Снежные пики, озера, этот невероятный ледник, спускающийся прямо в зелень. Что же касается женщин…
— Избавь меня от подобных разговоров, — прервала его Элис. — Это ты предложил Камилле написать и пригласить меня?
— Что же касается женщин, — невозмутимо продолжал Феликс, — они замечательные. И только твоя подруга Камилла — ведьма. Знаешь, все здешние мужчины валяются у ее ног, включая заезжих туристов. И как это ей удается?
— Ей всегда это удавалось, — нетерпеливо проговорила Элис. — И когда-нибудь она попадет в беду. Но это не то, о чем ты подумал. Да, ты не ответил на мой вопрос.
— Ты имеешь в виду — нарушить обещание или испытывать терпение ревнивого любовника… или…
— Феликс!
Он взглянул на нее. В его темных глазах застыло нарочитое раскаяние.
— Хорошо, дорогая. Это я предложил Камилле пригласить тебя. Знаешь, я привык здесь есть три раза в день и как следует. Думаю, и ты, наверное, проголодалась. А маленькой Элис нельзя голодать.
— Значит, это была жалость, — сказала Элис.
— Чистая жалость. И Камилла поняла. Она…
— Хорошо. Тогда ты прав. Я очень хочу есть. А где может быть Камилла?
— Не знаю. Может, у Торпов. Или в магазине. Или с кем-нибудь пьет в отеле. Но ты сказала, что она ждет тебя сегодня. Ну, может, числа перепутала. Память у нее никудышная, и она» всегда пишет себе напоминания в календаре.
— Да, правда. Ну, я думаю, она скоро появится. Подождешь ее?
— Вряд ли эти слова можно счесть приглашением от души, — пробормотал Феликс. — Некоторые гораздо лучше относятся к котам. — Он нагнулся, поднял рыжего кота и прижал к подбородку. Кот замурлыкал от удовольствия. — Я слишком эмоционален. И несмотря на это, если я захочу, то останусь — независимо от того, пригласят меня или нет. И мы посидим. Правда? А к тому времени вернется и Камилла.
— Но…
Феликс махнул рукой, и кот спрыгнул с колен.
— Не надо вежливых протестов. Это не впервые. Мисс Камилла Мейсон — маленькая ленивая чертовка. И если ты пробудешь здесь подольше, то поймешь, что тебе придется делать все по дому самой. Так ты надолго?
Элис почувствовала сильную усталость и была рада обществу Феликса. Она решила не спорить с ним в этой насквозь пропитанной влагой мрачной атмосфере. В конце концов, они всегда были друзьями, и только когда вдруг вообразили, что влюблены, между ними началась борьба.
— Я еще не знаю. И потом, тебя это не должно интересовать.
— А почему бы тебе не вернуться в Англию?
— Нет, — резко ответила Элис. — Ты знаешь, что я этого не сделаю.
— Но ведь твои родители…
— Феликс, ради Бога. Есть одно, что тебе совершенно не идет, — лицемерие. Ты прекрасно знаешь, и не хуже меня, что отец сделает из меня сэндвич — между крылом и шасси своего нового самолета. И потом, я стесняюсь матери, да и не знаю, где она сейчас. В последний раз я слышала, что она в Каннах, но она вполне может оказаться в Нью-Йорке, Кингстоне или на Ямайке. Они не виноваты, они отвыкли от меня, отправив меня сюда в войну. Так вышло. Я не хочу об этом говорить.
— Но по крайней мере…
— Феликс, если ты снова о деньгах, я влеплю тебе пощечину. Я — личность, я сама способна постоять за себя. Мне нравится все, что со мной происходит. Мне нравится в Новой Зеландии, я тосковала по ней всякий раз, когда возвращалась в Англию. И, к тому же, мне не нужна жалость несостоявшегося продюсера.
— В данный момент, — мягко пояснил Феликс, — я вовсе тебя не жалею.
Его губы изогнулись в привычной приятной улыбке, которая не значила ничего, а лишь служила украшением узкого умного насмешливого лица.
— Так что это тогда?
— Преклонение перед твоей стойкостью. Дома ты могла бы иметь все. А что у тебя здесь?
— Дождь за шиворотом, — мрачно улыбнулась Элис. — И если ты заставил Камиллу пригласить меня сюда, чтобы снова и снова уговаривать вернуться домой, ты зря тратишь время.
Феликс вдруг улыбнулся.
— Ну, раз ты не хочешь домой, иди и переоденься, не то мне придется потом писать твой некролог. Я бы озаглавил его «Агнец на заклание». Во всяком случае, ты очень на негр похожа. Маленький беленькой мягкий ягненок. ТЫ что, не слышала, как зловеще ухают эти птицы? Они как раз охотятся на глупых маленьких ягнят. Ну что ж, иди и переодевайся, а я поджарю бекон. Не надевай ничего особенного. Я не вынесу, если ты снова будешь так же прелестна, как прежде.
Подчиняясь ему по привычке, оставшейся от тех месяцев, когда она выступала на сцене, Элис пошла в спальню. И подумала о Камилле. Как далеко та зашла в своих отношениях с Феликсом? Они могли стать хорошей парой: оба способны наслаждаться видимостью влюбленности. Еще в школе Камилла искусно и невинно выбиралась то из одной истории, то из другой. А Элис всегда контролировала свои чувства — до встречи с Феликсом. Но то было недолго. Она снова взяла себя в руки. Она никогда не будет чувственной и такой неразборчивой, как Камилла. Она не станет флиртовать, как мать, и не будет такой беззаботно-фальшивой, как Феликс. Но почему он решил снова появиться на ее пути? Неужели он не может оставить ее в покое? Или он все еще думает о ней? Ну уж это ни к чему. Ей двадцать четыре, и она достаточно взрослая, чтобы самой решать свои проблемы.
— Эй, Элис! — позвал из кухни Феликс. — Это уж слишком!
Элис ощутила холодок, ее снова охватило дурное предчувствие, странное неудобство от того, что хищная птица уселась на калитке, а сорока твердит:
«Уходи отсюда! Скорее!»
— Что?
— Да здесь нет никакой еды. А все, что есть, засохло. Ты ведь говорила, что Камилла знала о дне твоего приезда?
— Да. Она ответила на мое письмо.
— Я бы сказал, что этому молоку два дня. Фу! Почему она не купила свежего?
Вчерашняя дата в красном круге на календаре. Был ли это последний день, когда Камилла пила свежее молоко?
Элис торопливо застегнула молнию на халате и вышла в кухню.
— Кто-то закрыл дверь, когда я стояла в передней, — сказала она едва дыша.
Феликс задумчиво посмотрел на нее и промолчал.
— Ты думаешь, я сочиняю?
— Увы, нет. Это вполне возможно. У Камиллы были поклонники.
Элис не к месту заметила:
— Ни один водитель автобуса не скажет «увы». Феликс поднял брови.
— У тебя аналитический склад ума. Я всегда говорил, что это твое проклятие. И это никак не вяжется с обликом маленького беленького ягненка. Но уж если тебе так надо все анализировать, давай порассуждаем о Камилле. Итак, она оставила нас без хлеба и без молока.
— Если кто-то искал ее, то почему он убежал?
— Камилла обожает интриги. Ты же знаешь ее со школы.
— Да. Знаю. — Элис кивнула.
Камилла не была красавицей, про нее не скажешь даже «хорошенькая»: морковного цвета волосы, светло-зеленые глаза, маленький веснушчатый нос и полные губы. Но она обладала даром делать вид, что слушает собеседника. Это всепоглощающее внимание — обман, и Камилла никогда не давала себе труда вникать в то, что говорилось. Но человек не сразу понимал это, а когда обнаруживал, то Камилла уже невинно целовалась с ним. Она всегда была плутовкой, и весьма безобидной. И все, кто имел с ней дело, прощали такое поведение, оставаясь ее друзьями.
Элис неожиданно поймала себя на том, что ей очень жаль, что Феликс поддался обаянию Камиллы. Несмотря на насмешливую манеру держаться, он очень уязвим.
Феликс положил на сковородку бекон. На столе уже белела скатерть, лежали ножи и вилки. Было очень по-домашнему, будто он жил здесь, а неблагодарная Камилла проводила где-то время с другим.
— Старый бекон и подгоревшие тосты, — объявил он. — Вот и вся еда на сегодня.
Но от голода Элис показалось, что ничего вкуснее она давно не ела.
— А живешь в отеле?
— Каждую вторую ночь я там ночую. Я вожу автобус до Хокитики. Один день — туда, другой — обратно.
— Тебе нравится работать шофером?
— Примерно так же, как тебе торговать в ларьке.
— А откуда ты знаешь, что я торгую в ларьке?
— Да я как-то решил выяснить, что случилось со всеми членами нашей труппы. Глория Мэтсон вышла замуж за фермера, разводящего овец в Хоукс Бэй. Мэдлин Грэй отправилась в Австралию. Гай Фалкнер — домой. Невилл Брэт служит в системе страхования. Феликс Додсуорт водит автобус. Элис Агата Эштон — поскольку ты называлась девичьей фамилией тетушки, дорогая, — торгует перчатками и чулками и ошибается в сдаче.
— Нет, по крайней мере…
— У нее всегда были проблемы со счетом. У нее очень богатые родители. А теперь цитирую Камиллу. Она говорит: «Почему ты не женился на Элис? Хотя, если честно, я рада, что ты не женился».
Элис покраснела.
— Ты всегда вечерами обедаешь с Камиллой в отеле? — спросила она.
— Конечно, нет. Это было бы неудобно. — Феликс положил еще бекона на тарелку. — А сегодня я пришел навестить тебя.
— Почему? Ведь, Феликс, мы обо всем договорились в Кристчеч. И нет никакого толка…
Но ее горячее заявление было прервано резким стуком в дверь.
Наконец-то Камилла!
Элис весело воскликнула:
— Что за стук?
Феликс, вышедший в прихожую вместе с ней, продолжил:
— И что со мной, если любой звук пугает меня? Элис хихикнула и прошептала:
— Ты замечательный водитель автобуса! Но прежде чем она дошла до двери, легкости как не бывало.
Человек, стоящий на пороге, — не Камилла.
Зачем ей стучаться в собственную дверь?
Глава 2
Человек на пороге был невысок, плотен и мокр от дождя. Он пристально смотрел на них, пытаясь разглядеть в темноте.
— Камиллы нет? — спросил он приятным голосом.
Элис понравился его голос. Ей все в нем понравилось, потому что она была рада его появлению именно в этот момент. Не хотелось продолжать спор с Феликсом. Если кто-то тебя разлюбил, незачем ворошить прошлое, оно уже — пепел в камине.
Феликс шагнул вперед.
— О, это Дандас? — Он дружески обнял гостя. — Камилла еще не вернулась.
— А где же она?
Мягкий голос стал чуть тверже. Один из поклонников Камиллы, и ревнует, подумала Элис.
— Мне это тоже неизвестно, — дружелюбно ответил Феликс. — Входите. Познакомьтесь с мисс Элис Эштон. Она — гостья Камиллы. А это — Дандас Хилл.
Они несколько чопорно пожали друг другу руки. Элис с любопытством смотрела на свежее молодое лицо мужчины и его седые волосы.
Его очень светлые глаза улыбались, он был симпатичный, этот Дандас. «Д, слишком нетерпелив», — вспомнила она. Но Дандас Хилл, солидный человек с твердой рукой, не казался нетерпеливым.
— Гостья Камиллы, вы сказали? Но разве Камилла не знает, что она здесь?
— Ну, вы, наверное, лучше меня знаете, какая у Камиллы память. — Феликс насмешливо посмотрел на Дандаса. — Может, зайдете? Там дождь.
— «Никогда», — прокаркал ворон, — вдруг донесся до них хриплый голос сороки. Дандас вздрогнул.
— Ну, птица! Феликс засмеялся.
— А вы этого еще не слышали? Не знаю, то ли Камилла нашла ее такой умной, то ли сама научила.
— Она ужасна, — передернула плечами Элис.
— Уэбстер, — представил птицу Феликс, когда она подскакала к нему по блестящему полу.
Дандас снял мокрый плащ и пошел за ними на кухню. Он был взволнован и отнесся к отсутствию Камиллы серьезнее, чем Феликс. А может, больше всего его обидело то, что у Камиллы, похоже, есть и другие интересы в жизни. Он производил впечатление человека весьма ранимого. Несмотря на седину, ему вряд ли было за сорок. Конечно, он влюблен в Камиллу, подумала Элис.
— Ну разве же Камилла не знала, что вы приезжаете сегодня, мисс Эштон? — упорствовал Дандас.
— Конечно, знала. Я получила от нее письмо.
— Письмо? — Голос Дандаса прозвучал серьезно, но вид у него был смущенный.
Дождь усилился и уже сплошным потоком лился по крыше. Мокрая дорожка на потолке расширялась. Дом снаружи погрузился в абсолютную темноту, и их лица бледнели во мраке. Элис с взъерошенной головой, темноволосый Феликс со смеющимися глазами и Дандас, краснощекий, с взволнованным взглядом, стояли и молчали. Если бы Камилла появилась сейчас и увидела их такими, Элис могла себе представить, как бы она расхохоталась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
— Избавь меня от подобных разговоров, — прервала его Элис. — Это ты предложил Камилле написать и пригласить меня?
— Что же касается женщин, — невозмутимо продолжал Феликс, — они замечательные. И только твоя подруга Камилла — ведьма. Знаешь, все здешние мужчины валяются у ее ног, включая заезжих туристов. И как это ей удается?
— Ей всегда это удавалось, — нетерпеливо проговорила Элис. — И когда-нибудь она попадет в беду. Но это не то, о чем ты подумал. Да, ты не ответил на мой вопрос.
— Ты имеешь в виду — нарушить обещание или испытывать терпение ревнивого любовника… или…
— Феликс!
Он взглянул на нее. В его темных глазах застыло нарочитое раскаяние.
— Хорошо, дорогая. Это я предложил Камилле пригласить тебя. Знаешь, я привык здесь есть три раза в день и как следует. Думаю, и ты, наверное, проголодалась. А маленькой Элис нельзя голодать.
— Значит, это была жалость, — сказала Элис.
— Чистая жалость. И Камилла поняла. Она…
— Хорошо. Тогда ты прав. Я очень хочу есть. А где может быть Камилла?
— Не знаю. Может, у Торпов. Или в магазине. Или с кем-нибудь пьет в отеле. Но ты сказала, что она ждет тебя сегодня. Ну, может, числа перепутала. Память у нее никудышная, и она» всегда пишет себе напоминания в календаре.
— Да, правда. Ну, я думаю, она скоро появится. Подождешь ее?
— Вряд ли эти слова можно счесть приглашением от души, — пробормотал Феликс. — Некоторые гораздо лучше относятся к котам. — Он нагнулся, поднял рыжего кота и прижал к подбородку. Кот замурлыкал от удовольствия. — Я слишком эмоционален. И несмотря на это, если я захочу, то останусь — независимо от того, пригласят меня или нет. И мы посидим. Правда? А к тому времени вернется и Камилла.
— Но…
Феликс махнул рукой, и кот спрыгнул с колен.
— Не надо вежливых протестов. Это не впервые. Мисс Камилла Мейсон — маленькая ленивая чертовка. И если ты пробудешь здесь подольше, то поймешь, что тебе придется делать все по дому самой. Так ты надолго?
Элис почувствовала сильную усталость и была рада обществу Феликса. Она решила не спорить с ним в этой насквозь пропитанной влагой мрачной атмосфере. В конце концов, они всегда были друзьями, и только когда вдруг вообразили, что влюблены, между ними началась борьба.
— Я еще не знаю. И потом, тебя это не должно интересовать.
— А почему бы тебе не вернуться в Англию?
— Нет, — резко ответила Элис. — Ты знаешь, что я этого не сделаю.
— Но ведь твои родители…
— Феликс, ради Бога. Есть одно, что тебе совершенно не идет, — лицемерие. Ты прекрасно знаешь, и не хуже меня, что отец сделает из меня сэндвич — между крылом и шасси своего нового самолета. И потом, я стесняюсь матери, да и не знаю, где она сейчас. В последний раз я слышала, что она в Каннах, но она вполне может оказаться в Нью-Йорке, Кингстоне или на Ямайке. Они не виноваты, они отвыкли от меня, отправив меня сюда в войну. Так вышло. Я не хочу об этом говорить.
— Но по крайней мере…
— Феликс, если ты снова о деньгах, я влеплю тебе пощечину. Я — личность, я сама способна постоять за себя. Мне нравится все, что со мной происходит. Мне нравится в Новой Зеландии, я тосковала по ней всякий раз, когда возвращалась в Англию. И, к тому же, мне не нужна жалость несостоявшегося продюсера.
— В данный момент, — мягко пояснил Феликс, — я вовсе тебя не жалею.
Его губы изогнулись в привычной приятной улыбке, которая не значила ничего, а лишь служила украшением узкого умного насмешливого лица.
— Так что это тогда?
— Преклонение перед твоей стойкостью. Дома ты могла бы иметь все. А что у тебя здесь?
— Дождь за шиворотом, — мрачно улыбнулась Элис. — И если ты заставил Камиллу пригласить меня сюда, чтобы снова и снова уговаривать вернуться домой, ты зря тратишь время.
Феликс вдруг улыбнулся.
— Ну, раз ты не хочешь домой, иди и переоденься, не то мне придется потом писать твой некролог. Я бы озаглавил его «Агнец на заклание». Во всяком случае, ты очень на негр похожа. Маленький беленькой мягкий ягненок. ТЫ что, не слышала, как зловеще ухают эти птицы? Они как раз охотятся на глупых маленьких ягнят. Ну что ж, иди и переодевайся, а я поджарю бекон. Не надевай ничего особенного. Я не вынесу, если ты снова будешь так же прелестна, как прежде.
Подчиняясь ему по привычке, оставшейся от тех месяцев, когда она выступала на сцене, Элис пошла в спальню. И подумала о Камилле. Как далеко та зашла в своих отношениях с Феликсом? Они могли стать хорошей парой: оба способны наслаждаться видимостью влюбленности. Еще в школе Камилла искусно и невинно выбиралась то из одной истории, то из другой. А Элис всегда контролировала свои чувства — до встречи с Феликсом. Но то было недолго. Она снова взяла себя в руки. Она никогда не будет чувственной и такой неразборчивой, как Камилла. Она не станет флиртовать, как мать, и не будет такой беззаботно-фальшивой, как Феликс. Но почему он решил снова появиться на ее пути? Неужели он не может оставить ее в покое? Или он все еще думает о ней? Ну уж это ни к чему. Ей двадцать четыре, и она достаточно взрослая, чтобы самой решать свои проблемы.
— Эй, Элис! — позвал из кухни Феликс. — Это уж слишком!
Элис ощутила холодок, ее снова охватило дурное предчувствие, странное неудобство от того, что хищная птица уселась на калитке, а сорока твердит:
«Уходи отсюда! Скорее!»
— Что?
— Да здесь нет никакой еды. А все, что есть, засохло. Ты ведь говорила, что Камилла знала о дне твоего приезда?
— Да. Она ответила на мое письмо.
— Я бы сказал, что этому молоку два дня. Фу! Почему она не купила свежего?
Вчерашняя дата в красном круге на календаре. Был ли это последний день, когда Камилла пила свежее молоко?
Элис торопливо застегнула молнию на халате и вышла в кухню.
— Кто-то закрыл дверь, когда я стояла в передней, — сказала она едва дыша.
Феликс задумчиво посмотрел на нее и промолчал.
— Ты думаешь, я сочиняю?
— Увы, нет. Это вполне возможно. У Камиллы были поклонники.
Элис не к месту заметила:
— Ни один водитель автобуса не скажет «увы». Феликс поднял брови.
— У тебя аналитический склад ума. Я всегда говорил, что это твое проклятие. И это никак не вяжется с обликом маленького беленького ягненка. Но уж если тебе так надо все анализировать, давай порассуждаем о Камилле. Итак, она оставила нас без хлеба и без молока.
— Если кто-то искал ее, то почему он убежал?
— Камилла обожает интриги. Ты же знаешь ее со школы.
— Да. Знаю. — Элис кивнула.
Камилла не была красавицей, про нее не скажешь даже «хорошенькая»: морковного цвета волосы, светло-зеленые глаза, маленький веснушчатый нос и полные губы. Но она обладала даром делать вид, что слушает собеседника. Это всепоглощающее внимание — обман, и Камилла никогда не давала себе труда вникать в то, что говорилось. Но человек не сразу понимал это, а когда обнаруживал, то Камилла уже невинно целовалась с ним. Она всегда была плутовкой, и весьма безобидной. И все, кто имел с ней дело, прощали такое поведение, оставаясь ее друзьями.
Элис неожиданно поймала себя на том, что ей очень жаль, что Феликс поддался обаянию Камиллы. Несмотря на насмешливую манеру держаться, он очень уязвим.
Феликс положил на сковородку бекон. На столе уже белела скатерть, лежали ножи и вилки. Было очень по-домашнему, будто он жил здесь, а неблагодарная Камилла проводила где-то время с другим.
— Старый бекон и подгоревшие тосты, — объявил он. — Вот и вся еда на сегодня.
Но от голода Элис показалось, что ничего вкуснее она давно не ела.
— А живешь в отеле?
— Каждую вторую ночь я там ночую. Я вожу автобус до Хокитики. Один день — туда, другой — обратно.
— Тебе нравится работать шофером?
— Примерно так же, как тебе торговать в ларьке.
— А откуда ты знаешь, что я торгую в ларьке?
— Да я как-то решил выяснить, что случилось со всеми членами нашей труппы. Глория Мэтсон вышла замуж за фермера, разводящего овец в Хоукс Бэй. Мэдлин Грэй отправилась в Австралию. Гай Фалкнер — домой. Невилл Брэт служит в системе страхования. Феликс Додсуорт водит автобус. Элис Агата Эштон — поскольку ты называлась девичьей фамилией тетушки, дорогая, — торгует перчатками и чулками и ошибается в сдаче.
— Нет, по крайней мере…
— У нее всегда были проблемы со счетом. У нее очень богатые родители. А теперь цитирую Камиллу. Она говорит: «Почему ты не женился на Элис? Хотя, если честно, я рада, что ты не женился».
Элис покраснела.
— Ты всегда вечерами обедаешь с Камиллой в отеле? — спросила она.
— Конечно, нет. Это было бы неудобно. — Феликс положил еще бекона на тарелку. — А сегодня я пришел навестить тебя.
— Почему? Ведь, Феликс, мы обо всем договорились в Кристчеч. И нет никакого толка…
Но ее горячее заявление было прервано резким стуком в дверь.
Наконец-то Камилла!
Элис весело воскликнула:
— Что за стук?
Феликс, вышедший в прихожую вместе с ней, продолжил:
— И что со мной, если любой звук пугает меня? Элис хихикнула и прошептала:
— Ты замечательный водитель автобуса! Но прежде чем она дошла до двери, легкости как не бывало.
Человек, стоящий на пороге, — не Камилла.
Зачем ей стучаться в собственную дверь?
Глава 2
Человек на пороге был невысок, плотен и мокр от дождя. Он пристально смотрел на них, пытаясь разглядеть в темноте.
— Камиллы нет? — спросил он приятным голосом.
Элис понравился его голос. Ей все в нем понравилось, потому что она была рада его появлению именно в этот момент. Не хотелось продолжать спор с Феликсом. Если кто-то тебя разлюбил, незачем ворошить прошлое, оно уже — пепел в камине.
Феликс шагнул вперед.
— О, это Дандас? — Он дружески обнял гостя. — Камилла еще не вернулась.
— А где же она?
Мягкий голос стал чуть тверже. Один из поклонников Камиллы, и ревнует, подумала Элис.
— Мне это тоже неизвестно, — дружелюбно ответил Феликс. — Входите. Познакомьтесь с мисс Элис Эштон. Она — гостья Камиллы. А это — Дандас Хилл.
Они несколько чопорно пожали друг другу руки. Элис с любопытством смотрела на свежее молодое лицо мужчины и его седые волосы.
Его очень светлые глаза улыбались, он был симпатичный, этот Дандас. «Д, слишком нетерпелив», — вспомнила она. Но Дандас Хилл, солидный человек с твердой рукой, не казался нетерпеливым.
— Гостья Камиллы, вы сказали? Но разве Камилла не знает, что она здесь?
— Ну, вы, наверное, лучше меня знаете, какая у Камиллы память. — Феликс насмешливо посмотрел на Дандаса. — Может, зайдете? Там дождь.
— «Никогда», — прокаркал ворон, — вдруг донесся до них хриплый голос сороки. Дандас вздрогнул.
— Ну, птица! Феликс засмеялся.
— А вы этого еще не слышали? Не знаю, то ли Камилла нашла ее такой умной, то ли сама научила.
— Она ужасна, — передернула плечами Элис.
— Уэбстер, — представил птицу Феликс, когда она подскакала к нему по блестящему полу.
Дандас снял мокрый плащ и пошел за ними на кухню. Он был взволнован и отнесся к отсутствию Камиллы серьезнее, чем Феликс. А может, больше всего его обидело то, что у Камиллы, похоже, есть и другие интересы в жизни. Он производил впечатление человека весьма ранимого. Несмотря на седину, ему вряд ли было за сорок. Конечно, он влюблен в Камиллу, подумала Элис.
— Ну разве же Камилла не знала, что вы приезжаете сегодня, мисс Эштон? — упорствовал Дандас.
— Конечно, знала. Я получила от нее письмо.
— Письмо? — Голос Дандаса прозвучал серьезно, но вид у него был смущенный.
Дождь усилился и уже сплошным потоком лился по крыше. Мокрая дорожка на потолке расширялась. Дом снаружи погрузился в абсолютную темноту, и их лица бледнели во мраке. Элис с взъерошенной головой, темноволосый Феликс со смеющимися глазами и Дандас, краснощекий, с взволнованным взглядом, стояли и молчали. Если бы Камилла появилась сейчас и увидела их такими, Элис могла себе представить, как бы она расхохоталась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24