– Сэр Крофтон Ли остановился у вас? – спросила она. – Мне показалось, что я видела его…
– Ну да, он здесь. Очаровательный человек.
– Вы хорошо знакомы с ним?
– Да нет, первый раз встретились. Его вчера привез к нам мистер Шривенхем из британского посольства. Тоже очаровательный человек. Вот его я хорошо знаю.
Существует ли на земле человек, которого Марк не считает очаровательным? Виктория начала сомневаться в этом.
После завтрака она решила, не теряя времени, отправиться в «Оливковую ветвь». Музей, о котором упомянула миссис Кардью Тренч, найти будет, наверное, не так уж трудно. Бедняжка, ни разу еще не ходившая по Багдаду, даже не подозревала о том, что ее ждет!
Марк, которого она вновь встретила, выходя из отеля, с энтузиазмом пустился в объяснения.
– Музей? Он просто великолепен! Масса очень древних и очень интересных вещей. Я никогда там не был, но у меня есть приятели – археологи, которые, приезжая в Багдад, проводят там целые дни: доктор Бейкер, профессор Кальцман, доктор Понсфут Джонс, миссис и мистер Макинтайр… Все они останавливаются в «Тио», все они – мои друзья. И все они в один голос утверждают, что музей чрезвычайно интересен.
– Где он, однако, находится?
– Надо идти по Рашид Стрит до самого моста Фейсала, перейти его, свернуть на улицу, которая ведет к еще одному мосту поменьше, и там, по правую руку, вы увидите музей… Спросите мистера Эванса. Это британский советник… Очаровательный человек, женатый на очень милой женщине, с которой познакомился во время войны.
– Строго говоря, меня интересует не сам музей. Я ищу резиденцию одного общества, что-то вроде клуба под названием «Оливковая ветвь». Знаете вы такой?
– Нет, но, как бы то ни было, музей далеко отсюда. Лучше взять такси.
– И оно отвезет меня прямо в «Оливковую ветвь»?
– Ну, что вы! Водители здесь абсолютно ничего не могут найти сами. Если хочешь куда-то попасть, надо показывать им дорогу.
– Ну, тогда я лучше пойду пешком!
Виктория вышла из ворот. Багдад был вовсе не похож на созданный ее воображением город. Оживленное движение, непрерывно гудящие клаксоны автомашин, магазины с витринами, забитыми товарами европейского производства, прохожие, которые, громко откашлявшись, плюют прямо на тротуар – всего этого она никак не предвидела. Зато женщины с лицами, закрытыми чадрой, ей почти не попадались. Где же тот таинственный Восток, о котором она столько читала?
Виктория прошла по мосту Фейсала и зашагала дальше, помимо воли с любопытством оглядываясь по сторонам. Как-то неожиданно для нее самой она оказалась перед музеем. Где же, однако, «Оливковая ветвь»? Ее попытки расспросить кого-нибудь из торговцев, предпринятые поневоле по-английски, не принесли успеха. Полицейские были заняты регулированием движения, непрерывно размахивая при этом руками и безумолчно свистя. Виктория решила, что обращаться к ним бесполезно, и, доверившись своей счастливой звезде, двинулась наугад. Случай помог ей, выведя на улочку, из глубины которой доносился отчаянный шум и гам. Очевидно, это был тот самый базар, о котором говорила миссис Кардью Тренч…
Колдовское очарование базара заставило Викторию уже через полчаса начисто забыть об «Оливковой ветви». Она остановилась перед мастерскими ремесленников, в искусных руках которых листы металла превращались в чеканку изумительной красоты. В узких улочках ее то и дело толкали, а торговцы бросались к ней, пытаясь сбыть свой товар, к ней приставали нищие – и все же она была в восторге. Наконец-то она ощущала себя на Востоке!
Выйдя из крытой галереи, так приятно укрывавшей от жгучих лучей солнца, Виктория неожиданно увидела в глубине небольшого квадратного дворика дверь с табличкой «Оливковая ветвь». Над табличкой было помещено стилизованное изображение, в котором при наличии фантазии можно было распознать голубя.
Охваченная радостью, Виктория пересекла дворик, вошла в дверь и, пройдя по коридору, оказалась в большом, но довольно темном помещении. Сначала она не могла разглядеть ничего, кроме нескольких стульев и пары столов, заваленных брошюрами и журналами. Потом различила книжные полки, тянувшиеся вдоль стен, и сидевшую в углу молодую женщину. Женщина эта, впрочем, тут же подошла к Виктории и поинтересовалась, чем может служить ей.
Виктория оглядела девушку. На ней были велюровые брюки и фланелевая блузка очень приятного оранжевого цвета. Крупный нос и очень темные волосы выдавали в ней левантинку.
– Доктор Ратбон.., работает здесь?
Викторию отчаянно злило то, что она не может прямо спросить об Эдварде. Но ведь она не знает даже его полного имени! И миссис Кардью Тренч упомянула о нем только, как о Сдержанном Эдварде!
– Совершенно верно. Это «Оливковая ветвь»… Вы желаете вступить в нашу ассоциацию?
– Гм… Может быть… Я хотела бы повидать доктора Ратбона.
Женщина многозначительно улыбнулась.
– Ему нельзя мешать. Я сообщу вам все необходимые сведения и вручу бланк заявления, который вы заполните и подпишете. Два динара…
Последние слова встревожили Викторию, поспешившую уточнить, что она не приняла еще окончательного решения.
– Сначала, – добавила она, – я хотела бы поговорить с доктором Ратбоном.., или его секретарем…
– Но я сама расскажу вам обо всем! Мы все здесь друзья… Мы читаем возвышающие наш дух книги, декламируем стихи…
Виктория возвысила голос.
– Я настаиваю на том, чтобы повидать секретаря доктора Ратбона. Мне советовали переговорить с ним лично.
Молодая левантинка продолжала упрямо стоять на своем.
– Сегодня это невозможно. Я только что сказала вам…
– Почему невозможно? Его нет здесь? И доктора Ратбона тоже?
– Доктор Ратбон здесь. Он наверху, но нам велено не мешать ему.
Виктория почувствовала, что начинает злиться.
– Я приехала из Англии, чтобы передать доктору Ратбону чрезвычайно важное послание. Я должна вручить его лично в руки ему и немедленно! Сожалею, что приходится беспокоить вас, но дело обстоит именно так!
Мне необходимо видеть доктора Ратбона. И немедленно, понимаете, немедленно!
Когда англичанка знает, чего она хочет, и твердо решила добиться своего, трудно долго сопротивляться ей. Левантинка сдалась.
– Хорошо! Пойдемте…
Она проводила Викторию на второй этаж, и вскоре упрямая молодая особа стояла уже перед доктором Ратбоном. Это был мужчина лет шестидесяти с высоким лбом и седой шевелюрой. Он встал навстречу гостье, протянул руку и с приветливой улыбкой проговорил:
– Стало быть, вы приехали из Англии? На Востоке вы, должно быть, впервые?
– Совершенно верно.
– Любопытно узнать, каковы ваши первые впечатления. Непременно расскажете мне о них… Послушайте, мы с вами уже встречались когда-нибудь? Я очень близорук, а вы кажется, не назвали себя…
– Вы не знаете меня, – ответила Виктория, – но я подруга Эдварда.
– Подруга Эдварда? Чудесно! Он знает, что вы в Багдаде?
– Еще нет.
– Когда он вернется, это будет для него приятным сюрпризом…
– Когда он вернется, сказали вы? – чуть слышно проговорила Виктория.
– Ну, да. Сейчас он в Басре. Поехал туда выручать несколько ящиков с книгами, прибывшими из Англии и почему-то задержанными на таможне. Эдвард умеет ладить с людьми, он инициативен – не так уж, кстати, часто встречающееся качество – и я уверен, что он сумеет убедить этих глупых чиновников.
С улыбкой во взгляде доктор Ратбон добавил:
– Думаю, впрочем, что как раз перед вами расхваливать Эдварда нет необходимости…
Виктория заставила себя улыбнуться.
– А когда же, – с трудом выдавила она из себя, – он вернется?
– Вот этого я не знаю! Наверняка, не прежде, чем успешно завершит свою миссию.., а мы в такой стране, где пытаться ускорить ход вещей просто бесполезно. Скажите мне, где вы остановились, и я немедленно дам вам знать о его возвращении.
Виктория вспомнила об отчаянном состоянии своих финансов и неуверенно проговорила:
– Не могла бы я.., поработать здесь?
– Разумеется! – воскликнул доктор Ратбон. – Мы рады видеть в своих рядах всех людей доброй воли и, тем более, молодых англичан. Мы делаем великолепное дело, но рук у нас всегда не хватает. Наши добровольцы оказывают нам бесценные услуги. У нас их уже тридцать, и я убежден, что вы сумеете принести немалую пользу…
– Честно говоря, я имела в виду оплачиваемую работу.
Восторга на лице доктора заметно поубавилось.
– Ну, это несколько иное дело! Наш оплачиваемый персонал очень невелик и с помощью добровольцев вполне удовлетворяет наши потребности.
– К сожалению, – объяснила Виктория, в данный момент я не могу себе позволить работать из любви к искусству.
Чуть покраснев, она добавила:
– Я отличная машинистка и стенографистка…
– Нисколько не сомневаюсь, дитя мое, нисколько не сомневаюсь! Однако все упирается в наши финансовые возможности. Надеюсь, что, когда вам удастся найти подходящую работу, вы посвятите нам часть своего досуга. Мы занимаемся благородным делом, в которое, я уверен, и вы постараетесь внести свой вклад. Необходимо покончить со взаимным непониманием, ненавистью, войнами, раздирающими мир. Люди должны сблизиться, и помочь в этом могут только искусство, поэзия…
Оседлав своего любимого конька, доктор продолжал со все большим жаром:
– Я добился того, чтобы «Сон в летнюю ночь» был переведен на сорок языков. Теперь в сорока разных странах молодежь получила доступ к этому шедевру мировой литературы. Главный секрет успеха нашей деятельности в том, что она нацелена исключительно на молодежь! Переделывать старшие поколения слишком поздно. Лучше знать, лучше понимать друг друга должна именно молодежь! Та девушка, которая привела вас ко мне, сирийка родом из Дамаска. Ее зовут Катрин, она примерно одного с вами возраста. В обычных условиях вы никогда бы не встретились, ведь, по сути дела, между вами нет ничего общего. Каждой из вас, однако, доступно чувство прекрасного – вот почему в «Оливковой ветви» представлен весь мир: Россия, Израиль, Ирак, Турция, Египет, Персия. Читая одни и те же книги, сопоставляя различные точки зрения, молодежь открывает для себя мир.., и трудится для блага человечества и цивилизации!
Виктория могла бы кое-что добавить к сказанному. Она заранее не чувствовала особой симпатии к девушкам из «Оливковой ветви», подозревая, что каждая из них готова броситься в объятия Эдварда, а что касается конкретно Катрин, никакого желания поближе познакомиться с нею у Виктории не возникло. Тем временем доктор Ратбон неутомимо продолжал:
– Эдвард – прекрасный сотрудник. Он отлично ладит со всеми – и с молодыми людьми, а это далеко не просто, и с девушками, которые все как одна без ума от него. Особенно Катрин!
Виктория почувствовала, что дружеские чувства к левантийке упали у нее до нулевой отметки.
Одним словом, – с улыбкой заключил доктор, – мы будем искренне рады видеть вас в наших рядах!
Это был явный намек на то, что разговор пора кончать. Пожав протянутую ей доктором руку, Виктория вышла. Спустившись с лестницы, она прошла мимо Катрин, разговаривавшей с какой-то молодой женщиной, Виктории показалось, что она встречала уже где-то эту красивую шатенку, стоявшую сейчас с чемоданчиком в руке. Женщина, однако, лишь окинула Викторию совершенно безразличным взглядом. Перед этим она о чем-то оживленно беседовала с Катрин на каком-то незнакомом языке, но, увидев Викторию, обе умолкли. Виктория прошла мимо них, заставив себя почти вежливо проговорить «до свидания», и вышла на улицу.
Решив довериться инстинкту, который не даст ей заблудиться, она зашагала в сторону отеля, стараясь забыть о положении, в котором она оказалась: в Багдаде и практически без гроша в кармане. Лучше уж думать о докторе Ратбоне и «Оливковой ветви». Тогда в Лондоне Эдвард сказал, что в этом деле не все так уж чисто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28