Теперь нужно только копать!
Симон кивнул головой, икнул, и Клаудиа поняла, что от отца ничего сегодня не добиться. Сегодня ему нужен был только покой.
— Ладно. Сейчас я одна поеду в горы, поднимусь на бастион, нагуляюсь и вернусь. Может, загляну после обеда. Но особенно на это не рассчитывай.
Принесли завтрак. Она поставила поднос с едой на стол и вышла.
Пока Симон боролся с похмельем у себя в номере, Клаудиа благополучно добралась до цели своего путешествия, насладилась прекрасными видами, нагулялась и, наконец, уютно устроилась в маленьком кафе не берегу Эльбы. Она успокоилась и в очередной раз перебирала в памяти события вчерашней ночи. Моросил дождь, когда они с отцом приехали в парк, настроили металлоискатель и приступили к обследованию территории. Было около часа ночи. Ни души вокруг. Зуммер детектора запищал только через час после начала поисков. Сомнений не было. Они нашли место, где была зарыта большая масса благородного металла. Золото, серебро на глубине примерно два-три метра. Сокровища Шнеллера! Клаудиа сладко потянулась за своим столиком и медленно допила кампари. Пора заняться делом и Симону. В конце концов, она сделала уже более чем достаточно. Нашла отрывок в книге с тайным посланием шута, расшифровала его, разработала план по локализации места раскопок и обнаружила это место. За эту часть операции можно быть спокойной. Но она знала своего отца. Если он за что-то взялся, обязательно доведет дело до конца.
— Так точно! Одежда совершенно мокрая. — Портье отеля «Хилтон» стоял навытяжку перед статс-секретарем министерства культуры. — Горничная доложила, что почти весь пол в прихожей номера фройляйн Шустер мокрый и заляпан грязью, словно она гуляла по лесу под дождем. При такой-то погоде, как вчера ночью!
Герхард фон Зассен слишком долго был знаком с портье, чтобы знать: тот не станет беспокоить его по пустякам. Поэтому сам приехал в отель, чтобы из первых рук получить всю информацию о Симоне и Клаудии.
— А в номере самого господина Шустера?
Портье сделал короткий звонок по телефону.
— Пока не ясно. Он еще не выходил, а его дочь сказала горничной, что номер убирать сегодня не нужно, потому что господин Шустер нездоров. В одиннадцать часов фройляйн Шустер заказала завтрак отцу в номер.
— Большое спасибо за информацию. Пожалуйста, и дальше не сводите глаз с этой парочки. Буду очень признателен вам за это.
Портье кивнул. Он был горд оказать услугу самому статс-секретарю министерства, а возможно, будущему премьер-министру федеральной земли. Он был горд, что господин фон Зассен пришел лично, чтобы навести справки. Господин статс-секретарь задумчиво пил кофе в баре гостиницы. Что могли искать эти двое ночью, в лесу, под дождем? Глупый вопрос. Что они искали, было совершенно ясно. Но где? И каковы результаты поисков? Господин статс-секретарь решил, что пора наконец разыграть свои главные козыри.
С Центрального вокзала Клаудиа позвонила Максу. Доктору Максимилиану Шнайдеру. Вчера после ужина они перешли на ты.
— Одну минуту, соединяю, — ответила секретарша, едва Клаудиа представилась. Значит, Макс ждал ее звонка.
— Алло, Клаудиа, как прошел день?
— На бастионе было великолепно. Но мне пришлось ехать туда одной. Отец не совсем здоров. Какие у нас планы на вечер?
Вчера вечером Макс пообещал заказать билеты в оперу.
— Мне так жаль, Клаудиа… Я выполнил свое обещание — три билета заказаны. Но сам я быть не смогу. Сегодня в девять вечера придет срочный факс из Нью-Йорка. Именно в это время там должно быть принято важное решение, касающееся меня. Я должен тотчас дать ответ. Билеты в кассе, они заказаны на твое имя. Можешь забрать только два билета, для себя и для отца. Третий купит еще кто-нибудь. Конечно, я сожалею…
— Ты будешь ждать факс в банке?
Клаудиу совершенно не устраивала перспектива идти в оперу одной. На отца, судя по всему, сегодня рассчитывать не приходилось.
— Нет, его должны прислать домой. А почему ты спрашиваешь?
— Я могу еще успеть купить что-нибудь поесть и приготовить тебе ужин. Или работа над факсом отнимет у тебя весь вечер?
— Нет. Мне нужно будет только позвонить в Нью-Йорк и сказать «да» или «нет». Я думаю, будет замечательно, если ты придешь ко мне.
Клаудиа записала адрес.
К вечеру Симон почувствовал себя лучше. Он достал из мини-бара последнюю бутылку колы и заказал в ресторане отеля бургер и салат. Потом позвонил в номер дочери. Но та не отвечала. Дежурный администратор сказала, что Клаудиа не оставляла для него никаких сообщений. «На нет и суда нет», — подумал Симон, получил свой ужин и запер дверь в номер изнутри. Он поел с большим аппетитом. После ужина он почувствовал, что пришло время выкурить первую сигару. В телевизионной программе он нашел «Убийство в Восточном экспрессе» по мотивам романа Агаты Кристи. Симон обрадовался возможности посмотреть этот замечательный фильм еще раз.
Через час после описанных событий в Берлине неподалеку от станции метро «Грюневальд» остановился оливковый «мерседес». Водитель и пассажир, одетые во все черное, остались сидеть на местах. Человек, сидевший рядом с водителем, курил одну сигарету за другой. В расположенных вокруг домах не светилось ни одно окно, должно быть, все спали. Никто из местных жителей не заметил незнакомой машины. Наконец водитель, с рыжей шевелюрой, вышел из машины и кивнул попутчику. Чистый ночной воздух дурманил голову. Издали доносился шум городских улиц, но в этом районе было тихо. Никем не замеченные, всего за несколько минут двое миновали квартал особняков и оказались у дома Симона Шустера. Они огляделись и быстро перелезли через невысокий забор. Лунный свет помогал ориентироваться в саду. Мужчины быстро прошли к дому, обошли его справа и спустились по каменным ступенькам к двери, которая вела в полуподвал. Рыжеволосый посветил фонариком на замок. Достал из кармана связку ключей. Минуты хватило, чтобы подобрать нужный ключ. Они открыли дверь, прошли по узкому коридору, потом поднялись по лестнице. Вошли в гостиную и увидели, что во флигеле с другой стороны дома свет тоже не горит.
В прихожей было совершенно темно. Пришлось снова включить фонарик. К счастью, все окна, выходившие на улицу, были закрыты металлическими жалюзи. Поэтому, добравшись до хранилища антиквариата, незваные гости смогли включить настольную лампу, не рискуя быть замеченными с улицы.
Ганс Хильбрехт чувствовал себя отвратительно. Сердце билось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Он, профессор права, занимался с другом господина статс-секретаря Герхарда фон Зассена тем, что на языке закона называется кражей со взломом. Клаус Рубен — а это был именно он — не спускал глаз с прихожей.
— Начинайте же наконец! У нас времени в обрез.
Несмотря на то что Рубен говорил шепотом, Хильбрехт отлично расслышал каждое слово. Он взял себя в руки. Все правильно. Рубен свою работу сделал. Теперь дело было за ним, Хильбрехтом. Только он мог найти в той массе документов, которые хранились в комнате, то, что им было нужно. Где-то должна быть книга Шнеллера. Куда Симон мог поставить ее? Представляла ли эта книга вообще какую-то ценность с точки зрения поиска клада? Что обнаружил в ней Симон? Шифр? Указание места? Вообще зачем они что-то ищут здесь? Целый день он ломал себе голову над этими вопросами, не находя ответа ни на один из них. Хильбрехт обошел стеллажи с книгами, поискал на полках, где лежали географические карты, пролистал стопки газет. Он был очень внимателен и аккуратен. Нельзя было нарушить порядок. Если ничего найти не удастся, Симон не должен заметить, что кто-то был в доме. Время шло очень быстро. Книги нигде не было. Хильбрехт понял, что просмотреть все документы они не успеют. Он снова занервничал и еще раз подошел к письменному столу, который осматривал в самом начале. Стопка счетов, каталоги антикварных товаров, газеты, папка с перепиской… Он внимательно просматривал документ за документом. Уже ни на что не рассчитывая, Ганс снова взялся за стопку счетов. Внезапно сердце его ёкнуло. Последней бумажкой оказался какой-то план или набросок карты. Он тихо застонал. Рубен насторожился и придвинулся ближе.
— Что-то нашли?
— Я пока не уверен. Но вот это очень похоже на план местности.
Рисунок был сделан на листе писчей бумаги с использованием чернил разного цвета. Хильбрехт присел на корточки. Его руки слегка дрожали. Он никак не мог узнать изображенный ландшафт, но что-то эта схема неуловимо напоминала ему. Голубая линия должна изображать реку, зелеными чернилами могли быть обозначены улицы, дома… А красная? Она была пунктиром начерчена вдоль реки, проходила мимо какого-то дома и оканчивалась… Но где? В лесном массиве? На столе стоял открытый органайзер с письменными принадлежностями. Внутри лежали авторучки с красным и зеленым стержнями.
— Карту определенно рисовал Симон, — пробормотал Хильбрехт, — вот его авторучки. Синюю он скорее всего забрал с собой.
Он снова углубился в изучение карты, пытаясь разгадать, что за местность изображена на ней. Клаус Рубен пристроился сзади, разглядывая план и слушая, что бормочет Ганс.
— Толщина линий не дает понять, какова ширина реки, это только набросок. Но если речь идет о Дрездене, то это может соответствовать только участку Эльбы после впадения Вайсерица.
Клаус Рубен решил, что достаточно заниматься изучением схемы. Было совершенно ясно — это именно то, что они искали. Можно сказать, они даже выяснили, какое место изображено на карте. Он огляделся. Момент был подходящий. С Хильбрехтом они познакомились только сегодня. Он посадил профессора в машину в условленном месте на Растплац, никто не видел их. Их вообще никто не должен был видеть вдвоем. Кроме того, пришло время разъяснить фон Зассену, что сокровищам Шнеллера место не в музее. Время ставить его перед свершившимся фактом.
В этот момент Рубен немного забеспокоился. «Мавр сделал свое дело. Мавр может уходить», — пришла ему на ум цитата из Шиллера. Клаус взял в правую руку небольшую бронзовую статуэтку, стоявшую на соседней полке. Она была довольно тяжелая и называлась «Дремлющая муза II». Была изготовлена Бранкузи и имела большую антикварную ценность. Но Клаус Рубен этого не знал. Иначе непременно улыбнулся бы в тот момент, когда со всего размаху обрушил этот шедевр на затылок Хильбрехта.
ГЛАВА 10
Дрезденский ипподром очень напоминал Хоппегартен в Берлине. Он также со всех сторон окружен парком, длина беговой дорожки составляла 1800 метров, и сама дорожка имела овальную форму. Главная трибуна, построенная еще в начале века, деревянная, представляла собой памятник архитектуры и была основательно отреставрирована незадолго до описываемых событий.
Симон и Клаудиа прокомпостировали свои билеты, сразу после входа повернули направо, чтобы посмотреть на разминку лошадей, затем поднялись на трибуну. У них были места в первом ряду. Уже прошло два заезда, вот-вот должен был начаться третий.
— Симон Шустер?
Это был скорее вопрос, чем констатация. Симон повернул голову налево.
— Бернд? Бернд Винтер! — Симон сразу узнал старого школьного друга. — Вот так сюрприз!
Их разделяло всего шесть мест на трибуне. В этот момент стартовал заезд, и, дав друг другу понять знаками, что обязательно надо поговорить, они устремили свои взгляды на беговую дорожку.
— Кто это? — спросила Клаудиа.
— Мы вместе учились в школе.
Симон сконцентрировал все внимание на поле. Фаворит, жеребец по кличке Мач Грум, опережал ближайшего соперника на пять корпусов, и все было предрешено. Симон узнал потом, что все, кто поставил на него, ничего не выиграли, получив назад лишь свои собственные ставки. После забега Бернд Винтер подошел к Симону. Старые друзья крепко обнялись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Симон кивнул головой, икнул, и Клаудиа поняла, что от отца ничего сегодня не добиться. Сегодня ему нужен был только покой.
— Ладно. Сейчас я одна поеду в горы, поднимусь на бастион, нагуляюсь и вернусь. Может, загляну после обеда. Но особенно на это не рассчитывай.
Принесли завтрак. Она поставила поднос с едой на стол и вышла.
Пока Симон боролся с похмельем у себя в номере, Клаудиа благополучно добралась до цели своего путешествия, насладилась прекрасными видами, нагулялась и, наконец, уютно устроилась в маленьком кафе не берегу Эльбы. Она успокоилась и в очередной раз перебирала в памяти события вчерашней ночи. Моросил дождь, когда они с отцом приехали в парк, настроили металлоискатель и приступили к обследованию территории. Было около часа ночи. Ни души вокруг. Зуммер детектора запищал только через час после начала поисков. Сомнений не было. Они нашли место, где была зарыта большая масса благородного металла. Золото, серебро на глубине примерно два-три метра. Сокровища Шнеллера! Клаудиа сладко потянулась за своим столиком и медленно допила кампари. Пора заняться делом и Симону. В конце концов, она сделала уже более чем достаточно. Нашла отрывок в книге с тайным посланием шута, расшифровала его, разработала план по локализации места раскопок и обнаружила это место. За эту часть операции можно быть спокойной. Но она знала своего отца. Если он за что-то взялся, обязательно доведет дело до конца.
— Так точно! Одежда совершенно мокрая. — Портье отеля «Хилтон» стоял навытяжку перед статс-секретарем министерства культуры. — Горничная доложила, что почти весь пол в прихожей номера фройляйн Шустер мокрый и заляпан грязью, словно она гуляла по лесу под дождем. При такой-то погоде, как вчера ночью!
Герхард фон Зассен слишком долго был знаком с портье, чтобы знать: тот не станет беспокоить его по пустякам. Поэтому сам приехал в отель, чтобы из первых рук получить всю информацию о Симоне и Клаудии.
— А в номере самого господина Шустера?
Портье сделал короткий звонок по телефону.
— Пока не ясно. Он еще не выходил, а его дочь сказала горничной, что номер убирать сегодня не нужно, потому что господин Шустер нездоров. В одиннадцать часов фройляйн Шустер заказала завтрак отцу в номер.
— Большое спасибо за информацию. Пожалуйста, и дальше не сводите глаз с этой парочки. Буду очень признателен вам за это.
Портье кивнул. Он был горд оказать услугу самому статс-секретарю министерства, а возможно, будущему премьер-министру федеральной земли. Он был горд, что господин фон Зассен пришел лично, чтобы навести справки. Господин статс-секретарь задумчиво пил кофе в баре гостиницы. Что могли искать эти двое ночью, в лесу, под дождем? Глупый вопрос. Что они искали, было совершенно ясно. Но где? И каковы результаты поисков? Господин статс-секретарь решил, что пора наконец разыграть свои главные козыри.
С Центрального вокзала Клаудиа позвонила Максу. Доктору Максимилиану Шнайдеру. Вчера после ужина они перешли на ты.
— Одну минуту, соединяю, — ответила секретарша, едва Клаудиа представилась. Значит, Макс ждал ее звонка.
— Алло, Клаудиа, как прошел день?
— На бастионе было великолепно. Но мне пришлось ехать туда одной. Отец не совсем здоров. Какие у нас планы на вечер?
Вчера вечером Макс пообещал заказать билеты в оперу.
— Мне так жаль, Клаудиа… Я выполнил свое обещание — три билета заказаны. Но сам я быть не смогу. Сегодня в девять вечера придет срочный факс из Нью-Йорка. Именно в это время там должно быть принято важное решение, касающееся меня. Я должен тотчас дать ответ. Билеты в кассе, они заказаны на твое имя. Можешь забрать только два билета, для себя и для отца. Третий купит еще кто-нибудь. Конечно, я сожалею…
— Ты будешь ждать факс в банке?
Клаудиу совершенно не устраивала перспектива идти в оперу одной. На отца, судя по всему, сегодня рассчитывать не приходилось.
— Нет, его должны прислать домой. А почему ты спрашиваешь?
— Я могу еще успеть купить что-нибудь поесть и приготовить тебе ужин. Или работа над факсом отнимет у тебя весь вечер?
— Нет. Мне нужно будет только позвонить в Нью-Йорк и сказать «да» или «нет». Я думаю, будет замечательно, если ты придешь ко мне.
Клаудиа записала адрес.
К вечеру Симон почувствовал себя лучше. Он достал из мини-бара последнюю бутылку колы и заказал в ресторане отеля бургер и салат. Потом позвонил в номер дочери. Но та не отвечала. Дежурный администратор сказала, что Клаудиа не оставляла для него никаких сообщений. «На нет и суда нет», — подумал Симон, получил свой ужин и запер дверь в номер изнутри. Он поел с большим аппетитом. После ужина он почувствовал, что пришло время выкурить первую сигару. В телевизионной программе он нашел «Убийство в Восточном экспрессе» по мотивам романа Агаты Кристи. Симон обрадовался возможности посмотреть этот замечательный фильм еще раз.
Через час после описанных событий в Берлине неподалеку от станции метро «Грюневальд» остановился оливковый «мерседес». Водитель и пассажир, одетые во все черное, остались сидеть на местах. Человек, сидевший рядом с водителем, курил одну сигарету за другой. В расположенных вокруг домах не светилось ни одно окно, должно быть, все спали. Никто из местных жителей не заметил незнакомой машины. Наконец водитель, с рыжей шевелюрой, вышел из машины и кивнул попутчику. Чистый ночной воздух дурманил голову. Издали доносился шум городских улиц, но в этом районе было тихо. Никем не замеченные, всего за несколько минут двое миновали квартал особняков и оказались у дома Симона Шустера. Они огляделись и быстро перелезли через невысокий забор. Лунный свет помогал ориентироваться в саду. Мужчины быстро прошли к дому, обошли его справа и спустились по каменным ступенькам к двери, которая вела в полуподвал. Рыжеволосый посветил фонариком на замок. Достал из кармана связку ключей. Минуты хватило, чтобы подобрать нужный ключ. Они открыли дверь, прошли по узкому коридору, потом поднялись по лестнице. Вошли в гостиную и увидели, что во флигеле с другой стороны дома свет тоже не горит.
В прихожей было совершенно темно. Пришлось снова включить фонарик. К счастью, все окна, выходившие на улицу, были закрыты металлическими жалюзи. Поэтому, добравшись до хранилища антиквариата, незваные гости смогли включить настольную лампу, не рискуя быть замеченными с улицы.
Ганс Хильбрехт чувствовал себя отвратительно. Сердце билось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Он, профессор права, занимался с другом господина статс-секретаря Герхарда фон Зассена тем, что на языке закона называется кражей со взломом. Клаус Рубен — а это был именно он — не спускал глаз с прихожей.
— Начинайте же наконец! У нас времени в обрез.
Несмотря на то что Рубен говорил шепотом, Хильбрехт отлично расслышал каждое слово. Он взял себя в руки. Все правильно. Рубен свою работу сделал. Теперь дело было за ним, Хильбрехтом. Только он мог найти в той массе документов, которые хранились в комнате, то, что им было нужно. Где-то должна быть книга Шнеллера. Куда Симон мог поставить ее? Представляла ли эта книга вообще какую-то ценность с точки зрения поиска клада? Что обнаружил в ней Симон? Шифр? Указание места? Вообще зачем они что-то ищут здесь? Целый день он ломал себе голову над этими вопросами, не находя ответа ни на один из них. Хильбрехт обошел стеллажи с книгами, поискал на полках, где лежали географические карты, пролистал стопки газет. Он был очень внимателен и аккуратен. Нельзя было нарушить порядок. Если ничего найти не удастся, Симон не должен заметить, что кто-то был в доме. Время шло очень быстро. Книги нигде не было. Хильбрехт понял, что просмотреть все документы они не успеют. Он снова занервничал и еще раз подошел к письменному столу, который осматривал в самом начале. Стопка счетов, каталоги антикварных товаров, газеты, папка с перепиской… Он внимательно просматривал документ за документом. Уже ни на что не рассчитывая, Ганс снова взялся за стопку счетов. Внезапно сердце его ёкнуло. Последней бумажкой оказался какой-то план или набросок карты. Он тихо застонал. Рубен насторожился и придвинулся ближе.
— Что-то нашли?
— Я пока не уверен. Но вот это очень похоже на план местности.
Рисунок был сделан на листе писчей бумаги с использованием чернил разного цвета. Хильбрехт присел на корточки. Его руки слегка дрожали. Он никак не мог узнать изображенный ландшафт, но что-то эта схема неуловимо напоминала ему. Голубая линия должна изображать реку, зелеными чернилами могли быть обозначены улицы, дома… А красная? Она была пунктиром начерчена вдоль реки, проходила мимо какого-то дома и оканчивалась… Но где? В лесном массиве? На столе стоял открытый органайзер с письменными принадлежностями. Внутри лежали авторучки с красным и зеленым стержнями.
— Карту определенно рисовал Симон, — пробормотал Хильбрехт, — вот его авторучки. Синюю он скорее всего забрал с собой.
Он снова углубился в изучение карты, пытаясь разгадать, что за местность изображена на ней. Клаус Рубен пристроился сзади, разглядывая план и слушая, что бормочет Ганс.
— Толщина линий не дает понять, какова ширина реки, это только набросок. Но если речь идет о Дрездене, то это может соответствовать только участку Эльбы после впадения Вайсерица.
Клаус Рубен решил, что достаточно заниматься изучением схемы. Было совершенно ясно — это именно то, что они искали. Можно сказать, они даже выяснили, какое место изображено на карте. Он огляделся. Момент был подходящий. С Хильбрехтом они познакомились только сегодня. Он посадил профессора в машину в условленном месте на Растплац, никто не видел их. Их вообще никто не должен был видеть вдвоем. Кроме того, пришло время разъяснить фон Зассену, что сокровищам Шнеллера место не в музее. Время ставить его перед свершившимся фактом.
В этот момент Рубен немного забеспокоился. «Мавр сделал свое дело. Мавр может уходить», — пришла ему на ум цитата из Шиллера. Клаус взял в правую руку небольшую бронзовую статуэтку, стоявшую на соседней полке. Она была довольно тяжелая и называлась «Дремлющая муза II». Была изготовлена Бранкузи и имела большую антикварную ценность. Но Клаус Рубен этого не знал. Иначе непременно улыбнулся бы в тот момент, когда со всего размаху обрушил этот шедевр на затылок Хильбрехта.
ГЛАВА 10
Дрезденский ипподром очень напоминал Хоппегартен в Берлине. Он также со всех сторон окружен парком, длина беговой дорожки составляла 1800 метров, и сама дорожка имела овальную форму. Главная трибуна, построенная еще в начале века, деревянная, представляла собой памятник архитектуры и была основательно отреставрирована незадолго до описываемых событий.
Симон и Клаудиа прокомпостировали свои билеты, сразу после входа повернули направо, чтобы посмотреть на разминку лошадей, затем поднялись на трибуну. У них были места в первом ряду. Уже прошло два заезда, вот-вот должен был начаться третий.
— Симон Шустер?
Это был скорее вопрос, чем констатация. Симон повернул голову налево.
— Бернд? Бернд Винтер! — Симон сразу узнал старого школьного друга. — Вот так сюрприз!
Их разделяло всего шесть мест на трибуне. В этот момент стартовал заезд, и, дав друг другу понять знаками, что обязательно надо поговорить, они устремили свои взгляды на беговую дорожку.
— Кто это? — спросила Клаудиа.
— Мы вместе учились в школе.
Симон сконцентрировал все внимание на поле. Фаворит, жеребец по кличке Мач Грум, опережал ближайшего соперника на пять корпусов, и все было предрешено. Симон узнал потом, что все, кто поставил на него, ничего не выиграли, получив назад лишь свои собственные ставки. После забега Бернд Винтер подошел к Симону. Старые друзья крепко обнялись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39