В таком случае, чтоб ты предприняла, если бы неблагодарный хам отказался принять твои бесценные услуги в качестве гонорара за сделанную работу? Вариант первый - ты просто выбросишь его из своей головы и забудешь о нем, но есть и второй вариант - по крайней мере, учитывая твои последние слова в каюте - ты явишься к нему с пушкой.
- Это один шанс из двух, - возразила Либби. - А где второй довод в пользу моего появления?
- Если ты вовсе не богатая стерва, а напротив, бедная девушка, тяжким трудом зарабатывающая свой хлеб, у тебя есть инструкции держать меня под неусыпным - не скажу сексуальным - контролем. В этом случае уязвленное самолюбие не имеет никакого значения. Ты быстро сообразила, что, позволив мне хлопнуть дверью, допустила тактическую ошибку. Угрозы угрозами, но тебе в таком случае пришлось бы проглотить все обиды и скрепя сердце отправиться извиняться к этому мерзавцу. Что ты, собственно, и сделала.
Наступила тишина, которую нарушало только гудение в машинном отделении парохода, а также вибрация в домике.
- Ладно, - сказала наконец Либби. - С умным человеком проще иметь дело, даже если от этого страдает твое "я". Предположим, я не мисс Элизабет Мередит, милый. Кто же я тогда?
- Я первый задал этот вопрос, - напомнил я. Либби задумалась, хмуро глядя в чашку с кофе. Не поднимая головы, она спросила:
- Тебе что-нибудь говорит, милый, такое понятие, как Кинг-Маунтин?
Я испустил вздох и ответил:
- Это место, где гибли люди, как и при Булд-Ране. Либби подняла голову и улыбнулась.
- Значит, тебе все понятно?
Понятно мне было пока очень немногое. Да, мы обменялись условными знаками - она назвала место сражения в годы Американской революции, а я в ответ назвал место сражения в годы Гражданской войны. Этим паролем пользовались сотрудники всех американских спецслужб. Но для ветерана вроде меня это мало что значило. Я так давно занимался своим делом, что не мог полагаться на пароль, известный слишком большому количеству людей, многие из которых вполне способны поделиться им с теми, кто того вовсе не заслуживал.
Тем не менее это все-таки кое о чем говорило.
- Но как же так случилось, - произнес я с изумлением в голосе, - что столь смышленая женщина работает на такого болвана, как мистер Смит?
- Почему ты решил, что я работаю на мистера Смита?
- Ну, во-первых, ты не из нашей фирмы, иначе ты бы подала другой знак. Во-вторых, мой шеф уверял, что, кроме меня, никто этим не занимается. И я очень надеюсь, что другие подобные фирмы тут ни при чем. Двух уже достаточно, даже более чем достаточно.
Либби рассмеялась.
- Ну предположим, я работаю на мистера Смита. Но почему ты сразу решил, что он глуп? Только не говори, что такой стреляный воробей, как ты, поддался на его напыщенные манеры и мальчишек-агентов.
- Валяй дальше, - сказал я.
- Кому как не тебе знать, что в этом деле самое умное - это изображать дурака, чтобы в это поверили все вокруг. Мистер Смит, как ты его величаешь, разыгрывает небольшой спектакль, делает вид, что у него нечто похожее на ХАМЛскопище молодых, очень серьезных и очень невинных людей. Но основную работу делают такие аморальные персонажи, как я, и пользуются для связи совсем другими каналами. Никто не воспринимает мистера Смита и его бойскаутов всерьез, а ему именно этого и надо. Понятно? Его люди слишком убеждены, что я самый настоящий двойной агент, которого они отыскали и перевербовали. Они очень гордятся мной. Я их главный трофей. То, что к коммунистам меня подослал тот же самый человек, который командует ими, сильно бы их разочаровало, если бы они об этом узнали.
- Понятно.
- Разумеется, - продолжала Либби, - если спросить его обо мне, он скажет, что раньше я работала на коммунистов, а потом решила поменять хозяев, но все прочее - продукт моего воображения.
- Разумеется. Либби рассмеялась.
- Но это ведь ничего не меняет в наших отношениях, верно, Мэтт? Ты ведь все равно не станешь мне доверять, сколько бы паролей и отзывов от меня ни услышал и какое бы количество важных персон ни поручилось или ни отмежевалось бы от мена, правильно?
- Не стану, - согласился я. - Я не доверяю никому, особенно очаровательным дамам, которые вторгаются ко мне в кружевном белье.
Она посмотрела на свой наряд и промурлыкала:
- Очень смело, да? Мне бы следовало сгореть со стыда, верно?
- Наверное, - вздохнул я. - Но это наводит на меня печаль. У тебя, выходит, нет девяти тысяч. Кроме того, коль скоро мы, оказывается, коллеги, наши отношения впредь будут носить сугубо профессиональный характер. Кроме тех, разумеется, случаев, когда на нас будут взирать посторонние.
Помолчав, она сказала равнодушным голосом:
- К проблеме профессионализма, мистер Хелм. Я уже заметила, что когда мне поручают сыграть роль влюбленной женщины, то у меня получается куда лучше, если я играю ее с начала и до конца, независимо от того, смотрят на меня посторонние или нет.
Я окинул ее взглядом. У нее были неплохие плечи, кожа казалась белой-пребелой на фоне черного кружевного туалета, и привлекательное лицо. Короче, она была почти что красива, а может, и казалась красивой в столь интимной обстановке.
Я ответил с тем же равнодушием в голосе:
- Мне бы не хотелось препятствовать выполнению ваших профессиональных обязанностей, мисс Мередит. - Я еще раз поглядел на нее и решил, что мы достаточно поупражнялись в остроумии. - Слушай, киса, это вовсе не обязательно, - сказал я.
- Что ты хочешь этим сказать?
- А то, что мы отлично провели ночь в Сиэтле, и я буду рад повторить это сейчас, но если ты всего лишь действуешь по инструкциям, то я перейду в кабину к Хэнку, а утром выдам тебе справку, что трахнул тебя, и ты можешь предъявить ее шефу. Ты только скажи.
В ее глазах что-то изменилось.
- Ты просто прелесть, - сказала она.
- Иди к черту, - поморщился я. - Просто я люблю, чтобы мои жертвы проявляли желание...
- Я знаю, что это вовсе не обязательно, - тихо ответила она, - и у меня нет никаких таких инструкций. - Она замолчала, потупила взор и - кому рассказать - немного покраснела. Заговорила она еле слышным шепотом: - Я делаю это исключительно по собственной инициативе.
- Ну, в таком случае... - я почему-то замолчал и прокашлялся. - В таком случае отойди к двери, а я переделаю этот стол в более необходимый предмет обстановки.
Глава 19
Я проснулся с ощущением, что вместо того, чтобы лежать в теплой постели и обнимать женщину, мне давно следовало бы что-то такое сделать. Вскоре я понял, что именно. Я поднес к глазам руку с часами и в слабом свете, пробивавшемся сквозь занавешенное окно домика, я с облегчением установил, что сейчас лишь полночь. Секс сексом, но мой внутренний будильник был по-прежнему заведен.
- Ты куда? - сонно спросила Либби, когда я вылез из кровати.
- Извини, я совсем запамятовал, что у меня свидание с блондинкой, - сказал я.
- Самое время, черт побери... - начала она, а потом первая же рассмеялась. - Господи, вот о какой блондинке речь. Но ты же сказал, что свидание в баре прошло по плану.
- Я сказал, что вроде бы получил то, что следовало. Но ошибся. Девица дала мне самую настоящую канадскую монету, хотя должна была дать фальшивую. Возможно, потому что ты ее спугнула.
Либби вздохнула в темноте.
- Я так и думала, что буду кругом виновата. Я усмехнулся, надевая штаны.
- Так или иначе, что-то ее спугнуло, потому как она не докончила начатое. Придется испробовать запасной вариант. Но на этот раз, пожалуйста, не вздумай показаться там. Оставайся здесь. Я все тебе" потом расскажу.
Когда я выбрался из домика, вибрация от двигателей показалась более ощутимой. Слабо освещенная палуба представляла собой непроходимые джунгли из тесно составленных машин. Я заметил какое-то оживление у ворот выгрузки. Судя по всему, мы подходили к городку под названием Питерсберг. Мы должны были причалить в девять вечера, но отошли из Принца Руперта с опозданием, да и потом юли медленней из-за тумана, и теперь официальное время прибытия было час ночи.
Агент, разрабатывавший график путешествия Гранта Нистрома, явно знал, что на этой линии случаются большие задержки, а потому не назначил точного времени контакта. Вместо этого мне следовало бы появиться в закусочном баре за сорок минут до предполагаемого прихода в Питерсберг. Вечером, когда я шел из каюты Либби, я увидел, что на черной доске объявлений корабельного казначея было выведено:
"1 ч. н."
Итак, ровно в двенадцать пятнадцать я вошел в кафетерий, довольно длинный зал, где с одной стороны был газетный киоск, а с другой кухня, где жарились гамбургеры. И то и другое было закрыто на ночь. Между ними располагалось несколько автоматов, в одном из которых я покупал кофе, и несколько довольно больших столов. Один из них был оккупирован группой агрессивных, сонных, грязных подростков обоего пола, остальные были пусты.
Я подошел к автомату, выудил монету и, решив, что кофе я уже пил, нажал на кнопку "горячий шоколад". Машина заурчала, выдала бумажный стаканчик, который стал наполняться шоколадом.
- И мне шоколаду, - услышал я голос за спиной. - Вот деньги. Ой, человек с собакой!
Я обернулся. Все та же кареглазая миловидная блондиночка, все в том же голубом платье, под которым были видны те же самые колготки, только теперь они заметно покрылись морщинами, очевидно, после нескольких часов сна на сиденье машины или в корабельном шезлонге. Я взял протянутую мне монету, подменил своей собственной, каковую и сунул в прорезь автомата.
- Спасибо, - сказал мой контакт, получая от меня стаканчик. Глянув на свои часы, блондинка сказала: - Мне вообще-то сходить в Питерсберге, но я успею выпить это. Нет, давайте сядем подальше от этих хиппи. - Девушка бросила на неумытых юнцов презрительный взгляд, приличествующий ее чопорной внешности, и буркнула, выдерживая амплуа: - Не понимаю, как людям не стыдно появляться на публике в таком грязном нечесаном виде!
- Бунтуют! - улыбнулся я.
- Пусть бунтуют себе но время от времени принимают душ и стригутся, неужели им это так трудно?
- Разумеется, трудно, - сказал я. - Вы не понимаете, против чего их бунт направлен. Не принимайте во внимание их речи, всю эту чушь насчет борьбы с истеблишментом, с всеобщей воинской обязанностью и так далее. Суть в другом. Их главный враг - телереклама, где их призывают быть чистенькими, причесанными, приятно пахнущими и так далее. Их задача - напомнить миру, что если им хочется вспотеть, то никакая реклама не убедит их принимать ванну с шампунями и прочими штучками.
- Это новый ракурс, - рассмеялась девушка. - Никогда о нем не думала.
- Я и сам это понял минуту назад.
- А как вас зовут? Не могу же я обращаться к вам: Мужчина С Собачкой!
- Грант Нистром, - представился я.
- А я Эллен Блиш, - сказала она, протягивая мне руку. - Такая фамилия, как ни странно, существует. Привет, Грант.
Я не очень обращал внимания на слова, слетавшие с ее уст, потому как ее маленькие пальчики говорили кое-что более важное. Уже второй раз за сегодня я получил пароль, на сей раз от фирмы, возглавляемой Маком, где я имел честь служить. Этот знак был ценнее того, что я получил от Либби, потому как его знают лишь немногие избранные и прошедшие специальную подготовку.
Почему-то мне захотелось от этого расхохотаться. Я подумал: а сколько вообще коммунистов осталось в этой загадочной шпионской сети, которую мне предстояло порвать? Похоже, эта сеть сильно смахивала на те "подрывные группировки", в которых агентов ФБР было куда больше, чем "марксистов".
Я откликнулся должным образом и стал вглядываться в хорошенькое личико Эллен Блиш, пытаясь распознать в нем признаки той крутости, которая свойственна членам нашего клуба. Впрочем, это не всегда видно невооруженным глазом. Я вспомнил еще одну хрупкую блондинку - голубоглазое создание, побывавшее в джунглях Юго-Восточной Азии и скончавшееся у меня на руках на обочине одной из дорог в Южной Франции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35