Он отвез меня в Лондон, к своей любовнице, и она, мой дорогой Юджин, научила меня всему, что можно знать о мужчинах и женщинах, и тому, как они могут доставить друг другу наслаждение. Если припоминаю, ее звали Лолли. Прекрасная женщина, моложе вас, дорогой мальчик, но, конечно, была гораздо старше моих нежных четырнадцати лет.
— И что случилось?
— Вы действительно хотите знать?
— Конечно.
Не успели эти слова слететь с губ, как Джинни поняла, что снова попала в ловушку. Алек как-то странно посмотрел на нее, но девушка могла думать только о своем образовании и о том, чего ожидает от этого человека.
«Как далеко это может зайти? — удивлялся про себя Алек. — Почему глупая девчонка не сдастся и не прекратит бессмысленную игру? Неужели позволит привести себя в бордель? Рискнет быть узнанной?» Он был почти уверен, что большинство горожан уже не раз видели ее в мужском костюме и отлично знакомы с выходками эксцентричной мисс Пакетов. Но посещение публичного дома окончательно подорвет ее репутацию. Черт возьми, Алек просто не знает, что делать, поскольку твердо считал, что она выкинет белый флаг еще десять минут назад, и после того, как он как следует отругает ее и поставит на место, немедленно отошлет ее домой, в девственную постельку. Стоило ли вообще рассказывать ей о Лолли и проведенной с ней ночи? Этой молодой мужененавистнице?
Алек решил, что предоставит ей положить конец комедии с переодеванием, хотя едва сдерживал бешенство. Ну что ж, будь что будет.
— Да, — продолжал он вспоминать, — она первая научила меня тайнам тела. До этого времени я был всего-навсего похотливым мальчишкой, не умеющим сдерживать себя, но она, не возражая, позволила мне делать все, что угодно, и взорваться в ней раза три, если не ошибаюсь. Хотите знать подробности, Юджин?
— Благодарю вас, достаточно. Вам было всего четырнадцать?
Что, спрашивается, он имел в виду, когда сказал, что взорвался три раза?
Ужас в голосе девушки заставил Алека рассмеяться.
— Да, отец даже извинился передо мной за то, что заставил меня ждать так долго. Видите ли, он был дипломатом и много путешествовал, редко бывал дома и не сразу понял, что сын настолько развит… э-э-э… физически. Но постарался исправить ошибку. Я и сейчас иногда вижусь с Лолли. Восхитительная женщина. Ну, вот мы и пришли. Дом мадам Лорейн.
Джинни, остановившись, уставилась на обшарпанное унылое трехэтажное строение из красного кирпича, скромно отделанное темно-коричневой краской, широкое и высокое. Мансарда со слуховыми окнами служила дополнительным этажом. Из-за плотных занавесок пробивался свет. Ни громкого смеха, ни оглушительной музыки. Выглядит словно дом проповедника. Джинни много раз проходила мимо, никогда не стремясь узнать, кто здесь живет, ни о чем не спрашивая.
Она на мгновение прикрыла глаза, понимая, что должна сейчас же выложить правду и перетерпеть последствия. Нужно объяснить, что перед ним не Юджин, а Юджиния, пусть этот англичанин взглянет на нее новыми глазами. Честно говоря, она была уверена, что эти самые глаза будут полны отвращения, если не брезгливого омерзения, и, что хуже всего, он может посчитать ее такой же, как те распущенные девушки в доме мадам Лорейн.
Что делать?
Однако решать самой ничего не пришлось, по крайней мере в эту минуту. Дверь чуть приоткрылась, и кто-то выглянул в щелочку.
— Кто там? — спросил тихий, низкий мужской голос.
— Алек Каррик с компанией.
— А, барон Шерард! Входите, сэр, добро пожаловать.
Повернувшись к ней, Алек очень серьезно спросил:
— Вы этого хотите, Юджин? Желаете там оказаться?
Но Джинни не расслышала в этом голосе ни сочувствия, ни внезапной тревоги. Один лишь вызов.
Что, если ее узнают? Как себя вести, если одна из девушек мадам Лорейн подойдет к ней?
Джинни снова закрыла глаза, понимая, что зашла на этот раз слишком далеко, что большей идиотки не сыскать во всем Балтиморе, что высокомерный дерзкий человек, стоящий рядом, видел чересчур много, однако не достаточно, знал чересчур много, однако не достаточно… Господи, что же делать?
— Знаете, милый мальчик, — объявил Алек, понаблюдав за молниеносной сменой выражений на ее лице, — у мадам Лорейн есть комната для обозрения, насколько мне известно.
Джинни тупо уставилась на него.
— Мужчина необязательно должен участвовать… — терпеливо продолжал он. — Некоторые предпочитают любоваться другими и находят удовольствие именно в этом. Вы тоже могли бы кое-чему поучиться.
— Н-не знаю.
Алек в жизни не слышал столь тонкого жалобного голосочка. Черт побери, да когда же она покончит с этим смехотворным спектаклем? Неужели действительно хочет посмотреть, как мужчины забавляются со шлюхами? Настолько устала быть молодой леди, считаться с ограничениями, накладываемыми обществом? А может, просто использует его?
Дверь открылась, и на пороге появился огромный мускулистый светловолосый великан. Он буквально возвышался над ними, скрестив массивные руки на груди.
— Минутку, — попросил Алек и, схватив Джинни за руку, потянул в сторону от крыльца: — Ну? Что вы решили?
Джинни гордо выпрямилась. Он еще и подгоняет ее, черт бы его побрал! Ну что ж, она тоже может настоять на своем!
— Хотелось бы мне увидеть вашу технику. Вот тебе, получай! Этот чересчур гордый задавала никогда не разденется, зная, что она смотрит на него! Алек, не веря ушам, уставился на нее:
— Вы — что?!
— Я бы не прочь понаблюдать за вами и вашей прославленной техникой. Из этой самой комнаты для обозрения.
По какой-то странной причине Алека захлестнула такая волна вожделения, что он едва не сдернул с нее дурацкую шляпу, не притянул к себе. Больше всего на свете он желал с силой прижать ее к набухшей мужской плоти.
— Вы выиграли, — бросил он наконец.
— Что именно?
— Пойдемте и увидите.
«О Боже, — подумала Джинни, — он не собирается отступать». Она могла бы поклясться, что… Нет, ее план не сработал. Попалась в яму, которую вырыла для другого.
Алек, отойдя от нее, о чем-то тихо говорил с великаном. Тот кивнул, ничуть не удивленный. Что ему сказали? Ладони Джинни повлажнели, сердце бешено колотилось. За всю свою жизнь она не бывала настолько напугана и возбуждена одновременно. Мысль о том, чтобы видеть его всего, с ног до головы, обнаженным, целовать… Нет, он будет целовать другую женщину, шлюху. Джинни не хотела видеть его в постели с другой женщиной. Раньше она убьет эту девку собственными руками.
— Идем же, Юджин.
Джинни, не сводя с него взгляда, медленно подошла. Никто из них не сказал больше ни слова. Они не направились в главный салон, а обошли его длинным узким коридором, в конце которого оказалась лестница. Потом поднялись по ступенькам вслед за белокурым гигантом. До Джинни доносились музыка, женский и мужской смех. Девушка старалась не смотреть на запертые двери.
Великан остановился. Джинни заметила, как Алек сунул ему деньги. Верзила кивнул, долгим взглядом окинул ее и исчез. Алек небрежно бросил:
— Вы, милый мальчик, зайдете сюда. Это и есть та самая комната. Я буду за стеклом и постараюсь из кожи лезть, чтобы показать вам исключительную технику.
Он говорил резко, почти грубо. Наверное, очень зол. Джинни всмотрелась в него, заметила, что сверкающие голубые глаза одновременно горят гневом и, как ни странно, холодны. Девушка вздрогнула:
— Вы не хотите, чтобы я наблюдал за вами, правда?
— Почему нет? У меня вот уже больше месяца не было женщины. Думаю, я должен взять ее дважды, чтобы вы получили представление, как мужчина должен обращаться с женщиной.
Алек говорил быстро, резко жестикулируя. Пламя ярости буквально вырывалось на волю, и Джинни почувствовала, что старается сделаться как можно незаметнее. Неужели рассержен на нее, «Юджина»? Не может быть. Посещение борделя — его идея, не ее. Что ж, ничего не поделаешь.
Она отвернулась, открыла дверь и скользнула внутрь.
Алек остался один, в проклятом полутемном коридоре. Это чистый абсурд! У него не было ни малейшего желания идти в соседнюю комнату, раздеваться догола, демонстрируя собственное тело, и валяться со шлюхой, и все ради того, чтобы просветить мисс Юджинию.
Но тут он заметил еще одного клиента постарше, более худощавого, седоволосого, под руку с одной из девочек мадам Лорейн, маленькой блондинкой, с большими грудями и полными округлыми бедрами. Алек отодвинулся. Пусть этот посетитель займется обучением мисс Пакстон. Он сам ограничится комментариями.
Злорадно ухмыляясь, Алек неслышно вошел в комнату для обозрения. Там горел лишь небольшой канделябр и царил полумрак. У занавешенной стены напротив двери стояли уютный диван и три кресла. На буфете — бутылки со спиртным, бокалы и тарелки с закусками. Юджиния сидела на диване, неподвижная, как статуя, скрестив ноги, по-прежнему не снимая шляпы, тупым, отсутствующим взглядом уставясь на стену.
Алек, ничего не говоря, спокойно выжидал. Прошло несколько минут. Достаточно, чтобы клиент и блондинка успели раздеться и лечь в постель.
Подойдя к занавесу, он потянул за шнур. Сзади раздался непонятный сдавленный звук, но он сделал вид, что не слышит. Отдернув занавес, Алек повернулся и, подойдя к дивану, уселся рядом с Юджинией.
— Я передумал, — объявил он, не глядя на девушку. — Смотрите и учитесь.
Большое окно выходило в соседнюю спальню с огромной кроватью под красным бархатным пологом, диваном с такой же обивкой и комодом с кувшином и тазиком на крышке. На полу даже лежал алый ковер. Все выглядело омерзительно смехотворным, словно Джинни попала в иной мир.
Джинни не могла отвести глаз от открывшейся перед ней картины. Седой мужчина стоял перед очень молодой девушкой, медленно гладя ее груди, стягивая платье с плеч, пока розовые холмики не вырвались наружу. Тогда незнакомец наклонился и впился губами в темный сосок.
Джинни по-прежнему не могла отвести глаз.
— Ее груди слишком велики для такой маленькой девушки. По крайней мере я так думаю. Однако хорошей формы, как по-вашему? Жаль только, через пару лет они отвиснут до самой талии. Подобная жизнь портит женское тело. Правда, и таких больших сосков мне давно не приходилось видеть. Вам нравятся большие соски у женщин?
— Н-не знаю.
— Но цвет очень мил, совсем темно-розовый.
Джинни, окончательно онемев, уставилась на голые груди.
— А теперь джентльмен требует внимания. В конце концов, именно он платит деньги. Она сейчас разденет его. Она делает это весьма искусно, не так ли? Заметьте, ее руки постоянно касаются его тела. Хотите что-нибудь выпить?
Джинни, не двигаясь, отрицательно покачала головой, не в силах до конца поверить, что сидит здесь, рядом с мужчиной, наблюдая столь интимную сцену. Она увидела, как рука женщины легла на живот незнакомца, поползла ниже, стиснула тугой ком, и Джинни увидела, как напрягшаяся плоть распирает панталоны, толкаясь в ладонь девушки.
— Я, кажется, обещал комментировать происходящее, не так ли? Прекрасно. Видите ли, мужчинам нравится, когда женщины держат их, ласкают… руками. И губами тоже. Уверен, что эта леди сумеет показать все свои трюки. Ну вот, теперь он хочет видеть ее. Я сам предпочитаю, чтобы сначала разделась женщина. А вы?
— Не з-з-знаю.
Алек искоса метнул на нее странный взгляд, но ничего не сказал.
Мужчина к этому времени остался в одних панталонах, оказавшись белокожим, чересчур костлявым, с. выдающимися ключицами. Вид, правда, не болезненный, зато он достаточно стар, чтобы быть отцом Джинни. Блондинка была моложе ее.
Мужчина сел на кровать и знаком велел девушке раздеться. Джинни неожиданно услышала собственный отсутствующий голос:
— Как они могут проделывать это перед нами? Наверное, не знают, что мы наблюдаем, не так ли?
— Конечно. Правда, некоторые мужчины любят выставлять себя напоказ, но я не принадлежу к ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
— И что случилось?
— Вы действительно хотите знать?
— Конечно.
Не успели эти слова слететь с губ, как Джинни поняла, что снова попала в ловушку. Алек как-то странно посмотрел на нее, но девушка могла думать только о своем образовании и о том, чего ожидает от этого человека.
«Как далеко это может зайти? — удивлялся про себя Алек. — Почему глупая девчонка не сдастся и не прекратит бессмысленную игру? Неужели позволит привести себя в бордель? Рискнет быть узнанной?» Он был почти уверен, что большинство горожан уже не раз видели ее в мужском костюме и отлично знакомы с выходками эксцентричной мисс Пакетов. Но посещение публичного дома окончательно подорвет ее репутацию. Черт возьми, Алек просто не знает, что делать, поскольку твердо считал, что она выкинет белый флаг еще десять минут назад, и после того, как он как следует отругает ее и поставит на место, немедленно отошлет ее домой, в девственную постельку. Стоило ли вообще рассказывать ей о Лолли и проведенной с ней ночи? Этой молодой мужененавистнице?
Алек решил, что предоставит ей положить конец комедии с переодеванием, хотя едва сдерживал бешенство. Ну что ж, будь что будет.
— Да, — продолжал он вспоминать, — она первая научила меня тайнам тела. До этого времени я был всего-навсего похотливым мальчишкой, не умеющим сдерживать себя, но она, не возражая, позволила мне делать все, что угодно, и взорваться в ней раза три, если не ошибаюсь. Хотите знать подробности, Юджин?
— Благодарю вас, достаточно. Вам было всего четырнадцать?
Что, спрашивается, он имел в виду, когда сказал, что взорвался три раза?
Ужас в голосе девушки заставил Алека рассмеяться.
— Да, отец даже извинился передо мной за то, что заставил меня ждать так долго. Видите ли, он был дипломатом и много путешествовал, редко бывал дома и не сразу понял, что сын настолько развит… э-э-э… физически. Но постарался исправить ошибку. Я и сейчас иногда вижусь с Лолли. Восхитительная женщина. Ну, вот мы и пришли. Дом мадам Лорейн.
Джинни, остановившись, уставилась на обшарпанное унылое трехэтажное строение из красного кирпича, скромно отделанное темно-коричневой краской, широкое и высокое. Мансарда со слуховыми окнами служила дополнительным этажом. Из-за плотных занавесок пробивался свет. Ни громкого смеха, ни оглушительной музыки. Выглядит словно дом проповедника. Джинни много раз проходила мимо, никогда не стремясь узнать, кто здесь живет, ни о чем не спрашивая.
Она на мгновение прикрыла глаза, понимая, что должна сейчас же выложить правду и перетерпеть последствия. Нужно объяснить, что перед ним не Юджин, а Юджиния, пусть этот англичанин взглянет на нее новыми глазами. Честно говоря, она была уверена, что эти самые глаза будут полны отвращения, если не брезгливого омерзения, и, что хуже всего, он может посчитать ее такой же, как те распущенные девушки в доме мадам Лорейн.
Что делать?
Однако решать самой ничего не пришлось, по крайней мере в эту минуту. Дверь чуть приоткрылась, и кто-то выглянул в щелочку.
— Кто там? — спросил тихий, низкий мужской голос.
— Алек Каррик с компанией.
— А, барон Шерард! Входите, сэр, добро пожаловать.
Повернувшись к ней, Алек очень серьезно спросил:
— Вы этого хотите, Юджин? Желаете там оказаться?
Но Джинни не расслышала в этом голосе ни сочувствия, ни внезапной тревоги. Один лишь вызов.
Что, если ее узнают? Как себя вести, если одна из девушек мадам Лорейн подойдет к ней?
Джинни снова закрыла глаза, понимая, что зашла на этот раз слишком далеко, что большей идиотки не сыскать во всем Балтиморе, что высокомерный дерзкий человек, стоящий рядом, видел чересчур много, однако не достаточно, знал чересчур много, однако не достаточно… Господи, что же делать?
— Знаете, милый мальчик, — объявил Алек, понаблюдав за молниеносной сменой выражений на ее лице, — у мадам Лорейн есть комната для обозрения, насколько мне известно.
Джинни тупо уставилась на него.
— Мужчина необязательно должен участвовать… — терпеливо продолжал он. — Некоторые предпочитают любоваться другими и находят удовольствие именно в этом. Вы тоже могли бы кое-чему поучиться.
— Н-не знаю.
Алек в жизни не слышал столь тонкого жалобного голосочка. Черт побери, да когда же она покончит с этим смехотворным спектаклем? Неужели действительно хочет посмотреть, как мужчины забавляются со шлюхами? Настолько устала быть молодой леди, считаться с ограничениями, накладываемыми обществом? А может, просто использует его?
Дверь открылась, и на пороге появился огромный мускулистый светловолосый великан. Он буквально возвышался над ними, скрестив массивные руки на груди.
— Минутку, — попросил Алек и, схватив Джинни за руку, потянул в сторону от крыльца: — Ну? Что вы решили?
Джинни гордо выпрямилась. Он еще и подгоняет ее, черт бы его побрал! Ну что ж, она тоже может настоять на своем!
— Хотелось бы мне увидеть вашу технику. Вот тебе, получай! Этот чересчур гордый задавала никогда не разденется, зная, что она смотрит на него! Алек, не веря ушам, уставился на нее:
— Вы — что?!
— Я бы не прочь понаблюдать за вами и вашей прославленной техникой. Из этой самой комнаты для обозрения.
По какой-то странной причине Алека захлестнула такая волна вожделения, что он едва не сдернул с нее дурацкую шляпу, не притянул к себе. Больше всего на свете он желал с силой прижать ее к набухшей мужской плоти.
— Вы выиграли, — бросил он наконец.
— Что именно?
— Пойдемте и увидите.
«О Боже, — подумала Джинни, — он не собирается отступать». Она могла бы поклясться, что… Нет, ее план не сработал. Попалась в яму, которую вырыла для другого.
Алек, отойдя от нее, о чем-то тихо говорил с великаном. Тот кивнул, ничуть не удивленный. Что ему сказали? Ладони Джинни повлажнели, сердце бешено колотилось. За всю свою жизнь она не бывала настолько напугана и возбуждена одновременно. Мысль о том, чтобы видеть его всего, с ног до головы, обнаженным, целовать… Нет, он будет целовать другую женщину, шлюху. Джинни не хотела видеть его в постели с другой женщиной. Раньше она убьет эту девку собственными руками.
— Идем же, Юджин.
Джинни, не сводя с него взгляда, медленно подошла. Никто из них не сказал больше ни слова. Они не направились в главный салон, а обошли его длинным узким коридором, в конце которого оказалась лестница. Потом поднялись по ступенькам вслед за белокурым гигантом. До Джинни доносились музыка, женский и мужской смех. Девушка старалась не смотреть на запертые двери.
Великан остановился. Джинни заметила, как Алек сунул ему деньги. Верзила кивнул, долгим взглядом окинул ее и исчез. Алек небрежно бросил:
— Вы, милый мальчик, зайдете сюда. Это и есть та самая комната. Я буду за стеклом и постараюсь из кожи лезть, чтобы показать вам исключительную технику.
Он говорил резко, почти грубо. Наверное, очень зол. Джинни всмотрелась в него, заметила, что сверкающие голубые глаза одновременно горят гневом и, как ни странно, холодны. Девушка вздрогнула:
— Вы не хотите, чтобы я наблюдал за вами, правда?
— Почему нет? У меня вот уже больше месяца не было женщины. Думаю, я должен взять ее дважды, чтобы вы получили представление, как мужчина должен обращаться с женщиной.
Алек говорил быстро, резко жестикулируя. Пламя ярости буквально вырывалось на волю, и Джинни почувствовала, что старается сделаться как можно незаметнее. Неужели рассержен на нее, «Юджина»? Не может быть. Посещение борделя — его идея, не ее. Что ж, ничего не поделаешь.
Она отвернулась, открыла дверь и скользнула внутрь.
Алек остался один, в проклятом полутемном коридоре. Это чистый абсурд! У него не было ни малейшего желания идти в соседнюю комнату, раздеваться догола, демонстрируя собственное тело, и валяться со шлюхой, и все ради того, чтобы просветить мисс Юджинию.
Но тут он заметил еще одного клиента постарше, более худощавого, седоволосого, под руку с одной из девочек мадам Лорейн, маленькой блондинкой, с большими грудями и полными округлыми бедрами. Алек отодвинулся. Пусть этот посетитель займется обучением мисс Пакстон. Он сам ограничится комментариями.
Злорадно ухмыляясь, Алек неслышно вошел в комнату для обозрения. Там горел лишь небольшой канделябр и царил полумрак. У занавешенной стены напротив двери стояли уютный диван и три кресла. На буфете — бутылки со спиртным, бокалы и тарелки с закусками. Юджиния сидела на диване, неподвижная, как статуя, скрестив ноги, по-прежнему не снимая шляпы, тупым, отсутствующим взглядом уставясь на стену.
Алек, ничего не говоря, спокойно выжидал. Прошло несколько минут. Достаточно, чтобы клиент и блондинка успели раздеться и лечь в постель.
Подойдя к занавесу, он потянул за шнур. Сзади раздался непонятный сдавленный звук, но он сделал вид, что не слышит. Отдернув занавес, Алек повернулся и, подойдя к дивану, уселся рядом с Юджинией.
— Я передумал, — объявил он, не глядя на девушку. — Смотрите и учитесь.
Большое окно выходило в соседнюю спальню с огромной кроватью под красным бархатным пологом, диваном с такой же обивкой и комодом с кувшином и тазиком на крышке. На полу даже лежал алый ковер. Все выглядело омерзительно смехотворным, словно Джинни попала в иной мир.
Джинни не могла отвести глаз от открывшейся перед ней картины. Седой мужчина стоял перед очень молодой девушкой, медленно гладя ее груди, стягивая платье с плеч, пока розовые холмики не вырвались наружу. Тогда незнакомец наклонился и впился губами в темный сосок.
Джинни по-прежнему не могла отвести глаз.
— Ее груди слишком велики для такой маленькой девушки. По крайней мере я так думаю. Однако хорошей формы, как по-вашему? Жаль только, через пару лет они отвиснут до самой талии. Подобная жизнь портит женское тело. Правда, и таких больших сосков мне давно не приходилось видеть. Вам нравятся большие соски у женщин?
— Н-не знаю.
— Но цвет очень мил, совсем темно-розовый.
Джинни, окончательно онемев, уставилась на голые груди.
— А теперь джентльмен требует внимания. В конце концов, именно он платит деньги. Она сейчас разденет его. Она делает это весьма искусно, не так ли? Заметьте, ее руки постоянно касаются его тела. Хотите что-нибудь выпить?
Джинни, не двигаясь, отрицательно покачала головой, не в силах до конца поверить, что сидит здесь, рядом с мужчиной, наблюдая столь интимную сцену. Она увидела, как рука женщины легла на живот незнакомца, поползла ниже, стиснула тугой ком, и Джинни увидела, как напрягшаяся плоть распирает панталоны, толкаясь в ладонь девушки.
— Я, кажется, обещал комментировать происходящее, не так ли? Прекрасно. Видите ли, мужчинам нравится, когда женщины держат их, ласкают… руками. И губами тоже. Уверен, что эта леди сумеет показать все свои трюки. Ну вот, теперь он хочет видеть ее. Я сам предпочитаю, чтобы сначала разделась женщина. А вы?
— Не з-з-знаю.
Алек искоса метнул на нее странный взгляд, но ничего не сказал.
Мужчина к этому времени остался в одних панталонах, оказавшись белокожим, чересчур костлявым, с. выдающимися ключицами. Вид, правда, не болезненный, зато он достаточно стар, чтобы быть отцом Джинни. Блондинка была моложе ее.
Мужчина сел на кровать и знаком велел девушке раздеться. Джинни неожиданно услышала собственный отсутствующий голос:
— Как они могут проделывать это перед нами? Наверное, не знают, что мы наблюдаем, не так ли?
— Конечно. Правда, некоторые мужчины любят выставлять себя напоказ, но я не принадлежу к ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58