— весело крикнул Радан из окна. — Да что вы там стоите? Идите сюда, будьте как дома! Знаете, что происходит вокруг, приятель? — спросил он, когда я приблизился. — Все всё знают, но почему-то молчат. И тогда на сцене появляюсь я. А я ужасно не люблю, когда мне врут, и в конце концов узнаю правду. Как видите, это очень просто.
У меня все внутри оборвалось. Радан говорил, как будто даже не пытаясь меня убедить. Он мне не верил, и это видно по его пристальному взгляду. Инстинкт убийцы подсказывал ему, что я безбожно вру, и на сей раз инстинкт его не обманывал.
— Печально, что не могу пригласить сюда девушку, я ведь на работе. Да, плохо... И, поверьте, мне будет очень жаль, если с вами что случится. А весьма вероятно, что так оно и будет.
Мы долго глядели друг на друга. Выдвинув вперед мощную челюсть, Радан ослабил узел галстука, не сводя с меня глаз. Рубашка у него в том месте, где находился пистолет в большой кожаной кобуре, оттопыривалась. Радан явно намеренно демонстрировал свое оружие, хотя мне и без того было не по себе.
— Здесь есть телефон, Николс? — спросил он немного погодя.
— Нет! — отрезал я раздраженно и с яростью посмотрел на него.
Сначала мне показалось, что у Радана накладные плечи, но я ошибся. Передо мной стоял человек с могучими мускулами, которые того и гляди разорвут рукава рубашки, его широченная спина напоминала бетонную плиту. Этот человек был полон энергии и, надо думать, отлично натренирован. «Радан нарочито подчеркивает свою незаурядную силу, — подумал я. — Великолепный образец отменного здоровья...»
Радан вышел на улицу, я последовал за ним.
— Послушайте, — запыхавшись, произнес я. — Ради Бога, будьте осторожны, когда станете говорить по телефону. Может услышать моя жена, а она не в курсе...
Не обращая на меня ни малейшего внимания, Радан с важным видом вошел в мотель и с порога крикнул:
— Миссис Николс! Я хотел бы позвонить. Где можно это сделать?
Бесс выглянула из коридора.
— А, добрый день! Вон туда, пожалуйста.
— Решил немного погостить у вас, миссис Николс, — любезно сообщил Радан.
Бесс взглянула на меня, и я кивнул.
— Да. Мистер Радан будет жить в седьмом номере.
Бесс обратилась к Радану:
— Может, вы уже слышали, что здесь произошло сегодня ночью?
— Выкиньте все из головы, уважаемая миссис Николс, и больше не думайте об этом, — улыбнулся Радан. — А где телефон?
Бесс указала на письменный стол. Радан взял трубку и попросил соединить его с Тампой. Затем, усевшись поудобнее в кресле, стал ждать, поглядывая то на меня, то на Бесс.
Бесс взяла меня за руку, давая понять, что неприлично стоять у человека над душой, когда он разговаривает по телефону.
— Хэлло! — крикнул Радан в трубку. — Да, да... Все о'кей. Я отлично устроился... Да... Хороша — Он повесил трубку и улыбнулся Бесс. — Благодарю. Я с недельку поживу у вас. Мне здесь так нравится. Полагаю, недели хватит. — Он внимательно посмотрел на меня.
Бесс кивнула Радану, и он, заплатив деньги, насвистывая, вышел.
— Он довольно странный, но кажется симпатичный, — сказала Бесс.
— Боюсь, что да, — неопределенно ответил я.
— Что он тебе сказал, когда узнал о ночном происшествии?
— Ничего. Похоже, его это абсолютно не взволновало.
— Как ты думаешь, полиция уже арестовала преступника? — спросила Бесс.
— Может, приготовишь что-нибудь поесть? — уклонился я от ответа.
Бесс вопросительно взглянула на меня своими нежными голубыми глазами и крепко обняла. Она любила меня, любила, а я, подлец, врал ей! Чувствовал я себя омерзительно, все эта превратности судьбы ужасно угнетали меня, а Бесс не знала и о половине несчастий, выпавших на мою долю. Ну, и слава Богу, незачем ей волноваться... Я пока ничего не мог ей рассказать. Ведь в тайнике лежали деньги. Наши деньги. И я не имел права их лишиться.
Я ощутил прикосновение ее горячих губ и, взяв ее голову в руки, поцеловал.
— Я люблю тебя, Рой, — прошептала она.
— Дорогая моя, как хорошо, что мы вместе.
Но на нашем пути стоял этот тип с пистолетом из седьмого коттеджа. А также Гант. И Ноэль Тис...
Вспомнив о Тисе, я ощутил нечто вроде зудящей боли, которой не видно конца. Может, попробовать убедить Бесс послать все к черту, закрыть на время мотель и уехать, куда глаза глядят? Пусть эта бомба замедленного действия взорвется здесь без нас. Мы могли бы взять те немногие деньги, что у нас еще сохранились, и уехать, оставив пока этот проклятый чемодан в тайнике. Когда мы вернемся, Гант со своими людьми уже раскроет преступление, и мы сможем... Но это всего лишь мечты...
Наскоро пообедав, я заходил по комнате, стараясь упорядочить свои мысли. Пытался спокойно и хладнокровно обдумать и взвесить все, что уже случилось и что еще может случиться. Я ходил взад-вперед, но это не помогало — никак не мог сосредоточиться. Тогда я вышел на лужайку и обошел вокруг мотеля, не забыв взглянуть на гараж. Раз шесть-семь я заходил туда, но никак не мог успокоиться. Подходил к «шевроле» и осматривал балку, за которой был спрятан чемодан, иногда выглядывал на улицу, следя за постояльцем из седьмого номера. Я видел, как он несколько раз появлялся в дверях с большим стаканом апельсинового сока в руке и равнодушно поглядывал на меня, затем уходил обратно в коттедж. Один раз Радан крикнул:
— Жарко, не правда ли?
Я позеленел от злости и подумал, что лучше всего просто взять да набить ему морду. Рано или поздно я это сделаю. И тут вдруг я осознал, с кем собираюсь драться! Да он придушит меня одной левой... Это же очевидно, мне с профессиональным убийцей типа Радана не справиться. Такие люди не шутят. А я, идиот, не воспринял его слова всерьез. К тому же Радан сам сказал, что у него в отношении меня имеются кое-какие планы...
Что за планы? Я даже не хотел думать об этом, все было и так ясно, как Божий день. Он просто убьет меня. Хотя... Ведь ему нужны деньги, а он не знает, где они и у кого. Никогда в жизни мне не было так страшно. Что сейчас делает Гант? Приедет ли он в течение дня? Я вернулся в мотель и плюхнулся в кресло. Появилась жена, мельком глянула на меня и снова ушла. Мне уже стало безразлично, что она обо мне думает. Я встал и подошел к зеркалу. Да... На меня смотрел какой-то незнакомый уставший изможденный человек. Я чувствовал себя абсолютно опустошенным и разбитым, мне некуда больше идти и я ничего не могу поделать. Будь, что будет... Единственное, что мне остается — ждать. Вся моя прежняя жизнь была непрерывной борьбой, но еще ни разу я не оказывался в столь безвыходном, смертельно опасном положении. Сейчас у меня в руках находится такое, что я не вправе потерять. Сейчас... А потом?
Когда Бесс подошла ко мне, я все еще неподвижно сидел в кресле, ожидая чего-то скверного. Я не знал, что еще мне придется испытать. Какой еще номер выкинет постоялец из седьмого коттеджа? А, к черту все... Вернется Гант, может, я буду в безопасности. И стану бороться, хотя снова придется бессовестно врать. Но надо встряхнуться... А то... Иной раз вранье помогает.
Взгляд Бесс был грустным, однако я пока не мог прочесть в нем ничего определенного. Но откуда такая печаль в ее глазах?
— Рой, иди поешь что-нибудь. У тебя такой ужасный вид... Ужин готов.
— Спасибо, дорогая.
Я пришел на кухню, устало опустился на стул и уставился в тарелку. Аппетит пропал. В желудке стоял какой-то ком, и я никак не мог от него избавиться.
— Поешь хоть немного, Рой. Что с тобой? Почему ты такой бледный?
— Ничего. Просто взгрустнулось...
На самом деле у меня появилось жгучее желание выскочить из-за стола, ворваться в седьмой коттедж, вцепиться в глотку Радана и бить, бить, пока он не испустит дух. Бить его, проклятого...
Но я еще был не готов к такому поступку. У человека иной раз возникает какое-то неопределенное ощущение, когда хочется сделать что-то решительное, но непонятные силы удерживают его.
Должен же когда-нибудь кончиться этот кошмар! Я чувствовал себя, как узник перед пытками, как человек перед приближением бури, когда на горизонте появляется черная туча, вот-вот загрохочет гром и разразится страшная гроза. Но пока все было спокойно, царила мертвая тишина...
Было четыре часа утра. Ночь шла на убыль, когда кто-то сильно постучал в дверь. Я приподнялся на кровати и прислушался. Стук повторился. Я не мог произнести ни слова.
Наконец накинул рубашку и пошел открывать дверь. На пороге стоял полицейский. Его лицо тускло белело в полутьме.
Я заметил у поворота автомобиль с зажженными фарами, освещавшими пустынное шоссе.
— Собирайтесь, да поживее, мистер Николс, — сказал полицейский. — Лейтенант Гант приказал, чтобы вы следовали за мной.
Глава 16
Мы направились к машине. Она была пуста, дверца со стороны водителя открыта, мотор работал. Полицейского это явно не волновало — бензин оплачивался налогоплательщиками. Он сел за руль, я рядом с ним, и мы одновременно захлопнули дверцы. Машина резко рванула с места и понеслась вверх по шоссе, затем, миновав крутой поворот, устремилась к заливу Тампы. Мы оставили позади огромное здание муниципалитета, спящее в ночной тишине, и помчались прямо. Полицейский все время молчал, внимательно следя за дорогой. Наконец я решился:
— Скажите, что произошло?
Он не ответил.
Когда кто-то ведет себя подобным образом, это страшно раздражает. Многие любит принять такой начальственный вид. Должно быть, так они стараются показать свое превосходство над другими. Им нравится повелевать и приказывать. Этот полицейский ужасно злил меня. Как и большая часть населения, я все-таки являюсь налогоплательщиком, и часть моих денег идет на оплату жалованья подобным типам.
— Выходит, лейтенант Гант приказал мне следовать с вами? — процедил я сквозь зубы.
— Послушайте, мистер Николс, — снизошел он до ответа. — Я не уполномочен объяснять вам что-то. Приказ есть приказ, и вы, конечно, понимаете, что я обязан его выполнять.
Машина свернула налево, на улицу, шедшую параллельно небольшому парку, затем мы снова поехали прямо. Передо мной раскинулся залив — я увидел многочисленные огни Тампы, отражавшиеся в воде. Потрясающее зрелище, напоминавшее какие-то марсианские города. А может быть, так светятся огни преисподней. Второе сравнение показалось мне гораздо ближе к истине. Темный парк был спокоен и тих. Но вскоре тишину нарушило множество разнообразных звуков.
Я увидел стоявшие у обочины автомобили, а возле них — небольшие группки людей в темной форменной одежда. Их силуэты с трудом угадывались во мраке. Парк освещался двумя мощными прожекторами, свет от которых сосредотачивался на небольшой площадке, поросшей по краям могучими ореховыми деревьями, отбрасывавшими тусклую, серо-зеленую тень. Этот цвет почему-то наводил на грустные размышления. Две машины стояли неподалеку от парка, на лужайке.
Автомобиль резко затормозил — раздалось шуршание протекторов по брусчатке, и машина остановилась.
— Выходите, Николс, — приказал полицейский.
Я вышел и остановился на тротуаре, разглядывая освещенную часть парка. Ко мне подошел человек и, указывая куда-то рукой, сказал:
— Пойдемте, Николс, я вам покажу кое-то интересное.
Его той не предвещал ничего хорошего. Гант — а это был именно он — выглядел мрачным я озабоченным. Он сделал полицейскому знак, тот сел в машину и уехал. Мы остались вдвоем с лейтенантом среди фантастических теней от пальмовых листьев.
— Идемте, идемте, — повторил Гант.
Мы углубились в темный парк. Я не видел, куда мы направлялись, потому что заросли огромных кустов закрывали добрую половину дороги. Наконец, мы выбрались на освещенную поляну. Кусты как бы расступились, и Гант с интересом посмотрел на меня, ожидая реакции.
На земле лежал Ноэль Тис. Вернее, то, что от вето осталось. Тело было зверски изуродовано. Рядом на траве валялся обрывок бинта, неподалеку виднелась перевязь, поддерживавшая его левую руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22