Однако вскоре забеспокоилась и секретарша, так как наш Отелло приступил к третьему акту шекспировской пьесы, заменив при этом, за неимением лучшего, Дездемону коварным сплетником Яго. А предварительная беседа на высшем уровне была, вероятно, своеобразной интерпретацией знаменитых строк — «Молился ли ты Аллаху, Асим-бей?» или нечто в том же духе.
Что-то напугало вдруг секретаршу, и она, стремглав вскочив с рабочего места, рванулась в кабинет.
Мы припустились следом за ней, пользуясь предоставленной возможностью, и стали свидетелями несколько странного для кабинета директора риэлтерской фирмы зрелища.
Среди порушенной мебели и осколков чайного сервиза на полу трепыхалось тщедушное тельце абсолютно лысого человечка, лицо которого было искажено жуткой гримасой боли. А верхом на нем восседал огромный, чем-то очень похожий на орангутанга джентльмен, довольно страстно сжимавший куриную шейку лежащего под ним лысого.
По описаниям ранее видевших и общавшихся с Джебраиловым, нетрудно было догадаться, что Сулейман-бей был сверху, а Асим-бей снизу.
Шехерезада же принялась что-то выкрикивать по-азербайджански, вероятно вступая на равных в диалогическую часть в качестве не предусмотренного режиссером персонажа.
Сулейман-бей, посмотрев на взволнованную красавицу, оторвал лапы от худосочной шейки Асима Кулиевича. И через мгновенье, собираясь с мыслями, которые, по-видимому, нечасто обуревали его буйную головушку, с размаху апперкотом врезал мощным кулаком в морщинистое личико директора «Апшерон Интернэйшнл».
Секретарша истошно заорала. В ответ Джебраилов, только что вырубивший Асима Кулиевича, вскочил и буквально вышвырнул девушку из кабинета в приемную, приговаривая при этом что-то гневное на родном языке.
Потом он наконец обратил внимание на нас и, увидев своего знакомого Лисицы на, вдруг грубо и в то же время с удивлением обратился к Бену, надавливая на него своей махиной:
— А тебе чего надо?
— Это ты впутал Лизу в дела своего преступного мира?
Сулейман-бей отреагировал удивленно:
— Какой преступный мир? Ты что, савсэм баран?
Не понимаешь, что Лиза теперь мой жена?
Брови Бена удивленно взметнулись вверх.
— Каким это образом? — спросил он.
— Нэ знаю я, каким образом, а калым я заплатил.
— Какой калым? — тут же вклинилась я.
— А ты кто такая, женщина? — с презрением обратился ко мне Джебраилов. — Ты вообще молчи!
— Я частный детектив Татьяна Иванова.
— Детектив — што такое?
Я несколько растерялась. Можно сказать, первый раз в жизни мне довелось встретиться с человеком, которому необходимо было объяснять сущность моей профессии. Я как-то совсем забыла, что Джебраилов прожил значительную часть жизни в горном ауле, уда-. ленном от цивилизации. К тому же он очень плохо владел русским языком.
— Ну, это почти как полиция… — наконец выдавила я из себя.
— Какой полиция? — На лице Джебраилова отразилось некое подобие испуга. — Женщина? Полиция?
Ты не думай вообще — я Лиза насиловал, как она хотел.
— Как насиловал? — насторожилась я.
— Ты что, ее изнасиловал, козел? — Худосочный Бен взял Джебраилова за грудки.
— Сам козел! — отпихнул его от себя Сулейман-бей, и Бен отлетел к стенке. — Лиза меня любить, и я ее…
Бен, однако, не успокоился и, схватив пепельницу, запустил ею в Джебраилова.
— Падла! — держась за лицо, в которое попала пепельница и поранила ему щеку, вскричал Джебраилов. — Сука! Ишак! Твой мама я е..!
И, подскочив к Бену, он ударил его кулаком в живот, отчего Димка согнулся пополам и лицо его исказилось в страшных потугах, подобных тому, что бывают при запорах.
— Вот тебе, вот тебе, падла! — Джебраилов ударил Бена еще раз, на сей раз — в пах ногой. — Ишак! Козел! Обезьян! Дурак такой!
Я поняла, что пора вмешаться, и, подскочив к приготовившемуся нанести очередной удар Сулейман-бею, со спины огрела его по голове тяжелым пресс-папье, которое схватила со стола.
Джебраилов издал удивленный вскрик и медленно осел на пол.
— Что вы делаете? — подал голос маленький лысый человечек позади меня. — Я сейчас вызову полицию…
И потянулся было к телефону.
— Я покажу тебе полицию! — неожиданно со злобой сказала я и, развернувшись, отработанным ударом ладони в живот выключила Асима Кулиевича из мира реальности.
Потом, оглядев поле брани и придя к выводу, что все участники событий пока что неспособны к каким-либо активным действиям, я выглянула в приемную.
Звонить в полицию Шехерезада не собиралась, она молча с испуганным лицом сидела в углу, поджав под себя колени, и плакала, что-то шепча по-арабски, скорее всего молитву.
— Закройте дверь в приемную, — распорядилась я. — Никого сюда не пускать.
— А вы что, из русской мафии? — робко, но уже с уважением в голосе спросила секретарша, тут же бросившись выполнять мое распоряжение.
— Да, — решила не разочаровывать я ее и, убедившись, что дверь закрыта, вернулась обратно в кабинет.
Обстановка там, в принципе, особенно не изменилась. Только Джебраилов из абсолютно недвижимого тела превратился в относительно движимое: он держался за голову и постанывал. Я решила, что он уже в состоянии ответить на ряд интересующих меня вопросов, и врезала ему с размаху пощечину.
Как ни странно, но этот мой жест ускорил его возвращение в реальность. Он дернул головой и уставился на меня огромными черными глазами, в которых прочитались ярость и гнев.
— Где Лиза? — спросила его я.
— А я тебе спросить хочу, где Лиза?
— Не поняла.
— Ты что, русский тоже не понимашь? Я тебя хочу спросить… — На лице обезьяноподобного джентльмена застыло недоумение.
— Если не будешь говорить по существу, сейчас я из тебя кишки выпущу, всю жизнь евнухом в гареме будешь перебиваться! — Я решила вести разговор с ним в жестком ключе.
— Евнух — это нехарашо. Не хочу евнух быть!
Я убью тебя сейчас!
В глазах Джебраилова зажегся недобрый огонек.
Секунду спустя он выхватил из кармана нож-бабочку и стал перед моим лицом демонстрировать фокусы с летающим лезвием.
— Сейчас я из тебе евнух делать, биляд такой!
На его паясничанье я ответила решительностью: не дожидаясь дальнейшего развития событий, я зарядила ему ногой в живот, а затем ударом руки врезала что было силы по лицу. Джебраилов опять стал оседать на пол.
— Отвечать строго на мои вопросы, отвечать четко и правдиво! — заорала я. — У тебя только десять минут. Если не узнаю всей правды о Лизе, считай, что ты уже евнух.
И в качестве подтверждения своей решимости двигаться в этом направлении я слегка пощекотала носком своих туфель между ног Джебраилова.
— Что ты хочешь от меня?
— Услышать от тебя историю похищения Елизаветы Лисицыной и брата ее мужа, а также вовлечения ее в авантюру.
— Какая авантюра? Какое хищение? — вскричал Джебраилов. — Не знаю, какое хищение! Лиза в Баку не приехал вообще.
— Почему ты так решил?
— Потому что мои люди встречал Лиза в аэропорт Бина, но Лиза не приехал… Вот этого видишь? — Он указал на Асима Кулиевича, лежащего в углу кабинета. — Я его за что бил? Он должен был послать людей, чтобы ее встретить. Я сказал этому барану — приедет красивый женщин, черный волос, не худой не толстый, а красивый! Но русский женщин… А он мне говорит, что такой женщин не было вообще в самолете.
Была только один женщин, но белый волос и красный-красный пальто! Этот баран говорит, что похожа, но не та.
— Что по поводу Андрея Лисицына? У тебя в квартире обнаружен принадлежащий ему крест и записка с угрозами в его адрес.
Я вынула из кармана записку и показала ее Джебраилову — Ты писал?
— Канещно, я писал! Видишь, почерк красивый, крупный буква! Сразу понятно, что я писал! А то…
— Зачем писал? — прервала я его панегирик своему собственному почерку.
— Как зачем писал? Я его убить хотел. И сейчас тоже хочу!
— Дело в том, что Андрей Лисицын пропал две недели назад. Вещь, принадлежащая ему, найдена у тебя в доме под матрацем. Записка — улика против тебя. — Я уже начала раздражаться по поводу тупости своего собеседника. — Я хочу услышать всю правду — Какой правда? Ты сама не правда! Это не его крест, это Лиза крест, сказала, что «мой Аллах — твой Аллах, это наша любовь».
Я поняла — Джебраилов хочет мне сказать, что крест был подарен Лизой ему в качестве знака их пламенной любви, в которую она вкладывала религиозный смысл.
— Когда она подарила тебе крест?
— Две недели как прошло.
— Ты не убивал и не похищал Андрея Лисицына?
— Жалко, я его не убил! Надо было ему голова отрезать!
— За что?
— Он тоже хотел Лиза насиловать, как я.
Тут до меня дошло, что слово «насиловать» Джебраилов наивно понимал как «заниматься любовью» и, вероятнее всего, ревновал Лизу к Андрею. Но он ревновал, насколько я была наслышана, даже к такому мужчине, как Николай Львович Любимцев, администратор драматического театра.
— Ты зачем приехал в Баку? Искать Лизу?
— А как же, канещно, Лиза искать! Эти бараны ее не встретили, а она, наверное, заблудилась…
— Зачем твои люди должны были ее встретить?
Насколько я знаю, она не первый раз приезжает в Баку.
— Как зачем? — Джебраилов вдруг замялся.
Повисла пауза, и он вдруг опустил глаза в пол.
— Ты говорил про какой-то калым, — вспомнила я начало разговора. — Что за калым ты заплатил и за что?
Джебраилов молчал. Я подошла к нему и с размаху отвесила пощечину.
— Мы, по-моему, договорились, что ты отвечаешь на мои вопросы честно и правдиво! Понял?
— Калым заплатил Лиза я, — потирая щеку от моего удара, ответил Джебраилов. — Раньше калым давали родителям, а теперь можно сразу жене.
— То есть ты ей заплатил деньги? — вступил в разговор Лисовский.
— Не просто деньги, а доллары заплатил! — ответил Джебраилов. — Это ты баран, ты не понимал, что Лиза любит меня и хочет замуж за настоящего мужчину! То есть меня… У тебя нет столько доллар, а у меня есть! И я могу купить твой жена!
— Сколько же стоила тебе Лиза? — спросила я.
— Двадцать тысяч баксов.
Бен присвистнул, а я продолжила задавать вопросы.
— Где деньги?
— Как где? В банке лежат деньги, на имя Лиза.
Как положено сделал, чтобы все культурно было.
— Она приехала в Баку и хочет остаться с тобой?
— Канещно, со мной! Мы бы потом развод оформили, немного погодя… Но ее не встретили эти бараны.
— Ты уверен, что она летела этим рейсом?
— Я сам ее посадил на самолет.
— Она не могла переодеться в самолета в другой плащ?
— Какой другой плащ? У нее в руках была только маленькая сумочка.
— Ты не знаешь, какого цвета была подкладка у ее плаща?
— Красного, — тут же ответил Бен.
Для меня стало более-менее понятно, что могло произойти в аэропорту Бина после прибытия самолета с Лизой на борту, — она располагала достаточным временем, чтобы изменить свой имидж. Стоило зайти в туалет, вывернуть наизнанку плащ, надеть парик и, скажем, дымчатые очки, чтобы азербайджанцы не узнали ее.
— Кто ездил встречать ее в аэропорт? Можно поговорить с этими людьми?
— Если тебе с этими баранами надо разговаривать, пожалуйста.
— Я спрашиваю, где их найти.
— Сейчас Гюле скажу, она их приведет.
Джебраилов поднялся на ноги, прихрамывая, подошел к столу и нажал кнопку селекторной связи. Через несколько минут в кабинет вошли двое мужчин в галстуках. Они представились Керимом и Селимом и были, в общем-то, похожи друг на друга. Оба отличались достаточно крепкой комплекцией и олицетворяли собой типичных людей своей профессии — телохранителей: губы сомкнуты, взгляд холодный, безупречная одежда и предельная корректность. После разговора с Джебраиловым, слова которого надо было осмысливать и переводить на нормальный язык, беседа с Керимом и Селимом показалась мне даже в чем-то приятной, по крайней мере, они хорошо владели русским и не столь субъективно смотрели на жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20