Отлично! Теперь иди вот туда, подними пса и отнеси в домик. О своем приятеле не беспокойся. Он уже скончался. Я проверил. Тебе ему нечем помочь. - Когда она в замешательстве остановилась возле Хэнка, я сказал: - Аккуратнее. Ты его отравила, ты и неси.
В домике она положила Хэнка на одну из скамеек и обернулась ко мне, тяжело дыша. Даже молодой Лабрадор - тяжелая ноша для девушки. Я заметил, что Хэнк тоже дышит - не глубоко, но достаточно, чтобы можно было понять: жизнь в нем еще есть и, может быть, удастся спасти его. В целом операция прошла успешно. Собака с ошейником сыграла роль наживки, я поймал рыбу и вернул наживку.
Девица не спускала с меня взгляд. Я посмотрел на нее, и она вдруг как-то сразу угасла. Вид у нее сделался бледный, усталый, несчастный.
- Дайте чем-нибудь его накрыть, - сказала она. - Ему нужно тепло.
- Сейчас, - сказал я, вытащил из ящика одеяло и дал ей. Она накрыла Хэнка и издала короткий смешок. - В чем дело? - спросил я, а она ответила:
- Возимся вокруг собаки, а там лежит человек...
- Черт с ним, - сказал я. - Этот пес лучше знает свое дело, чем твой приятель свое.
- Зато вы великий мастер, - в ее голосе снова послышалось прежнее отвращение.
- Да, мэм, - сказал я. - Как-никак это моя профессия.
- Я бы постеснялась признать это так открыто...
- Хватит, Белман, - перебил я ее. - Вы сами пытались освоить наш рэкет, только вот плохо получилось. Теперь говори, что дали собаке и сколько.
Она поколебалась, словно желая продолжить дискуссию, потом сказала:
- Это не яд. Если бы он получил стрихнин или мышьяк, то вы бы его услышали. Это очень болезненно. Странно, что такой эксперт об этом ничего не знает.
- Есть еще и цианистый калий, - напомнил я. - И множество других мгновенных средств. У мистера Су, наверное, имеется неплохая аптечка.
- Мистер Су далеко, - ответила она. - На другом конце телефонного и очень длинного провода. Мы пустили в ход то, что оказалось под рукой. Снотворное. Нембутал. Двенадцать гран. Он действует медленно, потому-то я потратила час на все эти разговоры.
- Двенадцать гран - большая доза. Выживет ли он?
- Если организм здоровый, ничего не должно случиться. Но на всякий случай лучше отвезти его к ветеринару, пусть даст ему аналептик, для стимуляции дыхания.
- Ближайшая ветлечебница, наверное, на побережье, в Прин-Руперте. Ты неплохо разбираешься в ветеринарии.
- Я же говорила, у меня немало очень знающих друзей. Когда я занялась всем этим, то связалась с одним из них. Он имеет докторскую степень в этой области. Псу нужно дать микедимид. Тогда все с ним будет в порядке.
- Ясно.
Она выпрямилась, насколько это было возможно в темном и низком помещении, и сказала:
- А теперь, наверное, пора довести дело до конца. Вы разобрались со всеми пятерыми, как вам и было приказано. Вернее, разберетесь со всеми, когда застрелите меня.
Я пристально посмотрел на нее. Люди порой придают огромное значение таким вещам, как политические убеждения, моральные принципы, дурные или достойные поступки, но какими бы стандартами вы ни пытались руководствоваться, эта девица проигрывала по всем пунктам. Не существовало разумных доводов в пользу того, чтобы сохранить жизнь. Она пыталась меня убить несколько раз, и мне следовало разобраться с ней раз и навсегда, не испытывая никаких сомнений.
- Ты знаешь, что ты сявка, худышка? - спросил я ее.
Меж бровей у нее возникла складка. Она спросила:
- Что вы хотите этим сказать?
- Он же тебя просто подставил. Су хорошо меня знает, и он отлично понимает, что команда зеленых юнцов не имеет шансов против человека, который занимается этим делом так давно, как я. Особенно, если у них есть приказ не убивать. Когда же он отдал такой гуманный приказ? Тот юноша на холме с оптической винтовкой отнюдь не собирался просто попугать меня.
- Нет, Майк должен был... стрелять без разговоров. Но потом по телефону мы получили новые инструкции. Только зачем мистеру Су нужно, чтобы мы все погибли? Это какой-то абсурд.
- Не знаю, - сказал я. - Думай сама. Если что-нибудь придумаешь, черкни пару строк. А теперь проваливай.
- Что, что?
Я мрачно посмотрел на нее. Мне не следовало так поступать. Скорее всего, это еще принесет мне неприятности. Сентиментальность обычно дорого обходится. Но в мозгу есть клапан, который подает сигнал "огонь" или "отбой". Сейчас сигнал был "отбой", может, потому что за одну ночь уже и так получилось слишком много трупов. Я сказал со вздохом:
- Проваливай! Машина вон там, ключи у тебя в кармане. Vaya, как говорят по ту сторону границы. На юге.
- Вы... вы меня отпускаете?
- Да, и мне еще за это достанется. Но я не намерен делать грязную работу еще и за Су. Если он хочет, чтобы тебя не стало, пусть убивает сам. Убирайся! Отстань от меня. Из-за тебя погибло четверо. Даже пятеро, включая Нистрома. И еще одна собака. Так что сделай передышку, хотя бы для разнообразия.
Она поколебалась, затем сказала совсем другим голосом:
- Спасибо. Обещаю, что никому ничего не скажу.
- Как же! Если эти самые шпионы сцапают тебя, то ты им выложишь все, что знаешь - как сделал бы на твоем месте любой другой.
- А как насчет Уолли?
- С ним я разберусь. Только уезжай. Стой! Возьми свою куртку.
Она взяла куртку, протиснулась к двери, остановилась.
- У меня действительно была собака по имени Моди, - тихо сказала она.
- Я так и подумал. Отчасти потому я тебя и отпускаю. И еще потому что ты хорошо бросаешь спиннинг. Не знаю только, поймет ли меня мой шеф.
Она заколебалась, словно желая сказать что-то еще, но промолчала, и слава Богу. Она вышла, и вскоре я услышал, как загудел мотор "форда", и машина двинулась на восток. Я посмотрел на пса и переложил его на пол, откуда он не мог упасть. Между мной и побережьем было шестьдесят миль шоссе, превращенного в стройплощадку.
Глава 16
Это был вполне простой нож с деревянной рукояткой и тяжелым прямым лезвием в четыре дюйма. Вообще-то я предпочитаю ножи покороче, но, с другой стороны, этот нож все равно был меньше, чем ятаганы, на которых настаивают наши спецы в Вашингтоне. Это был складной охотничий нож известной американской фирмы, и пользовались им мало, а потому его было трудно открывать. Я с сожалением вспомнил свой нож, который я оставил на озере Франсуа, его-то можно было открыть легким движением руки.
- Это очень хороший нож, - с надеждой в голосе произнес хозяин магазина. - Я купил его у парня с парома. Он поистратился на севере, и ему не на что было купить бензина на обратную дорогу. Я уступлю вам его за двенадцать долларов.
Я купил нож, еще кое-какие мелочи и вышел на улицу, где вовсю светило солнце. Принс-Руперт не отличался особыми достопримечательностями. Я не хочу сказать, что это скверный городишко. Городок был вполне обычный, и в этом-то для меня как туриста и заключалась беда. Скверный, мерзкий городишко как раз был бы вполне уместен здесь, среди лесов, там, где кончается асфальт. Жуткая дыра, медвежий угол - это как-то отчетливее позволило бы понять, что между двумя конечными пунктами паромного сообщения находятся четыреста миль территории, где цивилизация представлена исключительно медвежьими углами, куда добраться можно либо на пароме, либо на самолете. Но вместо захолустья, пугающей дыры передо мной раскинулся самый обыкновенный населенный пункт, где имелся мотель и бензоколонка.
Я подошел к своему пикапу, стоявшему у обочины. Никто в городе не обращал на него никакого внимания. В этих местах американские туристы, ждущие парома на север, успели намозолить глаза местным.
Я глянул на Хэнка. Он поднял голову и завилял хвостом, когда я отворил дверь. Ночь выдалась трудная. Сначала мне пришлось разыскивать и будить ветеринара, а после того, как тот дал ему какие-то лекарства, не давать Хэнку уснуть. Лабрадор весом в шестьдесят фунтов, непременно желающий уснуть у тебя на руках, к утру может несколько вымотать твои силы. Без ошейника у него был какой-то страшно обнаженный вид. Я сунул было руку в карман, но вытащил обратно. В его нынешнем положении он может за что-нибудь зацепиться и не сумеет освободиться, да и защитить ошейник от чужаков тоже вряд ли сможет.
- О`кей, дурачок, - сказал я ему. - Вот тебе урок - не бери ничего из рук посторонних.
Он вяло осклабился, и я снова закрыл дверь домика, потом сел за руль и поехал на автобусную станцию, где, как мне сказали, продавались билеты на паром. Я вышел из помещения автовокзала обладателем билета до Хейнса, штат Аляска. По-прежнему светило солнце, по-прежнему было тепло для таких северных мест, и на первый взгляд город проявлял все то же равнодушие к моей персоне.
Выполняя рискованное задание - а сейчас был именно тот случай, - я обычно оставляю некоторые "маячки", - когда покидаю свое транспортное средство, чтобы по возвращении удостовериться, что никто не попытался с ним ничего сделать. В капот на сей раз никто не подумал залезать, и в кабину тоже, но вот в прицеп кто-то либо забрался, либо ненадолго заглядывал. Я вздохнул. Ночь выдалась и без того трудная, чтобы опять начинать все сначала.
Меня так и подмывало распахнуть дверь и полюбоваться на того, кто там находился. Но так или иначе, незваный гость должен был как-то поладить с Хэнком. Либо это был человек, умеющий обращаться с собаками, либо он хорошо знал эту конкретную собаку. Этим могли похвастаться ребята мистера Смита, но с какой стати им было появляться в Британской Колумбии и ставить под угрозу мою операцию, я не мог взять в толк. Тем более, что чуть позже у меня и так с ними была назначена встреча. Что ж, я понимал, каким образом лучше всего прояснить недоразумение, но центр города казался не самым подходящим местом для этого.
Я сел за руль. Я ничего не увидел в заднем стекле кабины, хотя она соответствовала переднему стеклу прицепа, и я мог видеть часть интерьера. Тот, кто залез туда, явно затаился. Я проехал по шоссе в обратном направлении, свернул на проселок и, углубившись в лес, отыскал поляну, где и развернулся.
Я затормозил, выключил мотор, вышел из кабины и открыл дверь домика. Молодой человек, сидевший на скамейке, направил на меня револьвер с отпиленным хвостом.
- Входите, мистер Хелм, - сказал он. - Меня послали забрать ошейник, но на псе его нет. Где он?
Я посмотрел на него. И лицо, и голос показались мне знакомыми. Голос я слышал по телефону в Паско, когда его обладатель жаловался насчет кузнечиков. Лицо я запомнил по Сан-Франциско, среди прочих молодых лиц из выводка мистера Смита. Я посмотрел на револьвер.
- Хэнк! - позвал я пса, который кротко лежал на полу, явно чувствуя себя среди своих. Он вопросительно посмотрел на меня, а я щелкнул пальцами и сказал:
- Хэнк, убирайся отсюда.
- Мистер Хелм...
- Быстро, Хэнк! - продолжал я, не обращая внимания на протест гостя. - Осторожно, глупый, тут ступеньки. Можешь справить свои надобности, но будь рядом. - Не спуская глаз с револьвера, я сказал: - У меня днем встреча. Почему вы не хотите получить ошейник после нее?
- Он нам нужен сейчас, мистер Хелм, - услышал я.
- Уберите пушку, - сказал я.
- Ошейник, мистер Хелм.
- Уберите пушку.
Он покачал головой и махнул револьвером.
- Войдите. У меня есть инструкции... Мне осточертели дилетанты. Меня от них тошнило. Я сказал:
- Плевал я на ваши инструкции. У вас пять секунд на то, чтобы убрать пушку. Иначе вы ее проглотите.
- Мистер Хелм, я выполняю приказ.
- Только не здесь. - Я тяжело вздохнул. - Ну, сынок, писан или вставай с горшка. Я иду.
- Но...
Он еще что-то бормотал, когда я, наклонив голову, чтобы не удариться, вошел в домик. Увидев его взгляд, я понял, что не ошибся. Не знаю уж, какую подготовку он прошел, но в основе своей он был дилетантом и останется таковым навсегда. Подготовка часто не значит ровным счетом ничего в сравнении с общим отношением к жизни. Это был представитель нового поколения, воспитанный на идее общих усилий и телесюжетах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35