Оба немца обещали работать лучше. 20 октября "Кент" отправился в Прагу, где ему предстояло сделать для "Директора" кое-что еще.
По возвращении в Брюссель его вновь ожидали плохие новости: Коппи возобновил связь с Москвой, но день-два спустя (21 октября) снова замолчал. "Директор" считал берлинские сообщения чрезвычайно важными, передавать их в Москву пришлось "Кенту", поскольку на этом особенно настаивал его шеф.
Только гораздо позже "Кент" смог понять, почему Коппи так неожиданно ушел из эфира. Он прекратил передачи, потому что у нему вплотную подобралось подразделение службы радиоперехвата германской контрразведки. Треппер и "Кент" не замедлили уловить ноту обреченности в берлинских сообщениях: немцы вышли на их след. Радиопеленгаторная служба германской контрразведки стягивала силы для контрудара.
Глава третья.
Тревога на "горячей линии".
Появление советских агентов в империи Адольфа Гитлера застало германские контрразведывательные службы врасплох. Эксперты Третьего рейха тщетно вслушивались в радиопередачи своего противника; радиопеленгаторы вермахта и полиции безрезультатно нащупывали убежища красных шпионов. Немцы явно столкнулись с практически неразрешимой задачей.
Поток радиограмм демонстрировал бессилие немецких спецслцжб. Станции перехвата ОКВ (Верховное главнокомандование вооруженными силами) прилежно записывали шифрованные сообщения невидимого противника; адресные группы цифр загадочных посланий аккуратно регистрировались в списке позывных, который вела контрразведка, но тайный язык шпионов оставался немцам непонятен.
Первую радиограмму "Красной капеллы" приняли около трех часов пятидесяти минут утра 26 июня 1941 года на станции радиоперехвата в Гранце, неподалеку от Кенигсберга.
"КЛК от ПТХ 26. 06. 03. 3032 вдс N14 кбв," - записал оператор, затем последовали сорок две пятизначные группы цифр, заканчивавшихся подписью "АР 50385 КЛК от ПТХ".
Текст не смогли расшифровать даже самые квалифицированные специалисты. Появление неизвестного передатчика насторожило всю сеть германской радиоконтрразведки. А всего несколько часов спустя телетайпы уже отстукивали приказ пеленгаторным станциям вермахта:
"Необходимо раскрыть график ПТХ. Ночная частота 10363. Дневная частота неизвестна. Приоритет 1а.
Сообщения о других станциях появились не раньше, чем немцы смогли убедиться, что таинственный передатчик с позывными ПТХ связан с Москвой. В июле 1941 года служба перехвата занесла в свои списки 78 коминтерновских передатчика, а к октябрю их число возросло ещё на десяток. (К июлю 1942 года на территориях, оккупированных немцами в Европе, работало 325 подпольных советских передатчиков, предположительно большинство из них на Восточном фронте).
Для ищеек гестапо и абвера эта морзянка в эфире казалась насмешкой над их бесплодными усилиями проникнуть в секреты советской разведывательной машины. Долгие годы абвер адмирала Вильгельма Канариса ломал голову над задачей проникновения в советскую разведслужбу, чтобы остановить наступление красных шпионов.
В 1935 году в абвере под руководством капитана военно-морского флота Протца была сформирована группа IIIФ, которая занималась контрразведкой. Она должна была внедряться в разведывательные службы противника и снабжать их дезинформацией. Но ни капитан Протц, ни его преемник, подполковник Йохим Роледер, который сменил его в 1938 году, внедриться в Разведупр не сумели.
Абвер решил поставить более реальную задачу. Его руководство соглашалось с Генрихом Гиммлером, который тайно восхищался русским полицейским государством и говорил, что "Россия буквально герметически закупорена: ни одного звука не доходит до внешнего мира из-за её стен, ничто из враждебного внешнего мира не может проникнуть в Россию". Лобовая атака явно не сулила перспектив; проникновение в обширную империю России возможно только с периферии.
К счастью, служба абвера в Кенигсберге находилась в хороших отношениях с некоторыми руководителями литовской контрразведки. По замыслам абвера, литовцы могли бы оказать помощь в переправке агентов через советскую границу. Но те разочаровали своих немецких друзей, сочтя слишком рискованными действия против могучего соседа."Против Советского Союза они даже пальцем бы не шевельнули" - вспоминает бывший подполковник абвера Райл.
Затем абвер переключился на венгров, которые вполне могли занять место литовцев. В 1935-36 годах служба абвера в Мюнхене связывалась с венгерской разведкой, и те действительно обещали немцам наладить разведку в России. Но шпионы гонведа также оказались неспособными решить проблемы абвера. Тогда у морской разведки абвера - отдела IM родилась новая идея: разместить информаторов на судах, заходящих в советские порты, и проникнуть в Россию таким путем. Этот план оказался столь же невыполнимым, как и идея использовать в разведывательных целях германских туристов.
Оставалось только одно: поддержать русских эмигрантов и использовать их связи с прежней родиной. В 1937 году абвер вошел в контакт с группой эмигрантов, известных как ОУН (Организация украинских националистов). Их руководитель, полковник Евгений Коновалец, сотрудничавший с немцами ещё с 1921 года, был убит советскими агентами. Но его преемник, полковник Андрей Мельник, очень хотел помочь абверу создать на Украине сеть информаторов. Однако его обещания оказались пустым звуком, и абверу пришлось довольствоваться планом использования украинцев для диверсионных операций на случай войны с Советским Союзом. *
(* Перед польской кампанией абвер II действительно сформировал из членов ОУН полк под кодовым названием "Помощь горских крестьян" для диверсионной и шпионской деятельности за линией фронта. Прим. авт.)
Все попытки проникнуть в Россию закончились неудачей. Абвер не смог найти ни единой лазейки в закрытый мир Советов. Военный атташе Германии в Москве полковник Эрнст Костринг оставил всякие попытки добиться этой цели и заявил: "Скорее арабу в развевающемся белом бурнусе удастся незамеченным пройтись по Берлину, чем иностранному агенту оказаться в России". Советский Союз остался белым пятном на оперативных картах абвера. Проблема все больше становилась камнем преткновения для РСХА под руководством группенфюрера СС Рейнхарта Гейдриха.
Неудача абвера позволила его жадным до власти соперникам - гестапо и СД (охранная служба СС) - отобрать очки у "консервативной" разведки. В середине тридцатых они преуспели в разрушении подпольных структур немецких коммунистов. Так почему им должна оказаться не по зубам советская разведка?
Ни одна организация в Третьем рейхе не тратила столько сил на слежку за разведывательными службами коммунистов, как полицейская машина Гиммлера-Гейдриха. СД и гестапо были пронизаны духом крестового похода нацистской партии против большевизма и обладали всеми возможностями, свойственными прекрасно отлаженным механизмам полицейского государства, а значит могли использовать каждый шанс проникновения в советскую разведслужбу. Так что теоретически эти стражи режима располагали всеми возможностями превзойти своих соперников из штаб-квартиры абвера на Тирпицуфер.
Даже само перечисление досье в управлении гестапо свидетельствует, насколько дотошно они следили за своим врагом. Серия 20 (01) включала в себя все сообщения от советских представителей, серия 20 (02) отражала связи русских националистов, 20 (10) содержала сведения о "международных коммунистических агентах", 20 (12) - о "советско-русских шпионах" и так далее. Памятка для сотрудников Гейдриха определяла обязанности отдела по "советско-русским делам" следующим образом: "розыск и слежка за советскими гражданами в рейхе, места проживания и т. п; выявление и наблюдение за перемещениями дипломатических работников Советской России по всему миру; контроль и наблюдение за советскими судами в германских портах; обработка и оценка всей информации, так или иначе касающейся Советского Союза".
Здесь не было места случаю, гестаповская машина слежки расследовала и отмечала все аспекты деятельности советской разведки. За это отвечало четвертое управление РСХА (гестапо во главе с рейхскриминалдиректором Генрихом Мюллером); его подразделение А2, криминалрат Хорст Копков, занималось диверсиями и подделкой документов; С1, полицайрат Мацке, отвечало за "оценку, учет и слежку за иностранцами"; Е1, криминалполицай Линдов, вело "общие вопросы контрразведки и пресечение предательской деятельности", а Е5, криминалрат Вальтер Кубицки, занималось "восточной контрразведкой "и являлось реальным противником советской разведывательной службы.
Русское подразделение четвертого Управления РСХА (во главе с бригаденфюрером СС Хайнцем Йостом, которого в 1941 году сменил оберфюрер Вальтер Шелленберг), зарубежная разведывательная служба СД, имела такую же специализацию. Штурмбанфюрер СС Карл-Отто фон Салиш, глава III отдела (восток), координировал разведывательные операции подразделений СД Восточной Пруссии в Советском Союзе. Штурмбанфюрер СС Рудольф Зайдель из подотдела VI АЗ руководил зарубежной сетью информаторов, а штурмбанфюрер СС доктор Графе возглавлял "восточную" группу (VIC).
Такой специализированный механизм был обязан превосходить военный абвер хотя бы по ресурсам. Надо заметить, что гестапо и СД могли похвалиться целым рядом успешных проникновений в Россию. Аусланд СД (внешняя служба безопасности) поддерживала связи с организацией белогвардейских офицеров в Париже во главе с бывшим генералом Николаем Скоблиным, получившим свой чин в гражданскую войну. Во время дела Тухачевского Гейдрих даже сумел войти в непосредственный контакт с советской тайной полицией. Представители руководителя ГУГБ Ежова вели переговоры со службами Гейдриха по поводу доставки и покупки некоторых компрометирующих документов, сфабрикованных в СД, которые доказывали, что советский маршал являлся ставленником западного империализма. (Гейдрих так никогда и не понял, что Сталин принял решение об уничтожении Тухачевского за много недель до того, а он только выполнял поручение Ежова).
СД сумела даже преуспеть там, где абвер потерпел неудачу. 23 января 1940 года Шестое Управление сообщило Гейдриху, что в Эстонии и Литве найден "ценный источник надежной информации из России". "Может даже представиться случай проникнуть на территорию самой России, в частности из Польши; некие тайные фигуранты регулярно направляются отсюда в Советскую Россию для разведки ситуации, общих настроений и т. д." Во время советско-финской войны зимой 1939-40 года СД поддерживала полезные связи с финской армией и сообщала, что удалось получить безукоризненно точные отчеты с русско-финского фронта, особенно в отношении качества подготовки и силы Красной Армии.
Хотя в некоторых отношениях действия гестапо и СД могут показаться успешными, политические фантазии нацистов часто заставляли сыщиков РСХА принимать на вооружение теории, которые с точки зрения профессионального полицейского, были простым самообманом. Секретные документы РСХА показывают, что эти стражи режима иногда пестовали удивительные заблуждения по поводу советской разведывательной службы. Гиммлер вполне серьезно утверждал, что "большевистский Генеральный штаб, еврейское руководство "советской разведки следует искать, вероятнее всего, в Нью-Йорке. На закрытом заседании Прусского государственного совета рейхсфюрер СС и глава германской полиции приоткрыл завесу тайны перед высшими сановниками партии и государства: "штаб-квартира русской разведки расположена либо в Германии, на территории русского посольства, либо на зарубежной территории под видом коммунистического руководства в.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
По возвращении в Брюссель его вновь ожидали плохие новости: Коппи возобновил связь с Москвой, но день-два спустя (21 октября) снова замолчал. "Директор" считал берлинские сообщения чрезвычайно важными, передавать их в Москву пришлось "Кенту", поскольку на этом особенно настаивал его шеф.
Только гораздо позже "Кент" смог понять, почему Коппи так неожиданно ушел из эфира. Он прекратил передачи, потому что у нему вплотную подобралось подразделение службы радиоперехвата германской контрразведки. Треппер и "Кент" не замедлили уловить ноту обреченности в берлинских сообщениях: немцы вышли на их след. Радиопеленгаторная служба германской контрразведки стягивала силы для контрудара.
Глава третья.
Тревога на "горячей линии".
Появление советских агентов в империи Адольфа Гитлера застало германские контрразведывательные службы врасплох. Эксперты Третьего рейха тщетно вслушивались в радиопередачи своего противника; радиопеленгаторы вермахта и полиции безрезультатно нащупывали убежища красных шпионов. Немцы явно столкнулись с практически неразрешимой задачей.
Поток радиограмм демонстрировал бессилие немецких спецслцжб. Станции перехвата ОКВ (Верховное главнокомандование вооруженными силами) прилежно записывали шифрованные сообщения невидимого противника; адресные группы цифр загадочных посланий аккуратно регистрировались в списке позывных, который вела контрразведка, но тайный язык шпионов оставался немцам непонятен.
Первую радиограмму "Красной капеллы" приняли около трех часов пятидесяти минут утра 26 июня 1941 года на станции радиоперехвата в Гранце, неподалеку от Кенигсберга.
"КЛК от ПТХ 26. 06. 03. 3032 вдс N14 кбв," - записал оператор, затем последовали сорок две пятизначные группы цифр, заканчивавшихся подписью "АР 50385 КЛК от ПТХ".
Текст не смогли расшифровать даже самые квалифицированные специалисты. Появление неизвестного передатчика насторожило всю сеть германской радиоконтрразведки. А всего несколько часов спустя телетайпы уже отстукивали приказ пеленгаторным станциям вермахта:
"Необходимо раскрыть график ПТХ. Ночная частота 10363. Дневная частота неизвестна. Приоритет 1а.
Сообщения о других станциях появились не раньше, чем немцы смогли убедиться, что таинственный передатчик с позывными ПТХ связан с Москвой. В июле 1941 года служба перехвата занесла в свои списки 78 коминтерновских передатчика, а к октябрю их число возросло ещё на десяток. (К июлю 1942 года на территориях, оккупированных немцами в Европе, работало 325 подпольных советских передатчиков, предположительно большинство из них на Восточном фронте).
Для ищеек гестапо и абвера эта морзянка в эфире казалась насмешкой над их бесплодными усилиями проникнуть в секреты советской разведывательной машины. Долгие годы абвер адмирала Вильгельма Канариса ломал голову над задачей проникновения в советскую разведслужбу, чтобы остановить наступление красных шпионов.
В 1935 году в абвере под руководством капитана военно-морского флота Протца была сформирована группа IIIФ, которая занималась контрразведкой. Она должна была внедряться в разведывательные службы противника и снабжать их дезинформацией. Но ни капитан Протц, ни его преемник, подполковник Йохим Роледер, который сменил его в 1938 году, внедриться в Разведупр не сумели.
Абвер решил поставить более реальную задачу. Его руководство соглашалось с Генрихом Гиммлером, который тайно восхищался русским полицейским государством и говорил, что "Россия буквально герметически закупорена: ни одного звука не доходит до внешнего мира из-за её стен, ничто из враждебного внешнего мира не может проникнуть в Россию". Лобовая атака явно не сулила перспектив; проникновение в обширную империю России возможно только с периферии.
К счастью, служба абвера в Кенигсберге находилась в хороших отношениях с некоторыми руководителями литовской контрразведки. По замыслам абвера, литовцы могли бы оказать помощь в переправке агентов через советскую границу. Но те разочаровали своих немецких друзей, сочтя слишком рискованными действия против могучего соседа."Против Советского Союза они даже пальцем бы не шевельнули" - вспоминает бывший подполковник абвера Райл.
Затем абвер переключился на венгров, которые вполне могли занять место литовцев. В 1935-36 годах служба абвера в Мюнхене связывалась с венгерской разведкой, и те действительно обещали немцам наладить разведку в России. Но шпионы гонведа также оказались неспособными решить проблемы абвера. Тогда у морской разведки абвера - отдела IM родилась новая идея: разместить информаторов на судах, заходящих в советские порты, и проникнуть в Россию таким путем. Этот план оказался столь же невыполнимым, как и идея использовать в разведывательных целях германских туристов.
Оставалось только одно: поддержать русских эмигрантов и использовать их связи с прежней родиной. В 1937 году абвер вошел в контакт с группой эмигрантов, известных как ОУН (Организация украинских националистов). Их руководитель, полковник Евгений Коновалец, сотрудничавший с немцами ещё с 1921 года, был убит советскими агентами. Но его преемник, полковник Андрей Мельник, очень хотел помочь абверу создать на Украине сеть информаторов. Однако его обещания оказались пустым звуком, и абверу пришлось довольствоваться планом использования украинцев для диверсионных операций на случай войны с Советским Союзом. *
(* Перед польской кампанией абвер II действительно сформировал из членов ОУН полк под кодовым названием "Помощь горских крестьян" для диверсионной и шпионской деятельности за линией фронта. Прим. авт.)
Все попытки проникнуть в Россию закончились неудачей. Абвер не смог найти ни единой лазейки в закрытый мир Советов. Военный атташе Германии в Москве полковник Эрнст Костринг оставил всякие попытки добиться этой цели и заявил: "Скорее арабу в развевающемся белом бурнусе удастся незамеченным пройтись по Берлину, чем иностранному агенту оказаться в России". Советский Союз остался белым пятном на оперативных картах абвера. Проблема все больше становилась камнем преткновения для РСХА под руководством группенфюрера СС Рейнхарта Гейдриха.
Неудача абвера позволила его жадным до власти соперникам - гестапо и СД (охранная служба СС) - отобрать очки у "консервативной" разведки. В середине тридцатых они преуспели в разрушении подпольных структур немецких коммунистов. Так почему им должна оказаться не по зубам советская разведка?
Ни одна организация в Третьем рейхе не тратила столько сил на слежку за разведывательными службами коммунистов, как полицейская машина Гиммлера-Гейдриха. СД и гестапо были пронизаны духом крестового похода нацистской партии против большевизма и обладали всеми возможностями, свойственными прекрасно отлаженным механизмам полицейского государства, а значит могли использовать каждый шанс проникновения в советскую разведслужбу. Так что теоретически эти стражи режима располагали всеми возможностями превзойти своих соперников из штаб-квартиры абвера на Тирпицуфер.
Даже само перечисление досье в управлении гестапо свидетельствует, насколько дотошно они следили за своим врагом. Серия 20 (01) включала в себя все сообщения от советских представителей, серия 20 (02) отражала связи русских националистов, 20 (10) содержала сведения о "международных коммунистических агентах", 20 (12) - о "советско-русских шпионах" и так далее. Памятка для сотрудников Гейдриха определяла обязанности отдела по "советско-русским делам" следующим образом: "розыск и слежка за советскими гражданами в рейхе, места проживания и т. п; выявление и наблюдение за перемещениями дипломатических работников Советской России по всему миру; контроль и наблюдение за советскими судами в германских портах; обработка и оценка всей информации, так или иначе касающейся Советского Союза".
Здесь не было места случаю, гестаповская машина слежки расследовала и отмечала все аспекты деятельности советской разведки. За это отвечало четвертое управление РСХА (гестапо во главе с рейхскриминалдиректором Генрихом Мюллером); его подразделение А2, криминалрат Хорст Копков, занималось диверсиями и подделкой документов; С1, полицайрат Мацке, отвечало за "оценку, учет и слежку за иностранцами"; Е1, криминалполицай Линдов, вело "общие вопросы контрразведки и пресечение предательской деятельности", а Е5, криминалрат Вальтер Кубицки, занималось "восточной контрразведкой "и являлось реальным противником советской разведывательной службы.
Русское подразделение четвертого Управления РСХА (во главе с бригаденфюрером СС Хайнцем Йостом, которого в 1941 году сменил оберфюрер Вальтер Шелленберг), зарубежная разведывательная служба СД, имела такую же специализацию. Штурмбанфюрер СС Карл-Отто фон Салиш, глава III отдела (восток), координировал разведывательные операции подразделений СД Восточной Пруссии в Советском Союзе. Штурмбанфюрер СС Рудольф Зайдель из подотдела VI АЗ руководил зарубежной сетью информаторов, а штурмбанфюрер СС доктор Графе возглавлял "восточную" группу (VIC).
Такой специализированный механизм был обязан превосходить военный абвер хотя бы по ресурсам. Надо заметить, что гестапо и СД могли похвалиться целым рядом успешных проникновений в Россию. Аусланд СД (внешняя служба безопасности) поддерживала связи с организацией белогвардейских офицеров в Париже во главе с бывшим генералом Николаем Скоблиным, получившим свой чин в гражданскую войну. Во время дела Тухачевского Гейдрих даже сумел войти в непосредственный контакт с советской тайной полицией. Представители руководителя ГУГБ Ежова вели переговоры со службами Гейдриха по поводу доставки и покупки некоторых компрометирующих документов, сфабрикованных в СД, которые доказывали, что советский маршал являлся ставленником западного империализма. (Гейдрих так никогда и не понял, что Сталин принял решение об уничтожении Тухачевского за много недель до того, а он только выполнял поручение Ежова).
СД сумела даже преуспеть там, где абвер потерпел неудачу. 23 января 1940 года Шестое Управление сообщило Гейдриху, что в Эстонии и Литве найден "ценный источник надежной информации из России". "Может даже представиться случай проникнуть на территорию самой России, в частности из Польши; некие тайные фигуранты регулярно направляются отсюда в Советскую Россию для разведки ситуации, общих настроений и т. д." Во время советско-финской войны зимой 1939-40 года СД поддерживала полезные связи с финской армией и сообщала, что удалось получить безукоризненно точные отчеты с русско-финского фронта, особенно в отношении качества подготовки и силы Красной Армии.
Хотя в некоторых отношениях действия гестапо и СД могут показаться успешными, политические фантазии нацистов часто заставляли сыщиков РСХА принимать на вооружение теории, которые с точки зрения профессионального полицейского, были простым самообманом. Секретные документы РСХА показывают, что эти стражи режима иногда пестовали удивительные заблуждения по поводу советской разведывательной службы. Гиммлер вполне серьезно утверждал, что "большевистский Генеральный штаб, еврейское руководство "советской разведки следует искать, вероятнее всего, в Нью-Йорке. На закрытом заседании Прусского государственного совета рейхсфюрер СС и глава германской полиции приоткрыл завесу тайны перед высшими сановниками партии и государства: "штаб-квартира русской разведки расположена либо в Германии, на территории русского посольства, либо на зарубежной территории под видом коммунистического руководства в.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54