Ищет доказательства!
Николай уже в который раз с беспокойством подумал, что взбредет в голову Коле Маленькому после этого.
И, как бы отвечая на его мысли, Коля Маленький таинственным голосом произнес:
– Хлопцы, есть потрясающая новость! Вы думаете, только мы запустили спутники?
– Почему же? - небрежно возразил Борис Нискин, поправляя очки. - Американцы тоже запустили... Пытаются нажить политический капитал перед совещанием в Женеве. И, конечно, в глазах союзников. В Европе...
Борис был политик. Это очень шло к его красивым роговым очкам - такие очки ребята называли "дипломатическими". Следует учесть к тому же, что Борис выступал за первую сборную завода по волейболуэто было, кстати, неудивительно при его росте. Но главным его увлечением были шахматы.
Здесь он достиг выдающихся результатов: первый приз на областной олимпиаде - учебник дебютов с автографом самого автора (для чего книгу специально посылали в Москву от имени шахматной секции). Этот автограф любой член бригады Вехова мог в нужный момент процитировать наизусть.
При стольких талантах Борис Нискин в любой другой бригаде был бы ее украшением и кумиром.
Но бригада Николая Вехова блистала целым созвездием талантов. И Коля Маленький со своими захватывающими историями о шпионах (они воспитывают бдительность!) и особенно с космонавтикой занимал в этом созвездии достойное место.
Но и на звездах, вероятно, есть пятна, раз они есть на Солнце. Таким пятном у Коли Маленького был его второй разряд, единственный второй разряд в бригаде. А Илья Куклев, например, имел даже пятый, высший у токарей, разряд. В сочетании с тремя крупными рационализаторскими предложениями и постом заместителя председателя комиссии по смотру технической грамотности молодых рабочих такой разряд уже принес бы Куклеву славу отнюдь не меньшую, чем у других членов бригады Вехова. Но ведь, кроме того, медлительный и на вид неуклюжий Илья был второй боксерской перчаткой завода, а по мнению ребят из его бригады - даже первой!
При всем том, как убежденно рассуждал Коля Маленький, разве нет у Куклева недостатков? Есть, а как же? И у Бориса Нискина они тоже есть. А у Василия Тарана их, пожалуй, даже больше, чем достоинств. Не говоря уже о шестом члене бригады - Степе Шарунине, у того вообще нет никаких достоинств, кроме разве одного: удивительной способности первым узнавать самые потрясающие новости, а также слухи и сплетни и держать, таким образом, бригаду в курсе всех последних событий.
Наконец, даже у самого Николая Вехова, их бригадира, тоже, если присмотреться как следует, недостатки, наверное, обнаружатся. Посему Коля Маленький с неизменным хладнокровием относился к своему второму разряду, хотя во всем другом он был человеком с крайне беспокойным нравом. Когда же речь заходила о космосе, как, например, сейчас, в этот обеденный перерыв, Коля Маленький начинал горячиться уже не на шутку.
– Какие там американцы! - возбужденно воскликнул он, когда Борис Нискин упомянул о запущенных ими спутниках. Тоже мне! Чтоб вы знали, вокруг Марса искусственные спутники летают! Понятно?
– Ты что, спятил? - изумился Борис.
А Таран с сочувственной издевкой добавил:
– Милый, ты бы в поликлинику сходил, что ли.
– А-а, в поликлинику? Ну, глядите!
Коля Маленький с торжеством вытянул из кармана смятую "Комсомолку", развернул ее и ткнул пальцем.
– Вот! Пишет доктор физико-математических наук. Так и называется: "Искусственные спутники Марса". Фебос и Деймос. Это в переводе - Страх и Ужас. Видали, что делается?
Все склонились над газетой. А Коля Маленький принялся читать вслух, захлебываясь от волнения и путая строчки.
– Да-а... - произнес, наконец, Василий Таран. - Это же надо! Голова идет кругом, как подумаешь.
– Надо иметь крепкую голову, - язвительно ответил Коля Маленький и важно объявил: - Я лично тоже решил понаблюдать за этими спутниками. Вот только где у нас в городе телескоп, а? Кто знает?
При этих словах Николай сразу пришел в себя.
Еще не хватало, чтобы Коля Маленький занялся астрономией!
– Ты за собой лучше понаблюдай, - строго сказал он. Здесь, кстати, и без телескопа все видно. Последний раз предупреждаю: или ты сдашь, наконец, на третий разряд, или выкинем из бригады.
При этих словах лицо Коли Маленького приобрело вдруг выражение полнейшего равнодушия, и только в глубине глаз, как свет в дверной щелке, затаилось лукавство.
– Что значит "выкинем"? - невинным тоном возразил он. Это, знаете, проще всего. А людей воспитывать надо, убеждением действовать.
Борис Нискин возмущенно блеснул очками.
– Это уже чистая демагогия, вот что!
– Еще какая! - подхватил Таран. - Сам иногда этим грешу... Видал, но такого!..
Он с Колей Маленьким - два остряка и задиры - не упускали случая поддеть друг друга.
– Мы когда-нибудь в столовку пойдем? - не вытерпел Илья.
– Идем, - откликнулся Николай. - Вот только Степка Шарунин куда-то потерялся.
Наконец появился и Шарунин, щуплый паренек в замасленной серой рубашке. Степка был чем-то явно взволнован.
– Слыхали новость? - возбужденно спросил он. - Жуков Валька говорил. Ух, что будет!..
– Вот это новость! - весело отозвался Коля Маленький. Самого Вальку Жукова удалось послушать! Секретаря комитета комсомола! Надо же, такое счастье.
– И что теперь только будет? - подхватил Таран.
Степа Шарунин обиделся.
– Я могу и не рассказывать.
– Ладно, пошли уж, - скомандовал Николай.
Ребята гурьбой направились к выходу из цеха.
Очутившись во дворе, все невольно зажмурились: в глаза ударили нестерпимо яркие солнечные лучи.
Здесь было еще жарче, чем в цехе, только легкий ветер со стороны моря приятно обдувал разгоряченные лица.
По тенистой аллее заводского сада, над которой смыкались ветви могучих акаций и кленов, вышли к низкому зданию столовой.
Коля Маленький быстро встал в очередь в кассу, Таран и Куклев, взяв подносы, - в другую очередь, за оплаченными уже порциями, а Николай, Борис Нискин и Степа Шарунин направились занимать столик на шестерых.
Через десять минут вся бригада уже с аппетитом уплетала обед, и, только Степа, упиваясь всеобщим вниманием, рассказывал:
– Значит, на весь завод - дружина. Конечно, добровольная. Со штабом. Порядок охранять на улицах...
К его рассказу прислушивались обедавшие вокруг рабочие.
– И это по всей стране, во всех городах, - не то с удивлением, не то с опаской продолжал Степа. - Теперь и до нас докатилось.
Илья Куклев одобрительно кивнул головой.
– Давно пора. В газетах уж сколько об этом пишут.
Кто-то за соседним столиком скептически произнес:
– Выходит, еще одна милиция на нашу голову?
– И вообще, - подхватил Степа. - Вон недавно в газетах писали - одного дружинника убили. Ну, кто это захочет подставлять свою шкуру за здорово живешь?
– Нет, а по-моему, что ни говорите, красиво, мечтательно произнес. Василий Таран. - Форму какую-нибудь придумают, пистолет дадут. Девчата с ума сходить будут.
– Чушь городишь, милый! - вмешался сидевший неподалеку старый мастер из первого цеха Григорий Анисимович Проскуряков, член цехового партбюро. - Пистолет ему подавай! Форму придумывай! Правительство наше и ЦК только и мечтают, чтобы Василий Таран неотразимым кавалером стал...
По столикам прошел сдержанный смешок.
– Или вон Кириллов Иван Степанович говорит: "еще одна милиция на нашу голову", - продолжал неторопливо Проскуряков, поглаживая седые, с табачными подпалинами усы. - Я бы на твоем месте, Степаныч, на милицию не обижался. Ведь, гляди, после каждой получки она тебя целым и невредимым домой доставляет. Ну, со штрафом, конечно. Не без этого. Потому нрав у тебя становится буйный.
Кругом уже откровенно смеялись. Разговор принимал явно интересный оборот.
– А ты, дядя Григорий, сам-то в дружину не собираешься? - поинтересовался кто-то.
– Почему не собираюсь? - степенно ответил Проскуряков. - Вот такие орлы пойдут, - он кивнул на столик, где сидела бригада Вехова, - и я за ними.- Взгляд его остановился на Шарунине. - А ты, сынок, чего испугался? Мы же с тобой рабочий класс, основа основ государства. Это понимать надо! Царя прогнали, беляков передушили! Страну из разрухи подняли. Кто? Все мы, рабочий класс.
В голосе старика звучала такая неподдельная гордость, такая хозяйская уверенность в своих силах, в своей правоте, что окружающим невольно передалось это чувство.
– Гитлеру шею свернули, - прибавил рабочий, сидевший рядом с Проскуряковым.
– Верно, - согласился тот. - Так неужто дома у себя порядок не наведем?
– Эх, чтоб я не родился! -. задорно воскликнул Коля Маленький. - Будет порядочек!
Кругом засмеялись.
– В корень смотрит парень... Раз родился, то надо воевать!..
– Непременно надо! - вмешался в разговор подошедший инженер Рогов, технолог цеха.
Это был полный, розовощекий, с седыми висками человек.
– В чем же дело? Записывайтесь, Дмитрий Александрович, - задорно предложил Таран.
Рогов улыбнулся.
– Я, видите ли, готов. Но есть условие. Чтобы супруга не узнала...
Веселый смех заглушил на минуту его слова.
– ...А так скажу: мол, совещание или собрание. И все тут, - шутливо продолжал Рогов, но вдруг с неожиданной суровостью добавил: - Я не зря сказал, что воевать непременно надо. Вот сегодня на работу сверловщица наша не вышла, Назарова. Почему? Потому, что в больнице возле сына сидит. Студент он, на одном курсе с Андрюшкой моим учится.
Нашлись подлецы, ножом его ранили.
– Это как же так? - спросил Николай.
– А вот так. У них при доме красный уголок есть. Вечер там был, танцевали. В это время хулиганы нагрянули. Назаровой сын вздумал было вмешаться, да один оказался. Ну, они его...
Николай нахмурился. Ох, до чего же ясно вспомнил он в эту минуту, как недавно они с Машей сидели вечером в парке, как окружили их скамейку подвыпившие парни. Николай тогда тоже оказался один, но те были потрусливей, и у них не было ножей.
А Маша, как она тогда испугалась!..
– Это что же получается, хлопцы? - тихо, с угрозой спросил он, оглядывая товарищей. - Выходит, наших бьют?!
Коля Маленький вскочил со стула и запальчиво воскликнул:
– Факт, бьют! А мы должны прощать, да? Мы что, христосики?
Разговор неожиданно принял новый, всех взволновавший оборот. Посыпались возмущенные реплики:
– Распустили!..
– Сажать их всех надо! Довоспитались!..
– Милиция куда смотрит?..
– Что милиция? Сами мы куда смотрим?..
А Коля Маленький с прежней горячностью добавил:
– Это дело так оставить нельзя!
– Есть конкретное предложение! - объявил Василий Таран. - Прошу внимания! Знаменитая бригада Николая Вехова целиком вступает в эту самую дружину. Ибо в такую эпоху, как наша...
– Даешь! - на всю столовую заорал Коля Маленький.
Николай махнул рукой.
– Ладно вам, "эпоха...", "даешь..."! Просто интересно с этим красным уголком разобраться, вот и все.
– Разберемся, - многозначительно пообещал Илья. - Не на бобиков напали. Найдем и так разберемся, что родная мать потом не узнает, душа с них винтом!
При этих словах старик Проскуряков нахмурился и погрозил пальцем.
– Ты, Куклев, не того... С них пример не бери. По-нашему разобраться надо, по-рабочему. Ясно?
– Это он не в том смысле, дядя Григорий, - лукаво усмехнулся Таран, - а в смысле перевоспитания.
– Я ваше перевоспитание знаю.
– Не. Мы еще сами его не знаем. Учимся.
– Вот я погляжу, как вы учитесь.
– Прежде всего, - вмешался Борис Нискин, - план надо составить.
На том пока и порешили.
И только Степа Шарунин вдруг со страхом вспомнил, что красный уголок, где ранили студента, находится от него по соседству и он знает тех, кто там бесчинствовал вчера.
Вспомнил, облился холодным липким потом и промолчал.
Вечером зной спадал. Погружались во мрак широченные тротуары: свет фонарей над мостовой не мог пробиться сквозь густую листву кленов и акаций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39