Да?
- Да. Но не только.
- Что значит "не только"? - Она смотрела на меня, как фининспектор на зарвавшегося бухгалтера.
И я кратко рассказал ей всю свою одиссею. Удивительное дело! Чем дальше я рассказывал, тем больше она успокаивалась. Характер, да?!
- Зря ты не сообщил в милицию, - сказала она, выслушав мой рассказ. Что же ты собираешься делать дальше? .
- Попытаюсь найти тех, кто это сделал. А главное, того, кто все организовал.
- Я с тобой! - с воодушевлением проговорила она. И чтобы пресечь на корню мой возможный отказ, строго добавила: - И без возражений!
И, глядя на ее одухотворенное жаждой борьбы с русским "спрутом" лицо, я внутренне скукожился и устыдился. Нет, нужно быть законченным идиотом, непроходимым тупицей и отъявленным негодяем, чтобы втягивать эту славную девчушку в столь опасное мероприятие! Точно. Это ж надо додуматься... Скучно ему одному, видите ли! Ну надо же! И я бурно воспротивился ее решению.
- Нет, нет, об этом не может быть и речи!
- Нет да, - твердо сказала Таня, сверля "дырку" в моем лбу твердым, как победитовое сверло, взглядом.
Она бесцеремонно вытолкала меня на лестничную площадку и захлопнула за собой дверь. Спросила:
- Ты на машине?
- Да.
- Тогда пойдем!
Она взяла меня под руку и потащила вниз по лестнице. И я прекратил сопротивление. Не драться же мне с ней, верно? И потом, особых опасностей ведь не предвидится. Сгоняем в суд, затем по паре адресов, вот и все. А завтра я попросту за ней не заеду, и будет полный порядок.
Как я и предполагал, в суде все обошлось без осложнений. Коньковой я объяснил, что недавно получил от Трубициной письмо и еще хотел бы перелистать уголовное дело.
Подругу Трубициной звали Натальей Павловной Забродской. Проживала она в Ботаническом жилмассиве, а работала в пресс-центре УВД. Следователь в протоколе записал даже номера служебного и домашнего телефонов. Я позвонил на работу. Мне подтвердили, что да, Забродская до сих пор работает у них, но, к сожалению, ее сейчас нет. Наудачу позвонил домой. Она отозвалась и согласилась со мной встретиться. Я записал адрес родителей Трубициной и вышел из суда.
Через десять минут мы были у 3абродской дома. Наталья Павловна оказалась статной, несколько полноватой шатенкой с некрасивым, но довольно интеллигентным лицом. Лицо особенно деформировал массивный и грубый нос-бульбочка. Я видел ее впервые, так как во время суда она находилась в заграничной поездке и судья был вынужден огласить ее показания, данные ею на предварительном следствии. Одета она была в строгий темно-синий костюм - видно, собралась уже на работу.
- Здравствуйте, Наталья Павловна! Разрешите представиться. Корреспондент областной газеты "Сибирские вести" Говоров Андрей Петрович. А это наш стажер Таня, - кивнул на свою спутницу.
Забродская сделала вид, что не заметила мою синюшную физиономию.
- Очень приятно! - радушно улыбнулась. Указала рукой на дверь, ведущую в комнату. - Проходите, пожалуйста.
Мы с Таней уселись на диване. Однокомнатная квартира Забродской была скромно, но со вкусом обставлена: стенка, набор мягкой мебели, цветной телевизор "Изумруд", палас коричневых тонов, на стене репродукции картин с летающими по небу рахитичными людьми. Вероятно, Шагал. Впрочем, может быть, и кто-то другой. Я плохо разбираюсь в живописи. Во всем был идеальный порядок. Каждая вещь долго примеривалась, прежде чем занять то самое, предназначенное только для нее место.
- Хотите кофе? - спросила хозяйка.
- Можно, - ответил я за наш небольшой, но дружный коллектив. .
Забродская ушла на кухню.
- А кто она такая? - шепотом спросила Таня.
- Подруга Трубициной, - прошептал в ответ. - Два года назад в этой квартире убили Погожева.
- Кого?
- Вячеслава Погожева, коммерсанта. В его убийстве обвинили Трубицину. Помнишь, я рассказывал?
В комнате появилась Наталья Павловна с подносом, где стояли три чашки с дымящимся кофе и дольки шоколада на блюдечке.
- Вот, прошу. Угощайтесь.
Я взял чашку, отхлебнул. Кофе был дрянным, "Пеле" или что-то в этом роде. Но чтобы не обижать хозяйку, похвалил:
- Замечательный кофе!
Она искренне рассмеялась моей сознательной лжи.
- Не надо, Андрей Петрович, щадить мое самолюбие. Кофе ужасный, но зато самый дешевый. Я к нему уже привыкла. Так о чем вы хотели со мной поговорить, коллега?
- Дело в том, Наталья Павловна, что я поддерживал обвинение в суде по делу вашей подруги Трубициной.
- Вот оно что?! - удивилась Забродская. - Так вы в связи с этим?.. А почему вас вновь заинтересовало это дело?
Достал из кармана письмо Трубициной, протянул ей.
Она развернула его и принялась неторопливо читать. Вздохнула, долго смотрела отсутствующим взглядом в пространство, затем сказала раздумчиво:
- Я подозревала, что с этим ее парнем не все чисто.
- Вы его знали? - От волнения голос мой стал хриплым.
- Нет, видела всего лишь раз, да и то мельком.
- Как он выглядел?
- Статный, высокий - под два метра, с красивым волевым лицом. Они были очень эффектной парой.
Она "нарисовала" облик моего бывшего друга Ромки Шилова. Неужели все же он стоит за всем этим?
- А Трубицина называла его имя, фамилию? Может быть, говорила, чем он занимается?
- Нет, нет, она о нем ничего мне не говорила. Даже сердилась, когда я пыталась расспросить. Только сказала как-то, что он юрист.
Он, Ромка! Точно!
- А отчего она держала их отношения в тайне? Может, он был женат?
Она удивленно на меня взглянула.
- А вы знаете, я как-то об этом не думала. Но вполне возможно, что причина именно в этом. Вполне возможно.
- Наталья Павловна, вы встречались с ней после суда?
- Да, - кивнула она. - Здесь, в следственном изоляторе, перед отправкой ее в Челябинск мне разрешили с ней свидание.
- Что она вам говорила об убийстве?
- Но я дала ей слово никому и ничего не рассказывать.
- Будем считать, что она освободила вас от этого слова.
- Вот как? - удивилась Забродская. - Вы с ней виделись?
- Пытался, но меня опередили. Ее убили, Наталья Павловна.
Она вздрогнула. Кофе из чашки выплеснулся на палас. Справившись с волнением, осторожно поставила чашку на поднос. Самообладания ей не занимать.
- Вы это серьезно?
- Такими вещами не шутят, Наталья Павловна.
- Действительно, освободила... - Тряхнула головой, сбрасывая оцепенение. - Хорошо, я расскажу все, что она мне поведала. Но только зачем вам все это?
- Хочу во всем разобраться. Я ведь тоже виноват в том, что ее осудили.
- Увы, запоздалое раскаяние, - усмехнулась Забродская.
- Лучше поздно.
- Ну, это ваше дело. Так вот, на свидании Катя уверяла, что из того, что произошло здесь, она ничего не помнит. Проснулась, хотела закричать, но кто-то сильный прижал к ее лицу влажную тряпку, вероятно с эфиром. Она вдохнула и... пришла в себя уже в камере ИВС. Сильно болела голова, с недоумением и ужасом заметила, что вены на ее руках истыканы иглой. Она, естественно, ничего не могла понять. И тут дежуривший по ИВС сержант сказал, что с ней хочет побеседовать журналист.
- Он так и сказал - журналист? - подскочил я на диване.
- Это она так сказала. Сержант отвел ее в кабинет, где находился ее друг. Он ей рассказал, что когда они спали, то в квартиру ворвались трое рэкетиров, которые у него раньше вымогали крупную сумму денег и которым он якобы отказал. С собой они принесли труп Погожева. Тот тоже якобы отказывался платить им дань. Бандиты усыпили Трубицину, а его жестоко избили и сказали, что если он не отдаст им сто миллионов, то будет отвечать за убийство Погожева и Трубициной, что они все так сделают, что ему ни за что не отвертеться. Он понял, что угроза их очень реальна, так как с Погожевым у него были натянутые отношения. И он вынужден был согласиться на требования подонков. После чего они ввели Кате сильную дозу наркотика и искололи вены, чтобы подумали, будто она наркоманка, вложили в руку кухонный нож, позвонили в милицию, представились соседями и сказали, что в моей квартире кто-то кого-то убивает. Друг просил Катю не называть его имени.
- И она ему поверила?! - удивился я.
- Разумеется. Она, влюбленная в него до беспамятства, верила всегда и всему, что бы он ни говорил. Была даже беременна от него и хотела рожать.
- Она что же, сделала аборт?
- Нет. В следственном изоляторе, вероятно, от всех этих волнений у нее случился выкидыш.
- В деле об этом ничего не сказано... Она, случайно, не называла фамилии того сержанта ИВС?
- Нет, но это довольно легко установить.
- А вы ее версии поверили?
- И да, и нет. Во всяком случае, очень сомневалась в реальности происшедшего. Особенно меня смущал эпизод с трупом Погожева.
Я узнал здесь все, что мне требовалось. Пора было прощаться.
- Что ж, спасибо, Наталья Павловна, за ценную информацию. До свидания!
- Желаю успеха! - Она крепко, по-мужски пожала мне на прощанье руку.
Глава 9
- Неужели все это сделал друг Трубициной?! - спросила Таня уже в машине. Хорошенькое ее личико пылало негодованием.
- Уверен в этом. Более того, ликвидация Погожева им долго и тщательно готовилась. Так он убивал сразу двух зайцев. Во-первых, освобождался от соперника по бизнесу, во-вторых - от неудобной любовницы, которая, видите ли, намеревалась осчастливить его ребенком.
- Вот негодяй!
- Это уж точно, - согласился я.
- Мне показалось, вы знаете, о ком идет речь?
Наблюдательная девушка. Я ж говорю, что ей только в милиции опером работать.
- Пока лишь догадываюсь.
- А куда мы сейчас едем?
- На улицу Ленинградскую к родителям Трубициной.
На Кирова мы угодили в огромную автомобильную пробку. Где-то впереди приключилась большая авария. Вот черт! Пока рассуждал, что бы такое предпринять, оказался упакованным со всех сторон автомобилями. Теперь придется минут двадцать "позагорать". Это точно. Через пару минут в мое боковое стекло деликатно постучали. Скосил глаза и увидел молодого бравого парня в форме старшего лейтенанта милиции. Он смотрел на меня веселыми глазками и улыбался. Это не был гаишник. У тех взгляд более наглый. Я сразу почувствовал неладное. Приоткрыл дверцу:
- Слушаю вас, товарищ старший лейтенант.
- Говоров Андрей Петрович? - на всякий случай поинтересовался он.
- Да. А в чем, собственно, дело?! - уже не на шутку обеспокоился я.
- Вы задерживаетесь по подозрению в убийстве, - продолжая улыбаться, вежливо сообщил он.
Это называется - приехали!
Тут же открылась противоположная дверца, и другой парень, одетый по гражданке, в джинсовый костюм, но такой же вежливый, как и первый, сказал:
- Девушка, прошу вас выйти из машины.
- Никуда я не пойду! - решительно запротестовала Таня.
- Ну зачем же вы так, - укоризненно попенял оперативник. - Не нужно вынуждать меня применять, силу. Я искренне не хотел бы этого делать.
- Вы не имеете права! - продолжала возмущаться девушка.
- Таня, с ними бесполезно спорить. Делай; как они велят, - сказал я.
- А куда они тебя?
- В милицию. Куда же еще? В изолятор временного содержания Заельцовского РУВД. Я прав, старший лейтенант?
Тот рассмеялся.
- Ваша прозорливость делает вам честь, Андрей Петрович.
Зачем я сказал это все Тане, я и сам не знал. Неужели надеялся, что эта славная девушка, которая столь стремительно вошла в мою жизнь, сможет мне чем-то помочь? Глупо, если не сказать больше. Тогда зачем?
Таня положила свою руку на мою, слегка сжала.
- Счастливо тебе, Андрей!
- До свидания, Таня!
- Все будет хорошо. - Она ободряюще улыбнулась. - Я в этом уверена.
- Я тоже нисколько не сомневаюсь, - в тон ей ответил бодро и жизнерадостно. Подмигнул. - Мы еще с тобой отметим мое освобождение по полной программе.
- Обязательно, - ответила она и вышла из машины.
Ее место тут же занял оперативник в штатском. Был он темноволос, смуглолиц, с могучим разворотом крутых плеч. Я даже физически ощутил, какая могучая сила бродила под этой джинсухой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54