Ты
понимаешь, к чему я веду?
Полю было все ясно. Они закрепили спицу на верхнем крае пластин
ксилофона. Один ее конец выходил на несколько дюймов за пластины. Потом
они сделали держатель для медальона. Потом, когда им удалось выровнять всю
эту конструкцию, они закрепили ее на общей подставке.
На следующий день к обеду все было готово. Поль стоял перед Советом и
объяснял устройство конструкции.
- При ударе по одной из пластин спица начинает работать как
колеблющийся проводник с частотой данной пластинки. Этот ксилофон
покрывает одну октаву. Мы с Брайном будем диктовать последовательность
нот.
Симон кивнул одному из трех музыкантов, приставленных к Полю и
Брайну. Музыкант встал у ксилофона. В руке он держал маленький молоточек с
закругленной головкой.
- Он в вашем распоряжении, - сказал Симон.
Поль подошел к конструкции. Нервы были напряжены, во рту пересохло.
- Си.
Музыкант ударил по пластинке.
Поль внимательно смотрел на конструкцию, казалось, на спице дрожал
свет. Поль дотронулся до спицы и вибрация прекратилась.
Только сейчас он заметил, какая в комнате была тишина. Он взглянул на
Совет: несколько членов Совета привстали и безотрывно смотрели на
медальон. Было такое впечатление, что они ожидали чего-то с первым же
ударом музыканта. Сейчас медальон раскроется, и из него польется волшебный
свет, которым наполнится вся комната, и они, попав под его лучи, станут
обладать чудесной силой. Поль чуть не рассмеялся, его воображение тоже
заставило поверить в свершение чуда. Но чем больше нот было
воспроизведено, тем мрачнее становилось настроение Поля. Ведь на это могут
уйти часы, а то и дни.
Прошло два часа, и тысяча тридцать восемь звуковых сочетаний успело
прозвучать, когда Поль покинул комнату. Какое-то время он бродил по
городу. Симон разрешил ему эти прогулки без сопровождения. А куда еще
можно пойти? Пять мостов, соединявших город со скалой, хорошо охранялись.
Симон предусмотрел и это.
Поль остановился около перил, перед ним раскинулась бескрайность
северного неба. Насколько оно здесь холоднее, чем там, на земле. Сырая
прохлада проникала везде, Поль знал, это потому, что город никогда не
купался в лучах солнца. Поль обнял себя руками и отвернулся от неба. Тут
он увидел посыльного, бежавшего к нему.
- Скорее, Поль Бенэярд, - закричал он, - медальон открылся!
На столе лежали две половинки медальона. Половинки крепились изнутри
шарнирчиком. В одной из половинок лежала сложенная в несколько раз бумага.
Брайн увидел Поля и ударил по трем пластинкам, которые оказались
ключом к медальону.
Поль схватил листок бумаги и начал медленно его разворачивать.
Полностью развернутый лист был размером восемь на двенадцать дюймов. Поль
положил его на стол. Это был чертеж Восточных гор. На левом обрезе листа
квадратиком был помечен замок Чалмет. От замка Чалмет на восток через поля
была прочерчена линия, которая потом шла вдоль самой многолюдной тропы,
огибавшей гору Кистан. Сбоку от горы линия поворачивала на юго-восток.
Линия петляла вокруг еще нескольких гор и останавливалась у небесной
бездны. Поль не был уверен, что здесь проходила тропа. Если она там и
была, то ею пользовались очень редко. Затем линия пересеклась с границей
поместья Каркан и направилась на север по границе с небесной бездной.
Потом как-то странно линия повисла в бездне. Поль не мог определить
точно, но по масштабу получалось, что линия выходила где-то на полмили в
никуда. Теперь и сама линия поменялась, теперь это были черточки,
завинчивающиеся в спираль.
Лестница вниз!
Линия продолжалась, теперь она возвращалась на северо-запад под
горами. Это расстояние составило по подсчетам Поля несколько миль. Линия
обрывалась у маленького кружочка, рядом было поставлено три
восклицательных знака. В правом нижнем углу стояла подпись его прапрадеда.
Поль с трудом сдерживал волнение.
- Эта карта указывает на наличие лестницы, ведущей вниз под
поверхность планеты. Смотрите! - Поль ткнул пальцем на три восклицательных
знака. - Вот здесь спрятан источник силы, которую мы ищем.
Совет удалился на совещание. Вскоре Поль и Брайн снова предстали
перед Советом. От имени Совета выступил Симон Сигарт.
- Если бы победа была точно на стороне джарредов, мы могли бы
поверить в ваше обещание хранить тайну. Однако эта карта не дает никаких
гарантий. Из того, что вы рассказали Совету, ясно, что Тайден поставил
себе задачу уничтожить джарредов. Мы не можем рисковать жизнями наших
людей. Ты и Брайн останетесь здесь. А ваше лечение инъекциями начнется
завтра.

15
Лорд Тайден сидел, скрестив ноги. Он витал на высоте тридцати футов
на своей коробкой-лабиринтом. Он упирался локтями в колени, спрятав лицо в
ладони. С любопытством он рассматривал Иллада Рахмана, который барахтался
в воздухе, будто искал спрятанные проволочки или опоры, которые
поддерживали его в воздухе.
- Никак не устроитесь поудобнее, лейтенант?
- Что за безумие?
- Безумие? Я бы предпочел слово гениальность.
- Но я... я плаваю в воздухе! Разве это возможно?
Лорд Тайден улыбнулся.
- Вы когда-нибудь летали во сне?
- Это не сон. Это безумие.
- Пожалуйста, лейтенант, пользуйтесь словом гениальность. У меня ушло
более семи лет, чтобы усовершенствовать эти галлюцинации.
- Где я?
- Вы у себя в мозгу, а я у себя. А вместе мы где-то между тут и там.
- Что?!
- Вам когда-нибудь снились полеты? Вы так и не ответили на мой
вопрос. Снилось ли вам когда-нибудь, как вы скользите в пространстве? Или,
может, вам снилась лошадь, мчавшаяся быстрее выпущенной из лука стрелы?
- Какое это имеет отношение к тому, что происходит сейчас?
- Галлюцинации имеют очень много общего со снами. Законы физики,
которые всегда сдерживали вас, здесь не существуют.
Лорд Тайден выпрямил ноги.
- Посмотрите получше на лабиринт под вами, лейтенант. Постарайтесь
понять, как он действует. Как только вы опуститесь в него, вы уже не
сможете ничего разглядеть. Смотрите: от квадратной комнаты в центре
расходится восемь коридоров. Четыре из них заканчиваются в углах
лабиринта: четыре остальных заканчиваются посредине граничных стен. Как вы
видите, еще один коридор идет по периметру лабиринта, а еще четыре
коридора повторяют периметр центральной комнаты и проходят на полпути от
стен до центральной комнаты. В четырех углах лабиринта расставлены
наклоненные зеркала. Они позволяют вам заглянуть за угол. Там, где четыре
недиагональных коридора пересекают периметры коридоров, расположены так
называемые полузеркала. Это позволяет вам посмотреть вдоль центрального
коридора, не мешая изображению. - Затем, улыбнувшись, добавил: - Обратите
внимание, из лабиринта нет выходов.
Перед Тайденом и Илладом Рахманом вдруг возникли небольшие столы, на
которых лежали какие-то рукоятки.
- Это ваше оружие. Целиться надо, направив открытый конец на
противника. Огонь вызывается путем нажатия спускового крючка. Тогда из
этого устройства вылетает луч света.
- Луч света? - Иллад через силу рассмеялся. - Это что-то вроде шутки?
- Едва ли, лейтенант. Уверяю вас, тот, в кого попадет луч, умрет за
несколько секунд.
- Но как это может произойти? Вы же сами сказали, что это
галлюцинация.
- Ну что же, дорогой Иллад, это первое разумное наблюдение, сделанное
вами за все это время. Луч света, а точнее сказать сжигающее чувство,
которое возникает в вас, служит лишь катализатором смерти. Сейчас в нас
поселилась смерть. Она является частью молекулярной конфигурации вещества,
которое мы себе ввели.
Тут лорд Тайден понял, что потребуются дни, а может быть, и века,
чтобы объяснить такому простолюдину, как лейтенант, действие молекулы
циметадренатина. Сам Тайден потратил несколько недель, чтобы понять записи
отца о его экспериментах со многими наркотиками, действующими на мозг. Это
были данные, которые потом привели его к изобретению молекулы
циметадренатина, в которой был заложен механизм смерти.
Записи отца начинались с обзора существовавших теорий о мозге.
"Функции мозга представляют собой электрохимические процессы. По нервным
волокнам электрические импульсы несут информацию, но обмен между самими
волокнами представляет собой химический процесс. Существует синаптический
зазор, в миллионные доли дюйма, между разветвлениями нервных волокон.
Молекулы, высвобожденные одной нервной клеткой, отправляются на поиски
рецепторов другого волокна, готовых ее принять. Таким путем информация
передается по нервной системе тела в мозг". Лорду Белшейну удалось
выделить протеиновый сератин - основной химический переносчик информации
между нервными клетками. В результате ему удалось разработать асератин -
протеин, который мог взаимодействовать с сератином и парализовывать его.
Совершенно логично было предположить, что введение асератина повлечет за
собой приостановку мозговой деятельности.
Но этого не случилось. К его удивлению, произошло нечто
противоположное. Частота ударов сердца подскочила до трехсот в минуту,
мышцы пытались одновременно сжаться и разжаться, а электрический шторм
мозговой деятельности значительно превысил порог. Лорд Белшейн заметил,
что все это очень напоминало эпилептический припадок, но раз в десять
сильнее. Подопытный умер, но не потому, что отказал мозг, а от
передозировки.
Для разгадки требовались новые эксперименты на подопытных, но лорд
Белшейн был разоблачен и выслан на запад, в неисследованные земли. Но
изгнание обернулось на благо лорда Белшейна: теперь никто не мог помешать
ему с его экспериментами. Белшейн пришел к заключению, что доминирующая
функция мозга - запрещающая. Сератин, химический "посланник" запрещающих
нервных клеток, на выбор "запирает" те "действенные" нервные клетки,
которые не нужны в данный момент. Когда такой наркотик, как асератин,
блокирует нормальную работу запрещающих нервных клеток, ничто уже не
мешает каждой "действенной" нервной клетке мгновенно включиться.
Он писал: "Представьте себе, все мысли, все функции, все
воспоминания, все движения, все группы мышц включаются одновременно!"
Позднее лорд Белшейн сделает еще одно интересное наблюдение. Асератин
был очень схож с природным человеческим опиатом. Этот вид протеинов
вырабатывался организмом в ответ на физическую боль, как, например, ожог
или рана. Так как та же аминокислотная цепочка составляла и часть
асератина, можно было предположить, что введенная протеиновая цепочка,
отличная от асератина, соединится с мозговой аминокислотной цепочкой для
образования асератина. Далее Белшейн обнаружил, что при отсутствии
природного опиата эти неполные протеиновые цепочки будут постепенно
комбинироваться с другими протеинами, естественно присутствующими в этом
"химическом супе" мозга и становиться неэффективными для взаимодействия с
сератином.
Именно эта логическая цепочка была использована лордом Белшейном в
его гигантской молекуле. Световой луч пробуждал ощущение жара, которое
заставляло отравленное наркотиками тело ощутить пламя. Обреченное
человеческое тело начинало вырабатывать опиат, который, в свою очередь,
вступая во взаимодействие с неполной асератиновой протеиновой цепочкой,
образовывал полную молекулу асератина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49