Зато виделся в Нью-Йорке со взрослой Нюточкой…
Что же касается второй Тани, то она долгое время казалась мне исключительно продуктом моего безудержного воображения, сцепленным с реальностью всего двумя хилыми корешками: студенческими еще впечатлениями от виденной пару раз рослой рыжей красавицы, эффектно подкатывающей к университету на новеньких желтых «жигулях», и несколькими скупыми, неохотными фразами Тани и Павла о его первой жене, биологической матери Нюточки, которая бросила его с ребенком, выскочила замуж за какого-то иностранца — и канула в Лету.
Но в начале мая раздался телефонный звонок, надолго, признаться, выбивший меня из колеи.
— Ну, здравствуй, Вересов. — произнес в трубке незнакомый женский голос, низкий и бархатный, словно у сытой тигрицы. — Прочла я твой опус. Лихо закрутил, мне понравилось. Только про меня все наврал.
— Это… это ты? — пролепетал я, не веря собственным ушам.
— Она самая.
— Но я думал… тебя нет.
— Есть, как слышишь. Надо бы нам как-нибудь встретиться, кое-что перетереть.
— Надо… Ты откуда?
— Из Рима, — хохотнула она, — который под Крышей мира, где торчат еще пики Ленина и Коммунизма. Немного тут с делами разберусь, непременно заеду. Жди.
Жду.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79