Человек, следивший за ними, отпрянул в темноту вестибюля. К ужасу Джесси, Ричард Квин вел ее прямо к этому человеку.
— Как тебе не стыдно, Гэс, — сказал он. — Джесси, познакомьтесь, — это Гэс Полонский, бывший детектив первого класса. Из отдела угона автомобилей, подделок и карманных краж. В отставке.
— Боже милосердный! — воскликнула Джесси. — Здравствуйте, мистер Полонский.
— Рад познакомиться с вами, мисс Шервуд, — нерешительно ответил Полонский. — А может быть, и не рад. Староват я стал. — Полонский был плотным, седым человеком, с приплюснутым носом и невинными голубыми глазами. Видимо, когда-то он обладал большой силой, но сейчас у него была впалая грудь, и Джесси заметила, как у него тряслись руки, когда он закуривал. — Вы что, хотите отказаться от моих услуг, инспектор? Но я впервые за восемь лет, после перехода на пенсию, получаю такое удовольствие.
— Не говорите глупостей. У этой женщины просто еще пара глаз на затылке. — В голосе Ричарда Квина прозвучали нотки гордости. — А ты знаешь, Гэс, за нами сегодня был «хвост».
— Да, я заметил этот черный «крайслер», — сказал Полонский, — но не мог рассмотреть шофера.
— Вчера вечером ты его здесь не видел?
— Нет. Во всяком случае, если слежка и велась, то из другой машины.
— Это Джордж Вирхаузер.
— Этот слизняк? — Полонский сделал гримасу отвращения. — Хотите, чтобы я отделался от него, если он снова здесь покажется?
— Нет, не нужно. Не разрешай ему только приближаться к мисс Шервуд.
— Слушаюсь, инспектор.
— Что тут происходит? — сердито спросила Джесси. — Инспектор, я ничего не понимаю.
— Пожалуйста, не сердитесь, Джесси, — попросил Квин. — В воскресенье вечером, возвращаясь от вас, я случайно встретился с Гэсом — он живет здесь по соседству. Гэс пожаловался, что ему осточертело бездельничать...
— Да, мне следовало бы поступить куда-нибудь на службу, — сокрушенно подтвердил Полонский, — но кто возьмет такого старика?
— Так вот, — продолжал Квин, — слово за слово, и получилось так, что Гэс стал просить меня разрешить ему участвовать в нашем деле.
— И именно таким образом мистер Полонский превратился в моего ангела-хранителя, да?
— Да, с вечера воскресенья, — подтвердил бывший детектив, расплываясь в широкой улыбке.
— Но это только на вечернее время, Джесси, когда я не могу тут быть.
— Это очень мило с вашей стороны, мистер Полонский, — тихо сказала Джесси.
— Что вы, мисс, я занимаюсь этим с большим удовольствием!..
Эту ночь Джесси спала прекрасно.Напасть на след им удалось только через неделю поисков.
Произошло это в одной из больших больниц в центре города. Квин просматривал папку с отпечатками ножек новорожденных. Джесси увидела, что он насторожился, и несколько раз сравнил с помощью увеличительного стекла документ больницы с принесенным им с собою фотоклише.
— Мы нашли то, что нужно, Джесси, — пробормотал он.
— Не может быть! Вы уверены?
— Абсолютно.
Под отпечатком было написано: «Младенец Эк-зетер».
— Пойду узнаю в канцелярии, что известно о матери.
Вскоре Квин вернулся с бумажкой, на которой были сделаны какие-то заметки, и сел рядом с Джесси на кушетку в комнате ожидания.
— Фамилия матери по мужу — Уиллис П. Экзетер, а девичья — Луис Энни Эдварде, причем обе, конечно, вымышлены. Адрес... этот адрес на 55-й Восточной улице тоже может ввести в заблуждение. Я знаю, что это адрес небольшого пансиона. По всей вероятности, Финнер снял там комнату на имя Уил-лиса П. Экзетера (он, наверное, снимал в городе несколько таких комнат, и каждую на другое имя), поместил туда девушку, которой он в тот момент зани-
мался, а потом отвез ее в родильный дом и выдал там за свою жену.
По данным, полученным Квином в канцелярии, «миссис Уиллис П. Экзетер» было двадцать четыре года, она принадлежала к белой расе, обладала светлыми волосами и карими глазами. Прибыла она в больницу 26 мая в 9 часов 18 мин. утра, родила 27 мая в 3 часа 56 мин. дня и выписалась, вместе с ребенком, 3 июня в 10 часов 15 мин. утра. Находилась она в родильном отделении больницы, где лежала в двухместной палате.
— В этом деле, похоже, был замешан и доктор, — со злостью сказала Джесси. — Как его фамилия?
Квин отрицательно покачал головой.
— Финнер действовал через порядочных врачей, которые даже и не знали о его существовании. Он послал эту девушку к врачу под фамилией миссис Уиллис П. Экзетер с выученной наизусть фиктивной биографией, и врач, ничего не подозревая, делал свое дело. Для того чтобы не вызвать подозрений, Финнер посылал каждую девушку к новому врачу, и все было в порядке. Нет, врач нам не поможет. — Квин хитро прищурился. — Вы когда-нибудь здесь работали?
-Да.
— Тогда вы должны знать кого-нибудь из дежурных нянь родильного отделения.
— Да, некоторых я знаю.
— Почему бы вам не зайти туда и не попытаться навести справки? Может быть, вы натолкнетесь там на няню, которая еще помнит роженицу. Ведь она была здесь всего три месяца назад.
— Чем я могу объяснить свой интерес к ней?
— Скажите, что помогаете одному адвокату разыскать миссис Экзетер. Она, видите ли, получила наследство, но адвокат не может найти ее. — Квин ухмыльнулся. — Такое объяснение еще никогда не подводило.
Спустя некоторое время Джесси возвратилась. Глаза у нее блестели.
— Дженевив Фулер, — сообщила она. — Минут через десять она придет в кафе.
— Я прекрасно помню миссис Экзетер, мистер Квин, — продолжала няня Фулер — маленькая энергичная женщина с седыми волосами и пытливыми глазами. — Все время она была такой печальной и почти не разговаривала. Ее соседка по палате решила, что миссис Экзетер ужасно скучная особа, но я-то понимала, что у нее в жизни произошло что-то тяжелое. Милая женщина, испытавшая какое-то большое потрясение. Она родила такого славного мальчишку.
Джесси отпила глоток кофе.
— Она рассказывала вам что-нибудь о себе, мисс Фулер? — спросил Квин.
— Нет, да я и не расспрашивала. Я же чувствовала, что в ее жизни произошло что-то трагическое... И знаете, ведь ее муж так ни разу у нее и не был.
— Да что вы!
— Уж эти мужчины! Помню, я как-то заглянула к ней, когда она мучилась, а она схватила меня за руку и разрыдалась от радости, что увидела сочувственное лицо. Ее никто не навещал. Ни родители, ни брат, ни сестра, ни друзья... Я даже не могу себе представить, из какой она семьи!
— Мисс Фулер, а она рассказывала вам что-нибудь такое, что помогло бы нам найти ее сейчас?
— Нет.
Няня обвела взглядом кафе, а потом шепотом сообщила:
— Однако я абсолютно уверена, что Экзетер не настоящая ее фамилия!
— Серьезно? Возможно, поэтому мы и не можем ее найти. Почему вы так думаете?
— Да потому, что, увидев ее в больнице, я сразу же решила, что видела ее где-то раньше, но никак не могла вспомнить где. А потом, однажды утром, она выдала себя.
— Каким образом?! — воскликнула Джесси.
— Я, конечно, даже не намекнула, что о чем-то догадываюсь, а лишь заметила, какой у нее хороший голос. Ну, в общем, ты понимаешь!
— Нет, Джен, честное слово! При чем тут вообще ее голос?
— Как-то утром, — Дженевив Фулер снова оглянулась, — за день до того, как она выписалась, я проходила по коридору мимо ее комнаты и услыхала, как кто-то очень низким и приятным голосом тихо напевает. Я заглянула в комнату, и будь я проклята, если пела не эта женщина! У ее кровати стояла ширма, и ей только что принесли младенца для кормления — мне в ней еще нравилось, что она сама кормила ребенка, не так, как те бездельницы, которые целыми днями торчат в ресторанах в своих норковых манто и позволяют посторонним пичкать своих младенцев чем угодно. Они, видимо, полагают, что природа дала им грудь для украшения...
— Вы упомянули ее голос, мисс Фулер, — прервал ее Квин.
— Да, так вот я хотела вам сказать. Она нянчила своего ребенка и напевала при этом. Ну, уж насчет голосов меня не проведешь. Ты же знаешь, Джесси, как я люблю эстрадных певцов и певиц. Голос этой женщины я узнала бы когда угодно. Вам могут нравиться ваши Розмари Клуни, Дина Шор, Джо Стэ-форд, Пэтти Пэйджс и Дорис Дэй, и они, возможно, во много раз лучше этой женщины, которая пока напела всего лишь несколько пластинок; но запомните мои слова: наступит время, когда она превзойдет их всех! Пластинки с ее записями будут известны не немногим, как сейчас, но будут продаваться нарасхват.
— И ее настоящая фамилия?
— Я не уверена, что это ее настоящая фамилия. Но на эстраде она известна как Конни Кой. — Няня Фулер откинулась на спинку стула и прищурилась, ожидая реакции на сообщенную ею сенсацию, но, видимо, разочаровалась в своих ожиданиях и продолжала: — Да и, кроме того, я решила, что она, очевидно, здесь инкогнито, и я ни за что на свете не должна разглашать это, тем более, как я уже сказала, мне показалось, что у нее какие-то неприятности. Но я могу поклясться хоть на сотне библий, что это была певица Конни Кой, выступавшая в ночных клубах... Так вы говорите, что она получила наследство?! Это же чудесно! Как только вы ее найдете, мистер Квин, скажите ей, что я — ее самый верный
«болельщик», хорошо? А какой у нее чудесный ребенок!..
После ухода Дженевив Фулер Квин спросил:
— Джесси, вы когда-нибудь слыхали имя Конни Кой?
— Я не переступала порога ночного клуба с восемнадцатого декабря сорок третьего года.
— Если бы сегодня не было воскресенье, я мог бы узнать ее адрес десятком способов, — продолжал Квин. — Теперь же нам придется ждать до завтра.
— А я знаю способ, пригодный и для воскресенья, — сказала Джесси.
— Какой?
— Заглянуть в телефонный справочник.
Квин долго смотрел на Джесси, а затем совершенно серьезно заметил:
— Я даже не могу себе представить, Джесси, как мог раньше вообще обходиться без вас. Извините меня, я отлучусь на минуту.
Очень скоро он возвратился, размахивая бумажкой.
— Она проживает на 88-й улице, около Вест-Энд-авеню, — ликующе сообщил он. — Вперед, господин начальник!
— Мистер Вирхаузер все еще не дает знать о себе, — заметила Джесси, когда Квин тронул машину с места.
Черный «крайслер» они не видели в течение всего дня.
— Странно.
— Может быть, по воскресеньям он не работает вообще или же ему дали другое задание.
Квин промолчал, но в дороге время от времени поглядывал в боковое зеркальце.
Многоквартирный дом, к которому они подъехали, нелепо украшенный затейливым каменным орнаментом и псевдобалконами, был построен, видимо, в начале века: штукатурка потрескалась и поблекла, когда-то полосатые тенты над окнами нижнего этажа — выцвели, решетчатые железные двери покрылись струпьями ржавчины, тротуар перед домом был разрисован линиями детских «классиков». Все здание словно ежилось от стыда.
Квин и Джесси вошли в вестибюль, наполненный запахами кухни. Около висевшего на стене коммутатора, скорчившись в три погибели на трехногом стульчике, под тусклой лампочкой сидел тощий веснушчатый подросток в слишком большой для него униформе и читал комиксы.
— Кого вам? — спросил он, даже не поднимая головы.
— Мисс Конни Кой.
— Нету ее.
— Когда она вернется?
— Не знаю.
— Вот там на двери написано: «Управляющий домом», — заметила Джесси.
Квин что-то проворчал. Они подошли к двери, и он нажал звонок.Дверь им открыл плотный коренастый человек в рубашке без воротничка; за ворот у него была заткнута бумажная салфетка.
— Что угодно?
— Мне нужна кое-какая информация об одной из ваших жиличек — мисс Конни Кой.
— От меня вы ничего не получите. — Человек попытался было закрыть дверь, но не смог это сделать и спокойно взглянул вниз. — А знаете, — продолжал он, — ведь так можно и ногу потерять. Вы хотите, чтобы я сообщил в полицию?
В руке Квина блеснул золотой значок инспектора полиции.
— Вот теперь — другое дело, — угодливо улыбнулся управляющий. — Заходите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
— Как тебе не стыдно, Гэс, — сказал он. — Джесси, познакомьтесь, — это Гэс Полонский, бывший детектив первого класса. Из отдела угона автомобилей, подделок и карманных краж. В отставке.
— Боже милосердный! — воскликнула Джесси. — Здравствуйте, мистер Полонский.
— Рад познакомиться с вами, мисс Шервуд, — нерешительно ответил Полонский. — А может быть, и не рад. Староват я стал. — Полонский был плотным, седым человеком, с приплюснутым носом и невинными голубыми глазами. Видимо, когда-то он обладал большой силой, но сейчас у него была впалая грудь, и Джесси заметила, как у него тряслись руки, когда он закуривал. — Вы что, хотите отказаться от моих услуг, инспектор? Но я впервые за восемь лет, после перехода на пенсию, получаю такое удовольствие.
— Не говорите глупостей. У этой женщины просто еще пара глаз на затылке. — В голосе Ричарда Квина прозвучали нотки гордости. — А ты знаешь, Гэс, за нами сегодня был «хвост».
— Да, я заметил этот черный «крайслер», — сказал Полонский, — но не мог рассмотреть шофера.
— Вчера вечером ты его здесь не видел?
— Нет. Во всяком случае, если слежка и велась, то из другой машины.
— Это Джордж Вирхаузер.
— Этот слизняк? — Полонский сделал гримасу отвращения. — Хотите, чтобы я отделался от него, если он снова здесь покажется?
— Нет, не нужно. Не разрешай ему только приближаться к мисс Шервуд.
— Слушаюсь, инспектор.
— Что тут происходит? — сердито спросила Джесси. — Инспектор, я ничего не понимаю.
— Пожалуйста, не сердитесь, Джесси, — попросил Квин. — В воскресенье вечером, возвращаясь от вас, я случайно встретился с Гэсом — он живет здесь по соседству. Гэс пожаловался, что ему осточертело бездельничать...
— Да, мне следовало бы поступить куда-нибудь на службу, — сокрушенно подтвердил Полонский, — но кто возьмет такого старика?
— Так вот, — продолжал Квин, — слово за слово, и получилось так, что Гэс стал просить меня разрешить ему участвовать в нашем деле.
— И именно таким образом мистер Полонский превратился в моего ангела-хранителя, да?
— Да, с вечера воскресенья, — подтвердил бывший детектив, расплываясь в широкой улыбке.
— Но это только на вечернее время, Джесси, когда я не могу тут быть.
— Это очень мило с вашей стороны, мистер Полонский, — тихо сказала Джесси.
— Что вы, мисс, я занимаюсь этим с большим удовольствием!..
Эту ночь Джесси спала прекрасно.Напасть на след им удалось только через неделю поисков.
Произошло это в одной из больших больниц в центре города. Квин просматривал папку с отпечатками ножек новорожденных. Джесси увидела, что он насторожился, и несколько раз сравнил с помощью увеличительного стекла документ больницы с принесенным им с собою фотоклише.
— Мы нашли то, что нужно, Джесси, — пробормотал он.
— Не может быть! Вы уверены?
— Абсолютно.
Под отпечатком было написано: «Младенец Эк-зетер».
— Пойду узнаю в канцелярии, что известно о матери.
Вскоре Квин вернулся с бумажкой, на которой были сделаны какие-то заметки, и сел рядом с Джесси на кушетку в комнате ожидания.
— Фамилия матери по мужу — Уиллис П. Экзетер, а девичья — Луис Энни Эдварде, причем обе, конечно, вымышлены. Адрес... этот адрес на 55-й Восточной улице тоже может ввести в заблуждение. Я знаю, что это адрес небольшого пансиона. По всей вероятности, Финнер снял там комнату на имя Уил-лиса П. Экзетера (он, наверное, снимал в городе несколько таких комнат, и каждую на другое имя), поместил туда девушку, которой он в тот момент зани-
мался, а потом отвез ее в родильный дом и выдал там за свою жену.
По данным, полученным Квином в канцелярии, «миссис Уиллис П. Экзетер» было двадцать четыре года, она принадлежала к белой расе, обладала светлыми волосами и карими глазами. Прибыла она в больницу 26 мая в 9 часов 18 мин. утра, родила 27 мая в 3 часа 56 мин. дня и выписалась, вместе с ребенком, 3 июня в 10 часов 15 мин. утра. Находилась она в родильном отделении больницы, где лежала в двухместной палате.
— В этом деле, похоже, был замешан и доктор, — со злостью сказала Джесси. — Как его фамилия?
Квин отрицательно покачал головой.
— Финнер действовал через порядочных врачей, которые даже и не знали о его существовании. Он послал эту девушку к врачу под фамилией миссис Уиллис П. Экзетер с выученной наизусть фиктивной биографией, и врач, ничего не подозревая, делал свое дело. Для того чтобы не вызвать подозрений, Финнер посылал каждую девушку к новому врачу, и все было в порядке. Нет, врач нам не поможет. — Квин хитро прищурился. — Вы когда-нибудь здесь работали?
-Да.
— Тогда вы должны знать кого-нибудь из дежурных нянь родильного отделения.
— Да, некоторых я знаю.
— Почему бы вам не зайти туда и не попытаться навести справки? Может быть, вы натолкнетесь там на няню, которая еще помнит роженицу. Ведь она была здесь всего три месяца назад.
— Чем я могу объяснить свой интерес к ней?
— Скажите, что помогаете одному адвокату разыскать миссис Экзетер. Она, видите ли, получила наследство, но адвокат не может найти ее. — Квин ухмыльнулся. — Такое объяснение еще никогда не подводило.
Спустя некоторое время Джесси возвратилась. Глаза у нее блестели.
— Дженевив Фулер, — сообщила она. — Минут через десять она придет в кафе.
— Я прекрасно помню миссис Экзетер, мистер Квин, — продолжала няня Фулер — маленькая энергичная женщина с седыми волосами и пытливыми глазами. — Все время она была такой печальной и почти не разговаривала. Ее соседка по палате решила, что миссис Экзетер ужасно скучная особа, но я-то понимала, что у нее в жизни произошло что-то тяжелое. Милая женщина, испытавшая какое-то большое потрясение. Она родила такого славного мальчишку.
Джесси отпила глоток кофе.
— Она рассказывала вам что-нибудь о себе, мисс Фулер? — спросил Квин.
— Нет, да я и не расспрашивала. Я же чувствовала, что в ее жизни произошло что-то трагическое... И знаете, ведь ее муж так ни разу у нее и не был.
— Да что вы!
— Уж эти мужчины! Помню, я как-то заглянула к ней, когда она мучилась, а она схватила меня за руку и разрыдалась от радости, что увидела сочувственное лицо. Ее никто не навещал. Ни родители, ни брат, ни сестра, ни друзья... Я даже не могу себе представить, из какой она семьи!
— Мисс Фулер, а она рассказывала вам что-нибудь такое, что помогло бы нам найти ее сейчас?
— Нет.
Няня обвела взглядом кафе, а потом шепотом сообщила:
— Однако я абсолютно уверена, что Экзетер не настоящая ее фамилия!
— Серьезно? Возможно, поэтому мы и не можем ее найти. Почему вы так думаете?
— Да потому, что, увидев ее в больнице, я сразу же решила, что видела ее где-то раньше, но никак не могла вспомнить где. А потом, однажды утром, она выдала себя.
— Каким образом?! — воскликнула Джесси.
— Я, конечно, даже не намекнула, что о чем-то догадываюсь, а лишь заметила, какой у нее хороший голос. Ну, в общем, ты понимаешь!
— Нет, Джен, честное слово! При чем тут вообще ее голос?
— Как-то утром, — Дженевив Фулер снова оглянулась, — за день до того, как она выписалась, я проходила по коридору мимо ее комнаты и услыхала, как кто-то очень низким и приятным голосом тихо напевает. Я заглянула в комнату, и будь я проклята, если пела не эта женщина! У ее кровати стояла ширма, и ей только что принесли младенца для кормления — мне в ней еще нравилось, что она сама кормила ребенка, не так, как те бездельницы, которые целыми днями торчат в ресторанах в своих норковых манто и позволяют посторонним пичкать своих младенцев чем угодно. Они, видимо, полагают, что природа дала им грудь для украшения...
— Вы упомянули ее голос, мисс Фулер, — прервал ее Квин.
— Да, так вот я хотела вам сказать. Она нянчила своего ребенка и напевала при этом. Ну, уж насчет голосов меня не проведешь. Ты же знаешь, Джесси, как я люблю эстрадных певцов и певиц. Голос этой женщины я узнала бы когда угодно. Вам могут нравиться ваши Розмари Клуни, Дина Шор, Джо Стэ-форд, Пэтти Пэйджс и Дорис Дэй, и они, возможно, во много раз лучше этой женщины, которая пока напела всего лишь несколько пластинок; но запомните мои слова: наступит время, когда она превзойдет их всех! Пластинки с ее записями будут известны не немногим, как сейчас, но будут продаваться нарасхват.
— И ее настоящая фамилия?
— Я не уверена, что это ее настоящая фамилия. Но на эстраде она известна как Конни Кой. — Няня Фулер откинулась на спинку стула и прищурилась, ожидая реакции на сообщенную ею сенсацию, но, видимо, разочаровалась в своих ожиданиях и продолжала: — Да и, кроме того, я решила, что она, очевидно, здесь инкогнито, и я ни за что на свете не должна разглашать это, тем более, как я уже сказала, мне показалось, что у нее какие-то неприятности. Но я могу поклясться хоть на сотне библий, что это была певица Конни Кой, выступавшая в ночных клубах... Так вы говорите, что она получила наследство?! Это же чудесно! Как только вы ее найдете, мистер Квин, скажите ей, что я — ее самый верный
«болельщик», хорошо? А какой у нее чудесный ребенок!..
После ухода Дженевив Фулер Квин спросил:
— Джесси, вы когда-нибудь слыхали имя Конни Кой?
— Я не переступала порога ночного клуба с восемнадцатого декабря сорок третьего года.
— Если бы сегодня не было воскресенье, я мог бы узнать ее адрес десятком способов, — продолжал Квин. — Теперь же нам придется ждать до завтра.
— А я знаю способ, пригодный и для воскресенья, — сказала Джесси.
— Какой?
— Заглянуть в телефонный справочник.
Квин долго смотрел на Джесси, а затем совершенно серьезно заметил:
— Я даже не могу себе представить, Джесси, как мог раньше вообще обходиться без вас. Извините меня, я отлучусь на минуту.
Очень скоро он возвратился, размахивая бумажкой.
— Она проживает на 88-й улице, около Вест-Энд-авеню, — ликующе сообщил он. — Вперед, господин начальник!
— Мистер Вирхаузер все еще не дает знать о себе, — заметила Джесси, когда Квин тронул машину с места.
Черный «крайслер» они не видели в течение всего дня.
— Странно.
— Может быть, по воскресеньям он не работает вообще или же ему дали другое задание.
Квин промолчал, но в дороге время от времени поглядывал в боковое зеркальце.
Многоквартирный дом, к которому они подъехали, нелепо украшенный затейливым каменным орнаментом и псевдобалконами, был построен, видимо, в начале века: штукатурка потрескалась и поблекла, когда-то полосатые тенты над окнами нижнего этажа — выцвели, решетчатые железные двери покрылись струпьями ржавчины, тротуар перед домом был разрисован линиями детских «классиков». Все здание словно ежилось от стыда.
Квин и Джесси вошли в вестибюль, наполненный запахами кухни. Около висевшего на стене коммутатора, скорчившись в три погибели на трехногом стульчике, под тусклой лампочкой сидел тощий веснушчатый подросток в слишком большой для него униформе и читал комиксы.
— Кого вам? — спросил он, даже не поднимая головы.
— Мисс Конни Кой.
— Нету ее.
— Когда она вернется?
— Не знаю.
— Вот там на двери написано: «Управляющий домом», — заметила Джесси.
Квин что-то проворчал. Они подошли к двери, и он нажал звонок.Дверь им открыл плотный коренастый человек в рубашке без воротничка; за ворот у него была заткнута бумажная салфетка.
— Что угодно?
— Мне нужна кое-какая информация об одной из ваших жиличек — мисс Конни Кой.
— От меня вы ничего не получите. — Человек попытался было закрыть дверь, но не смог это сделать и спокойно взглянул вниз. — А знаете, — продолжал он, — ведь так можно и ногу потерять. Вы хотите, чтобы я сообщил в полицию?
В руке Квина блеснул золотой значок инспектора полиции.
— Вот теперь — другое дело, — угодливо улыбнулся управляющий. — Заходите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31