На этой неделе их было целых два, и на прошлой два, и на позапрошлой два. Это же так скучно, Присс, дорогуша!
Прежде чем ответить, Присцилла сделала глубокий вдох. Голос ее был спокоен, но это было обманчивое спокойствие. Казалось, ты находишься в центре урагана.
– Ну, не знаю, Лизбет. Почему бы тебе не спросить своего мужа?
Р.Л. неуверенно приблизился к нам. Он переводил взгляд с сестры на жену, явно не зная, что сказать. В этом я с Р.Л. был вполне солидарен.
Лизбет ухватила супруга за руку и игриво подтолкнула его бедром.
– Мой котик говорит, что это ты собираешь эти чертовы совещания. Честное слово, Присс, ты должна понять, что у Р.Л. есть дела поважнее каких-то там куриц.
Глаза Присциллы превратились в щелочки. Лизбет натужно хихикнула.
– Тебе же не постоянно требуется помощь?
На мгновение я подумал, что Присс вцепится Лизбет в глотку, но она лишь пару раз моргнула. Зато глаза ее метали громы и молнии.
Р.Л. откашлялся.
– Знаешь, – бодро сказал он, поворачиваясь к Лизбет, – почему бы нам с тобой не пообедать?
Мужественный поступок, но в результате я остался один на один с Присциллой, этой бомбой замедленного действия в человеческом обличье. Мы наблюдали, как супруги выходят за дверь.
– Ушли, – процедила Присс. – Сладкая парочка. Счастливцы. – Мне почему-то показалось, что в голосе Присс сквозит сарказм. Она взглянула на меня. – Скажи, Хаскелл, правда, очень трогательно, что Лизбет заявляется сюда каждый божий день, чтобы вытащить своего благоверного пообедать?
Что тут ответишь, когда чувствуешь, что в вопросе кроется какой-то подвох?
– Э-э… да, очень мило.
Присс одарила меня взглядом, который недвусмысленно говорил: «Ну и тупица!»
– Хаскелл, Лизбет всего лишь сторожит свое капиталовложение. Дело не в том, что она и полдня не может прожить без Р.Л. Она просто присматривает, чтобы никто не увел источник ее финансового благополучия.
Наш обед состоял из гамбургеров в гриль-баре «У Фрэнка». Мы с Присциллой поспешили к моей машине сразу после отбытия Лизбет с супругом. Должен заметить, что, открывая входную дверь, я мысленно приготовился к тому, что моему бедному обонянию придется испытать еще один удар, и даже не сразу понял, что запах куда-то подевался. Наверное, пока я просиживал штаны, ветер переменился – ведь вряд ли бройлеры устроили генеральную уборку.
Гриль-бар находился на перекрестке, где Главная улица сливается с автострадой, в семи милях к югу от Пиджин-Форка. Здесь когда-то был магазинчик, торговавший кормом для собак и кошек, а когда лавка обанкротилась, Фрэнк Пакетт купил здание и превратил его в кормушку для людей. У заведения есть свой шарм: массивные дубовые балки, потемневшие от времени, некрашеные деревянные полы и яркие таблички на стенах, призывающие кушать «Вискас» и прочие звериные лакомства, – Фрэнк оставил их «для смеха». Кроме того, бар Фрэнка имел еще одну особенность – единственную в Пиджин-Форке неоновую вывеску. Микроскопические буковки едва видны в темноте, но Фрэнк ими жутко гордился.
Обед прошел в полной тишине. Пару раз я по глупости пытался заговорить, но Присцилла так на меня зыркнула, что едва не отбила всякий аппетит.
Если для моей персоны у Присс не нашлось и пары слов, то для своего братца она припасла их изрядно. Как только Р.Л. вошел в вестибюль, Присцилла выскочила из своего кабинета и вихрем ворвалась в кабинет брата. Наверное, мне тоже следовало пойти, поскольку беглый осмотр выявил в прибежище Р.Л. окна, но, когда дверь захлопнулась перед самым моим носом, у меня сложилось впечатление, что Присс не жаждет компании. Мы, частные детективы, отлично умеем понимать такие нюансы, и это хорошо, не то мое лицо вполне могло бы расплющиться в веснушчатый блин.
Я понял также кое-что еще. Вандеверт-младший отличался от Присс не только должностью.
В кабинете, где стены были задрапированы мягкой тканью, а пол устилал толстый пушистый ковер, имелось не одно, а целых два окна, каждое от пола до потолка. Правда, вид из этих окон не представлял собой ничего особенного – Р.Л., сидя за мраморным столом в темно-зеленом кожаном кресле, мог весь день напролет наблюдать за игрой теней на куриных казармах, – но в сравнении с видом из кабинета Присс это было просто захватывающее зрелище.
Слыша, как Присс во всю глотку кричит на братца, я решил, что вмешиваться было бы невежливо. Кроме того, я не сомневался, что если войду, то Присс будет орать уже на нас двоих.
Стоя под дверью как часовой, я чувствовал себя полным идиотом. Джолин по своему обыкновению упоенно молотила на пишущей машинке, ни разу не оторвав взгляда от проклятого агрегата, но я не сомневался, что она прекрасно слышит вопли Присциллы. Вообще говоря, надо бы взяться за секретаршу. Если Джолин соблаговолит открыть рот, то наверняка удастся выудить у нее информацию.
Тут дверь распахнулась и в коридор вылетела Присцилла – с таким лицом, словно только что поперхнулась острым перцем.
– …лучше прекрати, слышишь? – рявкнула она в пространство. – Я не шучу! Не впутывай меня в это дело!
Она метнулась к себе в кабинет, даже не взглянув на нас с Джолин. И разумеется, хлопнула дверью. Если так пойдет дальше, к пяти часам от многострадальной двери только щепки останутся.
Опустившись на стул, я задумался над тем, что только что услышал. Во что Присс не желала впутываться? Я покосился на закрытую дверь. Представлялось маловероятным, что, если я спрошу об этом Присциллу, она будет на седьмом небе от счастья.
Может, взяться за Джолин? Заметив мой взгляд, секретарша с расширенными от ужаса глазами схватила телефонную трубку и принялась лихорадочно набирать номер.
Да, обычные способы расследования здесь совершенно не годились. Дело о похищении начинало доставлять мне больше головной боли, чем я предполагал, а единственным реальным моим действием до сих пор оставался бег по коридору вслед за Присциллой, если не считать сидения как на привязи. Я немного поерзал. Металлические стулья прекрасно подошли бы для инквизиции, тут им равных нет. Данный экземпляр сладострастно впился мне в спину.
Спустя двадцать минут стул уже не просто впился в мою спину, его явно обуяла страсть к человекоубийству. Я решил, что если немедленно не встану и не пройдусь, то моей спине придется делать искусственное дыхание, но тут двери кабинетов Присс и Р.Л. открылись почти одновременно. Не говоря ни слова, брат и сестра промаршировали в сторону кабинета Джейкоба.
Насколько я понимал, Джейкоб вызвал их на ковер. Я понятия не имел зачем, но решил во что бы то ни стало это выяснить, поэтому встал и непринужденным шагом поспешил следом. Когда мы оказались у двери куриного магната, Присс остановилась как вкопанная, развернулась и прошипела:
– Жди здесь!
Шипение ее трудно было назвать дружеским. Женщина с седыми волосами и виноградинами в ушах с искренним сочувствием посмотрела на меня. Я улыбнулся в ответ. Миссис Виноградные Уши была одета в строгий костюм и сиреневую блузку и выглядела так, словно считала должность секретаря самой значительной в мире. На столе перед ней лежал потрепанный «Справочник секретаря». А также словарь и энциклопедия, тоже весьма потрепанные. Похоже, она штудировала их целыми днями.
Я невольно подумал о своей собственной секретарше, несравненной Мельбе. Если у Мельбы и есть экземпляр «Справочника секретаря», то она, наверное, подпирает им дверь.
Миссис Виноградные Уши продолжала сочувственно смотреть на меня.
– Хаскелл Блевинс, частный детектив, – церемонно представился я.
– Инес Эвитс, – отрывисто и деловито отозвалась она.
Я улыбнулся:
– Рад познакомиться.
Инес коротко кивнула и ничего не ответила. По-видимому, еще не решила, рада она знакомству со мной или нет.
Инес Эвитс никто не дал бы меньше пятидесяти, и ее никак нельзя было назвать привлекательной. Аккуратной и чопорной – да. Привлекательной – нет. Ее лицо словно побывало в точилке для карандашей: длинный, заостренный нос; длинный, заостренный подбородок и высокий, заостренный узел на голове. А еще она была жутко худая, просто тощая. По-моему, даже палочка, которой врач лезет вам в рот, чтобы осмотреть горло, имеет более округлые формы.
Кроме того, Инес, по-видимому, была убежденной сторонницей естественной, природной красоты и напрочь отвергала помаду, румяна и тушь для ресниц. Я и сам предпочитаю женские лица в первозданном виде, но в случае Инес сделал бы исключение.
– Уверена, мистер Блевинс, Присцилла не хотела быть такой резкой, – сказала Инес, неловко поправляя тощий пучок на голове. – Знаете, она так много работает. Думаю, она сама не сознает, как грубо порой звучат ее слова.
Мне казалось, Присцилла прекрасно сознает, что говорит. Нагрубить, да покрепче, составляло, наверное, одну из жизненных целей Присс.
– Можете звать меня Хаскеллом, – любезно предложил я.
Инес отозвалась довольно кислой улыбкой. Должно быть, я сказал что-то не то, как если бы предложил ей вытереть нос рукавом. Видимо, она считала неприличным называть по имени человека, с которым только что познакомилась.
Маленькие темные глазки Инес уставились в стол.
– С недавних пор Присцилла стала немного нервной, мистер Блевинс. – Мне показалось или она действительно выделила слова «мистер Блевинс»? – Каждый день совещания. Грядут большие перемены.
Последняя фраза прозвучала примерно как: «Надвигается бубонная чума».
Выходит, Инес прекрасно знала о готовящихся переменах и удовольствия от этого испытывала не больше, чем Присцилла. Теперь настала моя очередь придать своему лицу сочувственный вид. Я открыл было рот, дабы спросить, не знает ли она что-нибудь о записке, когда дверь кабинета Джейкоба распахнулась и ударилась о стену. Мы с Инес подпрыгнули, словно раздался выстрел. Само собой, из двери пулей вылетела Присс и на всех парах помчалась к своему кабинету.
Мне ничего не оставалось, как броситься следом, о чем вскоре пришлось пожалеть. На бегу Присс сыпала такими словечками, которых, наверное, не знают даже самые эрудированные из моряков.
– Присс, что-то случилось?
Да-да, это мои слова. И единственное оправдание заключается в том, что меня застигли врасплох.
Присс затормозила на середине ругательства.
– Случилось?! Разве что-то случилось? Просто мой отец скотина! Проклятый шовинист! А что могло случиться?
Я счел этот вопрос риторическим и отвечать не стал. Да я бы все равно не успел – Присцилла скрылась в своем кабинете, разумеется вновь выместив ярость на ни в чем не повинной двери. От ее хлопка в приемной еще долго перекатывалось эхо. Думаю, на птицефабрике никто не заметит, если внезапно в наших краях случится землетрясение. Все решат, что Присцилла немного разволновалась.
После этого все шло относительно спокойно. По правде говоря, я с трудом держал глаза открытыми. Вскоре после двух Р.Л. вновь направился к кабинету Джейкоба. Он отсутствовал минут пятнадцать. Потом туда же отправилась Джолин, нагруженная ворохом бумаг.
Около половины четвертого Р.Л. отбыл. Вырулил из своего кабинета и, насвистывая, двинулся к выходу. На полпути он вдруг остановился, развернулся и подошел ко мне.
– По средам я всегда ухожу в это время, – сообщил вице-председатель, и взгляд у него при этом был смущенный. Можно подумать, что он сбежал с урока. – Я сделал всю работу.
Чего он от меня хочет? Чтобы я выписал пропуск? Да мне нет никакого дела, пусть хоть в полдень уматывает, но Р.Л. продолжал стоять и пялиться на меня, словно ждал моего благословения.
– Ну, хорошо, – сказал я.
– Свою секретаршу я тоже отпускаю. Это как бы льгота за счет компании.
Джолин действительно собирала вещички.
– Все в порядке, – продолжал Р.Л. – Никто не возражает.
Я кивнул и улыбнулся. А что я должен был сказать? Что тоже не возражаю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31