Ян практически два дня пролежал без сознания и поэтому не совсем адекватно на все реагирует.
— Хотелось бы знать, кто из этих отвратительных варваров причастен к убийству. Ведь никто ничего еще не сказал. Они все заодно. Даже ругая друг друга, на самом деле защищают. А этот доктор, Боже мой, коротышка, каких свет не видывал. Как доктор может быть таким коротышкой, и он меня обидел.
Джилз вспомнил, что коротышка Роберт посоветовал Фелисити лечить нервы.
— Он просто переживал за герцога, дорогая, — сказал Джилз и вынул из кармана любимую табакерку.
Взяв оттуда хорошую щепотку табака, с удовольствием его понюхал, а затем элегантно сдул крошки, упавшие на пиджак.
— Бедный старый Мэбли. Он все это время заботился о герцоге. Слава Богу, что Брэнди…
— Вот уж яркий показатель того, что у нашего герцога начисто отсутствует вкус. И мне скоро предстоит принять ее в моем доме. Что значит «все это время заботился»? А что же Брэнди? У нее ничего нет в голове, она даже слова сказать не может без того, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость. Надеюсь, она все-таки не поедет в Лондон. Я не потерплю ее в моем доме и выгоню, как только стану герцогиней Портмэйн.
— Разве я упомянул имя «Брэнди»? Что-то не помню.
Джилз отвел взгляд и посмотрел на древнюю волынку над камином. Рядом с ней висели доспехи Робертсонов с перекрещенными мечами.
Но Фелисити не отступала.
— Не стоит ограждать меня от того, что здесь на самом деле происходит. Она была с ним ночью, не так ли, Джилз?
— Да, но я не понимаю, почему ты так волнуешься. Ведь ты же не предложила свои услуги? Брэнди отлично за ним ухаживала.
— Ха, представляю себе, как она за ним ухаживала, эта маленькая шлюха.
— Если ты помнишь, Фелисити, герцог серьезно ранен. Думаю, он сейчас и есть-то самостоятельно не может, не говоря уж о том, чтобы изменять тебе. Кроме того, боюсь, ему не понравится, что ты называешь его спасительницу шлюхой. Скажу тебе сразу, Ян собирается остаться здесь еще на какое-то время. Я пытался переубедить его, но тщетно. Наш герцог упрям, и ты это знаешь не хуже меня. Он сказал, что многое еще предстоит сделать до отъезда в Англию.
Фелисити аж подпрыгнула.
— Это подозрительно, тебе не кажется? Да он не имеет права принимать такие решения. Я думаю, ты ему об этом сказал?
— Ты отлично знаешь, что Ян не отступает от того, что задумал. Я пытался заговорить ему зубы, но тщетно. А тебе следовало бы принять во внимание упрямство твоего жениха.
— Я все знаю, Джилз, — закричала она и скрипнула зубами. — Знаю, что похожа на его первую безмозглую жену. Он думает, будто я такая же дура, как и Марианна? Что позволю положить себя на пол и использовать в качестве тряпки? Ладно, мы еще посмотрим кто кого.
— О Господи, — сказал Джилз, когда Фелисити подхватила юбки и кинулась прочь из комнаты. Он никогда не видел, чтобы она так быстро бегала.
Через минуту Фелисити уже молотила ручками в дверь спальни герцога.
Когда Мэбли наконец открыл, Фелисити еле дышала от злости и, казалось, готова была на убийство.
— Леди Фелисити?
— Да уж, не леди Аделла, — накинулась она на него. — Скажи герцогу, что я хочу его видеть. В коридоре сквозняк, так что давай быстрее.
— Его светлость уже давно вас ждет, — сказал Мэбли и вежливо пропустил леди в комнату.
— Входи, входи Фелисити, — отозвался Ян с постели. — А ты, Мэбли, пойди выпей кружку эля, а потом возвращайся.
Старик выскользнул из комнаты.
Фелисити, сверкнув глазами, обвела взглядом комнату. Ян лежал на кровати, которая весьма для него подходила: большая, крепкая, как и сам герцог, почти без украшений. Голова его светлости покоилась на белой подушке.
— Джилз сказал мне, что вы чувствуете себя получше, ваша светлость, — сказала она официальным тоном. Ее мать всегда говорила, что в критической ситуации такое обращение больше всего причиняет собеседнику боль.
— Ага, — ответил герцог по-шотландски, зная, что она терпеть этого не может. — Спасибо, что зашла, Фелисити, — добавил он с иронией. — Я подумал, что хорошо было бы нам поговорить.
— Джилз уже сообщил мне, что ты не собираешься уезжать отсюда в ближайшее время. Не представляю себе, что тебя здесь держит. Скажи мне, что Джилз ошибся, прошу тебя, скажи, что уедешь, как только сможешь ходить.
— Я уже объяснял Джилзу, нужно еще ненадолго остаться, потому что не закончены дела. Кроме того, не собираюсь поворачиваться спиной к убийце и бежать сломя голову в Англию. Мне очень жаль, Фелисити, что ты не способна поддержать меня и понять.
Леди опешила. На кого он злится? Она же просто спросила. Фелисити захотелось ударить его, но это неприлично.
— Я разочаровала вас, ваша светлость? А вы когда-нибудь думали, что у меня тоже бывают кое-какие желания? Мне надоело торчать здесь, среди этих отвратительных варваров. Ты ведь знаешь, что они постоянно кричат друг на друга и обвиняют весь белый свет. Кроме того, один из них пытался убить тебя.
После всего случившегося Ян мог посмотреть на нее свежим взглядом. Теперь он понял, что она упряма и эгоистична. Но отступать было некуда.
Герцог улыбнулся и спокойно сказал:
— Однако я еще жив. Кроме того, вы называете Робертсонов грубыми и вульгарными, а я бы вам посоветовал посмотреть в первую очередь на себя, миледи. Вы так горды своим происхождением, все-таки дочь графа, а ведете себя, как самая последняя крестьянка.
— Крестьянка? Как ты можешь так говорить? А, кажется я понимаю: эта шлюха Брэнди ведет себя с его светлостью более раскованно.
— Однако она не стала бы заводить подобные разговоры, — сказал Ян будто бы между прочим.
Его голос стал холодным и презрительным.
— Брэнди шлюха, говорите вы? Как ты могла подумать такое. Хотя представляю себе, что она думает про тебя.
— А мне плевать, что она думает. Брэнди шлюха, и не более того.
Чаша терпения Фелисити переполнилась, девушку начало трясти.
— Джилз сказал мне, что Брэнди ухаживала за тобой ночью. Ну и как? Тебе понравилось?
— Брэнди добра и благородна, — сказал он и почувствовал одновременно приступ вины за происшедшее ночью и боли в спине.
— Ну, и что будем делать? Ты думаешь, я смогу заменить эту шлюху? Или тебе больше понравится, если я лягу на гильотину, как Марианна?
— Вы зашли слишком далеко, миледи.
Герцог, с одной стороны, хотел, чтобы Фелисити прекратила этот неприятный разговор, а с другой, молился, чтобы она продолжала, желая рассмеяться ей в лицо и показать всю бесполезность ее слов.
— Вы это серьезно, ваша светлость? Ах, да, совсем забыла, ты отказался обсуждать со мной твою первую жену. Или думал, что я не догадаюсь, будто похожа на нее? Кроме того, мне известно, что у твоих любовниц, у всех, черные волосы и зеленые глаза. Ты создал себе даже определенную репутацию из-за этого. Послушай, Ян: я не Марианна.
— Хорошо, Фелисити. Что еще?
Его холодность начинала ее бесить.
— Я хочу сказать, ваша светлость, что не собираюсь быть Марианной-два. Однажды поверила вам, решила, что вы сдержите слово, но, к сожалению, ошиблась. Вы ведете себя, как один из этих шотландцев.
— Да, вы тоже, миледи, неплохо себя показали. И совершенно правы. У нас с вами крайне мало общего. С шотландцами я лучше нахожу общий язык.
— Есть люди, которые ценят меня выше, чем вы, мой дорогой герцог. Например, маркиз Хардкастл, благородный человек, настоящий джентльмен. Мой отец отшил его из-за того, что вы почтили меня своим вниманием.
Фелисити потерла лобик. Очень мило у нее это получалось.
— Да и я тоже не обращала на него внимания из-за вас.
— Ему бы это польстило. Готов поспорить, вы считаете его самым лучшим мужчиной на этой земле. Ладно, я устал, леди Фелисити. Я известил вас о своих планах, и менять их не собираюсь. Но если хотите продолжить разговор, что ж, давайте поговорим еще.
— Да, я думаю малышка Брэнди вас утешит. Достаточно лишь кивнуть, чтобы она прибежала. А вам это нравится, ваша светлость, не так ли? Вам нужна слабая, безликая, дрожащая….
Это уже не лезло ни в какие ворота.
— Заткнитесь, миледи. Будете показывать свой характер маркизу Хардкастлу.
— О Господи, как я в вас ошибалась. И позволила вам так унижать себя из-за ваших денег и положения. Какая же я дура.
— Фелисити, — спокойно сказал Ян, — ты мне надоела. Я устал от тебя уже через десять минут после того, как ты вошла в комнату. Может быть, Джилз станет слушать твои отповеди, но только не я.
Она величественно расправила плечи и вытянулась во весь рост.
— Вы обидели меня, — сказала она официально, — а теперь, ваша светлость, я настаиваю на том, чтобы вы сегодня же поехали со мной в Лондон. В противном случае я буду вынуждена расторгнуть нашу помолвку.
Ему хотелось запрыгать от радости и запеть. Ни капли вины, только радость, ни с чем не сравнимое облегчение.
— Я отказываюсь! — почти пропел он. Фелисити удивленно взглянула на него, а затем спокойно, высоко подняв голову, пошла к двери.
Обернувшись на пороге, кинула через плечо:
— Желаю удачи, ваша светлость, в отношениях с шотландскими родственниками. Надеюсь, вы не будете возражать, если я опубликую о расторжении помолвки в «Газетт»?
— Конечно, не буду. Объяснитесь с вашими родителями. Да, и еще, Фелисити, мой вам совет, не отшивайте маркиза, даже такого, как Хардкастл. Он, конечно, нелюдим, но стоит всего лишь на один ранг ниже, чем я.
— Идите к черту, — завизжала она и ушла, хлопнув дверью.
Когда Джилз буквально через минуту зашел в спальню, чтобы узнать об исходе битвы, то обнаружил радостного, улыбающегося герцога.
— Черт бы меня побрал, Ян, ты выглядишь как кот, которому удалось стащить банку со сливками. Чем вы тут занимались?
— Поздравь меня, Джилз. Я теперь свободный человек. Фелисити расторгла нашу помолвку. Мне кажется, маркиз Хардкастл скоро тоже ее выгонит.
Джилз гулко сглотнул.
— Никогда не думал, что она зайдет так далеко. Прости Ян, мне очень жаль. Ага, ты смеешься?
— Дорогой мой, ты всегда говорил, что она совсем не похожа на Марианну, что не так добра и нежна. Теперь я и сам это понял. Мне надо было тебя слушаться. Как здорово, что в конце концов я спасся от долгих лет домашнего террора. Черт, я был слеп. Прошедшего не вернешь, теперь я это знаю, особенно… — Он улыбнулся широкой, доброй улыбкой, не закончив фразу.
— Особенно что?
— Не обращай внимания, я просто размышлял вслух. Окажи мне услугу, отвези Фелисити в Лондон, ко всем чертям.
— Хорошо, — улыбнулся Джилз.
Герцог не понимал, как можно улыбаться, когда тебе предстоит шесть дней провести в компании Фелисити.
— Ваше лекарство, герцог.
— А, Мэбли. Видишь, Джилз, он на моей стороне. С тех пор как я оказался в постели, охранял меня лучше верного пса. Не волнуйся за меня, кузен.
Герцог протянул ему огромную руку, и Джилз с удовольствием пожал ее.
— Спасибо тебе, Джилз. Думаю, скоро мы встретимся в Лондоне.
— Очень хорошо, Ян. Я увезу Фелисити утром.
— Надеюсь, ее не выгонят раньше. Джилз посмотрел на кузена в последний раз.
— Ты неважно выглядишь. Тебе надо отдохнуть. Больше никаких волнений. Позаботься о нем, как следует, Мэбли, — сказал кузен напоследок и вышел.
Герцог улыбнулся слуге.
— Ты знаешь, Мэбли, я сейчас в таком настроении, что мне бы не лекарство, а что-нибудь покрепче выпить. Принеси вина, старик, здесь наверняка его хватает.
Ян заметил радостный блеск в глазах Мэбли, когда тот выходил из комнаты.
Глава 27
Герцог произвел фурор, появившись в гостиной. К нему сразу же бросился Бертран.
— Что вы делаете, Ян! Вам еще рано вставать, надо оставаться в постели, так сказал коротышка Роберт.
— Я проспал целый день, — сказал герцог, улыбаясь Бертрану, хотя несколько натянуто, — и ужасно устал от спальни и общества, состоящего из меня одного.
Ян отвернулся от Бертрана и поприветствовал родственников. Он посмотрел на Брэнди, но она только кивнула ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
— Хотелось бы знать, кто из этих отвратительных варваров причастен к убийству. Ведь никто ничего еще не сказал. Они все заодно. Даже ругая друг друга, на самом деле защищают. А этот доктор, Боже мой, коротышка, каких свет не видывал. Как доктор может быть таким коротышкой, и он меня обидел.
Джилз вспомнил, что коротышка Роберт посоветовал Фелисити лечить нервы.
— Он просто переживал за герцога, дорогая, — сказал Джилз и вынул из кармана любимую табакерку.
Взяв оттуда хорошую щепотку табака, с удовольствием его понюхал, а затем элегантно сдул крошки, упавшие на пиджак.
— Бедный старый Мэбли. Он все это время заботился о герцоге. Слава Богу, что Брэнди…
— Вот уж яркий показатель того, что у нашего герцога начисто отсутствует вкус. И мне скоро предстоит принять ее в моем доме. Что значит «все это время заботился»? А что же Брэнди? У нее ничего нет в голове, она даже слова сказать не может без того, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость. Надеюсь, она все-таки не поедет в Лондон. Я не потерплю ее в моем доме и выгоню, как только стану герцогиней Портмэйн.
— Разве я упомянул имя «Брэнди»? Что-то не помню.
Джилз отвел взгляд и посмотрел на древнюю волынку над камином. Рядом с ней висели доспехи Робертсонов с перекрещенными мечами.
Но Фелисити не отступала.
— Не стоит ограждать меня от того, что здесь на самом деле происходит. Она была с ним ночью, не так ли, Джилз?
— Да, но я не понимаю, почему ты так волнуешься. Ведь ты же не предложила свои услуги? Брэнди отлично за ним ухаживала.
— Ха, представляю себе, как она за ним ухаживала, эта маленькая шлюха.
— Если ты помнишь, Фелисити, герцог серьезно ранен. Думаю, он сейчас и есть-то самостоятельно не может, не говоря уж о том, чтобы изменять тебе. Кроме того, боюсь, ему не понравится, что ты называешь его спасительницу шлюхой. Скажу тебе сразу, Ян собирается остаться здесь еще на какое-то время. Я пытался переубедить его, но тщетно. Наш герцог упрям, и ты это знаешь не хуже меня. Он сказал, что многое еще предстоит сделать до отъезда в Англию.
Фелисити аж подпрыгнула.
— Это подозрительно, тебе не кажется? Да он не имеет права принимать такие решения. Я думаю, ты ему об этом сказал?
— Ты отлично знаешь, что Ян не отступает от того, что задумал. Я пытался заговорить ему зубы, но тщетно. А тебе следовало бы принять во внимание упрямство твоего жениха.
— Я все знаю, Джилз, — закричала она и скрипнула зубами. — Знаю, что похожа на его первую безмозглую жену. Он думает, будто я такая же дура, как и Марианна? Что позволю положить себя на пол и использовать в качестве тряпки? Ладно, мы еще посмотрим кто кого.
— О Господи, — сказал Джилз, когда Фелисити подхватила юбки и кинулась прочь из комнаты. Он никогда не видел, чтобы она так быстро бегала.
Через минуту Фелисити уже молотила ручками в дверь спальни герцога.
Когда Мэбли наконец открыл, Фелисити еле дышала от злости и, казалось, готова была на убийство.
— Леди Фелисити?
— Да уж, не леди Аделла, — накинулась она на него. — Скажи герцогу, что я хочу его видеть. В коридоре сквозняк, так что давай быстрее.
— Его светлость уже давно вас ждет, — сказал Мэбли и вежливо пропустил леди в комнату.
— Входи, входи Фелисити, — отозвался Ян с постели. — А ты, Мэбли, пойди выпей кружку эля, а потом возвращайся.
Старик выскользнул из комнаты.
Фелисити, сверкнув глазами, обвела взглядом комнату. Ян лежал на кровати, которая весьма для него подходила: большая, крепкая, как и сам герцог, почти без украшений. Голова его светлости покоилась на белой подушке.
— Джилз сказал мне, что вы чувствуете себя получше, ваша светлость, — сказала она официальным тоном. Ее мать всегда говорила, что в критической ситуации такое обращение больше всего причиняет собеседнику боль.
— Ага, — ответил герцог по-шотландски, зная, что она терпеть этого не может. — Спасибо, что зашла, Фелисити, — добавил он с иронией. — Я подумал, что хорошо было бы нам поговорить.
— Джилз уже сообщил мне, что ты не собираешься уезжать отсюда в ближайшее время. Не представляю себе, что тебя здесь держит. Скажи мне, что Джилз ошибся, прошу тебя, скажи, что уедешь, как только сможешь ходить.
— Я уже объяснял Джилзу, нужно еще ненадолго остаться, потому что не закончены дела. Кроме того, не собираюсь поворачиваться спиной к убийце и бежать сломя голову в Англию. Мне очень жаль, Фелисити, что ты не способна поддержать меня и понять.
Леди опешила. На кого он злится? Она же просто спросила. Фелисити захотелось ударить его, но это неприлично.
— Я разочаровала вас, ваша светлость? А вы когда-нибудь думали, что у меня тоже бывают кое-какие желания? Мне надоело торчать здесь, среди этих отвратительных варваров. Ты ведь знаешь, что они постоянно кричат друг на друга и обвиняют весь белый свет. Кроме того, один из них пытался убить тебя.
После всего случившегося Ян мог посмотреть на нее свежим взглядом. Теперь он понял, что она упряма и эгоистична. Но отступать было некуда.
Герцог улыбнулся и спокойно сказал:
— Однако я еще жив. Кроме того, вы называете Робертсонов грубыми и вульгарными, а я бы вам посоветовал посмотреть в первую очередь на себя, миледи. Вы так горды своим происхождением, все-таки дочь графа, а ведете себя, как самая последняя крестьянка.
— Крестьянка? Как ты можешь так говорить? А, кажется я понимаю: эта шлюха Брэнди ведет себя с его светлостью более раскованно.
— Однако она не стала бы заводить подобные разговоры, — сказал Ян будто бы между прочим.
Его голос стал холодным и презрительным.
— Брэнди шлюха, говорите вы? Как ты могла подумать такое. Хотя представляю себе, что она думает про тебя.
— А мне плевать, что она думает. Брэнди шлюха, и не более того.
Чаша терпения Фелисити переполнилась, девушку начало трясти.
— Джилз сказал мне, что Брэнди ухаживала за тобой ночью. Ну и как? Тебе понравилось?
— Брэнди добра и благородна, — сказал он и почувствовал одновременно приступ вины за происшедшее ночью и боли в спине.
— Ну, и что будем делать? Ты думаешь, я смогу заменить эту шлюху? Или тебе больше понравится, если я лягу на гильотину, как Марианна?
— Вы зашли слишком далеко, миледи.
Герцог, с одной стороны, хотел, чтобы Фелисити прекратила этот неприятный разговор, а с другой, молился, чтобы она продолжала, желая рассмеяться ей в лицо и показать всю бесполезность ее слов.
— Вы это серьезно, ваша светлость? Ах, да, совсем забыла, ты отказался обсуждать со мной твою первую жену. Или думал, что я не догадаюсь, будто похожа на нее? Кроме того, мне известно, что у твоих любовниц, у всех, черные волосы и зеленые глаза. Ты создал себе даже определенную репутацию из-за этого. Послушай, Ян: я не Марианна.
— Хорошо, Фелисити. Что еще?
Его холодность начинала ее бесить.
— Я хочу сказать, ваша светлость, что не собираюсь быть Марианной-два. Однажды поверила вам, решила, что вы сдержите слово, но, к сожалению, ошиблась. Вы ведете себя, как один из этих шотландцев.
— Да, вы тоже, миледи, неплохо себя показали. И совершенно правы. У нас с вами крайне мало общего. С шотландцами я лучше нахожу общий язык.
— Есть люди, которые ценят меня выше, чем вы, мой дорогой герцог. Например, маркиз Хардкастл, благородный человек, настоящий джентльмен. Мой отец отшил его из-за того, что вы почтили меня своим вниманием.
Фелисити потерла лобик. Очень мило у нее это получалось.
— Да и я тоже не обращала на него внимания из-за вас.
— Ему бы это польстило. Готов поспорить, вы считаете его самым лучшим мужчиной на этой земле. Ладно, я устал, леди Фелисити. Я известил вас о своих планах, и менять их не собираюсь. Но если хотите продолжить разговор, что ж, давайте поговорим еще.
— Да, я думаю малышка Брэнди вас утешит. Достаточно лишь кивнуть, чтобы она прибежала. А вам это нравится, ваша светлость, не так ли? Вам нужна слабая, безликая, дрожащая….
Это уже не лезло ни в какие ворота.
— Заткнитесь, миледи. Будете показывать свой характер маркизу Хардкастлу.
— О Господи, как я в вас ошибалась. И позволила вам так унижать себя из-за ваших денег и положения. Какая же я дура.
— Фелисити, — спокойно сказал Ян, — ты мне надоела. Я устал от тебя уже через десять минут после того, как ты вошла в комнату. Может быть, Джилз станет слушать твои отповеди, но только не я.
Она величественно расправила плечи и вытянулась во весь рост.
— Вы обидели меня, — сказала она официально, — а теперь, ваша светлость, я настаиваю на том, чтобы вы сегодня же поехали со мной в Лондон. В противном случае я буду вынуждена расторгнуть нашу помолвку.
Ему хотелось запрыгать от радости и запеть. Ни капли вины, только радость, ни с чем не сравнимое облегчение.
— Я отказываюсь! — почти пропел он. Фелисити удивленно взглянула на него, а затем спокойно, высоко подняв голову, пошла к двери.
Обернувшись на пороге, кинула через плечо:
— Желаю удачи, ваша светлость, в отношениях с шотландскими родственниками. Надеюсь, вы не будете возражать, если я опубликую о расторжении помолвки в «Газетт»?
— Конечно, не буду. Объяснитесь с вашими родителями. Да, и еще, Фелисити, мой вам совет, не отшивайте маркиза, даже такого, как Хардкастл. Он, конечно, нелюдим, но стоит всего лишь на один ранг ниже, чем я.
— Идите к черту, — завизжала она и ушла, хлопнув дверью.
Когда Джилз буквально через минуту зашел в спальню, чтобы узнать об исходе битвы, то обнаружил радостного, улыбающегося герцога.
— Черт бы меня побрал, Ян, ты выглядишь как кот, которому удалось стащить банку со сливками. Чем вы тут занимались?
— Поздравь меня, Джилз. Я теперь свободный человек. Фелисити расторгла нашу помолвку. Мне кажется, маркиз Хардкастл скоро тоже ее выгонит.
Джилз гулко сглотнул.
— Никогда не думал, что она зайдет так далеко. Прости Ян, мне очень жаль. Ага, ты смеешься?
— Дорогой мой, ты всегда говорил, что она совсем не похожа на Марианну, что не так добра и нежна. Теперь я и сам это понял. Мне надо было тебя слушаться. Как здорово, что в конце концов я спасся от долгих лет домашнего террора. Черт, я был слеп. Прошедшего не вернешь, теперь я это знаю, особенно… — Он улыбнулся широкой, доброй улыбкой, не закончив фразу.
— Особенно что?
— Не обращай внимания, я просто размышлял вслух. Окажи мне услугу, отвези Фелисити в Лондон, ко всем чертям.
— Хорошо, — улыбнулся Джилз.
Герцог не понимал, как можно улыбаться, когда тебе предстоит шесть дней провести в компании Фелисити.
— Ваше лекарство, герцог.
— А, Мэбли. Видишь, Джилз, он на моей стороне. С тех пор как я оказался в постели, охранял меня лучше верного пса. Не волнуйся за меня, кузен.
Герцог протянул ему огромную руку, и Джилз с удовольствием пожал ее.
— Спасибо тебе, Джилз. Думаю, скоро мы встретимся в Лондоне.
— Очень хорошо, Ян. Я увезу Фелисити утром.
— Надеюсь, ее не выгонят раньше. Джилз посмотрел на кузена в последний раз.
— Ты неважно выглядишь. Тебе надо отдохнуть. Больше никаких волнений. Позаботься о нем, как следует, Мэбли, — сказал кузен напоследок и вышел.
Герцог улыбнулся слуге.
— Ты знаешь, Мэбли, я сейчас в таком настроении, что мне бы не лекарство, а что-нибудь покрепче выпить. Принеси вина, старик, здесь наверняка его хватает.
Ян заметил радостный блеск в глазах Мэбли, когда тот выходил из комнаты.
Глава 27
Герцог произвел фурор, появившись в гостиной. К нему сразу же бросился Бертран.
— Что вы делаете, Ян! Вам еще рано вставать, надо оставаться в постели, так сказал коротышка Роберт.
— Я проспал целый день, — сказал герцог, улыбаясь Бертрану, хотя несколько натянуто, — и ужасно устал от спальни и общества, состоящего из меня одного.
Ян отвернулся от Бертрана и поприветствовал родственников. Он посмотрел на Брэнди, но она только кивнула ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41