Рядом с его локтем лежала та самая стриженая фарфоровая кукла, которую Василиса уже подержала в руках. Только теперь кукла была без платья, и из всех ее сочленений торчали узлы скреплявшей части тела резинки. «Неужели он собирается подарить кому-то голую куклу?» — про себя удивилась Василиса. Нет, с Барсовым необходимо было сойтись поближе. Многое бы отдала она, чтобы увидеть его квартиру. Какие вещи его окружают, какие цвета преобладают в интерьере, что за книги лежат под рукой и так далее. Квартира — вот зеркало души человека.
А вовсе не глаза. Василиса уже не раз убеждалась, что самые красивые и честные глаза — у лжецов и придурков.
Дождавшись момента, когда Таланский остался в кабинете один, она недолго думая отправилась к нему и с места в карьер заявила:
— Алексей Степанович! Требуется срочная помощь.
— Конечно, конечно, — подскочил тот. — Говорите, пожалуйста.
— Мне нужно попасть в квартиру вашего коммерческого директора Барсова.
Таланский опешил.
— Но такое проникновение… Помилуйте, я даже не знаю, чем могу поспособствовать! Я думал, у Кудесникова есть свои методы взламывания замков, проникновения на частную жилплощадь…
— Нет-нет, — остановила его Василиса, — вы не поняли. Мне надо сделать это на законных основаниях. Я не собираюсь тайно забираться в квартиру вашего коммерческого директора. Мне просто нужна зацепка, чтобы беспрепятственно появиться на пороге его квартиры. Может быть, после работы, когда Барсов уже вернется домой, вы придумаете какой-нибудь повод подъехать к нему?
— Но это нонсенс, Василиса! — воскликнул Таланский. — Если что случается, так это Барсов едет ко мне домой, а не я к нему!
— А если вы пришлете с каким-нибудь поручением к нему меня? — не отставала Василиса.
— Тогда у него возникнет законный вопрос: почему я прислал вас, а не Людочку.
— Ну, я намекну, что Людочка после работы очень-очень занята.
Таланский изменил цвет и стал похож на краснодарский помидор в период спелости.
— Ну, хорошо, — промямлил он, — я в течение дня обмозгую этот вопрос и вам сообщу.
Правда, я не уверен, что после работы Барсов поедет прямо домой…
— Ничего, я его дождусь возле подъезда.
Покинув кабинет Таланского, Василиса остановилась немного поболтать с Людочкой. Та тут же сообщила, что Кукушкина явилась на службу сама не своя, а у нее даже нет минутки, чтобы выяснить, что произошло. Василиса ринулась к Кукушкиной. Вдруг это что-то имеет отношение к их с Арсением расследованию?
Так и оказалось. Кукушкина действительно выглядела подавленной.
— Не спала всю ночь, — сообщила она Василисе.
Той было хорошо знакомо это состояние, поэтому она от всей души посочувствовала и даже похлопала девушку по плечу.
— Представляешь, вчера вечером Спичкина дала мне просмотреть кое-какие документы.
— На предмет всяких юридических штучек-дрючек? — уточнила Василиса.
— Именно. И вот я, зная, что все торопятся к этой дурацкой конференции, просидела над ними целый день. К вечеру понесла их Надежде Павловне, а оказалось, что она уже уехала домой. Я расстроилась. Спичкина собиралась работать весь вечер, а я, выходит, ее подвела.
Ну, думаю, дай-ка заеду к ней домой да завезу бумаги. Не великий труд, зато подмажусь на всякий случай. Ну, ты понимаешь.
— Ага, — сказала Василиса, чувствуя, как разогревается ее кровь в предвкушении «сюрприза».
— Я узнала у Люд очки ее адрес, приехала, Надежда Павловна напоила меня чаем… — Кукушкина замолчала, явно переживая по второму разу что-то ужасное. Глаза ее невидяще уперлись в стол.
— Ну? — подбодрила Василиса. — Что же произошло дальше?
— Дальше? Выхожу я на улицу, сгущаются сумерки. Не темно, но уже достаточно таинственно. Полутени, полутона, фонари горят, небо синее такое… — Кукушкина опять замолчала, уставившись на сей раз в окно.
— Господи, на тебя что, напали? — воскликнула Василиса, озаренная догадкой.
— Не напали, — очнулась Кукушкина, — но могли напасть. Могли. Запросто.
— С чего ты взяла?
— Так я же рассказываю. Вышла я из подъезда и по той же самой аллейке, по которой шла от метро, отправилась обратно. Иду, и вдруг меня что-то как стукнет в самое сердце — Чем?!
— Это меня мысль ударила, — пояснила Кукушкина. — Уж больно это место уединенное. Сквер не сквер, парк не парк. Я бегом Выбегаю на людную улицу, смотрю на табличку ближайшего дома и чуть не падаю!
Василиса вздохнула. «Чего я, собственно, жду? Раз Кукушкина жива, то все, что она расскажет, можно считать ерундой».
— Меня потрясло название улицы. На этой самой улице жила Анжелика, должность которой ты сейчас занимаешь. И парк, выходит, тот самый! Тот, где ее убили! Да что я говорю, разве только ее? Всех девушек убили именно там!
— Хочешь сказать, тебя потрясло то, что Спичкина живет поблизости от места преступлений?
— Да нет же Какое мне дело до Спичкиной! Меня потрясло то, что я попала в этот самый парк в глухую пору!
Кукушкина, конечно, преувеличивала. Зато Василиса озлилась на Кудесникова. «Какой-то дурак, — подумала она. — Ничего не может выяснить о тех немногих подозреваемых, которых мы имеем. Впрочем, может, он все выяснил, только по традиции мне не рассказал, чтобы не пугать раньше времени?» Она бросилась к себе и ворвалась в кабинет Шувалова, когда тот разговаривал по телефону. Показав ей жестом, чтобы она подождала, он договорил, потом положил трубку и с терпеливым вниманием посмотрел на Василису.
— Игорь Михайлович, — с горящими глазами спросила она, — ко мне вчера Спичкина не заходила? Пока меня не было?
— Послушать вас, Василиса, так это я у вас секретарша, а не вы у меня, — ехидно сказал Шувалов. — Я и на телефонные звонки сам отвечаю. Вас же никогда на месте нет. — Василиса потупилась. — Надежда Павловна заходила.
И опять же, хочу разочаровать вас, ко мне, а не к вам.
— Это все равно, — ответила та. — Спасибо.
— Да не за что, заходите еще, — саркастически сказал Шувалов. — Кстати, как мой доклад?
— Делается, — серьезно сказала Василиса, размышляя, как ей половчее смыться и сбегать в машбюро, чтобы шеф окончательно не рассвирепел.
«Придется сделать это во время обеда, — вздохнула она, — и перекусить булочкой на рабочем месте». Оставив себе пару страниц для антуража, она засунула доклад в папку и отправилась на улицу. Быстрым шагом она дошла до машбюро и сдала работу, сказав, что это срочно. С нее запросили довольно большую сумму, но не своими же кровными она собиралась расплачиваться! Поэтому Василиса бестрепетно достала из кошелька крупную купюру и отдала девушке, оформившей заказ.
На обратном пути она увидела телефон-автомат и тут же решила позвонить Кудесникову.
Надо было рассказать про вчерашнее открытие Кукушкиной. Вдруг он все-таки не в курсе?
Голос Арсения был странным. Казалось, что он вдрызг расстроен.
— С тобой все в порядке? — сразу спросила Василиса.
— Это как посмотреть, — проныл тот.
— Ты можешь говорить?
— Могу. Занялся я на свою голову Натальей Валерьяновной! Стад таскаться за ней повсюду, чтобы выяснить круг общения и интересов, а потом, завтра, проехать по маршруту еще раз и расспросить людей. И что ты думаешь? Притащился за ней в тренажерный зал, переоделся в шорты. А поскольку парень я видный, — без стеснения добавил Арсений, — она положила на меня глаз. Я-то, дурак, поначалу обрадовался. Сделал ей пару комплиментов. И она сомкнула на мне свои хищные челюсти!
— На чем конкретно она их сомкнула? — уточнила Василиса. — Судя по твоему голосу, это место тебе слишком дорого.
— Не остри, пожалуйста. Кстати, почему ты звонишь в неурочное время? И откуда ты звонишь? Надеюсь, не из офиса?
Василиса рассказала ему про Спичкину.
Закончив повествование, она спросила:
— А что ты сам про нее знаешь?
— Мало что. Знаю только, что эта тетка занимается экстремальным видом спорта — бегает с гантелями. Пробегает несколько километров в день — утром и вечером. Маршрут ее в том числе пролегает и по этому растреклятому парку.
— Ну ты и скотина, Кудесников! — не выдержала Василиса. — Просила же: говори мне все, что разузнаешь. А ты!
— Да зачем тебе это знать? Чтобы ты пялилась на Спичкину, когда надо и когда не надо?
Она баба умная, может и просечь твой интерес.
Зачем это нам?
— Может быть, какая-то кроха информации спасет мне жизнь? — патетически ответила Василиса.
— Перестань. — Было ясно, что Кудесников скрючил сливу. — Значит, ты звонила из-за Спичкиной?
— Нет, я по другому делу. У меня сегодня намечается встреча с Барсовым. В нерабочей обстановке.
— Хочешь сказать, он назначил тебе свидание? — оживился Арсений.
— Отнюдь. Я договорилась с Таланским, он придумает для меня повод заехать к Барсову домой после работы. Вот тут-то я и проверю на прочность коммерческого директора!
Ведь вполне может быть, что Барсов и готов обратить на меня внимание, но не хочет делать это на работе. А у себя дома, где стены будут, соответственно, только помогать, раскрепостится и…
— И?.. — переспросил Кудесников на высокой ноте. — На какую прочность ты собираешься его проверять? С ума сошла? А если он маньяк?
— Ты меня подстрахуешь, — уперлась Василиса.
— Каким это образом?
— Не знаю, придумай, ты же солист, а не я.
А я всего лишь твоя подтанцовка.
— Причем самодеятельная! — разозлился Кудесников. Потом подумал и неохотно добавил:
— Ладно, если ты все же задержишься у него дольше, чем на пять минут, открой балконную дверь.
— А если у него нет балкона?
— Тогда окно, на улице лето.
— А если у него кондиционер?
— Тогда придется тебе, Василиса, помирать за идею.
— За какую идею? — возопила та, но Кудесников уже повесил трубку, даже не поинтересовавшись, на какое время Василиса запланировала визит.
«Как же он собирается в таком случае меня страховать?» — думала она. Всю вторую половину дня она была занята тем, что отвлекала Шувалова от мыслей о докладе. Однако доклад его интересовал безумно, и он изобретал всякие способы, чтобы точно выяснить, какой объем работы Василисе удалось сделать. Отловив секретаршу во время ее очередной пробежки по коридору, Игорь Михайлович не выдержал.
— Василиса! — воскликнул он, повысив голос. — Вы заставляете меня думать обо всякой ерунде!
— О какой? — кокетничая, спросила та.
— О такой! Будто сами вы ни хрена не работаете, а выходите ночью на крыльцо, махнете платком, являются двое из ларца — одинаковы с лица и все вам на блюдечке с голубой каемочкой приносят.
— Вам-то не все равно? — нахально ответила Василиса. — Главное, доклад будет.
— Завтра? — уточнил Шувалов.
— Завтра.
— Утром? — не отставал он.
— Утром.
— Тогда, может быть, объясните мне, где он?
— На столе возле компьютера, — попыталась отговориться Василиса, но Шувалов схватил ее одной рукой за локоть, а другой помахал перед ее носом двумя сиротливыми страничками:
— Хотите сказать — это он?
— Игорь Михайлович! Я слово даю… Ну что вы, в самом деле, пристали? Не думаете же вы, что я пропила ваш доклад!
— Думаю, что не пропила, а потеряла! Василиса, если вы признаетесь честно, у меня еще будет время набросать новый вариант.
— Вы меня схватили за укус, а он еще болит, — воспользовалась недозволенным приемом Василиса.
Шувалов отдернул руку, как будто его ошпарили.
— Ладно, — пробормотал он. — Поговорим завтра.
Это прозвучало довольно угрожающе, но Василиса даже внимания не обратила. Все ее помыслы были устремлены к Барсову. Ей не терпелось проверить истинное отношение коммерческого директора к своей особе. «Не может быть, чтобы ловелас, охочий до каждой девицы, остался равнодушен ко мне. Тем более теперь, ведь раньше я никогда не выглядела столь хорошо, как сейчас, благодаря стараниям Пипы и материальным вложениям Кудесникова». Кроме того, ее беспокоили записи в еженедельнике Барсова и странные манипуляции, которые он проделывал с фарфоровой куклой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
А вовсе не глаза. Василиса уже не раз убеждалась, что самые красивые и честные глаза — у лжецов и придурков.
Дождавшись момента, когда Таланский остался в кабинете один, она недолго думая отправилась к нему и с места в карьер заявила:
— Алексей Степанович! Требуется срочная помощь.
— Конечно, конечно, — подскочил тот. — Говорите, пожалуйста.
— Мне нужно попасть в квартиру вашего коммерческого директора Барсова.
Таланский опешил.
— Но такое проникновение… Помилуйте, я даже не знаю, чем могу поспособствовать! Я думал, у Кудесникова есть свои методы взламывания замков, проникновения на частную жилплощадь…
— Нет-нет, — остановила его Василиса, — вы не поняли. Мне надо сделать это на законных основаниях. Я не собираюсь тайно забираться в квартиру вашего коммерческого директора. Мне просто нужна зацепка, чтобы беспрепятственно появиться на пороге его квартиры. Может быть, после работы, когда Барсов уже вернется домой, вы придумаете какой-нибудь повод подъехать к нему?
— Но это нонсенс, Василиса! — воскликнул Таланский. — Если что случается, так это Барсов едет ко мне домой, а не я к нему!
— А если вы пришлете с каким-нибудь поручением к нему меня? — не отставала Василиса.
— Тогда у него возникнет законный вопрос: почему я прислал вас, а не Людочку.
— Ну, я намекну, что Людочка после работы очень-очень занята.
Таланский изменил цвет и стал похож на краснодарский помидор в период спелости.
— Ну, хорошо, — промямлил он, — я в течение дня обмозгую этот вопрос и вам сообщу.
Правда, я не уверен, что после работы Барсов поедет прямо домой…
— Ничего, я его дождусь возле подъезда.
Покинув кабинет Таланского, Василиса остановилась немного поболтать с Людочкой. Та тут же сообщила, что Кукушкина явилась на службу сама не своя, а у нее даже нет минутки, чтобы выяснить, что произошло. Василиса ринулась к Кукушкиной. Вдруг это что-то имеет отношение к их с Арсением расследованию?
Так и оказалось. Кукушкина действительно выглядела подавленной.
— Не спала всю ночь, — сообщила она Василисе.
Той было хорошо знакомо это состояние, поэтому она от всей души посочувствовала и даже похлопала девушку по плечу.
— Представляешь, вчера вечером Спичкина дала мне просмотреть кое-какие документы.
— На предмет всяких юридических штучек-дрючек? — уточнила Василиса.
— Именно. И вот я, зная, что все торопятся к этой дурацкой конференции, просидела над ними целый день. К вечеру понесла их Надежде Павловне, а оказалось, что она уже уехала домой. Я расстроилась. Спичкина собиралась работать весь вечер, а я, выходит, ее подвела.
Ну, думаю, дай-ка заеду к ней домой да завезу бумаги. Не великий труд, зато подмажусь на всякий случай. Ну, ты понимаешь.
— Ага, — сказала Василиса, чувствуя, как разогревается ее кровь в предвкушении «сюрприза».
— Я узнала у Люд очки ее адрес, приехала, Надежда Павловна напоила меня чаем… — Кукушкина замолчала, явно переживая по второму разу что-то ужасное. Глаза ее невидяще уперлись в стол.
— Ну? — подбодрила Василиса. — Что же произошло дальше?
— Дальше? Выхожу я на улицу, сгущаются сумерки. Не темно, но уже достаточно таинственно. Полутени, полутона, фонари горят, небо синее такое… — Кукушкина опять замолчала, уставившись на сей раз в окно.
— Господи, на тебя что, напали? — воскликнула Василиса, озаренная догадкой.
— Не напали, — очнулась Кукушкина, — но могли напасть. Могли. Запросто.
— С чего ты взяла?
— Так я же рассказываю. Вышла я из подъезда и по той же самой аллейке, по которой шла от метро, отправилась обратно. Иду, и вдруг меня что-то как стукнет в самое сердце — Чем?!
— Это меня мысль ударила, — пояснила Кукушкина. — Уж больно это место уединенное. Сквер не сквер, парк не парк. Я бегом Выбегаю на людную улицу, смотрю на табличку ближайшего дома и чуть не падаю!
Василиса вздохнула. «Чего я, собственно, жду? Раз Кукушкина жива, то все, что она расскажет, можно считать ерундой».
— Меня потрясло название улицы. На этой самой улице жила Анжелика, должность которой ты сейчас занимаешь. И парк, выходит, тот самый! Тот, где ее убили! Да что я говорю, разве только ее? Всех девушек убили именно там!
— Хочешь сказать, тебя потрясло то, что Спичкина живет поблизости от места преступлений?
— Да нет же Какое мне дело до Спичкиной! Меня потрясло то, что я попала в этот самый парк в глухую пору!
Кукушкина, конечно, преувеличивала. Зато Василиса озлилась на Кудесникова. «Какой-то дурак, — подумала она. — Ничего не может выяснить о тех немногих подозреваемых, которых мы имеем. Впрочем, может, он все выяснил, только по традиции мне не рассказал, чтобы не пугать раньше времени?» Она бросилась к себе и ворвалась в кабинет Шувалова, когда тот разговаривал по телефону. Показав ей жестом, чтобы она подождала, он договорил, потом положил трубку и с терпеливым вниманием посмотрел на Василису.
— Игорь Михайлович, — с горящими глазами спросила она, — ко мне вчера Спичкина не заходила? Пока меня не было?
— Послушать вас, Василиса, так это я у вас секретарша, а не вы у меня, — ехидно сказал Шувалов. — Я и на телефонные звонки сам отвечаю. Вас же никогда на месте нет. — Василиса потупилась. — Надежда Павловна заходила.
И опять же, хочу разочаровать вас, ко мне, а не к вам.
— Это все равно, — ответила та. — Спасибо.
— Да не за что, заходите еще, — саркастически сказал Шувалов. — Кстати, как мой доклад?
— Делается, — серьезно сказала Василиса, размышляя, как ей половчее смыться и сбегать в машбюро, чтобы шеф окончательно не рассвирепел.
«Придется сделать это во время обеда, — вздохнула она, — и перекусить булочкой на рабочем месте». Оставив себе пару страниц для антуража, она засунула доклад в папку и отправилась на улицу. Быстрым шагом она дошла до машбюро и сдала работу, сказав, что это срочно. С нее запросили довольно большую сумму, но не своими же кровными она собиралась расплачиваться! Поэтому Василиса бестрепетно достала из кошелька крупную купюру и отдала девушке, оформившей заказ.
На обратном пути она увидела телефон-автомат и тут же решила позвонить Кудесникову.
Надо было рассказать про вчерашнее открытие Кукушкиной. Вдруг он все-таки не в курсе?
Голос Арсения был странным. Казалось, что он вдрызг расстроен.
— С тобой все в порядке? — сразу спросила Василиса.
— Это как посмотреть, — проныл тот.
— Ты можешь говорить?
— Могу. Занялся я на свою голову Натальей Валерьяновной! Стад таскаться за ней повсюду, чтобы выяснить круг общения и интересов, а потом, завтра, проехать по маршруту еще раз и расспросить людей. И что ты думаешь? Притащился за ней в тренажерный зал, переоделся в шорты. А поскольку парень я видный, — без стеснения добавил Арсений, — она положила на меня глаз. Я-то, дурак, поначалу обрадовался. Сделал ей пару комплиментов. И она сомкнула на мне свои хищные челюсти!
— На чем конкретно она их сомкнула? — уточнила Василиса. — Судя по твоему голосу, это место тебе слишком дорого.
— Не остри, пожалуйста. Кстати, почему ты звонишь в неурочное время? И откуда ты звонишь? Надеюсь, не из офиса?
Василиса рассказала ему про Спичкину.
Закончив повествование, она спросила:
— А что ты сам про нее знаешь?
— Мало что. Знаю только, что эта тетка занимается экстремальным видом спорта — бегает с гантелями. Пробегает несколько километров в день — утром и вечером. Маршрут ее в том числе пролегает и по этому растреклятому парку.
— Ну ты и скотина, Кудесников! — не выдержала Василиса. — Просила же: говори мне все, что разузнаешь. А ты!
— Да зачем тебе это знать? Чтобы ты пялилась на Спичкину, когда надо и когда не надо?
Она баба умная, может и просечь твой интерес.
Зачем это нам?
— Может быть, какая-то кроха информации спасет мне жизнь? — патетически ответила Василиса.
— Перестань. — Было ясно, что Кудесников скрючил сливу. — Значит, ты звонила из-за Спичкиной?
— Нет, я по другому делу. У меня сегодня намечается встреча с Барсовым. В нерабочей обстановке.
— Хочешь сказать, он назначил тебе свидание? — оживился Арсений.
— Отнюдь. Я договорилась с Таланским, он придумает для меня повод заехать к Барсову домой после работы. Вот тут-то я и проверю на прочность коммерческого директора!
Ведь вполне может быть, что Барсов и готов обратить на меня внимание, но не хочет делать это на работе. А у себя дома, где стены будут, соответственно, только помогать, раскрепостится и…
— И?.. — переспросил Кудесников на высокой ноте. — На какую прочность ты собираешься его проверять? С ума сошла? А если он маньяк?
— Ты меня подстрахуешь, — уперлась Василиса.
— Каким это образом?
— Не знаю, придумай, ты же солист, а не я.
А я всего лишь твоя подтанцовка.
— Причем самодеятельная! — разозлился Кудесников. Потом подумал и неохотно добавил:
— Ладно, если ты все же задержишься у него дольше, чем на пять минут, открой балконную дверь.
— А если у него нет балкона?
— Тогда окно, на улице лето.
— А если у него кондиционер?
— Тогда придется тебе, Василиса, помирать за идею.
— За какую идею? — возопила та, но Кудесников уже повесил трубку, даже не поинтересовавшись, на какое время Василиса запланировала визит.
«Как же он собирается в таком случае меня страховать?» — думала она. Всю вторую половину дня она была занята тем, что отвлекала Шувалова от мыслей о докладе. Однако доклад его интересовал безумно, и он изобретал всякие способы, чтобы точно выяснить, какой объем работы Василисе удалось сделать. Отловив секретаршу во время ее очередной пробежки по коридору, Игорь Михайлович не выдержал.
— Василиса! — воскликнул он, повысив голос. — Вы заставляете меня думать обо всякой ерунде!
— О какой? — кокетничая, спросила та.
— О такой! Будто сами вы ни хрена не работаете, а выходите ночью на крыльцо, махнете платком, являются двое из ларца — одинаковы с лица и все вам на блюдечке с голубой каемочкой приносят.
— Вам-то не все равно? — нахально ответила Василиса. — Главное, доклад будет.
— Завтра? — уточнил Шувалов.
— Завтра.
— Утром? — не отставал он.
— Утром.
— Тогда, может быть, объясните мне, где он?
— На столе возле компьютера, — попыталась отговориться Василиса, но Шувалов схватил ее одной рукой за локоть, а другой помахал перед ее носом двумя сиротливыми страничками:
— Хотите сказать — это он?
— Игорь Михайлович! Я слово даю… Ну что вы, в самом деле, пристали? Не думаете же вы, что я пропила ваш доклад!
— Думаю, что не пропила, а потеряла! Василиса, если вы признаетесь честно, у меня еще будет время набросать новый вариант.
— Вы меня схватили за укус, а он еще болит, — воспользовалась недозволенным приемом Василиса.
Шувалов отдернул руку, как будто его ошпарили.
— Ладно, — пробормотал он. — Поговорим завтра.
Это прозвучало довольно угрожающе, но Василиса даже внимания не обратила. Все ее помыслы были устремлены к Барсову. Ей не терпелось проверить истинное отношение коммерческого директора к своей особе. «Не может быть, чтобы ловелас, охочий до каждой девицы, остался равнодушен ко мне. Тем более теперь, ведь раньше я никогда не выглядела столь хорошо, как сейчас, благодаря стараниям Пипы и материальным вложениям Кудесникова». Кроме того, ее беспокоили записи в еженедельнике Барсова и странные манипуляции, которые он проделывал с фарфоровой куклой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30