— Я очень ценю это.
— И вы не можете не понять, что в тех обстоятельствах, после сообщений о страшном происшествии, невозможно было представить, что ваша дочь осталась жива.
Он хочет снять с себя бремя вины, подумал Кэт. Хочет, чтобы я отпустил ему этот грех.
— Конечно, я понимаю. До недавнего времени я сам думал, что она погибла.
Посол кивнул.
— И теперь, когда есть основания полагать, что она жива, я готов позвонить министру юстиции и подключить к этому делу полицию. Вы хотите, чтобы я так сделал?
У Кэта внутри похолодело. Он не рассчитывал на это; до сих пор он в одиночку гонялся за Джинкс и ее похитителями, и мысль о вмешательстве полиции покоробила его.
Хэджер заговорил раньше Кэта.
— Если позволите, сэр, мне бы хотелось для начала разобраться во всей этой ситуации и пока не обращаться за помощью к полиции.
— Хорошо, если вы считаете, что так лучше, — ответил посол. — Мистер Кэтледж, вы согласны?
Кэт кивнул.
— Да. Сейчас это самое разумное.
— Ну и отлично. Просто не забывайте, что я готов подключить государственные службы, как только в этом возникнет необходимость. И если сенатор Карр спросит о нашем разговоре, я надеюсь, вы передадите ему мои слова.
— Благодарю вас. Обязательно.
Посол наклонился вперед и скрестил руки на груди.
— А теперь о тех проблемах, которые возникли в связи с вашим вчерашним поведением.
Кэт напрягся. Он не горел желанием вернуться в лапы колумбийских стражей порядка.
— Я замолвил за вас словечко перед министром юстиции, который переговорил с шефом полиции. Мы пришли к соглашению, что для нас будет лучше, если мы сделаем вид, что ничего не произошло.
Кэт чуть не потерял сознание от радости.
— Огромное спасибо, господин посол. Я вам безмерно благодарен.
Посол ответил снисходительным кивком.
— Излишне говорить, что все задействованные стороны, и в особенности вы сами, заинтересованы в том, чтобы таких инцидентов больше не было. Как вы понимаете, это все, что я в силах сделать.
Кэт на какое-то мгновение почувствовал себя школьником, вызванным в учительскую.
— Да, сэр, прекрасно понимаю и хочу сказать, что я невероятно благодарен за помощь.
Посол встал и протянул руку.
— Тогда я отдаю вас на попечение доброго мистера Хэджера и его коллег.
Кэт пожал его руку и отправился вслед за Хэджером.
Когда они вернулись в его кабинет, Хэджер указал Кэту на стул, сел на свое место и выдвинул ящик стола.
Он бросил Кэту плотный коричневый конверт.
— Тут все, что у тебя вчера отобрала полиция, кроме пистолета. Я займусь этим. Пересчитай деньги.
Кэт надел свой «Ролекс» и проглядел бланки счетов.
— Все цело. Спасибо.
Он сунул деньги в бумажник и положил его обратно в конверт.
— А где мой паспорт и удостоверение личности?
— На имя Эллиса? Этим я тоже займусь.
Он взял трубку другого телефонного аппарата, побольше, и набрал номер.
— Это Хэджер из Боготы. Дайте мне Драммонда.
И замолчал в ожидании.
— Здравствуйте, сэр, это Хэджер. Да, сэр.
Он поставил аппарат на стол и протянул трубку Кэту.
Кэт был порядком озадачен. Он не знал никакого Драммонда.
— Алло?
— Привет, это Джим. Ты в порядке?
— О, привет! Да. Все отлично. Здешние сотрудники мне очень помогли.
— Дело продвинулось?
— Еще как!
— Хорошо. Продолжай. Они сделают для тебя все что могут, но, к сожалению, могут они не много.
— Спасибо. И знаешь, не могу передать, как я тебе благодарен за то, что ты установил, откуда звонила Джинкс. Иначе я бы уже сдался.
— Рад слышать. А Блуи помогает тебе? У Кэта все внутри сжалось.
— Мне очень жаль, но Блуи убили. В Санта-Марте.
Он объяснил, что произошло.
— Я уже позаботился о том, чтобы его дочь ни в чем не нуждалась, — добавил он.
— Это ты хорошо сделал, — сказал Джим, — но постарайся не переживать так сильно. Блуи уже прожил все свои девять жизней. Он давно мечтал о том, чтобы «завязать» и заняться каким-нибудь нехитрым бизнесом, но поверь мне: он никогда бы так не поступил. Тихая жизнь не для него. И если бы его не убили в Санта-Марте, то убили бы где-нибудь еще, через неделю или через месяц. Он был настоящим профессионалом и прекрасно понимал, на какой риск идет каждый раз.
— Ладно, спасибо за утешение.
— Ну, мне пора. Держи связь с Хэджером. А он будет держать связь со мной. Что-нибудь еще?
— Я бы хотел оставить у себя то, что ты мне дал.
— Разумеется. Дай мне Хэджера. Будь осторожен.
Кэт передал трубку Хэджеру:
— Да, сэр? — Он молча выслушал Джима, повесил трубку и спрятал телефон обратно в ящик стола. Затем протянул Кэту его бумажник и паспорт на имя Эллиса.
— Откуда вы с Драммондом знаете друг друга?
— Просто познакомились.
— И тебе, конечно, известно, почему он занимается этим делом.
Кэт недоуменно посмотрел на Хэджера.
— А, ты не в курсе. Его дочь, — сказал Хэджер.
— Что его дочь?
— Четыре года назад он занимал в Париже высокий пост. Его шестнадцатилетнюю девочку похитили по дороге в школу. Они застрелили того, кто ее вез. Драммонд получил записку. Это была одна из террористических организаций.
— Что они хотели? Выкуп?
Хэджер покачал головой.
— Они хотели Драммонда. Заявили, что обменяют его на девочку. За это дело взялись и мы, и французы. Круто пришлось. В машине они изрезали на куски четверых арабов. Девочки с ними не было. А потом похитители пропали, и мы потеряли их из виду. Я имею в виду, что они не присылали больше никаких требований.
— Что случилось с девочкой?
— Они присылали Драммонду по почте кусочки ее тела. Сначала пальцы, потом уши. И так далее. Это тянулось несколько дней. В конце концов полиция нашла то, что от нее осталось, когда совершила облаву на дом, в котором ее держали. Она была жива, когда они отрезали от нее куски.
Кэт провел рукой по лбу.
— О Господи!
— Через несколько дней французская полиция схватила одного из преступников. Они оставили его с Драммондом наедине, после чего он выдал своих троих приятелей. Полиция совершила облаву на их квартиру в Париже. Ни один из них троих не остался в живых. Французы в таких вещах более решительны, чем мы.
Кэт не мог произнести ни слова.
— И вот еще что. После всего этого жену Драммонда пришлось положить в психиатричку. Эта девочка была их единственным ребенком. И теперь Драммонд живет только тем, что работает и периодически навещает ее.
— Ничего страшнее я не слышал, — пробормотал Кэт.
— Ты тоже попал в скверный переплет, и можно ожидать худшего.
Кэт взглянул на него.
— Потому ты и рассказываешь мне эту историю? Чтобы подготовить к худшему?
— Да. Думаю, тебе следует знать, что твои шансы найти девочку живой практически равны нулю. Ты надеешься на чудо, а оно может и не произойти.
— Чудо уже произошло, — возразил Кэт. — Я услышал ее голос по телефону и понял, что она жива.
— Надеюсь, тебе повезет, — сказал Хэджер. — Однако то, что ты всюду шляешься с этой коммунисткой, не может пойти тебе на пользу.
Кэт подскочил на стуле:
— С коммунисткой?
— Твоя сеньорита Гренвилль. Ты что — не знал, кто она?
— Черт побери, что ты имеешь в виду?
— Помнишь Шарля Адама Гренвилля?
Это имя показалось Кэту знакомым.
— Сенатские слушания, подготовленные комиссией по расследованию антиамериканской деятельности в пятидесятых?
Наконец Кэт стал припоминать.
— Ты имеешь в виду того парня, которого изгнали из Госдепартамента?
— Тот парень был русским агентом.
— Но этого не сумели доказать.
— Он сел в тюрьму за то, что был шпионом.
— Неправда, я прекрасно понимаю, что его посадили за неуважение к Конгрессу. В глазах многих людей он был героем. И остается.
Хэджер фыркнул.
— Герой! Его выдворили из Штатов, работы он больше не получил и умер, так и не смыв с себя позор. Конечно, девочка тогда еще была ребенком, но она пошла по его стопам. Половина ее репортажей посвящена коммунистическим повстанцам в разных странах мира. В ее вьетнамском репортаже явно просматривается вьетконговская позиция. Она ездила в Ханой вместе с Джейн Фондой. Потом она побывала в Никарагуа, на Филиппинах, на Кубе и здесь, в Колумбии. Она связана с партизанской организацией М19, а это довольно скверная компания.
— Я не верю ни одному твоему слову.
— Нет? В прошлом году мы чуть было не лишили ее гражданства. Ее папаша женился на ее матери, боливийке, когда служил в посольстве, в Ла-Пасе, и иммиграционная служба отобрала у нее паспорт и не возвращала до тех пор, пока она не доказала, что отец зарегистрировал ее как гражданку этой страны, когда она родилась. Ей удалось добиться двойного гражданства и, когда ей это надо, путешествовать с боливийским паспортом под девичьей фамилией ее матери — Гарсиа. Мы долгое время не знали об этом. Именно благодаря своему паспорту ей удалось проникнуть на Филиппины. Люди Маркоса не пощадили бы ее, если в она попала к ним в руки. После ее репортажа о партизанах, который был показан по американскому телевидению, Имельда назвала ее «красным репортером», корреспондентом «Правды».
Кэт молчал.
Хэджер посмотрел на часы.
— Мне сегодня нужно побывать на нескольких совещаниях, которые продлятся до четырех. Возвращайся в отель и отдохни, а потом мы снова здесь встретимся. Я должен услышать все, и тогда мы решим, как нам действовать.
Кэт встал.
— Хорошо, — сказал он, повернулся к двери и на секунду задержался. — Слушай, пожалуй, одну вещь ты можешь проверить прямо сейчас. Вчера из аэропорта «Эльдорадо» улетел «Гольфстрим». Возможно, это случилось сразу после того, как меня арестовали. Ты можешь выяснить, куда он направился?
Хэджер провел Кэта в соседний кабинет, в котором сидела за рабочим столом Кзндис Ли.
— Свяжитесь с атташе по воздушному флоту и узнайте, есть ли у него кто-нибудь в системе воздушных перевозок, кто мог бы сказать, куда вылетел вчера «Гольфстрим» из аэропорта Боготы. Меня интересует его пункт назначения и прибыл ли он туда.
Кэт написал номер самолета и протянул его секретарше.
Хэджер проводил его до лифта.
— Когда вернешься сюда, пожалуйста, не бери с собой Гарсиа-Гренвилль.
— Как скажешь, Хэджер, — устало ответил Кэт и нажал на кнопку. Внизу он отдал свой пропуск, и морской пехотинец выпустил его через ворота. От главного входа в здание тянулась длинная очередь латиноамериканцев, которые, по-видимому, хотели получить визу. Кэт сел в такси и по дороге в отель с интересом глазел по сторонам. Вчера у него был слишком насыщенный день, и города он толком и не увидел. Он старался выбросить из головы отповедь Хэджера относительно Мэг.
Город представлял собой причудливую смесь современных зданий и старых развалюх. Шумные улицы были переполнены машинами, и то и дело попадались ярко раскрашенные набитые битком школьные автобусы, такие же, как в Санта-Марте. Над городом нависали зеленеющие горы, верхушки которых были покрыты облаками. День выдался серым и прохладным, и в воздухе чувствовалось приближение дождя.
Приехав в «Текендаму», он попросил ключ. Никаких писем ему не передавали. Кэт зашел в номер.
— Мэг? — крикнул он.
Тишина. Он заглянул в спальню. На кровати лежали его раскрытые сумки — в том же виде, в каком он их вчера бросил. Сумок Мэг не было; в номере вообще не было ничего, что напоминало бы о ней.
Он поискал какую-нибудь записку, но не нашел. Он позвонил консьержке и попросил ее снова проверить, есть ли ему письма. Никаких писем не было.
Он устало сел на кровать и пытался сообразить, куда она могла скрыться. Может быть, она уехала в свой домик под Картахеной? Он вдруг почувствовал, что ему невероятно ее недостает. Как могла она вот так запросто уйти и даже не оставить записки? Правда ли то, что говорил о ней Хэджер? И имеет ли это значение? Во всяком случае, не для него. Она наверняка догадалась, что Хэджер рассказал Кэту о ее отце. И сейчас Кэт хотел услышать ее точку зрения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48