Желания работать у новых сотрудников хватало, но этого было недостаточно. Чтобы стать мастерами шпионского ремесла, им требовалась хорошая подготовка.
И здесь Разведупру тоже пришлось начать с нуля: ежовскую чистку прошли даже даже разведшколы Красной Армии. В начале 1939 года возобновила работу закрытая тайной полицией Разведывательная школа, которой был придан статус военной академии. Школу связистов в Сокольниках объединили с ещё одним армейским учреждением и превратили в Центральный институт подготовки сотрудников разведки, а специалисты по подготовке разведчиков даже получили доступ в Академию Генерального штаба.
Но Вторая мировая война была уже не за горами, и у Разведупра явно не хватало времени для подготовки нужных кадров. Пересыпкин и его сотрудники работали, не покладая рук. Они создали курсы разведчиков, где спешно набранные офицеры за три-шесть месяцев постигали основы разведывательной работы. Только Центральная разведывательная школа могла позволить себе роскошь полуторагодового курса обучения, но в 1940 году даже его сократили до шести месяцев.
Кадровые сотрудники разведки ворчали, что за столь короткое время разведчика подготовить невозможно, ведь в нормальных условиях на это уходило три-четыре года. Тем не менее должности среднего и младшего уровня быстро заполнились новыми людьми.
Возникла молодая гвардия советской разведки, это были полные энтузиазма, мужественные, но неопытные и наспех подготовленные люди. А ведь им предстояло возглавить первые центры советского шпионажа за рубежом. Одного взгляда было достаточно для понимания призрачности перспектив русской разведки: работа Развеупра в Германии почти полностью свернута; в Швейцарии и Западной Европе машина шпионажа потеряла как своих руководителей, так и основные кадры; во многих странах разведку парализовал идеологический раскол между сторонниками и противниками Сталина.
Только в немногих случаях перспектива казалась более многообещающей: в 1937 году Разведупр преуспел в создании широкой диверсионной сети в северных и западных портах Европы; там связи вели к немецкому коммунисту Эрнсту Вольвеберу в Осло. Примерно в то же время агент Разведупра в Варшаве Рудольф Гернштадт сообщил, что завербовал для работы на Москву первого секретаря германского посольства Рудольфа фон Шелиха, крупнейшего силезского землевладельца. Таким образом советская разведка могла получать сообщения, которыми обменивались посольство с Вильгельмштрассе в Берлине. Другой советский шпион, Рихард Зорге, дальневосточный корреспондент "Франкфуртер Цайтунг", имел доступ в германское посольство в Токио и был близким другом посла Ойгена Отта.
Разведупр имел глубоко законспирированные связи в министерствах Третьего рейха. С момента прихода к власти нацистской тирании старший служащий имперского министерства экономики доктор Арвид Харнак пердавал советской разведке все доступные ему секреты; ненависть к фашизму вдохновила на подобные действия с содержимым сейфов имперского министерства авиации лейтенанта запаса военно-воздушных сил Гарри Шульце-Бойзена.
Несмотря на эти единичные успехи, новое руководство Разведупра с пессимизмом смотрело на возможность работы в Германии. Его представители в Берлине говорили о необходимости координации работы информаторов из групп Харнака и Шульце-Бойзена, но в Москве никто и полагать не мог, что таким образом удастся достичь крупного успеха. Работа шпионов в гитлеровском рейхе была чересчур опасной, а хватка гестапо слишком смертельной. Если дело касалось германской военной машины, наблюдение и сбор разведывательной информации следовало осуществлять из сопредельных государств, демократических стран Запада, которые не создавали непреодолимых препятствий для советской слежки за Третьим рейхом.
Идеальным наблюдательным постом для этого была Бельгия. Там законы о шпионаже предусматривали очень мягкие наказания, если только он не был направлен против самой этой страны. Части старой сети Коминтерна, действовавшей в Веймарской республике, удалось перебраться в Бельгию, а оттуда Разведупр смог создать сеть информаторов во Франции, Голландии, а, возможно, и в Дании. Более того, из Бельгии можно было наблюдать не только за Германией, но и за Великобританией, чье руководство Москва все ещё продолжала подозревать в планировании антибольшевистского похода в альянсе с нацистами.
Еще одним плюсом в пользу Бельгии служил тот факт, что это была единственная страна, с которой московское руководство поддерживало постоянную радиосвязь. Еще начиная с 1934 года Коминтерн с помощью разведывательной службы создал сеть радиопередатчиков, которые связывали Москву с её местными организациями и некоторыми коммунистическими партиями в Западной Европе. Главный московский передатчик пользовался позывными ВНА, отсюда и в абверовских досье появились упоминания о "сети ВНА".
Создание этой радиосети явилось главным образом результатом работы коммуниста из Восточной Пруссии, которого товарищи считали гением радиосвязи, отсюда и его кличка "Профессор". Это был Йоган Венцель, 1902 года рождения, номер 3140 в реестре гестапо и "Герман" для Разведупра. Уроженец Нидау (неподалеку от Кенигсберга), член ББ, до 1933 года был одной из ключевых фигур в промышленном шпионаже коммунистов. Даже после 1933 года он провел для Москвы несколько успешных операций: в конце 34-го завербовал в Дюссельдорфе группу информаторов для работы в немецкой военной промышленности; сеть его агентов на заводах Круппа в Эссене получила чертежи орудий и танков, которые он затем переправил за границу.
Когда в начале 1935 года сеть ББ была разгромлена гестапо, Венцеля снова отозвали в Москву. Там он посещал занятия в Военно-политической школе Красной Армии (улучшенный вариант М-школы), где с таким блеском осваивал методы разведки и работу с передатчиком, что даже семь лет спустя двое арестованных в Словакии немецких партийных функционеров ещё помнили своего однокурсника Германа и навели гестапо на его след.
Венцель стал работать на Разведупр и в 1936 году отправился в Бельгию. Идея состояла в том, чтобы создать в Брюсселе небольшую сеть агентуры и в то же время предоставить в распоряжение Коминтерна в Западной Европе свои навыки в радиоделе. Вскоре Венцель стал главным радистом Коминтерна в Западной Европе. В Бельгии он сам работал на радиопередатчике, поддерживал тесную связь с радистами французской и голландской компартий и начал вести подготовку новых специалистов. Если где-то выходила из строя рация или какой-нибудь товарищ терпел неудачу в дешифровке сложного советского кода, "профессор" всегда был под рукой и помогал восстановить оборванные связи.
Тем временем Венцель создал из коммунистов-эмигрантов небольшую разведгруппу, впоследствии известную гестапо как "Группа Германа". Они собирали информацию, занимались подделкой паспортов и обслуживали "почтовые ящики". Группа состояла из пяти человек: сам Венцель, его любовница Гермина Шнайдер, швейцарка по национальности, работавшая на Коминтерн с 1920 года курьером по кличке "Шлиттерлинг" ("Бабочка"); её бывший муж Франц Шнайдер; поляк Авраам Райхман (Адась), занимавшийся подделкой паспортов, и его чешская любовница Мальвина Грубер, урожденная Гофштадлерова.
Самым ценным членом группы был "сапожник" Райхман, чьи подделки позднее стали необходимым атрибутом любой шпионской группы на Западе. Прошлое его достаточно туманно. Французский писатель Перро утверждает, что Райхман был заброшен коминтерновским аппаратом в Берлине, занимавшимся подделкой паспортов. С другой стороны бывший чиновник гестапо считает, что этот "сильный и дьявольски умный человек" (как его описывает Андре Мойен, бывший бельгийский офицер абвера) был прежде одним из руководителей совершенно аполитичной преступной организации, специализировавшейся на подделках и контрабанде. Тем не менее все соглашаются, что "Фабрикант" (псевдоним Райхмана) являлся ведущим специалистом своего дела, работал в Палестине и с 1934 года постоянно обеспечивал своими изделиями все западноевропейское коммунистическое подполье.
Благодаря этим специалистам Венцель был постоянно на виду у своих хозяев из Разведупра, хотя с точки зрения разведки ценность его организации была невелика. Начиная с 1938 года его крошечная группа оказалась чрезвычайно полезной и сулила такие перспективы, что московское руководство решило её расширить. Сам того не подозревая, Йоган Венцель заложил фундамент "Красной капеллы".
Небольшие флажки на карте оперативной обстановки в Главном разведывательном управлении теперь образовывали сплошную агентурную сеть. Центром этой сети, развернутой над Западной Европой и достаточно сильной, чтобы одновременно работать как против Германии, так и против западных держав, стал Брюссель. Теперь команда офицеров советской разведки готовилась взять руководство на себя.
После непродолжительной акклиматизации на Западе капитану Виктору Сакулову-Гуревичу приказали создать в Копенгагене агентурную сеть для проникновения в Германию. Михаил Макаров, лейтенант военно-воздушных сил, отвечал за работу радистов в новой разросшейся организации в Бельгии, а лейтенант Антон Данилов - за связь и взаимодействие между советским посольством в Париже и группами в Бельгии и Голландии. И, наконец, военинженер третьего ранга Константин Ефремов получил задание вести наблюдение за военной промышленностью Западной Европы.
Главное управление приложило немало стараний, чтобы обеспечить четверке этих ключевых агентов хорошее прикрытие. Каждый из них сменил имя и обзавелся хорошо сделанными документами. Паспорт номер 4649, выданный в 1936 году в Нью-Йорке, превратил Сакулова-Гуревича в Висента Сьерру, гражданина Уругвая, родившегося 3 ноября 1912 года и проживающего в доме девять на Калле Колон, Монтевидео. Макаров же стал Карлосом Аламо, также из Монтевидео, родившимся 12 апреля 1913 года. Два других агента обрели скандинавское происхождение. Данилов стал норвежцем Альбертом Десметом, родившимся в Орхусе 12 октября 1903 года, а украинец Ефремов - финским студентом Эриком Ернстремом, появившимся на свет 3 ноября 1911 года в городе Ваза.
Для прикрытия маршрутов следования четверки советских агентов были приняты все меры предосторожности. Сакулов-Гуревич действительно улетел в Монтевидео и оттуда начал свой путь в Бельгию. Псевдофинн Ефремов добирался ещё более кружным путем: из Одессы пароходом до Румынии, затем Белград и Швейцария, через Париж добрался до Льежа, где один семестр изучал в университете химию, а потом наконец прибыл в пункт своего назначения Брюссель.
Хотя вся четверка прилежно учила свои новые роли, их преданность делу не могла скрыть того, что для подобной работы они не прошли соответствующей подготовки. Это был типичный продукт сокращенных курсов Разведупра, и ни у кого из них не было основательных знаний о работе разведки. Созданная антикоммунистами легенда о "Красной капелле" предсталяет их искусными супершпионами, но правда куда более прозаична.
Авиатор из Казани Макаров совершенно не подходил для разведработы. Общительный балагур любил быстрые машины (настоящее проклятие для профессионала-разведчика из-за неизбежных инцидентов, привлекающих внимание полиции), вино и красивых женщин. Говорят, что этот привлекательный гуляка приходился племянником Молотову, но он явно не вписывался в рамки конспиративной игры, питал отвращение к дисциплине и обожал авантюры. В ходе гражданской войны в Испании, будучи только членом наземного персонала и не имея летной подготовки, он в одиночку поднял в воздух против частей Франко бомбардировщик и таким образом предотвратил грозившую катастрофу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
И здесь Разведупру тоже пришлось начать с нуля: ежовскую чистку прошли даже даже разведшколы Красной Армии. В начале 1939 года возобновила работу закрытая тайной полицией Разведывательная школа, которой был придан статус военной академии. Школу связистов в Сокольниках объединили с ещё одним армейским учреждением и превратили в Центральный институт подготовки сотрудников разведки, а специалисты по подготовке разведчиков даже получили доступ в Академию Генерального штаба.
Но Вторая мировая война была уже не за горами, и у Разведупра явно не хватало времени для подготовки нужных кадров. Пересыпкин и его сотрудники работали, не покладая рук. Они создали курсы разведчиков, где спешно набранные офицеры за три-шесть месяцев постигали основы разведывательной работы. Только Центральная разведывательная школа могла позволить себе роскошь полуторагодового курса обучения, но в 1940 году даже его сократили до шести месяцев.
Кадровые сотрудники разведки ворчали, что за столь короткое время разведчика подготовить невозможно, ведь в нормальных условиях на это уходило три-четыре года. Тем не менее должности среднего и младшего уровня быстро заполнились новыми людьми.
Возникла молодая гвардия советской разведки, это были полные энтузиазма, мужественные, но неопытные и наспех подготовленные люди. А ведь им предстояло возглавить первые центры советского шпионажа за рубежом. Одного взгляда было достаточно для понимания призрачности перспектив русской разведки: работа Развеупра в Германии почти полностью свернута; в Швейцарии и Западной Европе машина шпионажа потеряла как своих руководителей, так и основные кадры; во многих странах разведку парализовал идеологический раскол между сторонниками и противниками Сталина.
Только в немногих случаях перспектива казалась более многообещающей: в 1937 году Разведупр преуспел в создании широкой диверсионной сети в северных и западных портах Европы; там связи вели к немецкому коммунисту Эрнсту Вольвеберу в Осло. Примерно в то же время агент Разведупра в Варшаве Рудольф Гернштадт сообщил, что завербовал для работы на Москву первого секретаря германского посольства Рудольфа фон Шелиха, крупнейшего силезского землевладельца. Таким образом советская разведка могла получать сообщения, которыми обменивались посольство с Вильгельмштрассе в Берлине. Другой советский шпион, Рихард Зорге, дальневосточный корреспондент "Франкфуртер Цайтунг", имел доступ в германское посольство в Токио и был близким другом посла Ойгена Отта.
Разведупр имел глубоко законспирированные связи в министерствах Третьего рейха. С момента прихода к власти нацистской тирании старший служащий имперского министерства экономики доктор Арвид Харнак пердавал советской разведке все доступные ему секреты; ненависть к фашизму вдохновила на подобные действия с содержимым сейфов имперского министерства авиации лейтенанта запаса военно-воздушных сил Гарри Шульце-Бойзена.
Несмотря на эти единичные успехи, новое руководство Разведупра с пессимизмом смотрело на возможность работы в Германии. Его представители в Берлине говорили о необходимости координации работы информаторов из групп Харнака и Шульце-Бойзена, но в Москве никто и полагать не мог, что таким образом удастся достичь крупного успеха. Работа шпионов в гитлеровском рейхе была чересчур опасной, а хватка гестапо слишком смертельной. Если дело касалось германской военной машины, наблюдение и сбор разведывательной информации следовало осуществлять из сопредельных государств, демократических стран Запада, которые не создавали непреодолимых препятствий для советской слежки за Третьим рейхом.
Идеальным наблюдательным постом для этого была Бельгия. Там законы о шпионаже предусматривали очень мягкие наказания, если только он не был направлен против самой этой страны. Части старой сети Коминтерна, действовавшей в Веймарской республике, удалось перебраться в Бельгию, а оттуда Разведупр смог создать сеть информаторов во Франции, Голландии, а, возможно, и в Дании. Более того, из Бельгии можно было наблюдать не только за Германией, но и за Великобританией, чье руководство Москва все ещё продолжала подозревать в планировании антибольшевистского похода в альянсе с нацистами.
Еще одним плюсом в пользу Бельгии служил тот факт, что это была единственная страна, с которой московское руководство поддерживало постоянную радиосвязь. Еще начиная с 1934 года Коминтерн с помощью разведывательной службы создал сеть радиопередатчиков, которые связывали Москву с её местными организациями и некоторыми коммунистическими партиями в Западной Европе. Главный московский передатчик пользовался позывными ВНА, отсюда и в абверовских досье появились упоминания о "сети ВНА".
Создание этой радиосети явилось главным образом результатом работы коммуниста из Восточной Пруссии, которого товарищи считали гением радиосвязи, отсюда и его кличка "Профессор". Это был Йоган Венцель, 1902 года рождения, номер 3140 в реестре гестапо и "Герман" для Разведупра. Уроженец Нидау (неподалеку от Кенигсберга), член ББ, до 1933 года был одной из ключевых фигур в промышленном шпионаже коммунистов. Даже после 1933 года он провел для Москвы несколько успешных операций: в конце 34-го завербовал в Дюссельдорфе группу информаторов для работы в немецкой военной промышленности; сеть его агентов на заводах Круппа в Эссене получила чертежи орудий и танков, которые он затем переправил за границу.
Когда в начале 1935 года сеть ББ была разгромлена гестапо, Венцеля снова отозвали в Москву. Там он посещал занятия в Военно-политической школе Красной Армии (улучшенный вариант М-школы), где с таким блеском осваивал методы разведки и работу с передатчиком, что даже семь лет спустя двое арестованных в Словакии немецких партийных функционеров ещё помнили своего однокурсника Германа и навели гестапо на его след.
Венцель стал работать на Разведупр и в 1936 году отправился в Бельгию. Идея состояла в том, чтобы создать в Брюсселе небольшую сеть агентуры и в то же время предоставить в распоряжение Коминтерна в Западной Европе свои навыки в радиоделе. Вскоре Венцель стал главным радистом Коминтерна в Западной Европе. В Бельгии он сам работал на радиопередатчике, поддерживал тесную связь с радистами французской и голландской компартий и начал вести подготовку новых специалистов. Если где-то выходила из строя рация или какой-нибудь товарищ терпел неудачу в дешифровке сложного советского кода, "профессор" всегда был под рукой и помогал восстановить оборванные связи.
Тем временем Венцель создал из коммунистов-эмигрантов небольшую разведгруппу, впоследствии известную гестапо как "Группа Германа". Они собирали информацию, занимались подделкой паспортов и обслуживали "почтовые ящики". Группа состояла из пяти человек: сам Венцель, его любовница Гермина Шнайдер, швейцарка по национальности, работавшая на Коминтерн с 1920 года курьером по кличке "Шлиттерлинг" ("Бабочка"); её бывший муж Франц Шнайдер; поляк Авраам Райхман (Адась), занимавшийся подделкой паспортов, и его чешская любовница Мальвина Грубер, урожденная Гофштадлерова.
Самым ценным членом группы был "сапожник" Райхман, чьи подделки позднее стали необходимым атрибутом любой шпионской группы на Западе. Прошлое его достаточно туманно. Французский писатель Перро утверждает, что Райхман был заброшен коминтерновским аппаратом в Берлине, занимавшимся подделкой паспортов. С другой стороны бывший чиновник гестапо считает, что этот "сильный и дьявольски умный человек" (как его описывает Андре Мойен, бывший бельгийский офицер абвера) был прежде одним из руководителей совершенно аполитичной преступной организации, специализировавшейся на подделках и контрабанде. Тем не менее все соглашаются, что "Фабрикант" (псевдоним Райхмана) являлся ведущим специалистом своего дела, работал в Палестине и с 1934 года постоянно обеспечивал своими изделиями все западноевропейское коммунистическое подполье.
Благодаря этим специалистам Венцель был постоянно на виду у своих хозяев из Разведупра, хотя с точки зрения разведки ценность его организации была невелика. Начиная с 1938 года его крошечная группа оказалась чрезвычайно полезной и сулила такие перспективы, что московское руководство решило её расширить. Сам того не подозревая, Йоган Венцель заложил фундамент "Красной капеллы".
Небольшие флажки на карте оперативной обстановки в Главном разведывательном управлении теперь образовывали сплошную агентурную сеть. Центром этой сети, развернутой над Западной Европой и достаточно сильной, чтобы одновременно работать как против Германии, так и против западных держав, стал Брюссель. Теперь команда офицеров советской разведки готовилась взять руководство на себя.
После непродолжительной акклиматизации на Западе капитану Виктору Сакулову-Гуревичу приказали создать в Копенгагене агентурную сеть для проникновения в Германию. Михаил Макаров, лейтенант военно-воздушных сил, отвечал за работу радистов в новой разросшейся организации в Бельгии, а лейтенант Антон Данилов - за связь и взаимодействие между советским посольством в Париже и группами в Бельгии и Голландии. И, наконец, военинженер третьего ранга Константин Ефремов получил задание вести наблюдение за военной промышленностью Западной Европы.
Главное управление приложило немало стараний, чтобы обеспечить четверке этих ключевых агентов хорошее прикрытие. Каждый из них сменил имя и обзавелся хорошо сделанными документами. Паспорт номер 4649, выданный в 1936 году в Нью-Йорке, превратил Сакулова-Гуревича в Висента Сьерру, гражданина Уругвая, родившегося 3 ноября 1912 года и проживающего в доме девять на Калле Колон, Монтевидео. Макаров же стал Карлосом Аламо, также из Монтевидео, родившимся 12 апреля 1913 года. Два других агента обрели скандинавское происхождение. Данилов стал норвежцем Альбертом Десметом, родившимся в Орхусе 12 октября 1903 года, а украинец Ефремов - финским студентом Эриком Ернстремом, появившимся на свет 3 ноября 1911 года в городе Ваза.
Для прикрытия маршрутов следования четверки советских агентов были приняты все меры предосторожности. Сакулов-Гуревич действительно улетел в Монтевидео и оттуда начал свой путь в Бельгию. Псевдофинн Ефремов добирался ещё более кружным путем: из Одессы пароходом до Румынии, затем Белград и Швейцария, через Париж добрался до Льежа, где один семестр изучал в университете химию, а потом наконец прибыл в пункт своего назначения Брюссель.
Хотя вся четверка прилежно учила свои новые роли, их преданность делу не могла скрыть того, что для подобной работы они не прошли соответствующей подготовки. Это был типичный продукт сокращенных курсов Разведупра, и ни у кого из них не было основательных знаний о работе разведки. Созданная антикоммунистами легенда о "Красной капелле" предсталяет их искусными супершпионами, но правда куда более прозаична.
Авиатор из Казани Макаров совершенно не подходил для разведработы. Общительный балагур любил быстрые машины (настоящее проклятие для профессионала-разведчика из-за неизбежных инцидентов, привлекающих внимание полиции), вино и красивых женщин. Говорят, что этот привлекательный гуляка приходился племянником Молотову, но он явно не вписывался в рамки конспиративной игры, питал отвращение к дисциплине и обожал авантюры. В ходе гражданской войны в Испании, будучи только членом наземного персонала и не имея летной подготовки, он в одиночку поднял в воздух против частей Франко бомбардировщик и таким образом предотвратил грозившую катастрофу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54