– Наш ведущий ждет вас, сэр. А теперь, пожалуйста, оставайтесь на этой частоте и не говорите ни с какими наземными службами. Мы начинаем выполнять левый разворот и приступаем к снижению. Мы будем делать это медленно и мягко для вас, так что просто оставайтесь у моего крыла.
Два «Игла» начали левый разворот, и Холлэнд выключил автопилот, чтобы следовать за ними. Они начали снижаться, сдерживая скорость, как и было обещано, из уважения к огромному «боингу».
– Ты понимаешь, что происходит? – спросил Холлэнд у Робба, который неожиданно развеселился.
– Разумеется. Они тайком сажают нас, – отозвался тот.
Холлэнд кивнул.
– И если британцы не давали на это разрешения, то мало нам не покажется.
* * *
В салоне первого класса Ли Ланкастер заметил огни по левому борту, но не сразу распознал их. Наконец вспыхнул свет, и самолеты стали ясно видны, показалась эмблема ВВС США.
«Почему «Иглы»?» – задумался посол. Слева в Нидерландах не было ни одной базы США, и их совсем немного в Великобритании. Этими базами США и хозяева острова владели вместе. «Иглы» не могли долететь до Исландии или Канады без дозаправки, а раз в них никто не стрелял, то зачем понадобился эскорт из истребителей? Только если у кого-то в Пентагоне совсем поехала крыша, и они решили...
Ланкастер теребил кожу на пальце, наблюдая, как звено начало заваливаться влево. Он знал, что «боинг» последует за ним.
За минуту Ланкастер преодолел расстояние до лестницы и до двери в кабину. Он постучат настолько сдержанно, насколько ему это удалось.
Дверь разблокировали, посол толкнул ее и просунул голову внутрь.
– Капитан, это Ли Ланкастер. Истребители провожают нас в Великобританию?
Холлэнд чуть повернулся на своем кресле и кивнул, потом снова вернулся к управлению самолетом.
Посол закрыл за собой дверь и сел в высокое кресло позади центральной панели.
– Британцы дали на это согласие?
Холлэнд начал было отрицательно качать головой, прежде чем ответить. Но Робб не дал ему этого сделать.
– Не имеет значения, господин посол, – заговорил он. – Мы просачиваемся в Милденхолл, разумно замаскированные под их однополчанина, правда, несколько перекормленного.
Ланкастер не принял попытки пошутить и покачал головой, обращаясь только к Холлэнду.
– Вы понимаете, что если мы сядем без их разрешения, то возникнет большой международный скандал?
Холлэнд снова коротко оглянулся на посла.
– А разве у меня есть выбор? Наша компания велела мне подчиниться. Почему должны возникнуть проблемы, если ВВС все уладит?
– Потому что Милденхолл – военно-воздушная база королевских военно-воздушных сил Великобритании, где Соединенные Штаты лишь снимают часть площади. Мы не владеем этой недвижимостью, и для меня все выглядит так, словно кто-то там, в Пентагоне, пытается сыграть в героя. Вы не можете справиться с дипломатической проблемой такого масштаба без того, чтобы не возникло полсотни других. Я могу снова воспользоваться вашей спутниковой связью?
– В любое время, сэр.
Ланкастер снял трубку и начал набирать номер.
– Ли, пожалуйста.
Холлэнд отвлекся, но вдруг обернулся.
– Что, сэр?
– Называйте меня Ли, а я буду звать вас Джеймсом, идет?
– Конечно, с... да, Ли. Спасибо.
– Будет не так официально. Мы проведем вместе некоторое время, особенно если приземлимся где-нибудь без разрешения.
* * *
Военно-воздушная база Милденхолл,
Великобритания
Генерал ВВС, начальник американской части авиабазы в Милденхолле последние двадцать минут отдавал приказы с нарастающим беспокойством. Он слышал о случившемся в новостях Си-эн-эн два часа назад, но мысль о том, что это могло коснуться его части не приходила ему в голову, пока не заработал аппарат срочной связи. Крайне возбужденный генерал с тремя звездами, занимающий командный пост в Пентагоне, задал один-единственный простой вопрос: достаточно ли у них защитных химических костюмов, чтобы принять «боинг» с пассажирами на борту?
Начальник базы быстренько все подсчитал в уме и ответил утвердительно. Через десять минут старший сержант, занимающийся подобными вещами, почти в прострации доложил, что это не так. Но было уже слишком поздно отступать. Пока два «Игла» выполняли специальные инструкции, огромный ангар освободили от всех самолетов, и не меньше сотни офицеров и техников получили приказ переодеться в защитные химические костюмы, которых они не видели со дня операции «Буря в пустыне». План, как сообщил всем генерал, состоял в том, чтобы загнать нос авиалайнера в ангар как можно глубже, попытаться пристыковать трап, покрытый в целях изоляции пластиком, к передней двери и использовать самолет в качестве карантинного помещения, пока медицинский контроль не даст им дальнейших указаний. Вызвали врача, в чине полковника, дежурившего в госпитале на базе, и получили подтверждение, что почти со всеми патогенными вирусами можно справиться.
– Ни при каких обстоятельствах, – предупредил всех генерал, – никому из королевских ВВС ничего не говорить. Это операция только для ВВС США.
* * *
Лондонский центр управления полетами
Диспетчер, наблюдающий за сектором Северного моря между Амстердамом и Великобританией, уставился на экран, следя за полетом американских «F-15», приближающихся к восточному побережью. Старший по группе стоял с ним рядом.
– Ты уверен? – спросил он.
– Абсолютно уверен. Обычно они держатся на краю моего сектора, но я видел информацию, – наблюдая за «боингом» в режиме ожидания, что два «Игла», летевшие в Голландию, вдруг изменили курс на Милденхолл. Я видел точную картинку, что авиалайнер повернул влево вместе с истребителями.
– Ты их вел внутри страны?
– Верно, но они не одни. Они пытаются тайно провести его к нам.
Старший по группе стоял с открытым ртом.
– Невероятно!
– Что мне делать? – спросил диспетчер.
– Что ж, задержи их под любым предлогом, пока я дозвонюсь до кого-нибудь.
Старший по группе скрылся в заднем помещении, снова и снова бормоча одну и ту же фразу:
– Не могу поверить!
Глава восьмая
Штаб-квартира ЦРУ –
Лэнгли, штат Виргиния –
пятница, 22 декабря – 15.00 (20.00 Z)
Джонатан Рот задумчиво сидел за украшенным резьбой столом красного дерева, одной рукой потирая висок, другой держа телефонную трубку. Несколько минут назад он жестом пригласил войти Марка Хейстингса. Тот отказался сесть и теперь стоял словно часовой по другую сторону стола, пока Рот ждал, чтобы к телефону вернулся служащий Белого дома.
– Да, я все еще здесь. Кому, черт побери, мы должны докладывать об этом? Вам? Президенту? Пентагону? Государственному департаменту? Кому, ради всего святого? – Рот несколько раз кивнул головой, беря листок бумаги и протягивая его Хейстингсу, до которого доносился шум голосов из телефонной трубки. – Итак, этим занимается Государственный департамент, правильно? – Прикрыв рукой микрофон, он взглянул на Хейстингса. – Марк, сядьте, ради Бога! Вы действуете мне на нервы. – Рот снова вернулся к телефону. – Что за драка? – спросил он. Ему ответили, и Джонатан несколько раз кивнул, записал, затем закончил разговор и повернулся к Хейстингсу. – Что ж, вот последние новости. Судя по всему, Пентагон пытается тайком посадить лайнер на авиабазе севернее Лондона без разрешения британцев. Государственный департамент, который клянется, что ничего об этом не знает, говорит, что их об этом предупредил один из наших послов, оказавшийся на борту того самолета. А теперь, пока помощник Государственного секретаря терзает телефон, пытаясь дозвониться до президента и убедить его дать приказ ВВС прекратить попытку проникновения, пока не началась небольшая война, все они обращают свои взоры на нас и требуют, чтобы мы сказали им немедленно, насколько большую угрозу представляет этот вирус.
– Ничего себе, – проговорил Хейстингс.
– Такой комментарий тоже подойдет, я полагаю, – сказал Рот. – Но суть в том, что они все еще ждут от нас ответа. Они хотят знать, насколько всем следует испугаться. Итак, учитывая последние новости, насколько испуганы мы, Марк? – Рот наклонился вперед в своем кресле, делая вид, что ждет ответа.
– Ну... – начал Хейстингс.
– Боюсь, что чертовски напуганы, если речь идет о вирусе четвертого уровня!
Марк повернулся и увидел мужчину среднего сложения, в измятом костюме и небрежно свисавшем красном галстуке. В голосе слышались дружелюбные нотки.
– Прошу прощения за вторжение, директор Рот, но мне сказали, что вы хотите меня видеть сию же секунду, если не раньше, так что я чуть ли не бежал всю дорогу сюда.
Джонатан Рот оглядел одежду мужчины с явным неодобрением.
– Это заметно. И вы?..
Говоривший вошел в комнату, протягивая руку для пожатия.
– Ах, прошу прощения, сэр. Я доктор Расти Сэндерс, с нижнего этажа.
Рот неохотно протянул ему ладонь, потом представил Марка Хейстингса.
– Значит, вас ввели в курс дела? – любезно спросил тот, пожимая Сэндерсу руку.
Сэндерс кивком указал на дверь.
– Мэри Эллин, так, кажется, ее звали, из вашего департамента. Она все рассказала мне по защитной связи. – Доктор оглядел резные панели, увешанные дипломами и картинами. – Впечатляющий кабинет, сэр. Никогда раньше не бывал в этом отделе.
Рот раздраженно наклонился вперед.
– Мы вызвали вас сюда не для того, чтобы вы оценивали дизайн, доктор. Нам необходимо немедленно получить ответы, и их нам должен дать человек с безупречным авторитетом.
– Понятно, сэр. Я знаю, что немцы говорят нам, что это грипп, но мы обеспокоены тем, что их паника указывает на нечто худшее, возможно, даже на четвертый уровень. Если у нас есть хотя бы малейшая причина подозревать нечто настолько плохое, самая высокая степень осторожности и беспокойства полностью оправдана, вот почему я даже не хочу, чтобы авиалайнер возвращался в Соединенные Штаты, – сказал Сэндерс, продолжая разглядывать офис.
Рот резко выпрямился.
– В самом деле?
Оставшийся стоять Сэндерс оперся обеими ладонями о край стола и чуть наклонился.
– Точно. Но есть еще более серьезная проблема.
– Какая же? – спросил Рот.
– Нам точно неизвестно, что это за вирус, грипп ли это, и принадлежит ли он к какому-либо известному классу. Мне необходимо точно знать, какие симптомы проявлялись у заболевшего исследователя, и выздоровел ли он. Нам необходимо знать, насколько опасен этот вирус, чтобы иметь возможность предсказать, как будут реагировать ослабленные люди, например, старики. Если все действительно так плохо, то каков уровень смертности? Как передается вирус? Каковы его особенности? Вероятно, немцы этого не знают, поэтому принимают меры предосторожности, что разумно. Но если меня правильно информировали, то нам известно лишь то, что болезнь берет свое начало в биологической исследовательской лаборатории в Баварии. Немцы же настаивают на том, что это просто опасная разновидность гриппа, хотя подобные действия неразумны.
Марк Хейстингс протянул Сэндерсу листок бумаги и наблюдал за ним, ожидая реакции.
Расти чуть присвистнул, пока читал.
– Итак, лаборант, заразивший ныне покойного американского профессора, умер, и Хелмс это уже вторая жертва?
Рот кивнул.
– Мы только что получили это из Бонна. Они заявляют, что недавно узнали об этом.
Сэндерс кивнул и отдал листок обратно.
– Ясно. У нас два трупа, и никакого понятия о том, с какой скоростью распространяется этот грипп. У нас нет результатов исследования под электронным микроскопом или образцов самого вируса, у нас нет классификаций, мы в полном мраке! Мы имеем одного пассажира, умершего на борту самолета, предположительно заразившегося этим вирусом, но проявившиеся у него симптомы, приведшие к смерти, могли быть и простым сердечным приступом. Немцы говорят об инкубационном периоде в два дня, что является беспрецедентным для вирусов, даже для самых страшных из них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63