Они перешли на другую сторону и придвинулись к самой стенке дома.
Таня достала из сумочки сигареты и предложила ребятам. Они постояли, прислушиваясь к звукам из дворика. Звуков не было.
— Как бы они там его не замочили, — сказала Таня.
— Ну что ты, я ж им сказал. Дело знают, — сплюнув, отозвался Вобла.
— А чего тихо так?
— Ну дык, профессионалы…
Таня хихикнула.
Из дворика выбежали ребята. У одного в руках был магнитофон, у другого — еще что-то. Таня догадалась, что это дубленка и меховая шапка Игоря;
— Ну, пока, что ли, красивая, — сказал Вобла. Таня улыбнулась:
— Кому красивая, а тебе тетя Таня.
— Бывай, тетя.
И Вобла вразвалочку удалился, не подозревая, что совсем скоро будет называть Таню не тетей даже, а Миледи.
Таня еще немного погуляла, посидела в садике напротив своего дома и, увидев, что Никита возвратился из гостей, нагнулась и, набрав полные горсти рыхлого снега, заляпала им пальто, брюки, шапочку, мазнула ногтями по щеке.
Зайдя в парадную, она растрепала волосы, рванула на себе пальтишко, чтобы отлетела верхняя пуговица, и побежала на четвертый этаж. Лифт она вызывать не стала. Добежав до дверей своей квартиры, нажала кнопку звонка и не отпускала, пока дверь не отворилась.
Она влетела, запыхавшаяся, расхристанная, с полоской царапины на щеке.
— Ада… Никита… Мы с Игорем сидели… а на нас бандиты напали-Я убежала… а он… его… я не знаю…
Ада всплеснула руками и побежала на кухню налить дочери чего-нибудь успокоительного.
— Где? — спросил Никита, надевая ботинки. — Там… во дворике… Я его на метро провожала.
— В каком дворике? Таня сбивчиво объяснила.
— И как вас туда занесло?
— Мы… покурить зашли.
— Так, — сказал Никита. — Я пошел.
— Куда?
— Туда.
— Нет! Нет! — Таня вцепилась Никите в рукав. — Не ходи! Они и тебя…
Это должно было обязательно его подстегнуть. Скажи «не делай» — обязательно сделает. Это она знала, как свои пять пальцев.
— Да там больше никого нет. Станут они дожидаться! — И пошел.
— Тогда и я с тобой! — изобразила она заботу и рванулась к дверям.
— Да сиди уж, подруга боевая. Тебе на сегодня сильных впечатлений хватит.
Никита нашел Игоря в том дворике. Он лежал на земле без сознания, в перепачканном кровью костюмчике, избитый, синий от холода. Никита перетащил его на скамейку, укрыл своей курткой и вызвал по автомату «скорую».
Игорь попал в больницу с сотрясением мозга, переломом носа и ребер, множественными гематомами и сильным переохлаждением.
Началось следствие. Следователь, допросив Никиту, не стал вызывать Таню к себе в управление, а пришел прямо на дом. С круглыми от ужаса глазами Таня поведала ему, что на них напали большие небритые дядьки с ножами, которые гнались за ней до самой Гастелло. Она не боялась противоречий с показаниями Игоря: всем понятно, что девочка перепугалась ужасно — вон, и сейчас еще трясется вся, — а у страха глаза велики.
Через два дня, когда Игорь мог уже давать показания, следователь пришел к нему в больницу. Потерпевший подтвердил показания свидетельницы, уточнив только, что нападали на них скорее подростки, и отрицая наличие ножей. Каких-либо примет нападавших он вспомнить не мог, кроме того, что один из них был в серой куртке и джинсах, а другой — с бачками. Негусто. Других непосредственных свидетелей преступления не было, а случайных прохожих следователь разыскивать не стал — до убийства или изнасилования не дошло, и слава КПСС! Таня к Игорю в больницу не пришла. Встретившись в марте, они лишь обменялись грустными улыбками и разошлись. Об этой истории Генерал не узнал. Зато узнал о другой, тоже декабрьской.
Тогда Таня пришла следом за Фургоном к кодле в «бункер». Там она покрыла лицо темной крем-пудрой, убрала свои темно-рыжие кудри под платок из плащевки, надела ярко-красную дутую куртень и черные сапоги-чулки — и то и другое специально для предстоящей операции позаимствовал у своей беспутной мамаши Рублик, еще один пацан, — украсила переносицу старыми очками академика с очень слабыми диоптриями. В этом виде она предстала перед сторожем складского комплекса, назвавшись Леной из Барнаула, которая приехала учиться на курсах, живет у тетки, идет от подруги, заблудилась и никак не может попасть на Космонавтов, 15, корпус 3. Бедная Лена тряслась от холода и страха, еле сдерживала слезы и поэтому, видно, все никак не могла понять подробных разъяснений сторожа, путалась, просила повторить. От предложения сторожа зайти в контору и позвонить тете Лена отказалась — в тетиной квартире нет телефона… Конечно, можно было бы пройти в контору и еще минут пять-семь поиграться с телефоном, но в конторе, наверное, яркий свет, а на аппарате могут остаться отпечатки… В это же самое время кодла бомбила склад с противоположного конца, поднявшись по стене из глухого переулка и спустившись на веревках через примыкающий к стене огромный фальшбалкон, где, как приметила накануне Таня, створка чуть отошла от края рамы.
Поблагодарив сторожа, барнаульская курсистка побежала к тете, а Таня вернулась в «бункер», переоделась, умылась и пошла домой, уставшая после тренировки. За пару часов вьюга замела все следы.
Когда об удачном деле кодлы узнал Генерал, он пришел в ярость. Тогда, в первый и единственный раз, вместо роз и шампанского Таню ждал сокрушительный удар в солнечное сплетение, от которого она пришла в себя только через несколько минут. Потом Генерал дал ей напиться воды, зажег сигарету и, расхаживая по комнате — дело было еще в развалюхе на улице Ивана Черных, — попытался посадить на измену. В красках поведал, как сыскари работают по фотороботу и ведут опознание, во всех подробностях разъяснил, что такое КПЗ, СИЗО и зона, особо остановившись на том, что во всех этих местах делают со свеженькими девочками, особенно такими «ладушками». Она все усекла, даже прониклась атмосферой камеры, но не испугалась. Ее жажда приключений и неуемная энергия только набирали обороты. Выходить из игры, чтобы давиться тем, что дают, и дышать пылью комнат, как домашняя девочка — не собиралась. Говорить пока ничего не стала.
Через две недели, в той же комнате, но совершенно в иной атмосфере, после шампанского, конфет и танцев, Генерал лежал на матрасе в блаженной истоме, положив голову на Танин голый живот.
— А к Фургону участковый приходил, — неожиданно сказала Таня.
— Я же просил тебя к этой шпане не подходить!
— Да я случайно шла мимо, в окошко заглянула. Потом подумала — может, по твою душу или насчет того склада… Я спросила.
— И что он?
— Воспитывать, говорит, приходил… Фургон ведь не работает, не учится, приводы имеет… В общем, взяли его на заметку, велели в срочном порядке трудоустраиваться. А не то грозились в какое-то спец-ПТУ отдать как антиобщественный элемент… Жалко парня — ни за что припухнет. Генерал поморщился:
— Так пусть устроится куда-нибудь для фортецелу… для отвода глаз.
Делов-то.
Таня закатила глаза и, раскачиваясь, нараспев произнесла:
— Магазину номер три Ленкомиссионторга срочно требуются подсобные рабочие…
— Ты чего? — переспросил Генерал, быстро соображая.
— Объявление такое прочла.
— Что за магазин? — Он сел.
— Комиссионный, естественно. Не очень большой. На Расстанной.
— Далековато.
— Ничего. Поездит, на то он и Фургон. Может, поработает, присмотрится.
Глядишь, что-то и получится…
— Ты о чем это, красивая? — словно не понимая, спросил Генерал и добавил:
— Не твоего ума это дело.
Таня возражать не стала. Помолчав, она неожиданно сказала:
— А у Лехи Бурова братишка есть. С теткой живет, и тоже на Расстанной.
Шустрый такой. Все подвалы излазал.
— Ну-ка, излагай… красивая, — серьезно потребовал он.
Таня была в деле.
В начале января в комиссионный магазин номер три пришел устраиваться подсобником скромный, но физически крепкий паренек. Замдиректора немного с ним побеседовала и приняла на испытательный срок — под присмотр более старших и ответственных товарищей. Испытательный месяц паренек проработал без малейших нареканий, но когда его уже зачислили в штат, начал попивать с грузчиками соседнего гастронома, опаздывать на работу, а потом и вовсе пропустил смену.
Пришлось с ним распрощаться.
Всю зиму дворники, как всегда, гоняли по чердакам, подвалам и сараям шумные стайки десяти-двенадцатилетних огольцов. Попутно из одного подвала были выдворены два грязнейших бомжа.
В конце февраля в магазин зашла высокая, очень красивая девушка, похожая на обеспеченную студентку. Она подошла к отделу музыкальных и радиотоваров, посмотрела, попросила показать ей гавайскую гитару, провела пальчиком по струнам и со вздохом вернула продавцу. Потом она отошла к другому отделу, примерила две шубы, курточку, но остановила свой выбор на вязаном красном шарфике.
Расплатилась, взяла покупку и вышла. Этот эпизод уж и вовсе никому не запомнился.
Однако той же ночью магазин был ограблен. Неизвестные преступники через подвал поднялись в подсобку, выдрав из пола две доски. Без труда открыв запирающуюся изнутри на французский замок подсобку, преступники вышли в коридор, откуда, профессионально отключив сигнализацию, просочились в торговый зал. Брали с разбором — беличьи и каракулевые шубы, импорт, качественную технику. Все громоздкие, ношеные и дешевые предметы остались на месте. Похищенное было тем же путем вынесено наружу, после чего преступники, по всей вероятности, скрылись на автомашине. Всю ночь шел густой снег, и наутро следов от покрышек уже не было.
Убыток был по тем временам огромный — двадцать четыре тысячи с лишним. На раскрытие преступления были задействованы большие силы. Оперативники нашли множество следов ног и установили приблизительное число преступников и характер обуви некоторых из них. В некоторых подозрительных местах нашли несколько отпечатков пальцев, но те из них, которые удалось идентифицировать, принадлежали работникам магазина — всех их многократно допрашивали, проверяли и перепроверяли, даже выявили некоторые компрометирующие факты, не имеющие, впрочем, никакого отношения к ограблению.
Поиск похищенных вещей тоже не дал результата — ни граждане, сдавшие эти вещи, ни работники магазина каких-либо особых, индивидуальных примет похищенного назвать не могли. Правда, на Сенном рынке был задержан крепко выпивший гражданин, предлагавший всем желающим купить у него за пол-литра гавайскую гитару. Задержанный клялся и божился, что нашел инструмент рано утром прямо на улице. След оборвался.
За пару недель до ограбления комиссионки произошло совсем уже странное преступление — ночью прямо от одного из райотделов милиции была угнана милицейская «волга». Преступник сумел не только завести мотор, но и отключить секретную магнитную заглушку, перекрывающую доступ бензина из бака. «Волгу» искали долго, но она как сквозь землю провалилась.
Смысл этого дерзкого преступления станет ясен лишь позже, когда по-настоящему пригреет весеннее солнышко, на деревьях прорежутся почки, а гражданин Иванидзе, скромный работник хлеботорга — настолько скромный, что не имеет даже гаража для своей новенькой тачки, — выйдет во двор и с предвкушением откинет брезент, под которым всю зиму стояла любимая игрушечка. Откинет и, остолбенев, обнаружит на ее месте «волгу» милицейскую. А его собственная, еще не объявленная в розыск машина где-то там, на бескрайних просторах СССР, уже несколько месяцев возит нового счастливого обладателя.
Идей у Тани хватало. Генерал не ошибся и в ее характере. Другое дело, что не заметил, как сам стал торпедой. При бабках чувствовал себя королем. Таня подкидывала делишки невзначай, не выставляя своего лидерства…
Уютная и даже несколько кокетливая Машина квартирка блистала чистотой, из кухни доносились дразнящие запахи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Таня достала из сумочки сигареты и предложила ребятам. Они постояли, прислушиваясь к звукам из дворика. Звуков не было.
— Как бы они там его не замочили, — сказала Таня.
— Ну что ты, я ж им сказал. Дело знают, — сплюнув, отозвался Вобла.
— А чего тихо так?
— Ну дык, профессионалы…
Таня хихикнула.
Из дворика выбежали ребята. У одного в руках был магнитофон, у другого — еще что-то. Таня догадалась, что это дубленка и меховая шапка Игоря;
— Ну, пока, что ли, красивая, — сказал Вобла. Таня улыбнулась:
— Кому красивая, а тебе тетя Таня.
— Бывай, тетя.
И Вобла вразвалочку удалился, не подозревая, что совсем скоро будет называть Таню не тетей даже, а Миледи.
Таня еще немного погуляла, посидела в садике напротив своего дома и, увидев, что Никита возвратился из гостей, нагнулась и, набрав полные горсти рыхлого снега, заляпала им пальто, брюки, шапочку, мазнула ногтями по щеке.
Зайдя в парадную, она растрепала волосы, рванула на себе пальтишко, чтобы отлетела верхняя пуговица, и побежала на четвертый этаж. Лифт она вызывать не стала. Добежав до дверей своей квартиры, нажала кнопку звонка и не отпускала, пока дверь не отворилась.
Она влетела, запыхавшаяся, расхристанная, с полоской царапины на щеке.
— Ада… Никита… Мы с Игорем сидели… а на нас бандиты напали-Я убежала… а он… его… я не знаю…
Ада всплеснула руками и побежала на кухню налить дочери чего-нибудь успокоительного.
— Где? — спросил Никита, надевая ботинки. — Там… во дворике… Я его на метро провожала.
— В каком дворике? Таня сбивчиво объяснила.
— И как вас туда занесло?
— Мы… покурить зашли.
— Так, — сказал Никита. — Я пошел.
— Куда?
— Туда.
— Нет! Нет! — Таня вцепилась Никите в рукав. — Не ходи! Они и тебя…
Это должно было обязательно его подстегнуть. Скажи «не делай» — обязательно сделает. Это она знала, как свои пять пальцев.
— Да там больше никого нет. Станут они дожидаться! — И пошел.
— Тогда и я с тобой! — изобразила она заботу и рванулась к дверям.
— Да сиди уж, подруга боевая. Тебе на сегодня сильных впечатлений хватит.
Никита нашел Игоря в том дворике. Он лежал на земле без сознания, в перепачканном кровью костюмчике, избитый, синий от холода. Никита перетащил его на скамейку, укрыл своей курткой и вызвал по автомату «скорую».
Игорь попал в больницу с сотрясением мозга, переломом носа и ребер, множественными гематомами и сильным переохлаждением.
Началось следствие. Следователь, допросив Никиту, не стал вызывать Таню к себе в управление, а пришел прямо на дом. С круглыми от ужаса глазами Таня поведала ему, что на них напали большие небритые дядьки с ножами, которые гнались за ней до самой Гастелло. Она не боялась противоречий с показаниями Игоря: всем понятно, что девочка перепугалась ужасно — вон, и сейчас еще трясется вся, — а у страха глаза велики.
Через два дня, когда Игорь мог уже давать показания, следователь пришел к нему в больницу. Потерпевший подтвердил показания свидетельницы, уточнив только, что нападали на них скорее подростки, и отрицая наличие ножей. Каких-либо примет нападавших он вспомнить не мог, кроме того, что один из них был в серой куртке и джинсах, а другой — с бачками. Негусто. Других непосредственных свидетелей преступления не было, а случайных прохожих следователь разыскивать не стал — до убийства или изнасилования не дошло, и слава КПСС! Таня к Игорю в больницу не пришла. Встретившись в марте, они лишь обменялись грустными улыбками и разошлись. Об этой истории Генерал не узнал. Зато узнал о другой, тоже декабрьской.
Тогда Таня пришла следом за Фургоном к кодле в «бункер». Там она покрыла лицо темной крем-пудрой, убрала свои темно-рыжие кудри под платок из плащевки, надела ярко-красную дутую куртень и черные сапоги-чулки — и то и другое специально для предстоящей операции позаимствовал у своей беспутной мамаши Рублик, еще один пацан, — украсила переносицу старыми очками академика с очень слабыми диоптриями. В этом виде она предстала перед сторожем складского комплекса, назвавшись Леной из Барнаула, которая приехала учиться на курсах, живет у тетки, идет от подруги, заблудилась и никак не может попасть на Космонавтов, 15, корпус 3. Бедная Лена тряслась от холода и страха, еле сдерживала слезы и поэтому, видно, все никак не могла понять подробных разъяснений сторожа, путалась, просила повторить. От предложения сторожа зайти в контору и позвонить тете Лена отказалась — в тетиной квартире нет телефона… Конечно, можно было бы пройти в контору и еще минут пять-семь поиграться с телефоном, но в конторе, наверное, яркий свет, а на аппарате могут остаться отпечатки… В это же самое время кодла бомбила склад с противоположного конца, поднявшись по стене из глухого переулка и спустившись на веревках через примыкающий к стене огромный фальшбалкон, где, как приметила накануне Таня, створка чуть отошла от края рамы.
Поблагодарив сторожа, барнаульская курсистка побежала к тете, а Таня вернулась в «бункер», переоделась, умылась и пошла домой, уставшая после тренировки. За пару часов вьюга замела все следы.
Когда об удачном деле кодлы узнал Генерал, он пришел в ярость. Тогда, в первый и единственный раз, вместо роз и шампанского Таню ждал сокрушительный удар в солнечное сплетение, от которого она пришла в себя только через несколько минут. Потом Генерал дал ей напиться воды, зажег сигарету и, расхаживая по комнате — дело было еще в развалюхе на улице Ивана Черных, — попытался посадить на измену. В красках поведал, как сыскари работают по фотороботу и ведут опознание, во всех подробностях разъяснил, что такое КПЗ, СИЗО и зона, особо остановившись на том, что во всех этих местах делают со свеженькими девочками, особенно такими «ладушками». Она все усекла, даже прониклась атмосферой камеры, но не испугалась. Ее жажда приключений и неуемная энергия только набирали обороты. Выходить из игры, чтобы давиться тем, что дают, и дышать пылью комнат, как домашняя девочка — не собиралась. Говорить пока ничего не стала.
Через две недели, в той же комнате, но совершенно в иной атмосфере, после шампанского, конфет и танцев, Генерал лежал на матрасе в блаженной истоме, положив голову на Танин голый живот.
— А к Фургону участковый приходил, — неожиданно сказала Таня.
— Я же просил тебя к этой шпане не подходить!
— Да я случайно шла мимо, в окошко заглянула. Потом подумала — может, по твою душу или насчет того склада… Я спросила.
— И что он?
— Воспитывать, говорит, приходил… Фургон ведь не работает, не учится, приводы имеет… В общем, взяли его на заметку, велели в срочном порядке трудоустраиваться. А не то грозились в какое-то спец-ПТУ отдать как антиобщественный элемент… Жалко парня — ни за что припухнет. Генерал поморщился:
— Так пусть устроится куда-нибудь для фортецелу… для отвода глаз.
Делов-то.
Таня закатила глаза и, раскачиваясь, нараспев произнесла:
— Магазину номер три Ленкомиссионторга срочно требуются подсобные рабочие…
— Ты чего? — переспросил Генерал, быстро соображая.
— Объявление такое прочла.
— Что за магазин? — Он сел.
— Комиссионный, естественно. Не очень большой. На Расстанной.
— Далековато.
— Ничего. Поездит, на то он и Фургон. Может, поработает, присмотрится.
Глядишь, что-то и получится…
— Ты о чем это, красивая? — словно не понимая, спросил Генерал и добавил:
— Не твоего ума это дело.
Таня возражать не стала. Помолчав, она неожиданно сказала:
— А у Лехи Бурова братишка есть. С теткой живет, и тоже на Расстанной.
Шустрый такой. Все подвалы излазал.
— Ну-ка, излагай… красивая, — серьезно потребовал он.
Таня была в деле.
В начале января в комиссионный магазин номер три пришел устраиваться подсобником скромный, но физически крепкий паренек. Замдиректора немного с ним побеседовала и приняла на испытательный срок — под присмотр более старших и ответственных товарищей. Испытательный месяц паренек проработал без малейших нареканий, но когда его уже зачислили в штат, начал попивать с грузчиками соседнего гастронома, опаздывать на работу, а потом и вовсе пропустил смену.
Пришлось с ним распрощаться.
Всю зиму дворники, как всегда, гоняли по чердакам, подвалам и сараям шумные стайки десяти-двенадцатилетних огольцов. Попутно из одного подвала были выдворены два грязнейших бомжа.
В конце февраля в магазин зашла высокая, очень красивая девушка, похожая на обеспеченную студентку. Она подошла к отделу музыкальных и радиотоваров, посмотрела, попросила показать ей гавайскую гитару, провела пальчиком по струнам и со вздохом вернула продавцу. Потом она отошла к другому отделу, примерила две шубы, курточку, но остановила свой выбор на вязаном красном шарфике.
Расплатилась, взяла покупку и вышла. Этот эпизод уж и вовсе никому не запомнился.
Однако той же ночью магазин был ограблен. Неизвестные преступники через подвал поднялись в подсобку, выдрав из пола две доски. Без труда открыв запирающуюся изнутри на французский замок подсобку, преступники вышли в коридор, откуда, профессионально отключив сигнализацию, просочились в торговый зал. Брали с разбором — беличьи и каракулевые шубы, импорт, качественную технику. Все громоздкие, ношеные и дешевые предметы остались на месте. Похищенное было тем же путем вынесено наружу, после чего преступники, по всей вероятности, скрылись на автомашине. Всю ночь шел густой снег, и наутро следов от покрышек уже не было.
Убыток был по тем временам огромный — двадцать четыре тысячи с лишним. На раскрытие преступления были задействованы большие силы. Оперативники нашли множество следов ног и установили приблизительное число преступников и характер обуви некоторых из них. В некоторых подозрительных местах нашли несколько отпечатков пальцев, но те из них, которые удалось идентифицировать, принадлежали работникам магазина — всех их многократно допрашивали, проверяли и перепроверяли, даже выявили некоторые компрометирующие факты, не имеющие, впрочем, никакого отношения к ограблению.
Поиск похищенных вещей тоже не дал результата — ни граждане, сдавшие эти вещи, ни работники магазина каких-либо особых, индивидуальных примет похищенного назвать не могли. Правда, на Сенном рынке был задержан крепко выпивший гражданин, предлагавший всем желающим купить у него за пол-литра гавайскую гитару. Задержанный клялся и божился, что нашел инструмент рано утром прямо на улице. След оборвался.
За пару недель до ограбления комиссионки произошло совсем уже странное преступление — ночью прямо от одного из райотделов милиции была угнана милицейская «волга». Преступник сумел не только завести мотор, но и отключить секретную магнитную заглушку, перекрывающую доступ бензина из бака. «Волгу» искали долго, но она как сквозь землю провалилась.
Смысл этого дерзкого преступления станет ясен лишь позже, когда по-настоящему пригреет весеннее солнышко, на деревьях прорежутся почки, а гражданин Иванидзе, скромный работник хлеботорга — настолько скромный, что не имеет даже гаража для своей новенькой тачки, — выйдет во двор и с предвкушением откинет брезент, под которым всю зиму стояла любимая игрушечка. Откинет и, остолбенев, обнаружит на ее месте «волгу» милицейскую. А его собственная, еще не объявленная в розыск машина где-то там, на бескрайних просторах СССР, уже несколько месяцев возит нового счастливого обладателя.
Идей у Тани хватало. Генерал не ошибся и в ее характере. Другое дело, что не заметил, как сам стал торпедой. При бабках чувствовал себя королем. Таня подкидывала делишки невзначай, не выставляя своего лидерства…
Уютная и даже несколько кокетливая Машина квартирка блистала чистотой, из кухни доносились дразнящие запахи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79