Впрочем, Зизи не строил иллюзий относительно своего положения. Он понимал, что «дела» складываются для него очень плохо, и менее всего он может надеяться, увы, на непредвиденное чудо и должен готовиться к худшим катастрофам, худшим неприятностям…
Покинув тайком несколько дней тому назад Мориса Юбера на ратодроме, Зизи торопливо пустился наутек, чтобы сохранять между собой и молодым доктором как можно большее расстояние!
– Дело не в этом, – сказал он себе, – тогда надо бы распутать все хитросплетения!..
К сожалению, «хитросплетения», о которых говорил Зизи, были ужасно сложными. Грум не знал всех фантастических событий, которые развертывались в течение некоторого времени, но из газет и доверительных разговоров он выведал достаточно тайн, чтобы понять благодаря своему живому уму, постоянно находящемуся настороже, что рядом с ним происходили совершенно невероятные драмы…
Разумеется, он слышал об исчезновении кулона Валентины и о его необъяснимом возвращении.
Подслушивая у дверей, когда он еще служил грумом на улице Спонтини, он поймал несколько фраз Жюва, по мнению Зизи, совершенно бессвязных, о таинственных приключениях полицейского.
Он также знал странную историю одного раненого, найденного на набережной Академии и умершего в больнице…
Не забывал он и о похищении молодой девушки, затворницы из «Деревянных коней», похищении, которое было организовано отвратительной Гаду с его невольным участием.
И, наконец, из специальных выпусков, подобранных на террасах кафе, Зизи узнал последние события: убийство несчастного миллионера Фавье за несколько мгновений до того, как был обнаружен на набережной барон де Леско, кричащий «Жап», история трагической ночи, пережитой Валентиной в Гран-Терре, о чем в газетах сообщалось с указанием только инициалов.
Все это было удивительным, тревожащим, и Зизи понимал, что будущее может грозить настоящими катастрофами…
– Валентина де Леско, – говорил себе грум, – находится в тяжелом положении!.. Это, очевидно, так! Но также справедливо и то, что мое положение совершенно не лучше, чем ее! В конце концов, будет видно!..
Отныне Зизи избегал те места, где он мог встретиться с Жювом. Но также тщательно он избегал районы, прилегающие к улице Спонтини, и подходы к больнице, где работал Юбер…
– Мало мне неприятных встреч! – рассуждал Зизи. – В настоящее время прекрасные кварталы не для меня… Черт возьми, как бы мне хотелось пожить в деревне, но у меня нет свободной минуты, чтобы бросить Париж!.. Все дела! Дела…
На самом деле, конечно, Зизи в Париже удерживало отсутствие денег. Только… даже самому себе он не хотел в этом признаваться…
Зизи вращался в воровском мире. Он проводил время в таких отдаленных от центра кварталах, как Бельвиль, Шапель, Монпарнас. Разумеется, он рисковал, собирая на бульварах в районе площади Республики окурки, которые затем продавал на площади Мобер, что ему приносило несколько су в день, так необходимых для существования.
Однажды вечером, на следующий день после убийства дядюшки Фавье, Зизи, остановившись перед каким-то трактиром, заметил старый фиакр, запряженный клячей, которую он сразу же узнал.
– Вот те на! Карета моего папаши!.. – выкрикнул грум. – Что за удача… Если хозяин не пьян в стельку, он мне наверняка предложит фасоль с бараниной…
Зизи вошел в трактир. Было девять часов вечера, и клиентов оставалось мало. С первого взгляда грум заметил своего отца, кучера Коллардона, который, сидя за большим столом, в правой руке держал стакан, в левой – бутылку и сосредоточенно занимался «переливанием жидкости», как отметил Зизи.
– Здравствуй па… – закричал Зизи, входя в трактир. – Ну, виноградная лоза пошла в ход?
Затем он добавил с интонацией уважения и восхищения:
– Здорово! Ты позволяешь себе глоточек?.. Значит, ты при деньгах?..
Кучер Коллардон медленно поднял глаза на своего сына. Он бросил на него косой взгляд, в котором не было и проблеска ума.
– Что ты хочешь? – спросил он.
– Ты узнаешь меня, па?..
Бормотание Коллардона подтвердило Зизи, что отец его действительно узнал. Груму только это и было нужно. Он уселся за стол, где сидел отец, и заказал смутно видневшемуся гарсону, смотревшему на него отупелым взглядом:
– Давай, Жозеф, пошевеливайся! Сыра, хлеба и еще один стакан. Здесь угощает мой отец!..
Но при этом смелом утверждении папаша Коллардон, кажется, пробудился.
– Замолчи, зараза… – заворчал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49