Но знаешь, папа никогда по-настоящему не любил Белинду, потому что она была ему неродная дочь, Она была мне сводной сестрой, мама родила ее в первом браке. Белинда была на двенадцать лет старше меня.
– Она когда-нибудь говорила плохо о своем муже? – Нет. Не думаю. Но я не могу быть в этом абсолютно уверена. Двенадцать лет – это все-таки большая разница. Она вышла замуж, когда мне было шестнадцать. Да какое это имеет значение?
– Получается, что к моменту гибели она пробыла замужем всего три года?
– Да. Незадолго до смерти ей исполнился тридцать один.
– Если бы она не сквернословила и не отзывалась плохо о своем муже при посторонних людях, Марлин не выбрал бы ее в качестве жертвы. Вспомни, возможно, он бы тебя и пальцем не тронул, если бы ты не начала ругаться как сапожник. А потом ты еще и своего мифического мужа приложила. Получается, твоя сестра все же сделала что-то такое, что заставило Марлина обратить на нее внимание. Либо она по каким-то причинам вышла из себя и принялась ругаться в его присутствии, либо она в его же присутствии не слишком любезно отозвалась о своем супруге. Либо одно, либо другое, Шерлок. Что ты считаешь более вероятным?
– Не знаю. Именно поэтому и надо поговорить с Марлином. Он должен мне все рассказать.
– А если он вообще откажется с тобой разговаривать?
Лейси поддела на вилку кусок омлета, обильно посыпанный перцем, и молча уставилась на него.
– Любопытно, – заговорила она через некоторое время. – Все утверждают, что ни одна из убитых женщин за всю жизнь не произнесла ни одного бранного слова и никогда не отзывалась плохо о муже. Но этого не может быть. Ты ведь видел, как Марлин клюнул на меня.
– Я был потрясен, когда слушал, как ты сквернословишь в присутствии Марлина на этом складе деревяшек.
– И очень хорошо. Я знала, что тебя убедить будет труднее, чем кого бы то ни было. Тут нужна была абсолютная натуральность.
– Что касается других женщин, то совершенно очевидно, что родственники и друзья заботились о том, чтобы защитить их доброе имя. Так бывает всегда, и это, разумеется, еще больше осложняет расследование.
– Он должен мне все рассказать.
– Оставь все это в прошлом, Шерлок, – мягко сказал Сэвич.
Его мягкость и доброта, однако, вызывали у Лейси лишь раздражение. Диллон не понимал ее, никак не мог понять, Вскинув на него глаза, она спросила ледяным тоном:
– Хочешь еще поджаренного хлеба? Откинувшись назад, Диллон скрестил руки на груди.
– Ты, конечно, очень крутая, но все же еще не доросла до того, чтобы играть, как я, в высшей лиге. Если намажешь на хлеб немного плавленого сыра, я, пожалуй, съем кусочек.
Глава 16
Когда Сэвич и Лейси прибыли в клинику «Бостон мемориал», капитан Дафтери и Ральф Баднак стояли у дверей палаты № 423.
– Вы не так уж и плохо выглядите, – сказал Баднак, окинув Лейси пристальным взглядом. – А вот Сэвич выглядит не слишком хорошо. Надеюсь, вы не очень его доставали?
Лейси закатила глаза:
– И почему это мужчины вечно защищают друг друга? Кажется, это я ранена, а не Сэвич.
– Да, но Сэвичу пришлось следить за тем, чтобы вы не отдали концы. Так что он вполне заслужил надбавку за работу в экстремальных условиях.
– Я все время спала и при этом не стонала, не хныкала и вообще не делала ничего такого, что могло бы потревожить их высочество. Единственное, что ему пришлось сделать, – это заказать еду в номер. Ну а как там Марлин Джоунс? Мы уже можем на него взглянуть?
– Не больше трех человек за раз, – произнес подошедший сзади доктор Рэймонд Остертон, на рукавах его халата виднелись пятна крови. – Его состояние все еще нестабильно. Это вы всадили в него пулю? – спросил он, взглянув на Шерлок, и, получив в ответ утвердительный кивок, сказал:
– Ну что ж, вы проделали порядочную дыру в его животе. Тот факт, что он остался живым, говорит либо о том, что вы неважно стреляете, либо о том, что вы не хотели его убивать.
– Я действительно не хотела его убивать. Во всяком случае, пока.
– Если это так, постарайтесь сейчас не слишком его утомлять, ладно?
Лицо Марлина Джоунса было смертельно бледным, губы имели синеватый оттенок. Он лежал на кровати с закрытыми глазами. Лейси отчетливо видела красноватые прожилки сосудов у него под глазами. Из носа торчала трубка, к обеим рукам подсоединены капельницы, стоящий рядом с кроватью монитор показывал, как работает сердце. Рядом с Джоунсом сидел на стуле офицер полиции. Еще один полицейский устроился на стуле за дверью палаты.
Марлин Джоунс не спал, Лейси заметила, как слегка вздрагивают его длинные темные ресницы.
Капитан Дафтери посмотрел на Лейси, на мгновение нахмурился, а затем тихим, спокойным голосом сказал:
– Вы непосредственно участвовали в его поимке, так что вполне справедливо будет, если вы первая с ним побеседуете. Мы разъяснили ему его права. Он сказал, что адвокат ему пока не нужен. Я даже записал его слова по поводу адвоката на магнитофонную пленку. Так что все вроде бы в полном порядке.
Лейси взглянула на Сэвича. Тот ответил ей ничего не выражающим взглядом, затем медленно кивнул.
Чувствуя, как сердце ее колотится от сдерживаемого ликования, Лейси наклонилась к кровати и сказала:
– Привет, Марлин. Это я, Марти Брамфорт. Раненый преступник застонал.
– Да ладно, Марлин, перестань праздновать труса. Открой глаза и посмотри на меня. Тебе будет приятно увидеть, что моя левая рука висит на перевязи. Это ведь ты постарался. Разве тебе не хочется взглянуть на свою работу?
Марлин разлепил веки и уставился на повязку Лейси.
– Я научился метать нож еще мальчишкой. Он должен был попасть тебе в сердце. Но ты, похоже, очень быстро двигаешься.
– Да.
– Но тебе тоже не удалось меня убить.
– Я не хотела этого. Мне хотелось всадить тебе пулю в живот, чтобы ты подольше помучился. Тебе больно, Марлин?
– Да, еще как. Ты нехорошая женщина, Марти.
– Может, ты и прав. Но и ты нехороший человек. Скажи, если бы тебе удалось расправиться со мной, ты бы убил еще пятерых женщин?
– Я не знаю, о чем ты говоришь, – сказал Джоунс и сморгнул.
– Ты убил Хилари Рэмсгейт. Ты бы и меня убил, если бы я не работала в ФБР. Так как, после меня ты убил бы еще пятерых, чтобы было ровно семь?
Глаза Джоунса помутнели. Он уставился в пространство таким взглядом, словно видел нечто, чего не могли разглядеть остальные. Когда он заговорил, в голосе его звучали нотки торжества:
– Кто знает? В Бостоне очень много женщин, которые заслуживают наказания. Я знал это еще до того, как приехал сюда. Мужчины распустили их – позволяли им ругаться, унижать и оскорблять своих мужей. Не знаю, возможно, что я бы никогда не остановился.
– Но в Сан-Франциско ты прекратил убивать, расправившись с седьмой жертвой.
– Правда? Я не помню. Мне не нравится, что ты стоишь, а я лежу. Мне нравится, когда женщины стоят на коленях и умоляют меня пощадить их или когда они лежат на спине и наблюдают за тем, как нож поднимается и опускается, вонзаясь в их тело. Жаль, что я тебя не убил.
К изумлению Лейси, Марлин Джоунс попытался плюнуть в нее, но у него не хватило сил для того, чтобы хотя бы приподняться. Закрыв глаза, он уронил голову набок, отвернувшись от нее.
– Дай ему отдохнуть, Шерлок, – сказал Сэвич, осторожно прикоснувшись к руке Лейси. – Ты сможешь поговорить с ним позже. Да, да, я разрешу тебе побеседовать с ним еще раз. Уверен, что и капитан Дафтери не будет возражать, хотя думаю, что он, как и я, будет настаивать, чтобы во время этой беседы за тобой наблюдали самым тщательным образом.
Лейси Шерлок не хотелось уходить, не выведав у преступника все до последней детали, но она лишь кивнула и вышла вместе со всеми из палаты. Не исключено, подумала она, что негодяй прикидывается и на самом деле чувствует себя совсем не так плохо, как это кажется.
Услышав, как затворилась дверь, Марлин Джоунс открыл глаза. Кто эта женщина и откуда ей так много известно? Сотрудник полиции? Агент ФБР? Нет, он в это не верил. Вернее, он был убежден, что дело не только в этом. Тут явно таилось что-то еще. Резкая боль снова пронзила живот. Марлин отчаянно жалел, что у него нет ножа, что он совершенно обессилел из-за ранения, что рядом с его кроватью сидит полицейский. Если бы не все это, с каким наслаждением он всадил бы острый как бритва клинок в эту самую Марти Брамфорт! Он решил, что ему необходимо как следует подумать и как можно лучше подготовиться к следующему разговору с ней. В том, что она придет опять, он не сомневался.
– Для первой беседы неплохо, Шерлок.
– Спасибо, капитан Дафтери. Но у меня было слишком мало времени. Этот Марлин Джоунс просто прикинулся, что ему плохо.
– Думаю, что вы правы, но это не имеет значения.
– Совершенно верно, – согласился Сэвич. – Это не важно. Мы вернемся сюда позже, Шерлок. Мне бы хотелось улететь обратно в Вашингтон сегодня, но я просто боюсь оставлять вас здесь одну. Вы улыбнетесь разок капитану, подмигнете Ральфу, поговорите с ними своим убедительным фэбээровским голосом – и, глядишь, они сделают все, что вы попросите.
– Это не правда, – сказал Ральф Баднак. – Я самый крутой полицейский в Бостоне. Кто бы мне ни подмигнул, ему это не поможет.
Лейси от души расхохоталась и хлопнула Баднака по плечу.
– Обещаю, что даже не буду пытаться это сделать, – сказала она. – Что же касается вас, сэр, то вам нет никакой необходимости оставаться здесь, если только вы сами этого не хотите.
– Прекратите, Шерлок. Мы оба отправимся завтра восвояси. А сейчас я хочу еще раз проанализировать все рапорты и попробовать с помощью МАКСа выяснить, слышал ли кто-нибудь из свидетелей когда-либо бранные слова от убитых женщин или нелестные отзывы о своих мужьях при посторонних.
– Я же говорила вам, что таких фактов быть не может. Развe вы не знаете, что о мертвых плохо не говорят? У преступника просто не могло быть никаких других причин для того, чтобы вырезать у своих жертв языки.
– Да, я помню, что вы это говорили. Но неужели никто ни разу ни о чем таком не упомянул?
– Когда речь идет об информации, Сэвич хоть в задницу залезет, а то, что ему нужно, добудет, – сказал Ральф, и Лейси снова захохотала.
– Ну и выражения у вас, Ральф, – заметил капитан Дафтери. – Кстати, Шерлок, вы здорово поймали этого типа на крючок своим сквернословием. Мои люди говорят, когда вы во время первой же встречи с ним принялись посылать всех и вся вдоль по матушке, это произвело на подонка сильное впечатление. А Сэвич так вообще был настолько шокирован, что едва не лишился чувств. Я, конечно, утрирую, но, честное слово, у вас это неплохо получилось.
– Наверное, мне следует поблагодарить вас за комплимент.
– Я очень рад, что мы не ошиблись, когда решили, что именно сквернословие первым делом привлекает внимание Марлина Джоунса к его будущим жертвам. И еще всякие нехорошие слова о мужьях. Думаю, мы в большом долгу перед составителями психологических портретов.
При этих словах глаза Лейси внезапно вспыхнули, и Сэвич понял, что она и без того точно знала, как Марлин Джоунс выбирает себе жертву. Но вот откуда ей это было известно? Видно, семь лет назад произошло что-то еще, о чем он не знал. Сэвич дорого бы дал за то, чтобы узнать, что это было.
* * *
Когда Лейси дозвонилась до адвокатского офиса Дугласа Мэдигана, в Сан-Франциско только что закончилось время ленча.
– Лейси, это в самом деле ты? С тобой все в порядке? Тут во всех теленовостях передавали про то, как поймали этого типа. Ты ведь участвовала в этом, верно?
– Да, участвовала. Со мной все в порядке, Дуглас. Мы действительно его поймали. Я уже один раз с ним разговаривала. Я все из него вытащу, Дуглас, все.
– Я не понял, что еще ты хочешь из него вытащить? Ведь и так уже все известно.
– Я хочу узнать, почему он убил Белинду. Ты ведь знаешь, она никогда не злоупотребляла бранными словами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
– Она когда-нибудь говорила плохо о своем муже? – Нет. Не думаю. Но я не могу быть в этом абсолютно уверена. Двенадцать лет – это все-таки большая разница. Она вышла замуж, когда мне было шестнадцать. Да какое это имеет значение?
– Получается, что к моменту гибели она пробыла замужем всего три года?
– Да. Незадолго до смерти ей исполнился тридцать один.
– Если бы она не сквернословила и не отзывалась плохо о своем муже при посторонних людях, Марлин не выбрал бы ее в качестве жертвы. Вспомни, возможно, он бы тебя и пальцем не тронул, если бы ты не начала ругаться как сапожник. А потом ты еще и своего мифического мужа приложила. Получается, твоя сестра все же сделала что-то такое, что заставило Марлина обратить на нее внимание. Либо она по каким-то причинам вышла из себя и принялась ругаться в его присутствии, либо она в его же присутствии не слишком любезно отозвалась о своем супруге. Либо одно, либо другое, Шерлок. Что ты считаешь более вероятным?
– Не знаю. Именно поэтому и надо поговорить с Марлином. Он должен мне все рассказать.
– А если он вообще откажется с тобой разговаривать?
Лейси поддела на вилку кусок омлета, обильно посыпанный перцем, и молча уставилась на него.
– Любопытно, – заговорила она через некоторое время. – Все утверждают, что ни одна из убитых женщин за всю жизнь не произнесла ни одного бранного слова и никогда не отзывалась плохо о муже. Но этого не может быть. Ты ведь видел, как Марлин клюнул на меня.
– Я был потрясен, когда слушал, как ты сквернословишь в присутствии Марлина на этом складе деревяшек.
– И очень хорошо. Я знала, что тебя убедить будет труднее, чем кого бы то ни было. Тут нужна была абсолютная натуральность.
– Что касается других женщин, то совершенно очевидно, что родственники и друзья заботились о том, чтобы защитить их доброе имя. Так бывает всегда, и это, разумеется, еще больше осложняет расследование.
– Он должен мне все рассказать.
– Оставь все это в прошлом, Шерлок, – мягко сказал Сэвич.
Его мягкость и доброта, однако, вызывали у Лейси лишь раздражение. Диллон не понимал ее, никак не мог понять, Вскинув на него глаза, она спросила ледяным тоном:
– Хочешь еще поджаренного хлеба? Откинувшись назад, Диллон скрестил руки на груди.
– Ты, конечно, очень крутая, но все же еще не доросла до того, чтобы играть, как я, в высшей лиге. Если намажешь на хлеб немного плавленого сыра, я, пожалуй, съем кусочек.
Глава 16
Когда Сэвич и Лейси прибыли в клинику «Бостон мемориал», капитан Дафтери и Ральф Баднак стояли у дверей палаты № 423.
– Вы не так уж и плохо выглядите, – сказал Баднак, окинув Лейси пристальным взглядом. – А вот Сэвич выглядит не слишком хорошо. Надеюсь, вы не очень его доставали?
Лейси закатила глаза:
– И почему это мужчины вечно защищают друг друга? Кажется, это я ранена, а не Сэвич.
– Да, но Сэвичу пришлось следить за тем, чтобы вы не отдали концы. Так что он вполне заслужил надбавку за работу в экстремальных условиях.
– Я все время спала и при этом не стонала, не хныкала и вообще не делала ничего такого, что могло бы потревожить их высочество. Единственное, что ему пришлось сделать, – это заказать еду в номер. Ну а как там Марлин Джоунс? Мы уже можем на него взглянуть?
– Не больше трех человек за раз, – произнес подошедший сзади доктор Рэймонд Остертон, на рукавах его халата виднелись пятна крови. – Его состояние все еще нестабильно. Это вы всадили в него пулю? – спросил он, взглянув на Шерлок, и, получив в ответ утвердительный кивок, сказал:
– Ну что ж, вы проделали порядочную дыру в его животе. Тот факт, что он остался живым, говорит либо о том, что вы неважно стреляете, либо о том, что вы не хотели его убивать.
– Я действительно не хотела его убивать. Во всяком случае, пока.
– Если это так, постарайтесь сейчас не слишком его утомлять, ладно?
Лицо Марлина Джоунса было смертельно бледным, губы имели синеватый оттенок. Он лежал на кровати с закрытыми глазами. Лейси отчетливо видела красноватые прожилки сосудов у него под глазами. Из носа торчала трубка, к обеим рукам подсоединены капельницы, стоящий рядом с кроватью монитор показывал, как работает сердце. Рядом с Джоунсом сидел на стуле офицер полиции. Еще один полицейский устроился на стуле за дверью палаты.
Марлин Джоунс не спал, Лейси заметила, как слегка вздрагивают его длинные темные ресницы.
Капитан Дафтери посмотрел на Лейси, на мгновение нахмурился, а затем тихим, спокойным голосом сказал:
– Вы непосредственно участвовали в его поимке, так что вполне справедливо будет, если вы первая с ним побеседуете. Мы разъяснили ему его права. Он сказал, что адвокат ему пока не нужен. Я даже записал его слова по поводу адвоката на магнитофонную пленку. Так что все вроде бы в полном порядке.
Лейси взглянула на Сэвича. Тот ответил ей ничего не выражающим взглядом, затем медленно кивнул.
Чувствуя, как сердце ее колотится от сдерживаемого ликования, Лейси наклонилась к кровати и сказала:
– Привет, Марлин. Это я, Марти Брамфорт. Раненый преступник застонал.
– Да ладно, Марлин, перестань праздновать труса. Открой глаза и посмотри на меня. Тебе будет приятно увидеть, что моя левая рука висит на перевязи. Это ведь ты постарался. Разве тебе не хочется взглянуть на свою работу?
Марлин разлепил веки и уставился на повязку Лейси.
– Я научился метать нож еще мальчишкой. Он должен был попасть тебе в сердце. Но ты, похоже, очень быстро двигаешься.
– Да.
– Но тебе тоже не удалось меня убить.
– Я не хотела этого. Мне хотелось всадить тебе пулю в живот, чтобы ты подольше помучился. Тебе больно, Марлин?
– Да, еще как. Ты нехорошая женщина, Марти.
– Может, ты и прав. Но и ты нехороший человек. Скажи, если бы тебе удалось расправиться со мной, ты бы убил еще пятерых женщин?
– Я не знаю, о чем ты говоришь, – сказал Джоунс и сморгнул.
– Ты убил Хилари Рэмсгейт. Ты бы и меня убил, если бы я не работала в ФБР. Так как, после меня ты убил бы еще пятерых, чтобы было ровно семь?
Глаза Джоунса помутнели. Он уставился в пространство таким взглядом, словно видел нечто, чего не могли разглядеть остальные. Когда он заговорил, в голосе его звучали нотки торжества:
– Кто знает? В Бостоне очень много женщин, которые заслуживают наказания. Я знал это еще до того, как приехал сюда. Мужчины распустили их – позволяли им ругаться, унижать и оскорблять своих мужей. Не знаю, возможно, что я бы никогда не остановился.
– Но в Сан-Франциско ты прекратил убивать, расправившись с седьмой жертвой.
– Правда? Я не помню. Мне не нравится, что ты стоишь, а я лежу. Мне нравится, когда женщины стоят на коленях и умоляют меня пощадить их или когда они лежат на спине и наблюдают за тем, как нож поднимается и опускается, вонзаясь в их тело. Жаль, что я тебя не убил.
К изумлению Лейси, Марлин Джоунс попытался плюнуть в нее, но у него не хватило сил для того, чтобы хотя бы приподняться. Закрыв глаза, он уронил голову набок, отвернувшись от нее.
– Дай ему отдохнуть, Шерлок, – сказал Сэвич, осторожно прикоснувшись к руке Лейси. – Ты сможешь поговорить с ним позже. Да, да, я разрешу тебе побеседовать с ним еще раз. Уверен, что и капитан Дафтери не будет возражать, хотя думаю, что он, как и я, будет настаивать, чтобы во время этой беседы за тобой наблюдали самым тщательным образом.
Лейси Шерлок не хотелось уходить, не выведав у преступника все до последней детали, но она лишь кивнула и вышла вместе со всеми из палаты. Не исключено, подумала она, что негодяй прикидывается и на самом деле чувствует себя совсем не так плохо, как это кажется.
Услышав, как затворилась дверь, Марлин Джоунс открыл глаза. Кто эта женщина и откуда ей так много известно? Сотрудник полиции? Агент ФБР? Нет, он в это не верил. Вернее, он был убежден, что дело не только в этом. Тут явно таилось что-то еще. Резкая боль снова пронзила живот. Марлин отчаянно жалел, что у него нет ножа, что он совершенно обессилел из-за ранения, что рядом с его кроватью сидит полицейский. Если бы не все это, с каким наслаждением он всадил бы острый как бритва клинок в эту самую Марти Брамфорт! Он решил, что ему необходимо как следует подумать и как можно лучше подготовиться к следующему разговору с ней. В том, что она придет опять, он не сомневался.
– Для первой беседы неплохо, Шерлок.
– Спасибо, капитан Дафтери. Но у меня было слишком мало времени. Этот Марлин Джоунс просто прикинулся, что ему плохо.
– Думаю, что вы правы, но это не имеет значения.
– Совершенно верно, – согласился Сэвич. – Это не важно. Мы вернемся сюда позже, Шерлок. Мне бы хотелось улететь обратно в Вашингтон сегодня, но я просто боюсь оставлять вас здесь одну. Вы улыбнетесь разок капитану, подмигнете Ральфу, поговорите с ними своим убедительным фэбээровским голосом – и, глядишь, они сделают все, что вы попросите.
– Это не правда, – сказал Ральф Баднак. – Я самый крутой полицейский в Бостоне. Кто бы мне ни подмигнул, ему это не поможет.
Лейси от души расхохоталась и хлопнула Баднака по плечу.
– Обещаю, что даже не буду пытаться это сделать, – сказала она. – Что же касается вас, сэр, то вам нет никакой необходимости оставаться здесь, если только вы сами этого не хотите.
– Прекратите, Шерлок. Мы оба отправимся завтра восвояси. А сейчас я хочу еще раз проанализировать все рапорты и попробовать с помощью МАКСа выяснить, слышал ли кто-нибудь из свидетелей когда-либо бранные слова от убитых женщин или нелестные отзывы о своих мужьях при посторонних.
– Я же говорила вам, что таких фактов быть не может. Развe вы не знаете, что о мертвых плохо не говорят? У преступника просто не могло быть никаких других причин для того, чтобы вырезать у своих жертв языки.
– Да, я помню, что вы это говорили. Но неужели никто ни разу ни о чем таком не упомянул?
– Когда речь идет об информации, Сэвич хоть в задницу залезет, а то, что ему нужно, добудет, – сказал Ральф, и Лейси снова захохотала.
– Ну и выражения у вас, Ральф, – заметил капитан Дафтери. – Кстати, Шерлок, вы здорово поймали этого типа на крючок своим сквернословием. Мои люди говорят, когда вы во время первой же встречи с ним принялись посылать всех и вся вдоль по матушке, это произвело на подонка сильное впечатление. А Сэвич так вообще был настолько шокирован, что едва не лишился чувств. Я, конечно, утрирую, но, честное слово, у вас это неплохо получилось.
– Наверное, мне следует поблагодарить вас за комплимент.
– Я очень рад, что мы не ошиблись, когда решили, что именно сквернословие первым делом привлекает внимание Марлина Джоунса к его будущим жертвам. И еще всякие нехорошие слова о мужьях. Думаю, мы в большом долгу перед составителями психологических портретов.
При этих словах глаза Лейси внезапно вспыхнули, и Сэвич понял, что она и без того точно знала, как Марлин Джоунс выбирает себе жертву. Но вот откуда ей это было известно? Видно, семь лет назад произошло что-то еще, о чем он не знал. Сэвич дорого бы дал за то, чтобы узнать, что это было.
* * *
Когда Лейси дозвонилась до адвокатского офиса Дугласа Мэдигана, в Сан-Франциско только что закончилось время ленча.
– Лейси, это в самом деле ты? С тобой все в порядке? Тут во всех теленовостях передавали про то, как поймали этого типа. Ты ведь участвовала в этом, верно?
– Да, участвовала. Со мной все в порядке, Дуглас. Мы действительно его поймали. Я уже один раз с ним разговаривала. Я все из него вытащу, Дуглас, все.
– Я не понял, что еще ты хочешь из него вытащить? Ведь и так уже все известно.
– Я хочу узнать, почему он убил Белинду. Ты ведь знаешь, она никогда не злоупотребляла бранными словами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64