Вероятно, соседи услышали мой визг.
— Вызывайте пожарных! — проорал Толик. — Анна, Анна, что с тобой?! Прекрати верещать! — Из-за дыма он тоже ничего не видел.
— На меня что-то давит!
Я с трудом приоткрыла глаза как раз в тот момент, когда юрист изо всех сил пытался отодрать от меня крупного черного котяру, отчего насмерть перепуганное животное еще глубже впивалось когтями в мою грудь.
— Оставь его! Там в квартире ребенок! Пожарные не успеют!
Оглоедов среагировал на мою команду моментально и спустя секунду уже скрылся в глубине задымленной квартиры. Мне удалось-таки справиться с котом самостоятельно. Обретя почву под ногами, тот стремглав кинулся вниз по лестнице.
Захлопали двери квартир. Послышались взбудораженные голоса. Люди стали выбегать на улицу. Какой-то мужик попытался оттащить меня от горящей квартиры. Пришлось укусить его за плечо.
— Отпустите! Там младенец в квартире! — рыкнула я страшным голосом. — Мой юрист его спасает!
— Нет там никакого младенца! Беги на улицу — угоришь!
Мимо в панике проносились жильцы верхних этажей. Кто-то додумался разбить окна на лестничных пролетах. Дышать стало чуть полегче.
Толик вынырнул из квартиры, прогибаясь под тяжестью женщины, кулем болтающейся на его плече. Чьи-то руки подхватили его ношу, а он сделал попытку вернуться назад. Языки пламени уже облизывали прихожую. Два дядьки ухватили его за шиворот.
— Куда, идиот! Сгоришь! Сбивай с него огонь, Славка!
Правый рукав рубашки Оглоедова полыхал.
— Там еще ребенок в квартире! — Юрист рванулся, но дядька по имени Славка со всего размаху дал ему в ухо и потянул обмякшее тело вниз. Его приятель поволок меня следом.
Раздался вой пожарной сирены. Все последующие события запечатлелись в моей памяти отдельными стоп-кадрами. Перекошенное лицо Антонины. Бесчувственное тело Толика. Деловитые пожарники, пытающиеся отогнать от подъезда толпу испуганных жильцов. Кричащие женщины, плачущие дети, лающие собаки…
— Вдохните, вдохните поглубже. — Резкий запах нашатыря вернул меня в реальное измерение. Молоденький доктор в застиранном белом халате усердно совал мне под нос ватку с лекарством. Я инстинктивно оттолкнула его руку.
— Хватит… Не надо, я уже в норме.
— Сейчас поедем в больницу, вам окажут помощь…
— Мне не надо в больницу. Как Толик? — обеспокоенно прервала его я.
— Его уже увезли, — материализовалась из ниоткуда Антонина. — С ним все хорошо, небольшие ожоги на руке и дыма наглотался. Но это не опасно. Только вот из-за женщины он зря рисковал, та уже мертвая была.
— Бедняга. Если бы мы приехали вовремя, может, она бы не угорела. — Мне стало мучительно больно за наше опоздание.
— Она не угорела, — мрачно сообщил доктор. — Ее задушили, на шее след от удавки. А квартиру, наверное, потом подожгли, чтобы скрыть следы преступления.
— Вот ужас, — выдохнула секретарша.
— А младенец? Младенца спасли? — с надеждой уточнила я.
— Так не было в квартире никакого ребенка, — откликнулся врач.
— Как это не было? Мы же слышали, как он кричал. Прямо за душу брало.
Но врач уже не мог мне ответить. Какой-то старушке стало плохо с сердцем, и он поспешил на помощь.
— Так то, наверное, Бандит орал, — предположила жирная тетка в бигуди, засаленном халате и домашних тапочках. Пожарные и милиция пока не пускали погорельцев в подъезд, и поэтому жильцы толпились поблизости, обсуждая детали трагедии.
— Бандит? — не поверила ей я. — В квартире что, еще был убийца? Но не мог же он кричать, как младенец!
— При чем тут убийца?! Бандит — это кот. Черный такой, мордатый котяра, — внесла ясность все та же особа в бигудях.
До меня наконец дошло. Коты ведь орут почти как малые дети. Через дверь крик легко было перепутать. Какое счастье, что никакой ребенок не пострадал! Выходит, наш героический юрист совершенно напрасно рисковал жизнью.
— Давайте укладывайтесь на каталку, будем вас загружать. — Врач «Скорой» уже разобрался со старушкой и снова прицепился ко мне.
— С какой радости? — возмутилась я. — Не поеду в больницу! Со мной все в порядке!
— Какое в порядке?! — вспылил доктор. — Вы вся в крови!
— Вам, правда, лучше в больницу, — поддержала его Антонина. — И где только вас так поранило?
Только теперь я окинула себя взглядом и с ужасом увидела изодранную на груди блузку, сплошь перепачканную кровью. Котяра ухитрился изрядно меня исцарапать. Странно, но боли я совсем не ощущала, думаю, по причине сильного нервного стресса.
— Не беспокойтесь, ничего страшного. Это Бандит, перепугавшись, меня поранил. И не болит ни капельки, — попыталась я успокоить обоих, не заметив, что к нам приблизился человек в милицейской форме.
— Вы рассмотрели преступника? Можете его описать? Чем он наносил вам ранения? — немедленно засыпал меня вопросами ретивый служитель правопорядка.
— Никакого преступника я не видела.
— Вы не разглядели его лицо? Он высокий? Во что был одет?
— Прекратите! — рявкнула я. — Когда мы пришли, убийцы в квартире уже не было, и я понятия не имею, какого он роста и во что одет!
— Но как же! Вы же сами сказали, что преступник вас поранил? — растерялся милиционер.
— Да нет же! Я сказала, что Бандит меня поранил. Понимая, что ни к чему хорошему наш диалог не приведет, секретарша пришла мне на помощь:
— Бандит — это кличка кота.
— Вот именно! Этот кот был напуган пожаром и вцепился в меня когтями, когда мы открыли дверь, — подтвердила я.
— А-а-а… — протянул мент. Затем интенсивно пошевелил мозговыми извилинами, после чего радостно подпрыгнул:
— Выходит, это вы труп обнаружили?
— Да… то есть нет. Труп вынес Толик… — начала было я, но обрадованный милиционер уже не слышал.
— Капитан! Капитан, давай сюда! — прокричал он. — Я тут свидетельницу нашел!
Следующие пять минут блюстители порядка яростно пререкались с бригадой «Скорой помощи». Двое милиционеров настаивали на немедленном допросе свидетеля, мечтая ринуться на поиски убийцы по горячим следам, а доктор и медбрат не менее активно требовали срочной госпитализации пострадавшей. Жильцы загоревшегося подъезда с интересом наблюдали за происходящим.
— Менты свое возьмут! — долетел до меня из толпы хриплый мужской голос.
— Спорим, что нет! Гляди, у санитара какие банки, — возразила ему какая-то девица.
— Зато у ментов «стволы» есть, куда против них банки? — не сдавался мужик.
Не хватало мне здесь только коллективного тотализатора. Я решила пресечь дальнейшие прения:
— Мужики, давайте решим полюбовно!
Представители воинствующих сторон разом уставились на меня.
— Предлагаю следующее: доктор оперативно обработает мои царапины и сделает мне какой-нибудь укол против возможной инфекции, а потом вы, — обратилась я к милиционерам, — сможете взять у меня показания.
Такой вариант всех удовлетворил, и мы с врачом забрались в машину «Скорой», плотно прикрыв за собой дверцы. Мне совсем не хотелось обнажаться при всем честном народе.
Минут через пятнадцать с медицинскими процедурами было покончено. Доктору пришлось согласиться, что мои царапины не представляют никакой угрозы для жизни и здоровья, а следовательно, нет причин для госпитализации.
Когда я выбралась из «Скорой», толпа практически рассосалась. Жильцам подъезда позволили вернуться в квартиры, а случайные зеваки уже с лихвой удовлетворили свое кровожадное любопытство. Пожарные машины тоже разъехались.
Серебристая «Тойота» юриста с приоткрытой задней дверцей сиротливо примостилась неподалеку от милицейского «бобика». Антонина поджидала меня на лавочке возле фанерного столика, на котором местные мужички наверняка забивают вечерами козла. Тут только я обратила внимание, что она босиком. У меня совсем вылетело из головы, что секретарша оказалась в машине Оглоедова по причине порванной босоножки. Вероятно, в общей суматохе она решила, что проще вообще обходиться без обуви.
Не успела я опуститься на скамейку напротив Антонины, как тут же, словно из-под земли, явились двое уже знакомых мне милиционеров.
— Ну что, готовы, гражданочка? Можем ехать в отделение? — радостно сообщил тот, который постарше, кажется, в чине капитана.
Не знаю, как у кого, но у меня его предложение энтузиазма не вызвало.
— Послушайте, в таком виде, — я демонстративно обозрела свою разодранную и окровавленную блузку, — мне нельзя никуда ехать. К тому же моя секретарша босиком.
Оба мента как по команде удивленно уставились на босые грязные ступни Антонины.
— А еще, — продолжила я, оставшись довольной произведенным эффектом, — мы не можем бросить здесь открытую «Тойоту».
— Так это ваша машина? — просиял капитан. — А то мы уже с ног сбились в поисках владельца.
— Нет, не моя. Автомобиль принадлежит Анатолию Оглоедову, юристу. Это он вытащил труп женщины из огня, и его увезла «Скорая». Разумеется, вместе с ключами. Он всегда носит ключи от машины в кармане брюк. Как видите, в силу сложившихся обстоятельств я не могу ехать с вами в отделение.
— Что же делать? — искренне огорчился второй милиционер.
— Все элементарно, — бодро отозвалась я. — Мы с Антониной будем давать показания капитану прямо здесь, а вы тем временем займетесь делом. Думаю, здесь поблизости найдется какой-нибудь магазин или, на худой конец, вещевой рынок. Вы купите там блузку и пару босоножек. И еще съездите в больницу. Надеюсь, вы знаете, куда доставили нашего юриста? Привезете ключи от «Тойоты».
Я нарыла в сумке кошелек и вытащила две стодолларовые банкноты. Менты опешили.
— Вы что, умом тронулись? Мы ж при исполнении! — Капитан изобразил гневную канцелярскую рожу. — Мы с лейтенантом вам не собачки на побегушках!
— Как хотите, — равнодушно ответила я. — Тогда мы сейчас же уезжаем отсюда на такси, а «Тойоту» заберет эвакуатор. На неделе вызовете меня повесткой в официальном порядке.
— Да вы… да я вас… — задохнулся от возмущения милиционер.
— А вот этого делать не советую. Должна вас уведомить, что являюсь вице-президентом серьезной компании. Один звонок — и через полчаса толпа лучших адвокатов города устроит в этом дворике образцово-показательный пикет. — Здесь я немного преувеличила, но зато капитан моментально уяснил ситуацию.
— Но это же чистой воды шантаж!
— Боже меня упаси! Это — никакой не шантаж, а менеджмент! Знаете, есть такая наука об управлении. С ее помощью можно эффективно организовать любой рабочий процесс. В результате вы уже сегодня получите свидетельские показания, а нам достанется одежда и ключи от нашего автомобиля. И, кстати, непритязательная блузочка и босоножки обойдутся максимум долларов в пятьдесят-шестьдесят, так что здесь еще останутся приличные чаевые. — Я демонстративно пошуршала стодолларовыми бумажками. — Кстати, это уже называется мотивация, не правда ли, лейтенант? — Тот просверлил глазами банкноты и с опаской поглядел на начальника.
— Очень умная, да? — для проформы огрызнулся капитан, впрочем, уже без прежнего пыла.
— Да нет, что вы… Просто чуточку образованная.
— Ладно, Платонов, бери деньги и дуй за покупками, — мрачно отдал указания лейтенанту старший по званию.
Тот покорно выдернул из моих пальцев купюры и робко уточнил:
— Товарищ капитан, но где же я в половине девятого вечера куплю вещи? Все рынки и магазины давно закрыты.
В этом он прав. Оба вопросительно взглянули на меня. Я озадачилась.
— Тут неподалеку есть большая транспортная развязка, — неожиданно напомнила о своем присутствии Антонина. — Там в переходе бабки всяким китайско-турецким ширпотребом допоздна торгуют. Товар, конечно, дрянной, но сейчас нам любой сгодится.
— Уверены? — усомнился капитан.
— Абсолютно. Вон в том доме, — секретарша указала рукой на хрущевку по соседству, — родители моего мужа живут, так что мне в этих краях часто бывать доводилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
— Вызывайте пожарных! — проорал Толик. — Анна, Анна, что с тобой?! Прекрати верещать! — Из-за дыма он тоже ничего не видел.
— На меня что-то давит!
Я с трудом приоткрыла глаза как раз в тот момент, когда юрист изо всех сил пытался отодрать от меня крупного черного котяру, отчего насмерть перепуганное животное еще глубже впивалось когтями в мою грудь.
— Оставь его! Там в квартире ребенок! Пожарные не успеют!
Оглоедов среагировал на мою команду моментально и спустя секунду уже скрылся в глубине задымленной квартиры. Мне удалось-таки справиться с котом самостоятельно. Обретя почву под ногами, тот стремглав кинулся вниз по лестнице.
Захлопали двери квартир. Послышались взбудораженные голоса. Люди стали выбегать на улицу. Какой-то мужик попытался оттащить меня от горящей квартиры. Пришлось укусить его за плечо.
— Отпустите! Там младенец в квартире! — рыкнула я страшным голосом. — Мой юрист его спасает!
— Нет там никакого младенца! Беги на улицу — угоришь!
Мимо в панике проносились жильцы верхних этажей. Кто-то додумался разбить окна на лестничных пролетах. Дышать стало чуть полегче.
Толик вынырнул из квартиры, прогибаясь под тяжестью женщины, кулем болтающейся на его плече. Чьи-то руки подхватили его ношу, а он сделал попытку вернуться назад. Языки пламени уже облизывали прихожую. Два дядьки ухватили его за шиворот.
— Куда, идиот! Сгоришь! Сбивай с него огонь, Славка!
Правый рукав рубашки Оглоедова полыхал.
— Там еще ребенок в квартире! — Юрист рванулся, но дядька по имени Славка со всего размаху дал ему в ухо и потянул обмякшее тело вниз. Его приятель поволок меня следом.
Раздался вой пожарной сирены. Все последующие события запечатлелись в моей памяти отдельными стоп-кадрами. Перекошенное лицо Антонины. Бесчувственное тело Толика. Деловитые пожарники, пытающиеся отогнать от подъезда толпу испуганных жильцов. Кричащие женщины, плачущие дети, лающие собаки…
— Вдохните, вдохните поглубже. — Резкий запах нашатыря вернул меня в реальное измерение. Молоденький доктор в застиранном белом халате усердно совал мне под нос ватку с лекарством. Я инстинктивно оттолкнула его руку.
— Хватит… Не надо, я уже в норме.
— Сейчас поедем в больницу, вам окажут помощь…
— Мне не надо в больницу. Как Толик? — обеспокоенно прервала его я.
— Его уже увезли, — материализовалась из ниоткуда Антонина. — С ним все хорошо, небольшие ожоги на руке и дыма наглотался. Но это не опасно. Только вот из-за женщины он зря рисковал, та уже мертвая была.
— Бедняга. Если бы мы приехали вовремя, может, она бы не угорела. — Мне стало мучительно больно за наше опоздание.
— Она не угорела, — мрачно сообщил доктор. — Ее задушили, на шее след от удавки. А квартиру, наверное, потом подожгли, чтобы скрыть следы преступления.
— Вот ужас, — выдохнула секретарша.
— А младенец? Младенца спасли? — с надеждой уточнила я.
— Так не было в квартире никакого ребенка, — откликнулся врач.
— Как это не было? Мы же слышали, как он кричал. Прямо за душу брало.
Но врач уже не мог мне ответить. Какой-то старушке стало плохо с сердцем, и он поспешил на помощь.
— Так то, наверное, Бандит орал, — предположила жирная тетка в бигуди, засаленном халате и домашних тапочках. Пожарные и милиция пока не пускали погорельцев в подъезд, и поэтому жильцы толпились поблизости, обсуждая детали трагедии.
— Бандит? — не поверила ей я. — В квартире что, еще был убийца? Но не мог же он кричать, как младенец!
— При чем тут убийца?! Бандит — это кот. Черный такой, мордатый котяра, — внесла ясность все та же особа в бигудях.
До меня наконец дошло. Коты ведь орут почти как малые дети. Через дверь крик легко было перепутать. Какое счастье, что никакой ребенок не пострадал! Выходит, наш героический юрист совершенно напрасно рисковал жизнью.
— Давайте укладывайтесь на каталку, будем вас загружать. — Врач «Скорой» уже разобрался со старушкой и снова прицепился ко мне.
— С какой радости? — возмутилась я. — Не поеду в больницу! Со мной все в порядке!
— Какое в порядке?! — вспылил доктор. — Вы вся в крови!
— Вам, правда, лучше в больницу, — поддержала его Антонина. — И где только вас так поранило?
Только теперь я окинула себя взглядом и с ужасом увидела изодранную на груди блузку, сплошь перепачканную кровью. Котяра ухитрился изрядно меня исцарапать. Странно, но боли я совсем не ощущала, думаю, по причине сильного нервного стресса.
— Не беспокойтесь, ничего страшного. Это Бандит, перепугавшись, меня поранил. И не болит ни капельки, — попыталась я успокоить обоих, не заметив, что к нам приблизился человек в милицейской форме.
— Вы рассмотрели преступника? Можете его описать? Чем он наносил вам ранения? — немедленно засыпал меня вопросами ретивый служитель правопорядка.
— Никакого преступника я не видела.
— Вы не разглядели его лицо? Он высокий? Во что был одет?
— Прекратите! — рявкнула я. — Когда мы пришли, убийцы в квартире уже не было, и я понятия не имею, какого он роста и во что одет!
— Но как же! Вы же сами сказали, что преступник вас поранил? — растерялся милиционер.
— Да нет же! Я сказала, что Бандит меня поранил. Понимая, что ни к чему хорошему наш диалог не приведет, секретарша пришла мне на помощь:
— Бандит — это кличка кота.
— Вот именно! Этот кот был напуган пожаром и вцепился в меня когтями, когда мы открыли дверь, — подтвердила я.
— А-а-а… — протянул мент. Затем интенсивно пошевелил мозговыми извилинами, после чего радостно подпрыгнул:
— Выходит, это вы труп обнаружили?
— Да… то есть нет. Труп вынес Толик… — начала было я, но обрадованный милиционер уже не слышал.
— Капитан! Капитан, давай сюда! — прокричал он. — Я тут свидетельницу нашел!
Следующие пять минут блюстители порядка яростно пререкались с бригадой «Скорой помощи». Двое милиционеров настаивали на немедленном допросе свидетеля, мечтая ринуться на поиски убийцы по горячим следам, а доктор и медбрат не менее активно требовали срочной госпитализации пострадавшей. Жильцы загоревшегося подъезда с интересом наблюдали за происходящим.
— Менты свое возьмут! — долетел до меня из толпы хриплый мужской голос.
— Спорим, что нет! Гляди, у санитара какие банки, — возразила ему какая-то девица.
— Зато у ментов «стволы» есть, куда против них банки? — не сдавался мужик.
Не хватало мне здесь только коллективного тотализатора. Я решила пресечь дальнейшие прения:
— Мужики, давайте решим полюбовно!
Представители воинствующих сторон разом уставились на меня.
— Предлагаю следующее: доктор оперативно обработает мои царапины и сделает мне какой-нибудь укол против возможной инфекции, а потом вы, — обратилась я к милиционерам, — сможете взять у меня показания.
Такой вариант всех удовлетворил, и мы с врачом забрались в машину «Скорой», плотно прикрыв за собой дверцы. Мне совсем не хотелось обнажаться при всем честном народе.
Минут через пятнадцать с медицинскими процедурами было покончено. Доктору пришлось согласиться, что мои царапины не представляют никакой угрозы для жизни и здоровья, а следовательно, нет причин для госпитализации.
Когда я выбралась из «Скорой», толпа практически рассосалась. Жильцам подъезда позволили вернуться в квартиры, а случайные зеваки уже с лихвой удовлетворили свое кровожадное любопытство. Пожарные машины тоже разъехались.
Серебристая «Тойота» юриста с приоткрытой задней дверцей сиротливо примостилась неподалеку от милицейского «бобика». Антонина поджидала меня на лавочке возле фанерного столика, на котором местные мужички наверняка забивают вечерами козла. Тут только я обратила внимание, что она босиком. У меня совсем вылетело из головы, что секретарша оказалась в машине Оглоедова по причине порванной босоножки. Вероятно, в общей суматохе она решила, что проще вообще обходиться без обуви.
Не успела я опуститься на скамейку напротив Антонины, как тут же, словно из-под земли, явились двое уже знакомых мне милиционеров.
— Ну что, готовы, гражданочка? Можем ехать в отделение? — радостно сообщил тот, который постарше, кажется, в чине капитана.
Не знаю, как у кого, но у меня его предложение энтузиазма не вызвало.
— Послушайте, в таком виде, — я демонстративно обозрела свою разодранную и окровавленную блузку, — мне нельзя никуда ехать. К тому же моя секретарша босиком.
Оба мента как по команде удивленно уставились на босые грязные ступни Антонины.
— А еще, — продолжила я, оставшись довольной произведенным эффектом, — мы не можем бросить здесь открытую «Тойоту».
— Так это ваша машина? — просиял капитан. — А то мы уже с ног сбились в поисках владельца.
— Нет, не моя. Автомобиль принадлежит Анатолию Оглоедову, юристу. Это он вытащил труп женщины из огня, и его увезла «Скорая». Разумеется, вместе с ключами. Он всегда носит ключи от машины в кармане брюк. Как видите, в силу сложившихся обстоятельств я не могу ехать с вами в отделение.
— Что же делать? — искренне огорчился второй милиционер.
— Все элементарно, — бодро отозвалась я. — Мы с Антониной будем давать показания капитану прямо здесь, а вы тем временем займетесь делом. Думаю, здесь поблизости найдется какой-нибудь магазин или, на худой конец, вещевой рынок. Вы купите там блузку и пару босоножек. И еще съездите в больницу. Надеюсь, вы знаете, куда доставили нашего юриста? Привезете ключи от «Тойоты».
Я нарыла в сумке кошелек и вытащила две стодолларовые банкноты. Менты опешили.
— Вы что, умом тронулись? Мы ж при исполнении! — Капитан изобразил гневную канцелярскую рожу. — Мы с лейтенантом вам не собачки на побегушках!
— Как хотите, — равнодушно ответила я. — Тогда мы сейчас же уезжаем отсюда на такси, а «Тойоту» заберет эвакуатор. На неделе вызовете меня повесткой в официальном порядке.
— Да вы… да я вас… — задохнулся от возмущения милиционер.
— А вот этого делать не советую. Должна вас уведомить, что являюсь вице-президентом серьезной компании. Один звонок — и через полчаса толпа лучших адвокатов города устроит в этом дворике образцово-показательный пикет. — Здесь я немного преувеличила, но зато капитан моментально уяснил ситуацию.
— Но это же чистой воды шантаж!
— Боже меня упаси! Это — никакой не шантаж, а менеджмент! Знаете, есть такая наука об управлении. С ее помощью можно эффективно организовать любой рабочий процесс. В результате вы уже сегодня получите свидетельские показания, а нам достанется одежда и ключи от нашего автомобиля. И, кстати, непритязательная блузочка и босоножки обойдутся максимум долларов в пятьдесят-шестьдесят, так что здесь еще останутся приличные чаевые. — Я демонстративно пошуршала стодолларовыми бумажками. — Кстати, это уже называется мотивация, не правда ли, лейтенант? — Тот просверлил глазами банкноты и с опаской поглядел на начальника.
— Очень умная, да? — для проформы огрызнулся капитан, впрочем, уже без прежнего пыла.
— Да нет, что вы… Просто чуточку образованная.
— Ладно, Платонов, бери деньги и дуй за покупками, — мрачно отдал указания лейтенанту старший по званию.
Тот покорно выдернул из моих пальцев купюры и робко уточнил:
— Товарищ капитан, но где же я в половине девятого вечера куплю вещи? Все рынки и магазины давно закрыты.
В этом он прав. Оба вопросительно взглянули на меня. Я озадачилась.
— Тут неподалеку есть большая транспортная развязка, — неожиданно напомнила о своем присутствии Антонина. — Там в переходе бабки всяким китайско-турецким ширпотребом допоздна торгуют. Товар, конечно, дрянной, но сейчас нам любой сгодится.
— Уверены? — усомнился капитан.
— Абсолютно. Вон в том доме, — секретарша указала рукой на хрущевку по соседству, — родители моего мужа живут, так что мне в этих краях часто бывать доводилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42