Мне кажется, у тебя есть данные для большого боксера, малыш.
— Ух, г-н Готткин, хочу, — быстро ответил я. — Начнем сейчас?
— Да я бы рад, малыш, — он несколько смутился, — но тут возникло одно непредвиденное дело, и я не могу. Я тебе завтра в школе скажу, когда можно начать.
— М-да, г-н Готткин, — разочарованно протянул я. Он положил мне руку на плечо и повел к двери. — Извини, малыш, дело. Понимаешь?
Я улыбнулся ему из дверей. — Конечно, г-н Готткин, понимаю. Завтра все будет в порядке.
— Да, малыш. Завтра. — Готткин быстро закрыл дверь.
Я быстро перебежал улицу и вошел в проулок. Уселся так, чтобы была видна его дверь, и стал ждать. Прошло примерно пятнадцать минут, прежде чем она прошла по улице.
Она шла быстро, не оглядываясь, пока не дошла до двери. Затем она посмотрела в обе стороны и нырнула в дверь, закрыв ее за собой.
Я посидел там еще минут пятнадцать и затем встал. Г-н Готткин очень удивился бы, если в знал, как много я понял. Какой день! Сначала бой в школе, а теперь это. А мисс Шиндлер к тому же была замужем за г-ном Роузеном, учителем математики. У меня появилась новая уверенность в своих силах. Стоит мне только сказать слово, и они все пропали.
По пути мне попался пожарный гидрант. Я легко перепрыгнул через него.
До чего же хорошо, что Пол задержался!
Глава 6
У меня устали руки. Пот стекал по лбу на глаза, и мне жгло их. Я смахнул пот тыльной стороной перчатки и повернулся к учителю. Голос у него был хриплый, и он тоже обливался потом.
— Держи левую, Дэнни. И бей. Резко! Не размахивай, как балерина. Бей с плеча. Быстро! Смотри, вот так. — Он повернулся к груше и ударил по ней левой. Рука у него двигалась так быстро, что даже сливалась. Груша бешено билась о доску. Он опять повернулся ко мне. — Теперь бей меня — быстро!
Я снова поднял руки и осторожно пошел вокруг него. Это продолжалось уже две недели, и я уже достаточно научился, чтобы быть с ним осторожным.
Он был суровым учителем, и если я делал ошибку, то, как правило, приходилось расплачиваться ударом в челюсть.
Он кружился со мной, перчатки у него слегка двигались. Я сделал обманное движение правой рукой. В мгновение ока я заметил, что он следит взглядом за ней, и закатал ему левой в лицо точно так, как мне было сказано.
Голова у него дернулась от удара назад, и когда она вновь пошла вперед, на скуле у него был красный ушиб. Он выпрямился и опустил руки.
— Хорошо, малыш, — удрученно сказал он. — На сегодня хватит. Ты быстро схватываешь.
Я благодарно вздохнул. Устал. Потянул шнуровку на перчатках зубами.
— На следующей неделе кончаются занятия в школе, Дэнни, — г-н Готткин задумчиво посмотрел на меня. Мне удалось снять одну перчатку. — Знаю.
— Собираешься на лето в лагерь? — спросил он. Я отрицательно покачал головой. — Нее. Я буду помогать отцу в магазине.
— Мне предложили на лето должность спортивного инструктора в одном из пансионатов в Кэтскилльских горах, — сказал он. — Я мог бы тебя устроить посыльным там, если хочешь. Мне хотелось бы продолжить уроки.
— Мне тоже, г-н Готткин, — заколебался я и стал разглядывать свои перчатки, — но не знаю, разрешит ли мне отец.
Он сел на топчан. Окинул меня взглядом.
— Сколько тебе лет, Дэнни?
— Тринадцать, — ответил я. — У меня был Бар-Мицва в этом месяце.
Он удивился. — Только-то? — разочарованно протянул он. — Я думал, ты старше. Ты больше ростом, чем большинство пятнадцатилетних ребят.
— Я все-таки спрошу отца, — поспешно сказал я, — Может он и разрешит мне поехать с вами.
Готткин улыбнулся. — Да, малыш. Так и сделай. Может и разрешит.
Я бросил кусочек мяса под стол Рекси и посмотрел на отца. Казалось, он был в хорошем настроении. Он только что икнул и отпустил ремень. Он размешивал сахар в стакане с чаем.
— Папа, — нерешительно начал я.
Он глянул на меня. — Да?
— Учитель физкультуры летом будет работать спортинструктором в одном из пансионатов за городом, — торопливо проговорил я, — и он говорит, что может устроить меня посыльным, если я хочу.
Отец продолжал помешивать чай, пока я смотрел на него. — Ты говорил матери об этом? — спросил он.
В это время как раз из кухни вышла мать. Она посмотрела на меня.
— Говорил мне что?
Я повторил то, что сказал отцу.
— А что ты сказал ему? — спросила она меня.
— Я сказал, что собираюсь помогать отцу в магазине, но он велел все равно спросить.
Она глянула на отца и опять повернулась ко мне.
— Тебе нельзя ехать, — окончательно заявила она, взяла посуду и отправилась снова на кухню.
Я был разочарован, хотя она ответила именно так, как я и предполагал.
Я посмотрел на стол.
Отец позвал ее назад. — Мэри, — мягко сказал он, — не такая уж это плохая и мысль.
Она обернулась и нему. — Ведь уже было решено, что этим летом он будет работать в магазине, там он и будет работать. Я не собираюсь отпускать его на все лето одного. Он еще ребенок.
Отец медленно отхлебнул чаю. — Он не такой уж ребенок, раз пойдет работать в магазин. Ты же знаешь нашу округу. К тому же, ему очень полезно будет провести лето за городом. — Он опять повернулся ко мне. — Пансионат хороший?
— Не знаю, папа, — с надеждой сказал я. — Я его не спрашивал.
— Разузнай все толком, Дэнни, — сказал он, — а затем мы с матерью будем решать.
Я сидел на крылечке, когда они вышли из дома. Отец остановился передо мной.
— Мы идем в Ютику в кино с г-ном и г-жой Конлон, — сказал он. — Не забудь лечь спать в девять часов.
— Хорошо, папа, — пообещал я. Я не хотел делать ничего такого, что могло бы пошатнуть мои шансы поехать за город с г-ном Готткиным.
Отец пересек проулок и позвонил Конлонам. На крыльцо вышла Мими в пальто. Я вопросительно посмотрел на нее. — Ты тоже идешь? — спросил я.
Мне в общем-то было все равно. У нас с ней были неважные отношения со дня Бар-Мицва. Она хотела, чтобы я ей рассказал, что мы с Мардж делали в котельной, а я ответил, чтобы она выяснила это у своей подруги, если уж это ей так интересно.
— Мы с Мардж идем, — важно сказала она. — Папа мне разрешил. — Она надменно спустилась по ступенькам.
Конлоны тоже вышли на крыльцо. Мардж с ними не было. Мими спросила:
— А разве Марджори-Энн не идет, г-жа Конлон?
— Нет, Мими, — ответила она. — Она устала и идет спать пораньше.
— Может и ты останешься дома, Мими? — нерешительно спросила мать.
— Но ты же разрешила мне, — умоляюще произнесла Мими.
— Пусть идет, Мэри, — сказал отец. — Мы же обещали ей. Вернемся к одиннадцати.
Я проследил, как они все уселись в отцовский «пейдж». Машина отъехала.
В гостиной я посмотрел на часы на камине. Было без четверти восемь.
Мне захотелось покурить. Я встал и пошел к встроенному шкафу в холле, где и нашел мятую пачку «Лаки» в одном из пиджаков отца. Затем я вернулся на крыльцо, сел и закурил сигарету.
На улице было тихо. Слышно, как ветерок шелестит листьями на молодых деревцах. Я прислонился головой к прохладным кирпичам и закрыл глаза. Мне нравилось прикосновение щекой к стене. Мне все нравилось в нашем доме.
— Это ты, Дэнни? — раздался голос Мардж.
Я открыл глаза. Она стояла на своем крыльце.
— Да-а, ответил я.
— Ты куришь? — изумленно спросила она.
— Так что? я с вызовом затянулся. — Кажется, твоя мать сказала, что ты пошла спать.
Она подошла к нашему крыльцу и остановилась внизу у ступенек. Ее лицо сияло белым пятном в свете уличных фонарей.
— Да мне что-то не хочется, ответила она.
Я затянулся последний раз, отбросил окурок и потянулся. — Пожалуй, пойду спать.
— А надо ли? спросила она.
Я посмотрел на нее сверху вниз. Лицо у нее было напряженным.
— Не-а, — коротко ответил я, — но можно и поспать. Все равно делать тут нечего.
— Можно посидеть и поговорить, — быстро проговорила она.
То, как она это сказала, вызвало у меня любопытство. — О чем?
— Да так, — туманно ответила она. — Мало ли о чем можно поговорить.
Меня стало наполнять какое-то особое возбуждение. Я снова сел на ступеньки. — Хорошо, — сказал я нарочито небрежно. — Давай поговорим.
Она села на ступеньки позади меня. На ней был халат с завязками с одной стороны. Когда она повернулась, чтобы посмотреть на меня, он слегка разошелся, и я увидел, как тень пролегла у нее между грудей. Она улыбнулась.
— Чему ты улыбаешься? спросил я с вызовом.
Она дернула головой. — Ты знаешь, почему я осталась дома? парировала она.
— Нет.
— Потому что я знала, что Мими идет в кино.
— А мне казалось, что Мими тебе нравится, удивился я.
— Да, серьезно ответила она, но я знала, что, если Мими пойдет, то ты останешься дома, поэтому и я не пошла. — Она таинственно посмотрела на меня. Меня снова охватило возбуждение, но я не знал, что сказать, и поэтому промолчал. Я почувствовал, как она тронула меня за плечо и подпрыгнул.
— Не смей, — крикнул я.
Она сделала круглые невинные глаза. — Тебе не нравится? спросила она.
— Нет, — ответил я. — Меня дрожь берет.
Она тихо рассмеялась. — Значит нравится. Так оно и должно быть.
Ее следующего вопроса я не ожидал.
— А тогда зачем же ты всегда подглядываешь за мной из окна?
Я почувствовал, как в темноте у меня покраснело лицо. — Я тебе уже говорил, не смотрел я!
Она снова с жаром прошептала. — А я подсматриваю за тобой. Почти каждое утро. Когда ты делаешь зарядку. И на тебе нет никакой одежды.
Поэтому-то я и оставляю занавески поднятыми, чтобы ты мог видеть меня.
Я закурил новую сигарету. Пальцы у меня дрожали. При свете спички было видно, что она смеется. Я отбросил спичку. — Ну смотрел, с вызовом сказал я. — Что теперь?
— Ничего, — ответила она по-прежнему улыбаясь. — Мне нравится, когда ты смотришь на меня.
Мне стало неловко от того, как она на меня смотрит.
— Я ухожу, — сказал я, подымаясь.
Она, смеясь, тоже встала. — Ты что боишься побыть здесь со мной?
— бросила она.
— Нет, с жаром возразил я. — Я обещал отцу, что лягу спать рано. Она быстро протянула руку и схватила мою. Я стал отстраняться от нее. — Пусти!
— отрезал я.
— Ну теперь я знаю, что ты трус! с вызовом бросила она. Иначе ты бы остался. Ведь еще рано.
Теперь я уже не смог уйти и снова сел. — Ну хорошо. Останусь до девяти.
— Какой ты смешной, Дэнни, — задумчиво произнесла она. — Ты совсем не похож на других ребят.
Я затянулся сигаретой. — Как это?
— Ты даже не пытаешься потрогать меня или еще чего.
Я посмотрел на окурок у себя в руке. — А зачем?
— Все ребята так делают, — буднично сказала она, даже мой брат, Фред. — Она рассмеялась. — Ты знаешь что? спросила она.
Я молча покачал головой. Голосу своему я уже больше не доверял.
— Он даже пытался делать больше, но я не позволила ему. Сказала, что расскажу отцу. Если отец узнает, он его убьет.
Я ничего не ответил. Затянулся сигаретой. Дым обжег мне легкие. Я закашлялся и выбросил ее. Это испортит мне спортивную форму. Я снова глянул на нее. Она смотрела на меня. — Ну чего смотришь?
Она не ответила.
— Пойду попью, — сказал я. Поспешил в дом и прошел через темные комнаты на кухню. Включил воду, налил стакан и жадно выпил.
— А мне не дашь? — спросила она меня через плечо.
Я обернулся. Она стояла сзади меня. Я и не слышал, как она шла за мной.
— Конечно, — ответил я. И снова налил стакан.
Она подержала его немного в руках, затем поставила его нетронутым на край раковины. Она положила свои руки мне на лицо. Они были холодными от стакана.
Я стоял как деревянный, тело у меня было напряжено и неподвижно.
Затем ее рот оказался рядом с моим. Она наклоняла меня назад, через раковину. Я попытался отпихнуть ее, но уже потерял равновесие.
Я крепко схватил ее за плечи и услышал, как она охнула от боли. Я стиснул еще сильнее, и она снова вскрикнула. Я выпрямился. Она стояла передо мной, в глазах у нее плавала боль. Я засмеялся. Все-таки я сильнее ее. И снова я стиснул ей плечи.
Она скривилась и отчаянно схватилась мне за руки. Губы ее прошептали мне на ухо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
— Ух, г-н Готткин, хочу, — быстро ответил я. — Начнем сейчас?
— Да я бы рад, малыш, — он несколько смутился, — но тут возникло одно непредвиденное дело, и я не могу. Я тебе завтра в школе скажу, когда можно начать.
— М-да, г-н Готткин, — разочарованно протянул я. Он положил мне руку на плечо и повел к двери. — Извини, малыш, дело. Понимаешь?
Я улыбнулся ему из дверей. — Конечно, г-н Готткин, понимаю. Завтра все будет в порядке.
— Да, малыш. Завтра. — Готткин быстро закрыл дверь.
Я быстро перебежал улицу и вошел в проулок. Уселся так, чтобы была видна его дверь, и стал ждать. Прошло примерно пятнадцать минут, прежде чем она прошла по улице.
Она шла быстро, не оглядываясь, пока не дошла до двери. Затем она посмотрела в обе стороны и нырнула в дверь, закрыв ее за собой.
Я посидел там еще минут пятнадцать и затем встал. Г-н Готткин очень удивился бы, если в знал, как много я понял. Какой день! Сначала бой в школе, а теперь это. А мисс Шиндлер к тому же была замужем за г-ном Роузеном, учителем математики. У меня появилась новая уверенность в своих силах. Стоит мне только сказать слово, и они все пропали.
По пути мне попался пожарный гидрант. Я легко перепрыгнул через него.
До чего же хорошо, что Пол задержался!
Глава 6
У меня устали руки. Пот стекал по лбу на глаза, и мне жгло их. Я смахнул пот тыльной стороной перчатки и повернулся к учителю. Голос у него был хриплый, и он тоже обливался потом.
— Держи левую, Дэнни. И бей. Резко! Не размахивай, как балерина. Бей с плеча. Быстро! Смотри, вот так. — Он повернулся к груше и ударил по ней левой. Рука у него двигалась так быстро, что даже сливалась. Груша бешено билась о доску. Он опять повернулся ко мне. — Теперь бей меня — быстро!
Я снова поднял руки и осторожно пошел вокруг него. Это продолжалось уже две недели, и я уже достаточно научился, чтобы быть с ним осторожным.
Он был суровым учителем, и если я делал ошибку, то, как правило, приходилось расплачиваться ударом в челюсть.
Он кружился со мной, перчатки у него слегка двигались. Я сделал обманное движение правой рукой. В мгновение ока я заметил, что он следит взглядом за ней, и закатал ему левой в лицо точно так, как мне было сказано.
Голова у него дернулась от удара назад, и когда она вновь пошла вперед, на скуле у него был красный ушиб. Он выпрямился и опустил руки.
— Хорошо, малыш, — удрученно сказал он. — На сегодня хватит. Ты быстро схватываешь.
Я благодарно вздохнул. Устал. Потянул шнуровку на перчатках зубами.
— На следующей неделе кончаются занятия в школе, Дэнни, — г-н Готткин задумчиво посмотрел на меня. Мне удалось снять одну перчатку. — Знаю.
— Собираешься на лето в лагерь? — спросил он. Я отрицательно покачал головой. — Нее. Я буду помогать отцу в магазине.
— Мне предложили на лето должность спортивного инструктора в одном из пансионатов в Кэтскилльских горах, — сказал он. — Я мог бы тебя устроить посыльным там, если хочешь. Мне хотелось бы продолжить уроки.
— Мне тоже, г-н Готткин, — заколебался я и стал разглядывать свои перчатки, — но не знаю, разрешит ли мне отец.
Он сел на топчан. Окинул меня взглядом.
— Сколько тебе лет, Дэнни?
— Тринадцать, — ответил я. — У меня был Бар-Мицва в этом месяце.
Он удивился. — Только-то? — разочарованно протянул он. — Я думал, ты старше. Ты больше ростом, чем большинство пятнадцатилетних ребят.
— Я все-таки спрошу отца, — поспешно сказал я, — Может он и разрешит мне поехать с вами.
Готткин улыбнулся. — Да, малыш. Так и сделай. Может и разрешит.
Я бросил кусочек мяса под стол Рекси и посмотрел на отца. Казалось, он был в хорошем настроении. Он только что икнул и отпустил ремень. Он размешивал сахар в стакане с чаем.
— Папа, — нерешительно начал я.
Он глянул на меня. — Да?
— Учитель физкультуры летом будет работать спортинструктором в одном из пансионатов за городом, — торопливо проговорил я, — и он говорит, что может устроить меня посыльным, если я хочу.
Отец продолжал помешивать чай, пока я смотрел на него. — Ты говорил матери об этом? — спросил он.
В это время как раз из кухни вышла мать. Она посмотрела на меня.
— Говорил мне что?
Я повторил то, что сказал отцу.
— А что ты сказал ему? — спросила она меня.
— Я сказал, что собираюсь помогать отцу в магазине, но он велел все равно спросить.
Она глянула на отца и опять повернулась ко мне.
— Тебе нельзя ехать, — окончательно заявила она, взяла посуду и отправилась снова на кухню.
Я был разочарован, хотя она ответила именно так, как я и предполагал.
Я посмотрел на стол.
Отец позвал ее назад. — Мэри, — мягко сказал он, — не такая уж это плохая и мысль.
Она обернулась и нему. — Ведь уже было решено, что этим летом он будет работать в магазине, там он и будет работать. Я не собираюсь отпускать его на все лето одного. Он еще ребенок.
Отец медленно отхлебнул чаю. — Он не такой уж ребенок, раз пойдет работать в магазин. Ты же знаешь нашу округу. К тому же, ему очень полезно будет провести лето за городом. — Он опять повернулся ко мне. — Пансионат хороший?
— Не знаю, папа, — с надеждой сказал я. — Я его не спрашивал.
— Разузнай все толком, Дэнни, — сказал он, — а затем мы с матерью будем решать.
Я сидел на крылечке, когда они вышли из дома. Отец остановился передо мной.
— Мы идем в Ютику в кино с г-ном и г-жой Конлон, — сказал он. — Не забудь лечь спать в девять часов.
— Хорошо, папа, — пообещал я. Я не хотел делать ничего такого, что могло бы пошатнуть мои шансы поехать за город с г-ном Готткиным.
Отец пересек проулок и позвонил Конлонам. На крыльцо вышла Мими в пальто. Я вопросительно посмотрел на нее. — Ты тоже идешь? — спросил я.
Мне в общем-то было все равно. У нас с ней были неважные отношения со дня Бар-Мицва. Она хотела, чтобы я ей рассказал, что мы с Мардж делали в котельной, а я ответил, чтобы она выяснила это у своей подруги, если уж это ей так интересно.
— Мы с Мардж идем, — важно сказала она. — Папа мне разрешил. — Она надменно спустилась по ступенькам.
Конлоны тоже вышли на крыльцо. Мардж с ними не было. Мими спросила:
— А разве Марджори-Энн не идет, г-жа Конлон?
— Нет, Мими, — ответила она. — Она устала и идет спать пораньше.
— Может и ты останешься дома, Мими? — нерешительно спросила мать.
— Но ты же разрешила мне, — умоляюще произнесла Мими.
— Пусть идет, Мэри, — сказал отец. — Мы же обещали ей. Вернемся к одиннадцати.
Я проследил, как они все уселись в отцовский «пейдж». Машина отъехала.
В гостиной я посмотрел на часы на камине. Было без четверти восемь.
Мне захотелось покурить. Я встал и пошел к встроенному шкафу в холле, где и нашел мятую пачку «Лаки» в одном из пиджаков отца. Затем я вернулся на крыльцо, сел и закурил сигарету.
На улице было тихо. Слышно, как ветерок шелестит листьями на молодых деревцах. Я прислонился головой к прохладным кирпичам и закрыл глаза. Мне нравилось прикосновение щекой к стене. Мне все нравилось в нашем доме.
— Это ты, Дэнни? — раздался голос Мардж.
Я открыл глаза. Она стояла на своем крыльце.
— Да-а, ответил я.
— Ты куришь? — изумленно спросила она.
— Так что? я с вызовом затянулся. — Кажется, твоя мать сказала, что ты пошла спать.
Она подошла к нашему крыльцу и остановилась внизу у ступенек. Ее лицо сияло белым пятном в свете уличных фонарей.
— Да мне что-то не хочется, ответила она.
Я затянулся последний раз, отбросил окурок и потянулся. — Пожалуй, пойду спать.
— А надо ли? спросила она.
Я посмотрел на нее сверху вниз. Лицо у нее было напряженным.
— Не-а, — коротко ответил я, — но можно и поспать. Все равно делать тут нечего.
— Можно посидеть и поговорить, — быстро проговорила она.
То, как она это сказала, вызвало у меня любопытство. — О чем?
— Да так, — туманно ответила она. — Мало ли о чем можно поговорить.
Меня стало наполнять какое-то особое возбуждение. Я снова сел на ступеньки. — Хорошо, — сказал я нарочито небрежно. — Давай поговорим.
Она села на ступеньки позади меня. На ней был халат с завязками с одной стороны. Когда она повернулась, чтобы посмотреть на меня, он слегка разошелся, и я увидел, как тень пролегла у нее между грудей. Она улыбнулась.
— Чему ты улыбаешься? спросил я с вызовом.
Она дернула головой. — Ты знаешь, почему я осталась дома? парировала она.
— Нет.
— Потому что я знала, что Мими идет в кино.
— А мне казалось, что Мими тебе нравится, удивился я.
— Да, серьезно ответила она, но я знала, что, если Мими пойдет, то ты останешься дома, поэтому и я не пошла. — Она таинственно посмотрела на меня. Меня снова охватило возбуждение, но я не знал, что сказать, и поэтому промолчал. Я почувствовал, как она тронула меня за плечо и подпрыгнул.
— Не смей, — крикнул я.
Она сделала круглые невинные глаза. — Тебе не нравится? спросила она.
— Нет, — ответил я. — Меня дрожь берет.
Она тихо рассмеялась. — Значит нравится. Так оно и должно быть.
Ее следующего вопроса я не ожидал.
— А тогда зачем же ты всегда подглядываешь за мной из окна?
Я почувствовал, как в темноте у меня покраснело лицо. — Я тебе уже говорил, не смотрел я!
Она снова с жаром прошептала. — А я подсматриваю за тобой. Почти каждое утро. Когда ты делаешь зарядку. И на тебе нет никакой одежды.
Поэтому-то я и оставляю занавески поднятыми, чтобы ты мог видеть меня.
Я закурил новую сигарету. Пальцы у меня дрожали. При свете спички было видно, что она смеется. Я отбросил спичку. — Ну смотрел, с вызовом сказал я. — Что теперь?
— Ничего, — ответила она по-прежнему улыбаясь. — Мне нравится, когда ты смотришь на меня.
Мне стало неловко от того, как она на меня смотрит.
— Я ухожу, — сказал я, подымаясь.
Она, смеясь, тоже встала. — Ты что боишься побыть здесь со мной?
— бросила она.
— Нет, с жаром возразил я. — Я обещал отцу, что лягу спать рано. Она быстро протянула руку и схватила мою. Я стал отстраняться от нее. — Пусти!
— отрезал я.
— Ну теперь я знаю, что ты трус! с вызовом бросила она. Иначе ты бы остался. Ведь еще рано.
Теперь я уже не смог уйти и снова сел. — Ну хорошо. Останусь до девяти.
— Какой ты смешной, Дэнни, — задумчиво произнесла она. — Ты совсем не похож на других ребят.
Я затянулся сигаретой. — Как это?
— Ты даже не пытаешься потрогать меня или еще чего.
Я посмотрел на окурок у себя в руке. — А зачем?
— Все ребята так делают, — буднично сказала она, даже мой брат, Фред. — Она рассмеялась. — Ты знаешь что? спросила она.
Я молча покачал головой. Голосу своему я уже больше не доверял.
— Он даже пытался делать больше, но я не позволила ему. Сказала, что расскажу отцу. Если отец узнает, он его убьет.
Я ничего не ответил. Затянулся сигаретой. Дым обжег мне легкие. Я закашлялся и выбросил ее. Это испортит мне спортивную форму. Я снова глянул на нее. Она смотрела на меня. — Ну чего смотришь?
Она не ответила.
— Пойду попью, — сказал я. Поспешил в дом и прошел через темные комнаты на кухню. Включил воду, налил стакан и жадно выпил.
— А мне не дашь? — спросила она меня через плечо.
Я обернулся. Она стояла сзади меня. Я и не слышал, как она шла за мной.
— Конечно, — ответил я. И снова налил стакан.
Она подержала его немного в руках, затем поставила его нетронутым на край раковины. Она положила свои руки мне на лицо. Они были холодными от стакана.
Я стоял как деревянный, тело у меня было напряжено и неподвижно.
Затем ее рот оказался рядом с моим. Она наклоняла меня назад, через раковину. Я попытался отпихнуть ее, но уже потерял равновесие.
Я крепко схватил ее за плечи и услышал, как она охнула от боли. Я стиснул еще сильнее, и она снова вскрикнула. Я выпрямился. Она стояла передо мной, в глазах у нее плавала боль. Я засмеялся. Все-таки я сильнее ее. И снова я стиснул ей плечи.
Она скривилась и отчаянно схватилась мне за руки. Губы ее прошептали мне на ухо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65