- Вот как? Чего же мне не докладываете? Вместе бы порадовались. Насколько я помню, в конце прошлой недели на Заневском проспекте обворовали две квар тиры.
- Сегодня утром еще две кражи. Но уже в Гатчине. Почерк тот же. Бугаев с ожесточением принялся зачеркивать только что нарисованную рожицу.
Корнилов вздохнул.
- Вы соседей запрашивали? Нет у них похожих краж? - Квартирные кражи уже неделю не давали подполковнику покоя.
Бугаев кивнул.
- Запрашивал. Там тихо.
- А нам тут еще одно дело подбросили. Прокуратура ведет. Подозрение на убийство...
Игорь Васильевич подробно пересказал сотрудникам все, что узнал у Кондрашова о гибели старпома. Дал почитать дело и заявление Горина.
- Ну и шуточки! Лихим надо быть человеком, чтобы на такое решиться! покачал головой Бугаев. - Это знаете ли... Я бы сказал, некоторое безрассудство.
- А ты, Саша, почему молчишь? - обратился Корнилов к Лебедеву. Он всегда очень внимательно следил за первой реакцией своих помощников на события.
Лебедев пожал плечами. Он был неразговорчив. Производил даже впечатление тугодума и увальня, но в деле был скор и очень приметлив. Мельком увидев фотографию человека, он узнавал его даже через несколько лет, в толпе.
- Ну, роди чего-нибудь.
- Родить-то нечего. Какое-то несуразное дело, - выдавил наконец Лебедев, и Корнилов обрадовался тому, какое точное слово нашел инспектор. Он был не согласен со следователем, который назвал дело неприятным. Приятных дел ни в прокуратуре, ни в угрозыске не бывает.
- Несуразное, несуразное! - повторил он. - Ты в самую точку попал. И тем не менее нам им придется заняться.
- Если люди непричастны к катастрофе - это легко проверяется, сказал Лебедев. Ободренный похвалой Корнилова, он вдруг разговорился: Проверяем, кто где находился в это время, выясняем алиби каждого...
- И делаем вывод, что никакого убийства не было. Несчастный случай? ехидно спросил Бугаев.
- Ну знаешь, не проверять же алиби их родственников и друзей!
- Но можно сделать и другое предположение, - задумчиво сказал Корнилов. - Кто-то из экипажа испугался, что начнется большая проверка и вскроются его неблаговидные дела, о которых Горин знал, но почему-то не написал...
- В этом что-то есть! - пробормотал Бугаев, и Лебедев кивнул головой, соглашаясь.
- Идти будем с разных концов, - Корнилов пододвинул, к себе листок с записями. - Лебедев поедет в пароходство. Ты, Семен, выяснишь все о капитане...
Отпустив сотрудников, Корнилов пригласил секретаря, поручил запросить сводку погоды за третье июля в районе Репина и Зеленогорска.
"Одно дело разговоры про дождь, другое - точная справка, - решил он. - Если сегодня будет похожая погода, сгоняю на сорок девятый километр. Посмотрю, как там все выглядит в сумерках".
Корнилов взглянул на календарь. Белые ночи-то идут на убыль! Сегодня пятое... Старпом разбился третьего. На сколько же день убавился? По календарю выходило, что на восемь минут. "Поеду пораньше, - подумал подполковник. - А может быть, взять с собой Олю? Совместить приятное с полезным. Она ведь тоже на Карельском давно не была".
Корнилов обрадовался возможности съездить с женой, но тут же и отверг идею. Ему нужно быть внимательным, собранным. Люди в таких случаях мешали ему, отвлекали. Не только разговорами, репликами. Даже просто своим присутствием.
Однако без помощи одного человека Корнилов обойтись не мог. Он позвонил начальнику ГАИ полковнику Седикову и попросил разыскать автоинспектора, который первым прибыл на место катастрофы. Седиков уже знал, что аварией на Приморском шоссе занялся угрозыск.
- Пусть инспектор подъедет на сорок девятый, - сказал Игорь Васильевич Седикову. - Но не сейчас, а к двадцати трем.
- Что-то ты на ночь глядя собрался? - удивился полковник.
- На белую ночь глядя! - засмеялся Корнилов. - Хочу побывать на месте. Понюхать, чем морской воздух пахнет.
- Мазутом нынче пахнет, Игорь Васильевич, - ответил Седиков. - А вообще-то вы, сыщики, неглупый народ, - сказал он с уважением. - Зря ничего не делаете. Может, и мне подъехать?
- Отдыхай, товарищ начальник. Набирайся сил для борьбы за звание города самых дисциплинированных водителей!
- Чтоб тебе!.. - Седиков беззлобно выругался и повесил трубку.
Варвара принесла метеосводку. Третьего июля в Зе леногорске от двадцати одного тридцати до двадцати двух пятидесяти - проливной дождь, гроза. Температура воздуха двадцать один, температура воды девятнадцать, влажность девяносто один процент...
- Ну а после дождя-то что? - прочитав сводку, спросил Корнилов. Облачно? Ясно?
Варя пожала плечами.
- Больше у них ничего нет.
- Ну ладно! - Он махнул рукой. - Я вот к Васе Алабину хочу заехать. У нас в буфете апельсинчиков или яблок нет?
- Какие сейчас апельсины? - засмеялась Варя. А в яблоках давно никаких витаминов нет. Да и не любит их Алабин. Уж если что покупать надо на рынок за черешней ехать.
Корнилову сразу вспомнился разговор с матерью за обедом.
А ты откуда знаешь, что Алабин любит? - спросил подполковник и внимательно посмотрел на Варю.
- Знаю. Зато вы, Игорь Васильевич, хоть и заместитель начальника угрозыска, а многого не знаете.
- Ну-ну-ну! - искренне удивился Корнилов. - Я, кажется, опять узнаю новости последним!
Он и правда обо всех управленческих обыденных новостях узнавал в последнюю очередь. Так уж получалось, что сотрудники, даже те, с которыми он проработал долгие годы, стеснялись рассказывать ему о том, у кого и что происходило дома. О предстоящей свадьбе или о рождении ребенка он узнавал только тогда, когда Варвара, заходя с деловым видом к нему в кабинет, сообщала: "Игорь Васильевич, у капитана Никонова сын родился. Мы тут собираем по трешке..."
- Значит, ты на Василии остановилась?
Варвара покраснела:
- Игорь Васильевич!
- Ну это, знаешь, еще как начальство посмотрит! - продолжал Корнилов, не обращая внимания на ее смущение. - Алабин парень хоть куда, жених завидный, а тебе еще надо над собой работать. У тебя характерец... Даже мне грубишь.
- Игорь Васильевич! - снова с укором сказала Варвара.
- Рынок Некрасовский открыт? - спросил он.
- Да.
- Ну, слава богу. Он тут недалеко. А то небось служебную машину попросила бы, а я не дам. - Он достал десятку. - Купи ему черешни. Побольше.
- Обойдется двумя килограммами, - сказала Варя. - Завтра я еще принесу. Значит, машину не дадите?
Корнилов развел руками.
4
Василий Алабин, бывший сотрудник Управления уголовного розыска, проработал вместе с Корниловым недолго. Молодой, способный, он был назначен заместителем начальника угрозыска в Василеостровский район и, участвуя в прошлом году вместе с подполковником в задержании опасного преступника, был тяжело ранен. Больше месяца он лежал в реанимации, трижды его оперировали, и выжил он чудом. Поправлялся Василий медленно, и все уже считали, что вернуться на работу он не сможет, так и останется пенсионером. Но после двух месяцев, проведенных в Кисловодске, Алабин ожил.
Вечером, уезжая из управления к старшему лейтенанту, Корнилов поинтересовался, не возвратились ли Бугаев и Лебедев. Обоих еще не было.
Алабин сидел дома, разыгрывал партию Карпов - Портиш. Он выглядел уже не таким дистрофиком, как в первые дни после выхода из больницы, но цвет лица у него был землистый. Приходу подполковника. Василий обрадовался, засуетился, порываясь приготовить ужин, но Корнилов его остановил:
- Вася, ты же знаешь, что меня жена все равно заставит дома ужин съесть, голоден я или сыт. Так что давай по кофейку... - Он пошел следом за Алабиным на кухню, положил пакет с черешней на стол.
- Это тебе секретариат прислал.
- Чегой-то она? - удивился Василий. - Я еще вчерашнюю не съел.
- Ты, Вася, поднажми. Завтра она новую принесет. - Корнилов еще раз посетовал на свою невнимательность. Алабин даже не удивился, когда он передал ему черешню от имени Вари. Вероятно, все в управлении знают, что скоро свадьба, и Алабин считает что начальство тоже в курсе.
- У твоей Варвары, - пустил подполковник еще один пробный шар, видать, своя теория, что лечить надо с помощью черешни.
- А чего меня лечить? - улыбнулся Алабин, выключая кофеварку. - Мне врачи уже сказали: через месяц комиссия - и шагай на службу.
- Поздравляю. Пора уже. А то ты чего-то толстеть начал.
Они сели пить кофе. Алабин вынул из холодильника половину торта.
"Видимо, тоже Варвара принесла, - подумал Корнилов, - или, наоборот, он ее тортами кормит".
Вася опять за чем-то полез в холодильник, пошарил там и, ничего не достав, захлопнул. Вид у него был немного смущенный.
- Не переживай, Василий, - усмехнулся Игорь Васильевич. - Тебе, наверное, врачи еще не разрешили, а с кофе я только коньяк пью.
- Да у меня коньяка-то как раз и нет, - слегка порозовев, сказал тот. - А водку... К кофе-то... - И чтобы замять этот неловкий разговор, стал рассказывать, как приходили к нему два старичка из совета ветеранов.
- Что они, чокнутые, что ли? Даже если б меня вчистую списали, какой я им ветеран? Заседать с ними в стариковской команде? Дудки!
- Ну это ты, Василий, зря. - Корнилову стало чуточку обидно за стариков, и он подосадовал на старшего лейтенанта. - Ветераны нам очень много помогают. Не знаешь, не берись судить!
- Лекции читают школьникам и домохозяйкам? - не сдавался Алабин.
- Да ты что ж, не знаешь, что они по оперативной части много делают? Среди них знатные специалисты своего дела есть!
- Может быть, и помогают, - нехотя согласился Алабин. - Только я-то тут при чем?
- Ты у нас уже ветеран! - сказал Игорь Васильевич. - Не у каждого же нашего работника медаль "За отвагу" есть.
- Ну, а как там наши? - засмущавшись, спросил Василий.
- Живут наши. Да чего тебе рассказывать. У тебя ведь, наверное, побольше моего информации. Только вот о последнем деле, наверное, не знаешь... - Игорь Васильевич рассказал старшему лейтенанту про аварию на сорок девятом километре.
Он пробыл у Алабина час, заехал домой, поужинал и в десять часов выехал по направлению к Зеленогорску...
Подполковник сразу увидел место катастрофы. Метрах в десяти за указателем "сорок девятый километр" был расщеплен и основательно закопчен ствол огромной сосны. На земле чернело огромное пятно, словно кто-то разлил бочку с мазутом.
Корнилов вылез из машины, посмотрел на часы. Без десяти одиннадцать. Рассеянный, чуть розоватый свет, казалось, исходил от золотистых сосновых стволов, подчеркивая голубоватые тени, залегающие в глубине леса.
Пройдя шагов триста по обочине шоссе, Игорь Васильевич вернулся к месту происшествия, внимательно осмотрел каждый метр.
Еще на одной сосне зияла свежая рана, лохмотьями висела кора, и веером торчали щепки. Обильно сочилась, заживляя больное место, смола. "Сюда он ударился вначале, - подумал подполковник. - Его развернуло и припечатало к той сосне. Около нее он и горел. Наверное, ехал с сигаретой? Но ехал он... - Корнилов покачал головой. - Скорость, наверное, была весьма приличная!"
Неподалеку, на маленьком сухом взгорке, проросшем жиденькой травой, лежало толстое короткое бревно. Игорь Васильевич присел на него и вынул сигарету, но закуривать не стал. Пожалел дымить на таком благодатном, морском, настоянном на хвое воздухе. Шофер включил в машине радиоприемник. Тихая, неназойливая музыка поплыла среди сосен. Изредка, вздымая упругие волны нагретого за день воздуха, словно стремительные жуки, проносились мимо машины. Корнилов встречал и провожал взглядом каждую.
...Ослепить фарами старпома не могли. Совсем светло. И через полчаса еще не стемнеет. Поворот здесь хоть и крутой, но вот что странно, подумал подполковник: если кто-то поджидал старпома с булыжником в руке, Горин должен был бы его видеть. Этот человек скорее всего стоял в центре излучины, отсюда кинул камень, шофер инстинктивно зажмурился, не вывернул руль и.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18