Брюнетка же не отходила от Николая, и тот понимал, что Джексону придется что-то выкинуть, чтобы взять на себя и ее. И хотя чернявая красотка не произвела на Платошу впечатления дипломированного инженера, но действовать совсем уж внаглую ему не хотелось.
А Джексон между тем уверенно вел свою партию.
– Нарядненько тут у вас, ничего не скажешь, – громко заявил он, оглядевшись в кабинете босса «Самоцветов». – Это ж сколько надо народа замочить, чтобы так жить? Шучу я, шучу.
– Давай пошевеливайся, шутник, время не ждет, – хмуро проворчал охранник.
Насвистывая один из хитов группы «Битлз», Джексон достал из чемоданчика отвертку, подошел к столу Бурмистрова и по очереди поднял трубки на телефонах. Охранник не отходил ни на шаг.
– А в ответ тишина, он вчера не вернулся из боя… – задушевно сменил репертуар Джексон, опуская очередную трубку на рычаг. – Ну аппараты, значит, ни при чем. А как у нас розеточки поживают? Чистенькие?
Калинкин присел у стены и одну за другой стал вскрывать телефонные розетки. Охранник стоял за спиной, по-прежнему не сводя с него глаз.
– Да, не тот вариант. Все чисто, – радостно сказал рыжий Джексон, возвращая крышки розеток на место.
– А вот у меня не так давно случай был так случай. Как-то в этом году, зимой… – болтал Джексон, все время думая, что бы ему такое совершить, чтобы девушка, оставшаяся с Платоновым, оторвалась от него хоть на пару секунд. Он вернул на место последнюю крышку и задумался. – Ну да, зимой, аккурат в феврале, вызывают нас с Петюней в один банк. Неподалеку отсюда, на Пятницкой. Там тоже у секретарши шефа телефоны отрубились. Срочно, кричат, приезжайте, наш большой и честный бизнес накрывается медным тазом. У них там у шефа мини-АТС стояла. Японская. И вдруг – ку-ку. Тихо. Ни привета, ни ответа. Мы на что только не грешили. С чего бы это вдруг? Чисто японская техника – и молчок. А оказалось – таракан им телефоны отключил.
– Таракан? – изумленно уставилась на него Инна.
– Ага. Рыжий такой, усатый. Как я, только без бороды, – невозмутимо прокомментировал Женька. – У них телефонная розетка от этой самой АТС неплотно к стене прилегала. И он, болезный, через щелочку потихоньку залез в нее. Погреться, наверное. Зима ведь, холодно. Не то что теперь, вон какая жара. И отопление барахлит, хоть и банк. Ну, там ему, таракаше, видать, худо стало. С сердцем. То ли от бизнеса, то ли от духоты и звонков. И он там откинулся. Но неудачно. Потому как тушкой своей контакты замкнул. И привет линиям.
– Вы, наверное, шутите? – недоверчиво спросила Инна.
– Какие еще шутки? Здоровенный такой тараканище, с мой мизинец. Еле-еле из розетки отверткой выковырял. Он же запекся, бедный, столько через его тело разных деловых разговоров прошло…
Платонов в соседней комнате только покрутил головой. Ему было любопытно узнать, с ходу Женька эту байку придумал или слышал где.
Джексон выпрямился, огляделся.
– А вас как зовут? – остановил он взгляд на секретарше.
– Инна, – слегка растерянно ответила та, все еще, видно, находясь под впечатлением истории с гибелью таракана.
– Так вот, Инночка, с розеточками у вас все в полном ажуре. Ни тараканов, ни другой живности. Давайте пойдем дальше…
Он опустился на колени и пополз по ковру по периметру кабинета. Охранник в полусогнутом положении последовал за ним, по-прежнему не спуская с него глаз.
Платонов делал вид, что копается в проводах, и краем глаза наблюдал за этим дивным зрелищем через незакрытую дверь кабинета. Женька явно развлекался на полную катушку.
– А какая у нас тут проводочка?.. – бормотал он, на четвереньках продвигаясь вдоль стены. – А скрытая у нас тут проводочка. Под самым плинтусом запущена. Грамотно. Только один хрен, пардон, Инночка, может и скрытая проводочка накрыться. Если кто ее нарушил… Нечаянно… Или по злому умыслу.
Охранник не выдержал:
– Ты что несешь?! Какой еще такой злой умысел?
…Ответить Джексон не успел, потому что на его пластунском пути оказался хрупкий журнальный столик. Углядев в этом неплохую возможность, он изловчился и якобы по собственной неуклюжести задел его. Стоящая на столике ваза с белыми розами тут же зашаталась и полетела вниз. Изобразив необычный пируэт, вазу Калинкин поймал у самого пола, хотя все равно вода из нее полилась и на столик, и на ковер. И на главного героя представления тоже.
– Осторожней! – закричала в ужасе Инна. – Что вы делаете?! Господи, да вы ее чуть не разбили!
– О господи! – охнула чернявая красотка и, оставив Платонова без пригляда, тоже кинулась в кабинет.
– Ох, говорила же мне мама: не из того места у тебя, сыночек, руки растут, – философски заметил мокрый Джексон, окончательно теперь сев на пол. – Пардон, Инночка, поднагадил я вам. Да вы не волнуйтесь, сейчас я все приберу.
– Нет уж, пожалуйста, больше ничего здесь не трогайте. Ничего, понятно? Все сделаем без вас. И отойдите, ради бога, от столика. Вы хоть представляете, сколько стоит эта ваза?
– Баксов… сто? – неуверенно предположил Джексон.
– Две с половиной тысячи! – выдохнула блондинка.
– Мать моя женщина! Во я бы попал, – сказал Женя, словно в оторопи поднимаясь на ноги. – Даже подумать страшно.
Чернявая внесла пластиковое ведро и тряпки, и вдвоем с Инной они начали прибирать следы учиненного Джексоном разгрома.
На Платонова уже никто не смотрел. Он встал так, чтобы прикрыть собой щиток, вытащил из внутреннего кармана комбинезона бутылочку с клеем и кисточку, смазал с внутренней стороны два проводка на оголенных местах контакта, спрятал клей и кисточку. Все это он проделал очень быстро, аккуратно, методично. Потом точно так же – бодро, аккуратно, методично – достал из другого кармана коробочку и пинцет, открыл коробочку, пинцетом вынул из ячейки крохотного «клопа», похожего на плоский блестящий кусочек припоя, и пристроил его на клей. С другими проводами поступил точно так же. Спрятав пинцет и коробочку в карман, Платонов оглянулся. Никто, кроме Женьки, не обратил на его манипуляции ни малейшего внимания. Он незаметно кивнул ему, подсоединил к клеммам переносную трубку и набрал номер. В этот момент из кабинета вышла раскрасневшаяся Инна с ведром в руках. Поставила его в углу.
– Андрюха, ты? – громко сказал Платоша в трубку ожидавшему звонка Кочкину. – Это я, Ромашин. Я из «Самоцветов» звоню. Ну-ка попробуй накрутить…
Он повернулся к Ляле:
– Какой у вас тут номер?
– Двести тридцать пять ноль семь пятьдесят три.
Платонов повторил номер в трубку. Подождал. Телефон на столе заверещал. Чернявая схватила трубку.
– Да? Очень хорошо слышно, даже лучше, чем раньше. – Она повернулась к технику: – Спасибо вам огромное, Петя. Инна, Инна, иди сюда, все снова работает!
Из кабинета вышел мокрый Джексон в сопровождении Инны и охранника.
– В порядке? – полюбопытствовал Женя.
– Тут в полном, – кивнул Николай.
– У нас там тоже. Ну и чего тут было? – Он безуспешно пытался отряхнуться от налипших на него белых лепестков роз.
Платоша равнодушно пожал плечами, доигрывая роль до конца:
– Обычное дело – совок, он и есть совок. Контакт. Какой-то балбес, пардон, через одно место контакт паял. Тут, видать, кто-то из вас провод нечаянно зацепил, вот он и обломился…
– Ну вот, а вы, Инночка, все говорите – тараканы, тараканы, – назидательно сказал Джексон и махнул рукой. – Собирай манатки, Петюня. У нас сегодня еще четыре срочных вызова. Даст бог, по дороге обсохну, ничего страшного.
После этого техники быстро упаковались, благополучно вышли на улицу, где Калинкин изрек довольным тоном:
– Вот так-то, брат Петюня. Наглость – она города берет.
С чем Платонов не мог не согласиться.
Минут через пять «телефонные мастера» вернулись в микроавтобус.
«Клопы» работали на славу – слышно было отлично, причем и те разговоры, что велись в комнатах, а не только по телефонам. Команда сидела в машине, слушала и записывала разговоры секретарей Бурмистрова. «Физикам» Орел дал отбой, и они, слегка недовольные тем, что не довелось устроить легкую разборку с парнями из охраны «Самоцветов», отправились восвояси.
Русанов обернулся к Рудику:
– Слушай, а ты их похождения в офисе тоже записал? И про таракана тоже?
– Конечно, – неподдельно изумился Рудик. – Как же такое пропустишь? Когда Джексон выходит на гастроли – мы всегда записываем. Потом ребятам в отделении крутим. Еще бы, такой концерт.
– У них уже целая фонотека, – прокомментировал Никита, глядя на довольно ухмыляющегося Женьку, – рекомендую приобщиться при случае.
Рудик щелкнул переключателем, дал громкую связь, и из динамика послышались голоса чернявой и Инны.
– А этот ничего, симпатичный, – сказала чернявая.
Инна тут же отреагировала:
– Я бы его с огромным удовольствием придушила, гегемона говняного.
– Да нет, не рыжий, второй, Петюня, – пояснила чернявая.
– Ага, он уже Петюня. Что ж ты ему свой телефончик не дала?
– А он мой рабочий наверняка запомнил, – хихикнула чернявая.
Русанов невольно хмыкнул, а Джексон обиженно проворчал:
– Во подруга дает! А на вид – ангел ангелом.
– Вот так-то, – вставил Платонов, – нужно было не рыжую бороду цеплять, а черный парик и усики. В стиле Зорро.
– Э-э нет, – протянул Джексон. – Тогда бы мне одну из них пришлось спасать и увозить на свое ранчо. А они того обе явно не стоят.
Он весело толкнул Платонова локтем в бок:
– Слышь, Петюня, а ты розовые кактусы видел? Надо будет обрадовать Кочкина. Сказать, что чувствуют они себя хорошо, только по нему скучают.
– Вот ботало! – пробурчал Рудик. – Лучше бы за пивом сбегал. А вообще-то давай потише, слушать мешаешь…
6
Аню уже который день мучил страх. Конечно, она не преступница, она никого не убила. Она вообще ничего такого не делала. Она просто любила своего парня, Демидова Лешу, и когда он попросил ее в ту ночь пойти с ним в какой-то подъезд, она, конечно, согласилась. Там Лешка треснул дядьку по башке и забрал у него деньги и какой-то мешочек. Но он уверил ее, что дядька очухается. А то, что этот дядька сам был убийцей, она видела собственными глазами. Так что жалеть его особенно нечего.
Аня училась в Институте питания и жила вдвоем с бабушкой, Анной Михайловной. Почему вдвоем? Ее родителей пригласили на работу в Новосибирск. Конечно, надеяться, что там заплатят большие деньги, глупо. Но надежда есть надежда, и родители уехали. Тем лучше.
Аня познакомилась с Лешкой у себя в институте на дискотеке. Это была большая удача. В их группе учились одни девочки, и где взять мальчиков, было непонятно. Конечно, если бы у нее был более разбитной характер, то ноу проблем. «Мордашка ничего, фигура ничего», – нахваливала себя частенько Аня, стоя перед зеркалом, но это не снимало необходимости найти где-то того, кто все это оценит.
Она сразу заметила его, хотя он танцевал в другом конце зала с девицей из параллельной группы. И почему-то тут же поняла, что сегодня это произойдет. И парень оправдал ее надежды. Танцуя каким-то феерическим стилем, он очутился поблизости и, как бы ненароком, за кого придется, схватился за нее. Но она-то чувствовала, что он целенаправленно шел к ней. Здорово! Не то чтобы он совсем красавец, о котором она мечтала всю жизнь. Но тоже ничего. Черные, коротко стриженные волосы, темные глаза. Они целовались после дискотеки в каком-то подъезде, но ей вдруг стало противно, и она решительно сказала:
– Пойдем.
– Куда? – спросил он.
– Ко мне.
– Ты что, одна живешь? – удивился он.
– Нет, с бабулей.
– И что, бабуля уже привыкла к твоим многочисленным гостям? – изобразил он ревность.
– Нет. Ты будешь первый. Но ей придется привыкать. Я уже выросла.
– А родители где?
– В Сибири.
– В ссылке?
– Можно и так сказать.
– Ну, если не шутишь, пошли.
Она привела его домой и, не слушая причитаний Анны Михайловны о том, что она скажет родителям, да какая теперь молодежь пошла, оставила его у себя на ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
А Джексон между тем уверенно вел свою партию.
– Нарядненько тут у вас, ничего не скажешь, – громко заявил он, оглядевшись в кабинете босса «Самоцветов». – Это ж сколько надо народа замочить, чтобы так жить? Шучу я, шучу.
– Давай пошевеливайся, шутник, время не ждет, – хмуро проворчал охранник.
Насвистывая один из хитов группы «Битлз», Джексон достал из чемоданчика отвертку, подошел к столу Бурмистрова и по очереди поднял трубки на телефонах. Охранник не отходил ни на шаг.
– А в ответ тишина, он вчера не вернулся из боя… – задушевно сменил репертуар Джексон, опуская очередную трубку на рычаг. – Ну аппараты, значит, ни при чем. А как у нас розеточки поживают? Чистенькие?
Калинкин присел у стены и одну за другой стал вскрывать телефонные розетки. Охранник стоял за спиной, по-прежнему не сводя с него глаз.
– Да, не тот вариант. Все чисто, – радостно сказал рыжий Джексон, возвращая крышки розеток на место.
– А вот у меня не так давно случай был так случай. Как-то в этом году, зимой… – болтал Джексон, все время думая, что бы ему такое совершить, чтобы девушка, оставшаяся с Платоновым, оторвалась от него хоть на пару секунд. Он вернул на место последнюю крышку и задумался. – Ну да, зимой, аккурат в феврале, вызывают нас с Петюней в один банк. Неподалеку отсюда, на Пятницкой. Там тоже у секретарши шефа телефоны отрубились. Срочно, кричат, приезжайте, наш большой и честный бизнес накрывается медным тазом. У них там у шефа мини-АТС стояла. Японская. И вдруг – ку-ку. Тихо. Ни привета, ни ответа. Мы на что только не грешили. С чего бы это вдруг? Чисто японская техника – и молчок. А оказалось – таракан им телефоны отключил.
– Таракан? – изумленно уставилась на него Инна.
– Ага. Рыжий такой, усатый. Как я, только без бороды, – невозмутимо прокомментировал Женька. – У них телефонная розетка от этой самой АТС неплотно к стене прилегала. И он, болезный, через щелочку потихоньку залез в нее. Погреться, наверное. Зима ведь, холодно. Не то что теперь, вон какая жара. И отопление барахлит, хоть и банк. Ну, там ему, таракаше, видать, худо стало. С сердцем. То ли от бизнеса, то ли от духоты и звонков. И он там откинулся. Но неудачно. Потому как тушкой своей контакты замкнул. И привет линиям.
– Вы, наверное, шутите? – недоверчиво спросила Инна.
– Какие еще шутки? Здоровенный такой тараканище, с мой мизинец. Еле-еле из розетки отверткой выковырял. Он же запекся, бедный, столько через его тело разных деловых разговоров прошло…
Платонов в соседней комнате только покрутил головой. Ему было любопытно узнать, с ходу Женька эту байку придумал или слышал где.
Джексон выпрямился, огляделся.
– А вас как зовут? – остановил он взгляд на секретарше.
– Инна, – слегка растерянно ответила та, все еще, видно, находясь под впечатлением истории с гибелью таракана.
– Так вот, Инночка, с розеточками у вас все в полном ажуре. Ни тараканов, ни другой живности. Давайте пойдем дальше…
Он опустился на колени и пополз по ковру по периметру кабинета. Охранник в полусогнутом положении последовал за ним, по-прежнему не спуская с него глаз.
Платонов делал вид, что копается в проводах, и краем глаза наблюдал за этим дивным зрелищем через незакрытую дверь кабинета. Женька явно развлекался на полную катушку.
– А какая у нас тут проводочка?.. – бормотал он, на четвереньках продвигаясь вдоль стены. – А скрытая у нас тут проводочка. Под самым плинтусом запущена. Грамотно. Только один хрен, пардон, Инночка, может и скрытая проводочка накрыться. Если кто ее нарушил… Нечаянно… Или по злому умыслу.
Охранник не выдержал:
– Ты что несешь?! Какой еще такой злой умысел?
…Ответить Джексон не успел, потому что на его пластунском пути оказался хрупкий журнальный столик. Углядев в этом неплохую возможность, он изловчился и якобы по собственной неуклюжести задел его. Стоящая на столике ваза с белыми розами тут же зашаталась и полетела вниз. Изобразив необычный пируэт, вазу Калинкин поймал у самого пола, хотя все равно вода из нее полилась и на столик, и на ковер. И на главного героя представления тоже.
– Осторожней! – закричала в ужасе Инна. – Что вы делаете?! Господи, да вы ее чуть не разбили!
– О господи! – охнула чернявая красотка и, оставив Платонова без пригляда, тоже кинулась в кабинет.
– Ох, говорила же мне мама: не из того места у тебя, сыночек, руки растут, – философски заметил мокрый Джексон, окончательно теперь сев на пол. – Пардон, Инночка, поднагадил я вам. Да вы не волнуйтесь, сейчас я все приберу.
– Нет уж, пожалуйста, больше ничего здесь не трогайте. Ничего, понятно? Все сделаем без вас. И отойдите, ради бога, от столика. Вы хоть представляете, сколько стоит эта ваза?
– Баксов… сто? – неуверенно предположил Джексон.
– Две с половиной тысячи! – выдохнула блондинка.
– Мать моя женщина! Во я бы попал, – сказал Женя, словно в оторопи поднимаясь на ноги. – Даже подумать страшно.
Чернявая внесла пластиковое ведро и тряпки, и вдвоем с Инной они начали прибирать следы учиненного Джексоном разгрома.
На Платонова уже никто не смотрел. Он встал так, чтобы прикрыть собой щиток, вытащил из внутреннего кармана комбинезона бутылочку с клеем и кисточку, смазал с внутренней стороны два проводка на оголенных местах контакта, спрятал клей и кисточку. Все это он проделал очень быстро, аккуратно, методично. Потом точно так же – бодро, аккуратно, методично – достал из другого кармана коробочку и пинцет, открыл коробочку, пинцетом вынул из ячейки крохотного «клопа», похожего на плоский блестящий кусочек припоя, и пристроил его на клей. С другими проводами поступил точно так же. Спрятав пинцет и коробочку в карман, Платонов оглянулся. Никто, кроме Женьки, не обратил на его манипуляции ни малейшего внимания. Он незаметно кивнул ему, подсоединил к клеммам переносную трубку и набрал номер. В этот момент из кабинета вышла раскрасневшаяся Инна с ведром в руках. Поставила его в углу.
– Андрюха, ты? – громко сказал Платоша в трубку ожидавшему звонка Кочкину. – Это я, Ромашин. Я из «Самоцветов» звоню. Ну-ка попробуй накрутить…
Он повернулся к Ляле:
– Какой у вас тут номер?
– Двести тридцать пять ноль семь пятьдесят три.
Платонов повторил номер в трубку. Подождал. Телефон на столе заверещал. Чернявая схватила трубку.
– Да? Очень хорошо слышно, даже лучше, чем раньше. – Она повернулась к технику: – Спасибо вам огромное, Петя. Инна, Инна, иди сюда, все снова работает!
Из кабинета вышел мокрый Джексон в сопровождении Инны и охранника.
– В порядке? – полюбопытствовал Женя.
– Тут в полном, – кивнул Николай.
– У нас там тоже. Ну и чего тут было? – Он безуспешно пытался отряхнуться от налипших на него белых лепестков роз.
Платоша равнодушно пожал плечами, доигрывая роль до конца:
– Обычное дело – совок, он и есть совок. Контакт. Какой-то балбес, пардон, через одно место контакт паял. Тут, видать, кто-то из вас провод нечаянно зацепил, вот он и обломился…
– Ну вот, а вы, Инночка, все говорите – тараканы, тараканы, – назидательно сказал Джексон и махнул рукой. – Собирай манатки, Петюня. У нас сегодня еще четыре срочных вызова. Даст бог, по дороге обсохну, ничего страшного.
После этого техники быстро упаковались, благополучно вышли на улицу, где Калинкин изрек довольным тоном:
– Вот так-то, брат Петюня. Наглость – она города берет.
С чем Платонов не мог не согласиться.
Минут через пять «телефонные мастера» вернулись в микроавтобус.
«Клопы» работали на славу – слышно было отлично, причем и те разговоры, что велись в комнатах, а не только по телефонам. Команда сидела в машине, слушала и записывала разговоры секретарей Бурмистрова. «Физикам» Орел дал отбой, и они, слегка недовольные тем, что не довелось устроить легкую разборку с парнями из охраны «Самоцветов», отправились восвояси.
Русанов обернулся к Рудику:
– Слушай, а ты их похождения в офисе тоже записал? И про таракана тоже?
– Конечно, – неподдельно изумился Рудик. – Как же такое пропустишь? Когда Джексон выходит на гастроли – мы всегда записываем. Потом ребятам в отделении крутим. Еще бы, такой концерт.
– У них уже целая фонотека, – прокомментировал Никита, глядя на довольно ухмыляющегося Женьку, – рекомендую приобщиться при случае.
Рудик щелкнул переключателем, дал громкую связь, и из динамика послышались голоса чернявой и Инны.
– А этот ничего, симпатичный, – сказала чернявая.
Инна тут же отреагировала:
– Я бы его с огромным удовольствием придушила, гегемона говняного.
– Да нет, не рыжий, второй, Петюня, – пояснила чернявая.
– Ага, он уже Петюня. Что ж ты ему свой телефончик не дала?
– А он мой рабочий наверняка запомнил, – хихикнула чернявая.
Русанов невольно хмыкнул, а Джексон обиженно проворчал:
– Во подруга дает! А на вид – ангел ангелом.
– Вот так-то, – вставил Платонов, – нужно было не рыжую бороду цеплять, а черный парик и усики. В стиле Зорро.
– Э-э нет, – протянул Джексон. – Тогда бы мне одну из них пришлось спасать и увозить на свое ранчо. А они того обе явно не стоят.
Он весело толкнул Платонова локтем в бок:
– Слышь, Петюня, а ты розовые кактусы видел? Надо будет обрадовать Кочкина. Сказать, что чувствуют они себя хорошо, только по нему скучают.
– Вот ботало! – пробурчал Рудик. – Лучше бы за пивом сбегал. А вообще-то давай потише, слушать мешаешь…
6
Аню уже который день мучил страх. Конечно, она не преступница, она никого не убила. Она вообще ничего такого не делала. Она просто любила своего парня, Демидова Лешу, и когда он попросил ее в ту ночь пойти с ним в какой-то подъезд, она, конечно, согласилась. Там Лешка треснул дядьку по башке и забрал у него деньги и какой-то мешочек. Но он уверил ее, что дядька очухается. А то, что этот дядька сам был убийцей, она видела собственными глазами. Так что жалеть его особенно нечего.
Аня училась в Институте питания и жила вдвоем с бабушкой, Анной Михайловной. Почему вдвоем? Ее родителей пригласили на работу в Новосибирск. Конечно, надеяться, что там заплатят большие деньги, глупо. Но надежда есть надежда, и родители уехали. Тем лучше.
Аня познакомилась с Лешкой у себя в институте на дискотеке. Это была большая удача. В их группе учились одни девочки, и где взять мальчиков, было непонятно. Конечно, если бы у нее был более разбитной характер, то ноу проблем. «Мордашка ничего, фигура ничего», – нахваливала себя частенько Аня, стоя перед зеркалом, но это не снимало необходимости найти где-то того, кто все это оценит.
Она сразу заметила его, хотя он танцевал в другом конце зала с девицей из параллельной группы. И почему-то тут же поняла, что сегодня это произойдет. И парень оправдал ее надежды. Танцуя каким-то феерическим стилем, он очутился поблизости и, как бы ненароком, за кого придется, схватился за нее. Но она-то чувствовала, что он целенаправленно шел к ней. Здорово! Не то чтобы он совсем красавец, о котором она мечтала всю жизнь. Но тоже ничего. Черные, коротко стриженные волосы, темные глаза. Они целовались после дискотеки в каком-то подъезде, но ей вдруг стало противно, и она решительно сказала:
– Пойдем.
– Куда? – спросил он.
– Ко мне.
– Ты что, одна живешь? – удивился он.
– Нет, с бабулей.
– И что, бабуля уже привыкла к твоим многочисленным гостям? – изобразил он ревность.
– Нет. Ты будешь первый. Но ей придется привыкать. Я уже выросла.
– А родители где?
– В Сибири.
– В ссылке?
– Можно и так сказать.
– Ну, если не шутишь, пошли.
Она привела его домой и, не слушая причитаний Анны Михайловны о том, что она скажет родителям, да какая теперь молодежь пошла, оставила его у себя на ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43