— Ее присутствие избавило бы меня от скуки в перерывах между танцами». Диане пришлось отдать должное Лайонелу — в строгом вечернем сюртуке и черных панталонах он смотрелся прекрасно. Его голубые глаза были еще ярче на фоне темного костюма.
Диана не догадывалась о цели посещения «Альмака», зато знали Люция и Лайонел. Граф понимал, что ему придется убедительно пригрозить Шарлотте. Он не сомневался, что сможет заставить сплетницу прикусить язык, о чем и сказал Люции.
— Не уверена, — после паузы отозвалась тетушка, радуясь, что Диана отвлеклась и не слушала. — Почему бы нам не позволить ей продолжать в том же духе? Думаю, ей никто не поверит. Если сплетни опять пойдут, ты сможешь выяснить ситуацию с Дэнси. Бедняга, хотя он и не джентльмен, но все же…
— Нет, не джентльмен. Я подумаю, Люция. Но хватит об этом. Пусть Диана веселится… в оставшееся время ее пребывания в Англии.
При этих словах Люция нахмурилась. Она не желала мириться с крушением ее матримониальных планов, в особенности после визита Дианы в дом графа. Дидье, разумеется, все выпытал у Джемисона и, выполняя свой долг, доложил Люции. Старушка ничего не сказала своей подопечной, но с гордостью подумала, что Диана не из слабовольных. Она надеялась, что ее внучатая племянница однажды твердо решит добиться своего кузена. А Лайонел, по мнению Люции, сдастся, если будет больше времени проводить в обществе Дианы. Старушка была довольна, что Шарлотта постоянно строит козни против племянника, но сознаться в этом двоим молодым людям она не могла даже под пыткой. Если бы не Шарлотта, Лайонел не обратил бы никакого внимания на Диану.
Лайонел почтительно взял Диану под руку, проводил к четырем патронессам вечера в «Альмаке», отрекомендовал ее как «милую девушку». Затем он склонился к своей спутнице и прошептал:
— Сколько вы мне заплатите, чтобы графиня Ливен так и не узнала о вас правду, милая?
Но Диане было не до него, она заметила Шарлотту, судачившую с приятельницами. Девушка расправила плечи, невольно выпятив грудь, на что Лайонел тут же обратил внимание.
— Мне кажется, — начала она, — наша дорогая Шарлотта снова взялась за свое. Я не люблю быть предметом обсуждения такое долгое время. — При этих словах глаза ее сделались зелеными, как мох на ирландских скалах. Затем, повернувшись к Лайонелу, она спросила: — Сегодня у меня не слишком сильно напудрено лицо?
Он внимательно рассматривал ее: брови дугами, невероятно длинные ресницы чуть темнее великолепных светлых волос, тонкий нос, не слишком длинный и не слишком короткий, полные губы вопросительно приоткрыты.
— Вполне сносно, — заявил Лайонел, слегка поджав губы. — Начинается вальс. Пойдемте, вы же получили августейшее разрешение. Напомните, вам нужно разучить другие танцы.
— По-моему, в других танцах слишком много прыжков, — заметила Диана.
— Боитесь выскочить из корсажа?
— Вы злопамятны.
— А у вас необыкновенно привлекательная грудь, дорогая Диана.
— Достойная вашего высочайшего внимания даже теперь, когда вы завели интрижку?
— Осмелюсь сказать, что ее природа наградила еще больше, чем вас, но это не важно. В настоящий момент я довольствуюсь тем, что имею.
Диана обозвала его, шепнув на ухо, после чего он расхохотался, запрокинув голову. Все стоящие вблизи обернулись, Шарлотта тоже.
Лайонел обнял Диану и вывел ее на середину бального зала.
— Меня еще ни одна дама так не называла, — заметил он после того, как умело провел свою партнершу мимо пожилой пары.
— Это были не сомнения относительно законности вашего рождения, а оценка вашей натуры.
Лайонел вдруг почувствовал огромное удовольствие от общения с Дианой. Тоска последних месяцев исчезла как по волшебству. Предательство еще не забылось, поэтому он по-прежнему подозрительно относился ко всем поступкам так называемого слабого пола. Но Диана, дерзкая, с полными губами… Лайонел заставил себя прекратить подобные рассуждения и, кружась, повел свою партнершу по большому кругу. Она была в восторге.
— Как хорошо!
— Я, кажется, говорил вам, что вы — прирожденная танцовщица.
Пропустив его слова мимо ушей, она проговорила:
— О Боже, на меня сверкает глазами милейшая Шарлотта. Лайонел, я не понимаю, почему она меня так невзлюбила? Она все еще любит вас? Ревнует?
— Диана, я не хочу говорить ни о Шарлотте, ни о моей краткой и несчастной помолвке с этой дамой.
— Мне хотелось бы услышать от вас все. Вы же понимаете, что я могу и сама разузнать…
— Придержите язычок, иначе порка состоится раньше, чем вы думаете.
Диана попыталась задеть его:
— А вот и месье Дюпре. Он смотрит на меня… весьма пристально. Считаю, мне нужно согласиться потанцевать с ним. Как вы думаете, он попытается меня соблазнить?
Выражение лица Лайонела не изменилось. У него был большой опыт в подобных словесных поединках. Правда, обычно это происходило с приятелями, а не с дамами, которые были однообразны и совсем с ним соглашались. Поэтому перепалки с Дианой его очень забавляли.
— После вальса я провожу вас к нему. Потом вы любезно расскажете, какими приемами он в таких случаях пользуется…
— Вы меня провоцируете?
— Верно. А теперь еще один большой круг… ой! Диана, будьте повнимательнее к моим ногам и к своим каблукам!
— Мне очень жаль…
— Черта с два вам жаль!
Лайонел так быстро закружил Диану, что ей пришлось опереться на него для сохранения равновесия. Чувство неловкости опять проснулось где-то глубоко внутри. Девушка подняла глаза на своего партнера: рука, лежавшая на его плече, бессознательно напряглась. Лайонел, готовый спорить на своего лучшего рысака, что теперь он неуязвим, понял собственную ошибку. После любви с Лоис он должен был оставаться холодным как лед. Но вместо этого он превратился в похотливого самца. Лайонел резко отпрянул от своей партнерши и поджал губы. Надо проводить ее к Дюпре, и будь что будет.
Но, разумеется, граф не сделал этого. Глядя перед собой, он подвел девушку к Люции, которую в ожидании Дианы окружали четверо молодых людей.
Люция поздравляла себя с прекрасно выбранной стратегией. Она с удовольствием выслушала сообщения дам о том, что леди Дэнверс повторяет свои сплетни.
— Если она не изменит своего поведения, — заявила леди Омберсли, — то превратится в изгоя. Я сама буду способствовать этому!
Разумеется, у Люции не было никакого желания посвящать своего дорогого племянника в сложившуюся ситуацию.
С неприступным видом молодой человек подвел Диану к сгоравшему от нетерпения сэру Мортимеру Данлеви, бездельнику и манерному хлыщу.
— Я иду играть в карты, — сказал Лайонел, невольно провожая взглядом Диану, которая улыбалась этому хлыщу. — Если не ошибаюсь, Дэнси собирается расстаться с последней рубашкой. Он вообразил себя мастером игры в пикет. Мне очень хотелось бы высечь его, а затем высказать ему…
— Нет!
Лайонел проницательно посмотрел на Люцию.
— Почему нет, черт побери?
— Я уже говорила тебе, мой мальчик: хочу, чтобы все осталось, как есть… хочу подождать и посмотреть, куда подует ветер.
— К сожалению, моя дражайшая тетушка, вы ведете себя крайне неразумно. Я буду поступать, как считаю нужным. — Он поднял руку, как бы останавливая возможные протесты с ее стороны. — Однако я не скажу ни слова, если в этом не будет необходимости.
Люцию такое объяснение удовлетворило. Она смотрела, как молодой человек шел через бальный зад, останавливаясь по пути поболтать с друзьями и кивая знакомым. Она видела тоскливые и безнадежные взгляды девушек и только тоскливые — дам. С этого момента сердце Люции не болело за племянника. Она была уверена, что Диана возродит его к жизни.
К сожалению, Лайонел еще оставался за карточным столом, когда месье Дюпре пригласил Диану на вальс. Прежде чем согласиться, девушка поймала себя на том, что ищет глазами Лайонела. Его не было. Она вскинула подбородок, улыбнулась Этьену Дюпре и грациозно подала ему руку. Если Лайонел вернется — она молилась про себя, чтобы он вернулся, — будет причина поворчать.
Поскольку все внимание Дианы было направлено на поиски Лайонела, то она машинально кивала в ответ на слова Дюпре. Его это, разумеется, очень устраивало, так как он не предполагал, что мысли ее далеко отсюда. Его, правда, удивило, когда леди начала соглашаться с комплиментами в свой адрес, и в целом ее поведение показалось ему многообещающим. Леди Дэнверс дала ему верное направление. Годами отточенным приемом он повел Диану, вальсируя, в угол бального зала, за большой папоротник в вазоне. Жаль, подумал француз, что в этом мерзком заведении нет балкона.
Диана вернулась к реальности, когда ее ноги вдруг перестали двигаться в танце.
— Почему мы остановились, месье? Музыка еще не кончилась.
Он что-то пробормотал в ответ на воркующем французском и провел пальцем по ее щеке и ниже, по шее.
— Такая мягкая и такая упругая, — продолжал он говорить по-французски, удивляясь необразованности девчонки.
Диана сделала вид, что не поняла его прекрасных слов. Затем она посмотрела на Дюпре, слегка наморщила лоб и проговорила:
— Мягкая и упругая? Так говорят о тропических цветах.
— Ах, голубка моя, ваш аромат, такой сладкий, такой seduisante…
— Какой-какой? От меня как-то не так пахнет?
— Да нет же! — Он пробормотал еще несколько слов по-французски, и Диана с поразительной точностью угадала, что на этот раз это не комплимент.
Дюпре вытянул руки вперед, к ней, его пальцы оказались всего в дюйме от ее груди. Девушка отступила назад и почувствовала, как ее накидка коснулась листьев папоротника.
— Такой цветок уже пора срывать, не так ли, ma petite?
— Нет, — ответила она. — Сейчас пора принести мне бокал самого легкого пунша.
Дюпре нахмурился, но продолжал настаивать:
— Ваше тело расцвело и созрело для меня. Я дам вам наслаждение, которое…
— Глупости! Простите, месье, но вы чрезвычайно навязчивы. Я хочу вернуться к тетушке.
Униженный месье Дюпре с подозрительно красным лицом был вынужден проводить неотесанную девицу к ее родственнице. Затем он направился к леди Дэнверс. Поскольку она превосходно владела французским, Дюпре собирался поговорить с ней предельно откровенно.
— Почему ты пошла танцевать с этим человеком? — потребовала Люция ответа, пока Диана отчаянно обмахивалась рукой.
— Чтобы позлить Лайонела, но он меня не видел. Он такой…
Люция улыбнулась. Не будь Диана такой открытой…
— Да, он такой.
Весь вечер Лайонел провел за картами, пока не наступило утро и не пришла пора провожать дам домой. По-видимому, он ничего не знал о выходке Дианы и заговорил, лишь когда они подъехали к дому Люции. Молодой человек помог тетушке выйти из экипажа, затем проговорил, едва взглянув на Диану:
— Надеюсь, сегодня мне не грозит растяжение? Вы не снимали туфель?
— Они мне велики и все время спадают.
— Это невозможно! С девушки ваших размеров… Идемте, Диана. Я хочу завтра встать без головной боли и расстройства желудка.
— Никак не можете оправиться от последствий вашей интрижки?
— Нет, — ее язвительный тон заставил его ответить ей тем же, — я намерен продолжить ее, как только избавлюсь от вас.
Она опять высказала сомнение в его законнорожденности, прибавив к этому его явное сходство с упрямым родственником лошади.
Лайонел рассмеялся и прошептал ей на ухо:
— Ревнуете, мисс Саварол?
— Месье Дюпре сказал, что я вполне созрела, — заявила она. — Это было, когда он отвел меня за папоротник.
Он прищурился и поджал губы, а Диана, невозмутимая, как дочка викария, опустила глаза, чтобы граф не увидел в них насмешливых искорок.
— Вы ослушались меня.
— Ой, я так устала… — зевая, сказала она.
— Я внесу эту вольность в мой список. Вы еще получите от меня шлепок ниже спины.
Его пальцы задрожали, что не вязалось с выбранным им стилем поведения, и, не оборачиваясь, он пошел прочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Диана не догадывалась о цели посещения «Альмака», зато знали Люция и Лайонел. Граф понимал, что ему придется убедительно пригрозить Шарлотте. Он не сомневался, что сможет заставить сплетницу прикусить язык, о чем и сказал Люции.
— Не уверена, — после паузы отозвалась тетушка, радуясь, что Диана отвлеклась и не слушала. — Почему бы нам не позволить ей продолжать в том же духе? Думаю, ей никто не поверит. Если сплетни опять пойдут, ты сможешь выяснить ситуацию с Дэнси. Бедняга, хотя он и не джентльмен, но все же…
— Нет, не джентльмен. Я подумаю, Люция. Но хватит об этом. Пусть Диана веселится… в оставшееся время ее пребывания в Англии.
При этих словах Люция нахмурилась. Она не желала мириться с крушением ее матримониальных планов, в особенности после визита Дианы в дом графа. Дидье, разумеется, все выпытал у Джемисона и, выполняя свой долг, доложил Люции. Старушка ничего не сказала своей подопечной, но с гордостью подумала, что Диана не из слабовольных. Она надеялась, что ее внучатая племянница однажды твердо решит добиться своего кузена. А Лайонел, по мнению Люции, сдастся, если будет больше времени проводить в обществе Дианы. Старушка была довольна, что Шарлотта постоянно строит козни против племянника, но сознаться в этом двоим молодым людям она не могла даже под пыткой. Если бы не Шарлотта, Лайонел не обратил бы никакого внимания на Диану.
Лайонел почтительно взял Диану под руку, проводил к четырем патронессам вечера в «Альмаке», отрекомендовал ее как «милую девушку». Затем он склонился к своей спутнице и прошептал:
— Сколько вы мне заплатите, чтобы графиня Ливен так и не узнала о вас правду, милая?
Но Диане было не до него, она заметила Шарлотту, судачившую с приятельницами. Девушка расправила плечи, невольно выпятив грудь, на что Лайонел тут же обратил внимание.
— Мне кажется, — начала она, — наша дорогая Шарлотта снова взялась за свое. Я не люблю быть предметом обсуждения такое долгое время. — При этих словах глаза ее сделались зелеными, как мох на ирландских скалах. Затем, повернувшись к Лайонелу, она спросила: — Сегодня у меня не слишком сильно напудрено лицо?
Он внимательно рассматривал ее: брови дугами, невероятно длинные ресницы чуть темнее великолепных светлых волос, тонкий нос, не слишком длинный и не слишком короткий, полные губы вопросительно приоткрыты.
— Вполне сносно, — заявил Лайонел, слегка поджав губы. — Начинается вальс. Пойдемте, вы же получили августейшее разрешение. Напомните, вам нужно разучить другие танцы.
— По-моему, в других танцах слишком много прыжков, — заметила Диана.
— Боитесь выскочить из корсажа?
— Вы злопамятны.
— А у вас необыкновенно привлекательная грудь, дорогая Диана.
— Достойная вашего высочайшего внимания даже теперь, когда вы завели интрижку?
— Осмелюсь сказать, что ее природа наградила еще больше, чем вас, но это не важно. В настоящий момент я довольствуюсь тем, что имею.
Диана обозвала его, шепнув на ухо, после чего он расхохотался, запрокинув голову. Все стоящие вблизи обернулись, Шарлотта тоже.
Лайонел обнял Диану и вывел ее на середину бального зала.
— Меня еще ни одна дама так не называла, — заметил он после того, как умело провел свою партнершу мимо пожилой пары.
— Это были не сомнения относительно законности вашего рождения, а оценка вашей натуры.
Лайонел вдруг почувствовал огромное удовольствие от общения с Дианой. Тоска последних месяцев исчезла как по волшебству. Предательство еще не забылось, поэтому он по-прежнему подозрительно относился ко всем поступкам так называемого слабого пола. Но Диана, дерзкая, с полными губами… Лайонел заставил себя прекратить подобные рассуждения и, кружась, повел свою партнершу по большому кругу. Она была в восторге.
— Как хорошо!
— Я, кажется, говорил вам, что вы — прирожденная танцовщица.
Пропустив его слова мимо ушей, она проговорила:
— О Боже, на меня сверкает глазами милейшая Шарлотта. Лайонел, я не понимаю, почему она меня так невзлюбила? Она все еще любит вас? Ревнует?
— Диана, я не хочу говорить ни о Шарлотте, ни о моей краткой и несчастной помолвке с этой дамой.
— Мне хотелось бы услышать от вас все. Вы же понимаете, что я могу и сама разузнать…
— Придержите язычок, иначе порка состоится раньше, чем вы думаете.
Диана попыталась задеть его:
— А вот и месье Дюпре. Он смотрит на меня… весьма пристально. Считаю, мне нужно согласиться потанцевать с ним. Как вы думаете, он попытается меня соблазнить?
Выражение лица Лайонела не изменилось. У него был большой опыт в подобных словесных поединках. Правда, обычно это происходило с приятелями, а не с дамами, которые были однообразны и совсем с ним соглашались. Поэтому перепалки с Дианой его очень забавляли.
— После вальса я провожу вас к нему. Потом вы любезно расскажете, какими приемами он в таких случаях пользуется…
— Вы меня провоцируете?
— Верно. А теперь еще один большой круг… ой! Диана, будьте повнимательнее к моим ногам и к своим каблукам!
— Мне очень жаль…
— Черта с два вам жаль!
Лайонел так быстро закружил Диану, что ей пришлось опереться на него для сохранения равновесия. Чувство неловкости опять проснулось где-то глубоко внутри. Девушка подняла глаза на своего партнера: рука, лежавшая на его плече, бессознательно напряглась. Лайонел, готовый спорить на своего лучшего рысака, что теперь он неуязвим, понял собственную ошибку. После любви с Лоис он должен был оставаться холодным как лед. Но вместо этого он превратился в похотливого самца. Лайонел резко отпрянул от своей партнерши и поджал губы. Надо проводить ее к Дюпре, и будь что будет.
Но, разумеется, граф не сделал этого. Глядя перед собой, он подвел девушку к Люции, которую в ожидании Дианы окружали четверо молодых людей.
Люция поздравляла себя с прекрасно выбранной стратегией. Она с удовольствием выслушала сообщения дам о том, что леди Дэнверс повторяет свои сплетни.
— Если она не изменит своего поведения, — заявила леди Омберсли, — то превратится в изгоя. Я сама буду способствовать этому!
Разумеется, у Люции не было никакого желания посвящать своего дорогого племянника в сложившуюся ситуацию.
С неприступным видом молодой человек подвел Диану к сгоравшему от нетерпения сэру Мортимеру Данлеви, бездельнику и манерному хлыщу.
— Я иду играть в карты, — сказал Лайонел, невольно провожая взглядом Диану, которая улыбалась этому хлыщу. — Если не ошибаюсь, Дэнси собирается расстаться с последней рубашкой. Он вообразил себя мастером игры в пикет. Мне очень хотелось бы высечь его, а затем высказать ему…
— Нет!
Лайонел проницательно посмотрел на Люцию.
— Почему нет, черт побери?
— Я уже говорила тебе, мой мальчик: хочу, чтобы все осталось, как есть… хочу подождать и посмотреть, куда подует ветер.
— К сожалению, моя дражайшая тетушка, вы ведете себя крайне неразумно. Я буду поступать, как считаю нужным. — Он поднял руку, как бы останавливая возможные протесты с ее стороны. — Однако я не скажу ни слова, если в этом не будет необходимости.
Люцию такое объяснение удовлетворило. Она смотрела, как молодой человек шел через бальный зад, останавливаясь по пути поболтать с друзьями и кивая знакомым. Она видела тоскливые и безнадежные взгляды девушек и только тоскливые — дам. С этого момента сердце Люции не болело за племянника. Она была уверена, что Диана возродит его к жизни.
К сожалению, Лайонел еще оставался за карточным столом, когда месье Дюпре пригласил Диану на вальс. Прежде чем согласиться, девушка поймала себя на том, что ищет глазами Лайонела. Его не было. Она вскинула подбородок, улыбнулась Этьену Дюпре и грациозно подала ему руку. Если Лайонел вернется — она молилась про себя, чтобы он вернулся, — будет причина поворчать.
Поскольку все внимание Дианы было направлено на поиски Лайонела, то она машинально кивала в ответ на слова Дюпре. Его это, разумеется, очень устраивало, так как он не предполагал, что мысли ее далеко отсюда. Его, правда, удивило, когда леди начала соглашаться с комплиментами в свой адрес, и в целом ее поведение показалось ему многообещающим. Леди Дэнверс дала ему верное направление. Годами отточенным приемом он повел Диану, вальсируя, в угол бального зала, за большой папоротник в вазоне. Жаль, подумал француз, что в этом мерзком заведении нет балкона.
Диана вернулась к реальности, когда ее ноги вдруг перестали двигаться в танце.
— Почему мы остановились, месье? Музыка еще не кончилась.
Он что-то пробормотал в ответ на воркующем французском и провел пальцем по ее щеке и ниже, по шее.
— Такая мягкая и такая упругая, — продолжал он говорить по-французски, удивляясь необразованности девчонки.
Диана сделала вид, что не поняла его прекрасных слов. Затем она посмотрела на Дюпре, слегка наморщила лоб и проговорила:
— Мягкая и упругая? Так говорят о тропических цветах.
— Ах, голубка моя, ваш аромат, такой сладкий, такой seduisante…
— Какой-какой? От меня как-то не так пахнет?
— Да нет же! — Он пробормотал еще несколько слов по-французски, и Диана с поразительной точностью угадала, что на этот раз это не комплимент.
Дюпре вытянул руки вперед, к ней, его пальцы оказались всего в дюйме от ее груди. Девушка отступила назад и почувствовала, как ее накидка коснулась листьев папоротника.
— Такой цветок уже пора срывать, не так ли, ma petite?
— Нет, — ответила она. — Сейчас пора принести мне бокал самого легкого пунша.
Дюпре нахмурился, но продолжал настаивать:
— Ваше тело расцвело и созрело для меня. Я дам вам наслаждение, которое…
— Глупости! Простите, месье, но вы чрезвычайно навязчивы. Я хочу вернуться к тетушке.
Униженный месье Дюпре с подозрительно красным лицом был вынужден проводить неотесанную девицу к ее родственнице. Затем он направился к леди Дэнверс. Поскольку она превосходно владела французским, Дюпре собирался поговорить с ней предельно откровенно.
— Почему ты пошла танцевать с этим человеком? — потребовала Люция ответа, пока Диана отчаянно обмахивалась рукой.
— Чтобы позлить Лайонела, но он меня не видел. Он такой…
Люция улыбнулась. Не будь Диана такой открытой…
— Да, он такой.
Весь вечер Лайонел провел за картами, пока не наступило утро и не пришла пора провожать дам домой. По-видимому, он ничего не знал о выходке Дианы и заговорил, лишь когда они подъехали к дому Люции. Молодой человек помог тетушке выйти из экипажа, затем проговорил, едва взглянув на Диану:
— Надеюсь, сегодня мне не грозит растяжение? Вы не снимали туфель?
— Они мне велики и все время спадают.
— Это невозможно! С девушки ваших размеров… Идемте, Диана. Я хочу завтра встать без головной боли и расстройства желудка.
— Никак не можете оправиться от последствий вашей интрижки?
— Нет, — ее язвительный тон заставил его ответить ей тем же, — я намерен продолжить ее, как только избавлюсь от вас.
Она опять высказала сомнение в его законнорожденности, прибавив к этому его явное сходство с упрямым родственником лошади.
Лайонел рассмеялся и прошептал ей на ухо:
— Ревнуете, мисс Саварол?
— Месье Дюпре сказал, что я вполне созрела, — заявила она. — Это было, когда он отвел меня за папоротник.
Он прищурился и поджал губы, а Диана, невозмутимая, как дочка викария, опустила глаза, чтобы граф не увидел в них насмешливых искорок.
— Вы ослушались меня.
— Ой, я так устала… — зевая, сказала она.
— Я внесу эту вольность в мой список. Вы еще получите от меня шлепок ниже спины.
Его пальцы задрожали, что не вязалось с выбранным им стилем поведения, и, не оборачиваясь, он пошел прочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52