Бертран заговорил ласковым, тихим голосом.
— Я никогда не сделаю тебе больно, милая, но иногда буду прикладывать руку к твоей очаровательной попке. Да-да, зажму между колен, подниму все твои многочисленные юбки и потом… лучше не испытывай судьбу.
Он увидел, как она облизнула губку.
— А может быть, иногда буду делать это просто так, ради забавы. Потому что хочу видеть, какая ты у меня красивая и белоснежная.
Констанция посмотрела на него. Боже, какой мужчина. Она раскрыла от удивления рот, удивляясь, как это раньше не замечала его.
— Думаю, Конни, что ты выйдешь за меня замуж в августе, как только тебе исполнится семнадцать лет. Дольше ждать я не намерен.
Она посмотрела на него снизу вверх и покорно кивнула. Ему захотелось содрать с нее одежду и овладеть ею прямо на улице. Конни тронула его щеку.
Бертран притянул девушку к себе и поцеловал, и когда она ответила ему, он стал ее господином. И в его жизни это случилось впервые.
Глава 33
Герцог окинул взглядом переполненную гостиную. Брэнди там не было. «Где ее черти носят? — подумал его светлость. — Я не видел ее целый день. Что за игру она опять затеяла?»
Он пытался догадаться, что у нее на уме. Ему нравилось удивляться, а она всегда приятно удивляла его. Ян забыл о своих проблемах, когда в гостиную вошел Бертран с умиротворенным лицом.
— Друг мой, — сказал герцог радушно, — судя по вашему лицу, вы выиграли это маленькое любовное сражение.
— Да, совершенно верно. Но не говори больше ничего. За ужином я объявлю о нашей помолвке.
Вдруг Ян увидел, что Бертран смотрит куда-то мимо него, в сторону двери.
— Господи, — только и произнес Бертран.
У герцога перехватило дыхание, когда он повернулся и увидел Брэнди в синем бархатном платье, которое он купил ей в Эдинбурге. Она, распрямив плечи, величественно шла, высокая, стройная, и ее великолепная грудь выступала из глубокого декольте. Волосы девушка собрала на макушке и повязала синей лентой. Два больших завитка спускались на обнаженные плечи.
Герцог был поражен переменой, которая произошла в ней. Он не верил своим глазам. То, что совсем еще недавно было девочкой, стало красивейшей в этом мире женщиной. И у нее была великолепная грудь. Ян улыбнулся, представив себе, как она отреагирует, если он сегодня ночью скажет об этом.
С удовольствием герцог увидел, что вся семья замолчала в удивлении.
Брэнди, увидев такую реакцию, расправила плечи.
Констанция первая обрела дар речи.
— Брэнди, что ты с собой сделала? Как тебе удалось сделать такую прическу? Я всегда думала, что ты умеешь только косички заплетать. И твоя грудь, я никогда не думала, что у тебя такая красивая грудь. Ты великолепна, гораздо лучше, чем была вчера, — восхитилась Конни.
Леди Аделла громко рассмеялась.
— Заткнитесь все. Придержите языки и перестаньте пялиться. Так, дитя мое, теперь ты не похожа на крестьянку. Подойди, я рассмотрю тебя поближе. Господи, ты совсем как я в твои годы.
— Нет, — возразил герцог, — ей никогда до вас не дотянуть.
Бертран под впечатлением того, что он впервые поцеловал девушку, попытался сказать свое слово.
— Ты отлично выглядишь, Брэнди. Платье просто великолепно.
— Это какое-то превращение, — сказал Клод, — вчера еще была маленькой девочкой, а сейчас выглядит, черт меня подери, как настоящая королева. Даже моя подагра почувствовала разницу и обострилась. Сердце бьется от того, что Брэнди обнажила некоторые части своего тела.
Девушка благодарно кивнула собранию и села, нет, не в ноги леди Аделлы, а рядом с ней. По правде говоря, она испугалась до чертиков. Ей надо было всего лишь войти в гостиную и увидеть там Яна. Она была великолепна, особенно грудь, именно из-за нее у дяди Клода забилось сердце. Брэнди улыбнулась Яну, а тот ответил ей таким любящим взглядом, что девушка забыла все свои страхи.
— Если бы ты еще бросила кусать ногти, мисс, — сказала леди Аделла. — Нет, все-таки в твоем возрасте я была более красивой, потому что не грызла ногти.
Только Краббс не выказал никаких эмоций.
— Пожалуйте ужинать, ваша светлость.
Герцог направился к Брэнди.
— Будьте так благосклонны, мисс Брэнди, разрешите проводить вас за обеденный стол.
— Вы сказали это с таким почтением и уважением, ваша светлость, что было бы нечестно с моей стороны отказать вам.
— Говори по-английски, если тебе не трудно, — шепнул он ей на ухо.
Мудрый, очень мудрый мужчина. Она снова почувствовала, что любит его.
— Неужели я был так плох прошлой ночью, что ты решила наказать меня? От твоего наряда у меня мороз по коже, — сказал герцог задумчиво, пока они шли в столовую. — Могу я надеяться на то, что сегодня ночью увижу вас?
— То же самое можно сказать и про тебя, Ян. Когда я впервые вошла в твою спальню и ты стоял там голый, красивый, я так хотела тебя, но могла лишь смотреть. А затем увидела тебя в вечернем костюме, ты был не менее великолепен. Так что, ваша светлость, могу я надеяться на то, что сегодня ночью увижу вас?
— Вы лишаете меня головы, мисс.
Она хитро улыбнулась ему.
Ян проводил Брэнди на ее место, а затем пошел, чтобы сесть во главе стола. Проходя мимо Краббс, он негромко приказал:
— Если в погребе осталось шампанское, принеси пару бутылок.
Бертран понял, что сможет сосредоточиться только после того, как Краббс и Мораг выйдут из комнаты. Он откашлялся и улыбнулся Констанции.
— Спешу сообщить вам, папа, леди Аделла, что Констанция, несмотря на ваши увещевания и интриги, доказала мне наконец, что я просто обязан жениться на ней. Короче говоря, в августе, сразу же после того как ей исполнится семнадцать, она станет моей женой. Да, я был хорошим сыном, но теперь, я думаю, пришло время и мне потешиться.
— Берти, — сказала Констанция, — может быть, не таким уж и хорошим.
— Пусть говорит, Конни, — заявила Брэнди, — мужчинам надо иногда похвастаться и похвалить себя. Они от этого обретают уверенность в себе. Я так рада за тебя.
— Я же говорила тебе, Клод, — широко улыбнулась леди Аделла, — что скорее Конни соблазнит Берти, чем наоборот. Забавно, ведь это не должно было случиться. Что ты, Бертран, сделал с моей внучкой?
— Что хотел, то и сделал, — сказал Клод и рассмеялся, — судя по его взгляду, Конни еще несколько дней будет трудно переставлять ноги. Надеюсь, Конни сможет отвадить тебя от той шлюхи из деревни.
Бертран застонал и в который раз проклял чертов язык отца. Он посмотрел на Констанцию. К его удивлению, она улыбалась смущенно, теребя свои красивые локоны и, казалось, была довольна замечанием Клода.
— Он никогда даже не посмотрит на другую женщину, дядя Клод, — заявила Констанция, еле шевеля языком от волнения. Господи, им придется ждать августа.
— Итак, вы хотите пожениться в августе, — сказала леди Аделла и вздохнула. — Мне кажется, Клод, Конни еще слишком молода для замужества. Может быть, Бертрану пока стоит поразвлекаться в деревне и подождать с женитьбой еще года два-три.
— Бабушка, ведь мне уже исполнится семнадцать.
— Леди Аделла, — сказал Бертран, удивляясь своей решительности, — матери Констанции было шестнадцать лет, когда она вышла замуж за вашего сына, не так ли?
— Подорвалась на собственной мине, мадам, — съязвил герцог.
Клод смутился. Он выглядел так, будто только что вошел в комнату и не понимает, о чем люди говорят.
— Значит, леди, вы хотите намазать бутерброд с двух сторон?
— Да, и в середине тоже, — поддакнула Брэнди.
— Заткните пасть, моя маленькая леди. В конце концов, Констанция нашла себе мужа, а ты, глупая девчонка, так и будешь возле моей юбки до самых седин.
К ее удивлению, Брэнди лишь бесстыдно улыбнулась ей, и леди Аделла повернулась к Бертрану.
— Ну, мой мальчик, ты уже все решил? Можно мне задать нескромный вопрос: а спросил ли ты разрешение у своего отца, прежде чем приблизиться к моей младшенькой внучке? Она так молода и ничего не знает о мужчинах. По-моему, мой мальчик, ты поторопился.
Герцог, радовавшийся больше остальных, сказал:
— Конечно же, леди Аделла, вы не догадывались, что Бертран способен решить что-то сам? Если вам интересно, то он просил моего разрешения.
— Твоего разрешения, — зарычала леди Аделла, — кому нужно твое разрешения и что в нем толку?
— Я ведь ее опекун, не так ли, мэм?
— Слушай, герцог ты или не герцог, могу я знать, что ты будешь делать дальше? Я не хочу, чтобы моя внучка осталась бесприданницей.
— Нет, — сказал герцог спокойным, как Северное утреннее море, голосом, — я не поступлю с ней так.
Он замолчал и посмотрел на Клода, затем на Бертрана.
— Я хочу, чтобы вы все меня внимательно выслушали. Насколько вы помните, кто-то пытался меня убить. Это было два месяца назад, хотя и сейчас я немного опасаюсь. Я прекрасно понимаю, что ты, Бертран, и вы, Клод, ни в коем случае не причастны к этому делу.
Он замолчал и посмотрел на вопрошающие физиономии вокруг себя.
— Я — англичанин, в жилах которого течет шотландская кровь, владею в Шотландии собственностью, имею титул, я стал лучше понимать шотландцев, их обычаи и нравы. Но в Пендерлиге должен быть хозяин-шотландец, это совершенно закономерно. Поэтому я передаю Клоду и Бертрану право на владение графством, как это должно было случиться по закону, если бы Дуглас не был лишен наследства. Таким образом, леди Аделла, Констанция получает приданое. Когда-нибудь она станет графиней Пендерлиг.
— Так вот о чем ты размышлял утром, когда я пытался рассказать тебе о делах, — сказал Бертран.
— Да, отчасти.
— Черт бы меня побрал, — промолвил Клод, глядя на герцога так, словно бы впервые в жизни его увидел. — От этого сердце бьется еще сильнее, чем от вида гру… от вида девушек. Черт бы меня побрал!
— Объяснитесь, ваша светлость, — потребовала леди Аделла.
На секунду его светлости показалось, что она сейчас запустит в него вилкой. Что ее так разозлило? Он поднял руку, чтобы унять шум.
— Мне больше нечего объяснять, леди. Просто я считаю, что шотландские владения должны быть в руках шотландцев, точно так же, как английские — в руках англичан.
— Англичане — сволочи, жадные и грубые, какими бы титулами и званиями они себя ни величали, — возмутилась леди Аделла.
Герцог широко улыбнулся ей.
— Может быть, я — исключение, потому что все-таки во мне достаточно шотландской крови.
— Но ты же вкладывал английские деньги в Пендерлиг? — возразил Бертран.
— Да, это было необходимо. Теперь Пендерлиг приносит неплохой доход, благодаря, надо заметить, талантам Бертрана.
— Я стану графом Пендерлигом, — заорал Клод, — черт бы меня побрал тысячу раз, я стану графом Пендерлигом!
— А ты, Конни, — сказал Бертран, — очень скоро будешь иметь хорошие вещи, карету и, может быть, дом в Эдинбурге.
— Я буду графиней, — обрадовалась Констанция, — черт бы меня побрал.
— Неплохо, ваша светлость, — позволила себе заметить Брэнди. Ее сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.
— Должно быть, твоя мать изменяла твоему отцу, Ян, — сказала леди Аделла, — тот хиляк, за которого она вышла замуж, никогда бы не сделал то, что совершаешь сейчас ты.
— Хиляк? Четвертый герцог Портмэйн — хиляк? Надо будет поинтересоваться у моей матери. Однако и я помню своего отца достаточно хорошо. Ведь он умер, когда мне было девятнадцать. Нет, мэм, его можно было назвать как угодно, только не хиляком.
— А что, если, — продолжала леди Аделла, — а что, если шотландский суд не вернет Клоду и Бертрану право на наследство?
Герцог снова улыбнулся.
— Я великолепно знаю ваши возможности. Придется приложить усилия, время еще есть.
Отступала ли когда-нибудь леди Аделла? Старуха боялась герцога и восхищалась им. Он спокойно и властно отобрал у нее все ниточки, при помощи которых управляла владениями Ангуса. И она уже готова была отдаться в его руки, но решила нанести последний удар и спросила ядовито.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41