– Это и был агент Бакстер? – спросил Коллинз.
– Совершенно верно. Нил Бакстер. Коллинз записал мои показания.
– Он вам сказал, почему занимается поисками самолета?
– Он сказал, что на нем скрылся преступник.
– Преступник?
– Да, которого разыскивает ФБР.
– Он не назвал его имя?
Я покачал головой.
– Я спросил, но они мне не сказали.
– Они?
– Да, он и Карл.
– Так, выходит, офицер Дженкинс знал?
– Думаю, что да. По крайней мере, мне так показалось.
Он и это нацарапал в своем блокноте. Потом открыл чистую страничку.
– Вы встречались с ними сегодня утром?
– Да. Мы собирались часов в девять отправиться на поиски самолета, но перед самым выездом позвонила моя жена и сказала, что дочери нездоровится. Так что мне пришлось вернуться домой.
– И больше вы не видели ни офицера Дженкинса, ни агента Бакстера?
– Нет. Они уехали, а я отправился домой.
Коллинз пролистал свой блокнот, перечитывая сделанные записи. Подчеркнув несколько строчек, он захлопнул блокнот и встал.
– Вы можете мне сказать, в чем, собственно, дело? – спросил я.
– А вы разве не слышали?
– Только то, что Карл убит.
– Его застрелил тот человек, который разыскивал самолет.
– Агент Бакстер?
– Совершенно верно.
– Но почему?
Коллинз пожал плечами.
– Мы знаем только то, что сообщили нам вы и миссис Дженкинс: офицер Дженкинс выехал из города вместе с Бакстером примерно в девять пятнадцать. Около одиннадцати утра миссис Дженкинс выглянула из окна приемной и увидела, как к ратуше подъезжает Бакстер – один, в машине ее мужа. Он припарковал грузовичок на противоположной стороне улицы, пересел в свой автомобиль и уехал. Она позвонила домой, предположив, что муж остался там, но телефон молчал, и она решила сама съездить к заповеднику и выяснить, в чем дело. Подъехав к парку, она увидела следы на снегу и просто пошла по ним. Следы тянулись на расстоянии с полмили и вывели ее к месту крушения маленького самолета. Там-то она и обнаружила тело своего мужа.
– Линда сама нашла его? – ужаснувшись, спросил я.
Коллинз кивнул.
– Она бегом вернулась к машине и вызвала нас по радио.
– Но зачем ему понадобилось убивать Карла?
Полицейский, похоже, задумался. Он медленно опустил ручку в нагрудный карман рубашки.
– В разговоре с вами Бакстер не упоминал о пропавших деньгах?
– Нет. – Я покачал головой. – Ничего подобного он не говорил.
– Миссис Дженкинс утверждает, будто ее мужу он сказал, что на борту самолета сокрыты четыре миллиона долларов.
– Четыре миллиона? – Я недоверчиво посмотрел на него.
– Да, так она говорит.
– Выходит, он убил Карла из-за денег?
– Мы не уверены в этом: Бакстер ведь мог и солгать. Он говорил, что это деньги, похищенные в июле прошлого года при нападении на бронемашину в Чикаго, но в нашей картотеке такое ограбление не числится. Нам известно лишь то, что убийство это так или иначе связано с самолетом. Все остальное – лишь догадки.
Коллинз оставил меня, отправившись с докладом к шерифу Маккеллрою. Я сомневался в том, что мне уже можно было уходить – ведь шериф говорил, что мне придется просмотреть какие-то фотографии, чтобы опознать машину Вернона, – так что я решил остаться. В приемную Карла занесли несколько складных стульев, и я, взяв один, сел у окна. «Сельский парнишка», завидев меня, кивнул головой, а больше, похоже, никому до меня не было никакого дела. Кто-то принес радиоприемник, настроенный на полицейскую волну, и он шипел и трещал в углу. На стене висела большая карта нашего округа – время от времени шериф Маккеллрой подходил к ней и вычерчивал какие-то линии.
Я знал, что они охотятся за Верноном, пытаются напасть на его след.
А на улице толпа продолжала расти. К ратуше подъезжали все новые и новые машины. Обе бригады с телевидения записывали первые интервью: одиннадцатый канал – с полицейским штата; двадцать четвертый – с Сайрусом Сталом, восьмидесятилетним майором из Ашенвиля. Погода прояснилась, и город приобретал праздничный вид. Жители собирались группками, вели беседы. Какие-то ребятишки вытащили свои велосипеды и гоняли взад-вперед по улице. Малыши подбирались к припаркованным полицейским машинам и, приподнимаясь на цыпочки, заглядывали в окна.
Дождь прекратился, налетел порывистый северный ветер, который свирепо трепал флаг над ратушей, заставляя дрожать алюминиевый флагшток, и его пустоты разносили эхо, напоминавшее отдаленные удары колокола. Флаг был приспущен в знак скорби по кончине Карла.
Я просидел уже около часа, уставившись в окно, когда вдруг в приемную словно ворвался вихрь, и все пришло в движение.
– Где Митчелл? – донесся до меня крик шерифа. – Он еще не уехал домой?
Я обернулся и увидел, как один из помощников указывает на меня.
– Да здесь он.
Коллинз и «сельский парнишка», подхватив свои фуражки и куртки, стремительно направились к двери. Все кругом как будто разом заговорили, но я так и не смог разобрать, о чем идет речь.
– Коллинз, – заорал шериф Маккеллрой. – Дорогуша. Бери с собой мистера Митчелла. Пусть он опознает тело.
– Тело? – переспросил я.
– Вы не против? – обратился ко мне шериф через всю комнату. – Вы нам очень поможете.
– А что вы имеете в виду?
– Мы взяли парня, который, судя по вашим описаниям, очень похож на Бакстера, но нам нужно провести официальное опознание. – Он указал на Коллинза и «сельского парнишку», которые ждали в дверях. – Они отвезут вас, – добавил он.
Я подхватил куртку и направился к двери, но на полпути остановился.
– Вы не возражаете, если я позвоню жене? – спросил я Маккеллроя. – Просто чтобы она знала, где я нахожусь.
– Конечно. – Он с пониманием посмотрел на меня. Потом приказал помощнику освободить стол Линды и предложил мне пересесть туда.
Я поднял трубку и набрал номер домашнего телефона.
У Линды на столе стояла фотография, на которой она была снята с Карлом. Я отвернулся к окну, успев, правда, подумать о том, где она сейчас находится. «Наверное, дома», – предположил я. Линда уже никогда не забудет того, что увидела сегодня утром: ее муж, мертвый, лежит на снегу – от этой мысли на душе стало мерзко, на сердце словно лег камень.
Как и утром, Сара тут же сняла трубку.
– Это я. Звоню тебе из полиции.
– Все в порядке?
– Карл мертв. Тот парень из ФБР застрелил его.
– Я знаю, – сказала она. – Слышала по радио.
– Но, похоже, его поймали. Сейчас меня везут на опознание.
– Куда?
– Не знаю. Мне кажется, он тоже мертв.
– Мертв?
– Сказали, что будет опознание тела.
– Они его убили?
– Точно не знаю. Но похоже, что да.
– О, Хэнк, – прошептала она. – Это же здорово.
– Сара, – выпалил я, – я в полицейском участке. – И огляделся по сторонам, проверяя, не слушает ли кто-нибудь наш разговор. Коллинз и «сельский парнишка» стояли у двери с фуражками в руках. Оба смотрели на меня, ожидая, пока я закончу.
Сара замолчала. Я расслышал звуки радио, звонкий голос диктора, возвещавший о какой-то распродаже.
– Ты еще не знаешь, когда вернешься домой? – спросила она.
– Думаю, что не очень скоро.
– Я испытываю такое облегчение, Хэнк. Я так счастлива.
– Сара…
– Сегодня вечером мы отметим это событие. Ведь мы вступаем в новую жизнь.
– Мне пора, Сара. Поговорим, когда я вернусь домой.
И я положил трубку.
«Сельский парнишка» сел за руль, я – рядом с ним, на переднее сиденье. Коллинз устроился сзади. На высокой скорости, с включенной мигалкой, мы выехали из города, следуя на юг. Температура падала, дороги постепенно сковывало льдом. Воздух стал почти прозрачным, и окрестности приобрели отчетливые очертания. Время от времени в стремительно несущихся над нами облаках проступали голубые клочья неба.
– Шериф Маккеллрой говорил про какое-то тело, я правильно понял? – спросил я «сельского парнишку».
Тот кивнул.
– Совершенно верно.
– Выходит, Бакстер мертв?
– Мертвее не бывает, – откликнулся с заднего сиденья Коллинз. В голосе его звучали торжествующие нотки. – Изрешечен пулями.
– Перфорирован, – подхватил «сельский парнишка».
– Как сито.
И оба усмехнулись. Вид у них был возбужденный, как у мальчишек на охоте.
– Его укокошили под Эпплтоном, – сказал Коллинз, – у выезда на скоростную автомагистраль. Он наткнулся на дорожный патруль, одному полицейскому прострелил ногу, и тогда второй прихлопнул его.
– Четырьмя выстрелами, – добавил «сельский парнишка».
– Тремя в грудь и одним в голову.
«Сельский парнишка» покосился на меня.
– Вас это не смущает? – с внезапной серьезностью спросил он.
– Смущает? Меня?
– Вам ведь придется опознавать труп. Это и кровь, и все прочее.
– Черепные ранения – весьма мерзкое зрелище, – сказал Коллинз. – Будет лучше, если вы не станете разглядывать его чересчур внимательно. Попытайтесь представить себе, что перед вами обыкновенный кусок мяса или что вы смотрите на груду земли…
«Сельский парнишка» перебил его.
– У него брата застрелили, – быстро произнес он. Коллинз притих.
– Помнишь ту историю, что случилась пару месяцев тому назад? Как один парень вернулся домой и застал свою жену в постели с хозяином дома? И свихнулся от ревности.
– Так это был ваш брат? – спросил у меня Коллинз. – Тот, что играл на скачках?
«Сельский парнишка» покачал головой.
– Нет, его брат – это другой парень. Его застрелили, когда он бросился на помощь.
Я чувствовал, как бодрое настроение моих спутников сменяется унынием. У меня даже возникло ощущение, будто мы въехали в полосу сумерек. «Сельский парнишка» наклонился вперед и включил обогреватель. Поток теплого воздуха хлынул мне в лицо.
– Прошу прощения, мистер Митчелл, – сказал Коллинз. – Я не знал.
Я понимающе кивнул.
– Все в порядке.
– А как тот пес? – спросил «сельский парнишка». Он взглянул в зеркальце заднего вида и обратился к своему коллеге: – У его брата был отличный пес. Мистер Митчелл взял его к себе.
– Какой породы? – поинтересовался Коллинз. Оба полицейских, похоже, пытались вернуть себе былое расположение духа.
– Да дворняга, – ответил я. – Помесь немецкой овчарки с водолазом. Но мне пришлось пристрелить его.
Никто не произнес ни слова. «Сельский парнишка» взялся настраивать радио.
– Он тяжело переживал отсутствие брата. Стал злым. Покусал мою жену.
– С собаками это бывает, – сочувственно произнес Коллинз. – Они привязываются к своим хозяевам. И тоскуют так же, как и мы.
Остаток пути мы проехали молча. «Сельский парнишка» сосредоточился на дороге. Коллинз курил. Я сидел, уставившись в окно.
Вернон был убит у дорожной заставы, у въезда на скоростную автомагистраль севернее Эпплтона. Когда он подъехал к пропускному окошку, чтобы взять билет, его автомобиль, заскользив по обледенелому шоссе, задел бампер стоявшей впереди машины. Двое дежурных полицейских, завидев аварию, поспешили на помощь. Если бы Вернону не изменила выдержка, он вполне мог бы избежать стычки с полицией и благополучно скрыться. Свой голубой автомобиль он уже успел поменять на красный, надел теплую куртку и шерстяную шапку, скрывшую его короткую стрижку, и теперь вовсе не походил на того человека, которого караулила дорожная полиция. Но при виде приближающихся полицейских он выскочил из машины и выхватил пистолет.
Нам не сразу удалось подобраться к месту происшествия. Выезд на шоссе был заблокирован, дорожный патруль разворачивал прибывающий транспорт, направляя его на примыкающие к шоссе дороги. Пять или шесть полицейских машин окружали маленький пятачок на шоссе. При нас, мигая сигнальными лампами, отъехала карета «скорой помощи».
У дорожной заставы располагались лишь пара газозаправочных станций, скромная закусочная и магазинчик. Местность здесь была сельская, скучная и безликая.
Мы остановились у обочины, вышли из машины и направились к пропускному пункту. Машина Вернона – вишневая «тойота» с откидывающимся верхом – стояла тут же;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61