Потом пусть он сам выпутывается, как сможет. Никому и в голову не пришло бы, что женщину убил кто-то другой, все считали бы, что его инъекция была смертельной.
Понять правду мог бы только тот, кто знал все обстоятельства и взаимоотношения. Например, вы, Дегамо. Вы должны были быть еще большим дураком, чем я вас считаю, если бы вы ничего не знали! Вы взяли свою жену под защиту, потому что вы все еще ее любили. Вы так ее запугали, что она убежала из города, убежала от вас, от опасности разоблачения, но вы все покрыли, вы защитили ее. Пусть убийство остается убийством! Вот до чего довела вас Милдред Хэвиленд! Почему вы ездили в горы и искали ее?
– А откуда я мог знать, где ее искать? – спросил он резко. – Вам, наверное, не составит труда ответить на этот вопрос?
– Ни малейшего, – сказал я. – Она была по горло сыта Биллом Чессом, с его постоянным пьянством и приступами бешенства. Но для того чтобы уехать, ей нужны были деньги. Она чувствовала себя теперь в безопасности. К тому же у нее в руках было средство, которое, она была уверена, подействует на доктора Элмора. Она написала ему и потребовала денег. Он послал вас, чтобы вы с ней поговорили. Она не сообщила Элмору своего нового имени и своего адреса.
Деньги он должен был послать до востребования в Пума Пойнт, на имя Милдред Хэвиленд. Ей оставалось только получить их на почтамте. Но она их не получила. А в вашем распоряжении не было ничего, кроме старой фотографии и ваших плохих манер, а с этим вам там ничего не удалось добиться.
Дегамо резко спросил:
– Кто вам сказал, что она пыталась шантажировать Элмора?
– Никто. Мне не хватало звена в цепи. Если бы Лэвери или миссис Кингсли знали, кто скрывается под именем Мюриэль Чесс, и выдали бы ее, то и вы нашли бы ее. Но вы не знали ее нового имени. Поэтому выдать ее убежище мог только один человек, а именно, она сама. Отсюда я заключил, что она писала доктору Элмору.
– Ну ладно, – сказал он. – Оставим эту тему. Она теперь потеряла всякое значение. А если я и сел в лужу, то это мое дело. Повторись такие же обстоятельства, – я бы сделал то же самое, – Ладно, – сказал я. – Я и не собираюсь никому приставлять пистолет к груди, в том числе и вам. Я рассказываю вам это главным образом для того, чтобы вы не вздумали обвинить Кингсли в убийстве, которого он не совершал.
Достаточно, если он совершил и одно из них.
– И поэтому вы мне все это рассказали?
– Вот именно.
– А я думаю, что по другой причине – из ненависти ко мне!
– Я перестал вас ненавидеть, – сказал я. – Я отходчив. Я способен глубоко ненавидеть кого-нибудь, но не долго.
Мы ехали по открытой песчаной местности, вдоль склона предгорий. Вскоре показался Сан-Бернардино. На этот раз я проехал городок не останавливаясь.
Глава 37
Когда мы добрались до Крестлина, лежащего на высоте пяти тысяч футов, утренняя прохлада еще не отступила. Мы остановились и выпили пива. Когда мы снова сели в машину, Дегамо достал из-под пиджака револьвер и внимательно осмотрел его. Это был «Смит и Вессон» 38-го калибра, злое оружие с отдачей, как у 45-го калибра, но с гораздо большей пробивной силой.
– Он вам не понадобится, – сказал я. – Кингсли – мужчина рослый и сильный, но он не станет оказывать сопротивления.
Он спрятал оружие и хмыкнул. Больше мы не разговаривали. Нам не о чем было разговаривать. Мы проезжали повороты, миновали крутые пропасти, огражденные стенками из тесаных камней, а кое-где – тяжелыми цепями. Машина карабкалась вверх через рослый дубняк, пока мы не добрались до такой высоты, где дубы уже не росли, зато росли высоченные сосны. Наконец мы доехали до дамбы в конце озера Пума.
Я остановился, часовой закинул винтовку за плечо и подошел к машине.
– Пожалуйста, перед въездом на дамбу закройте окна в машине!
Я стал закрывать заднее окно со своей стороны. Дегамо поднял свой полицейский значок.
– Не валяй дурака, парень! Я из полиции. Часовой посмотрел на него холодно и безразлично.
– Пожалуйста, закройте все окна, – сказал он тем же тоном, что и прежде.
– Ты что, спятил? – сказал Дегамо, – Окончательно спятил! Эй ты, олух, пропусти нас сейчас же!
– Это приказ! – сказал часовой. На его скулах заходили желваки.
Маленькие глазки уставились на Дегамо. – А приказы отдаю не я. Закрыть окна!
– А если я не подчиняюсь всяким глупым приказам? – упрямился Дегамо.
– Лучше подчинитесь. А то я ни за что не отвечаю, – сказал часовой и рукой в перчатке похлопал по ложу винтовки.
Дегамо отвернулся и закрыл окна со своей стороны. Мы въехали на дамбу.
В середине ее стоял второй часовой, на другом конце – третий. Видимо, первый подал им какой-то сигнал. Они смотрели на нас строго и очень внимательно, без малейшего дружелюбия.
Я проехал мимо нагромождения скал, мимо луга с короткой и жесткой травой, на котором паслись коровы. Потом появились те же пестрые косынки, что и вчера, и тот же самый легкий бриз, ясное синее небо, золотое солнце, тот же запах сосновой хвои, та же прохладная мягкость горного солнца. Но вчера... казалось, это было сто лет назад... события кристаллизовались во времени, как муха в янтаре.
Мы свернули на дорогу к озеру Маленького фавна, которая петляла мимо огромных скал и узких булькающих водопадов. Шлагбаум перед владением Кинге л и был открыт. На дороге, носом к озеру, которого еще не было видно, стояла машина Паттона. В ней никого не было. Карточка на ветровом стекле гласила по-прежнему: «Избиратели, внимание! Оставьте Джима Паттона в должности шерифа! Для другой работы он слишком стар!»
Рядом с автомобилем Паттона стояла обращенная в противоположную сторону маленькая старая двухместная машина. В ней виднелась шляпа охотника за львами. Я остановил «крайслер» и вылез. Из маленькой машины появился Энди и молча подошел к нам.
Я сказал:
– Это лейтенант Дегамо из полиции Бэй-Сити. Энди ответил:
– Джим там, на спуске. Он вас ждет. Он еще не завтракал.
После этого он опять сел в свою машину, а мы поехали дальше. Дорога круто спускалась к озеру. Дом Кингсли на противоположной стороне озера казался безжизненным.
– Вот это озеро, – сказал я.
Дегамо молча смотрел на воду. Потом мрачно пожал плечами.
– До этой собаки я еще доберусь, – вот все, что он произнес.
Из-за скалы вышел Паттон. На нем были все та же старая фетровая шляпа, брюки цвета хаки и рубашка, плотно застегнутая у жирной шеи. На груди – все та же звезда со вмятиной посредине. Он жевал, и подбородок его медленно двигался.
– Очень рад видеть вас снова, – сказал он, но при этом глядел не на меня, а на Дегамо.
Он протянул руку и пожал жесткую ладонь Дегамо.
– Когда я вас в последний раз видел, лейтенант, у вас была другая фамилия. Это называется псевдоним, не так ли? Думаю, что плохо вас принял тогда. Не вполне корректно. Извините. Я, конечно, узнал женщину на фото, которое вы мне показывали.
Дегамо кивнул, но ничего не ответил.
– Возможно, если бы я вел себя иначе, не случилось бы несчастья,сказал Паттон. – Может быть, была бы спасена человеческая жизнь. Поэтому у меня нечиста совесть, но я не принадлежу к людям, которые не умеют примиряться со случившимся. Давайте сядем и вы мне скажете, чем я могу вам помочь.
Дегамо сказал:
– В Бэй-Сити была убита жена Кингсли. Сегодня ночью. Поэтому мне надо с ним поговорить.
– Значит ли это, что вы его подозреваете? – спросил Паттон.
– Еще бы! – ухмыльнулся Дегамо. Паттон потер шею и посмотрел через озеро.
– Он еще не выходил из дома. Наверное, спит. Рано утром я обошел дом.
Играло радио, и еще были слышны звуки, как будто мужчина развлекается с бутылкой и рюмкой. Я постарался держаться подальше. Правильно?
– Пойдемте туда, – сказал Дегамо.
– У вас есть с собой оружие, лейтенант?
Дегамо похлопал себя по левому боку. Паттон посмотрел на меня. Я покачал головой. Я был без оружия.
– У Кингсли тоже может быть оружие, – сказал Паттон. – Знаете, я против стрельбы в моем районе, лейтенант. Это мне повредило бы, всякие перестрелки и так далее. У нас таких вещей не любят. А вы мне кажетесь человеком, который довольно легко хватается за револьвер!
– Да, я медлю недолго, – сказал Дегамо, – если вы это имеете в виду. Но в данном случае мне важнее, чтобы этот парень заговорил.
Паттон посмотрел на Дегамо, затем на меня, потом снова на Дегамо и сплюнул длинную струю табачной жвачки.
– Я недостаточно знаю об этом деле, чтобы идти на сближение с ним,сказал он настойчиво и упрямо.
Что ж, мы уселись и рассказали ему всю историю. Он слушал молча, не моргнув глазом. В заключение сказал, обращаясь ко мне:
– У вас оригинальная манера работать на своих клиентов, как мне кажется. Лично моя точка зрения такая: вы здорово ошибаетесь, ребята. Мы, конечно, туда сходим и внесем ясность в дело. Я пойду вперед, если в ваших речах есть доля истины, а у Кингсли есть оружие и он достаточно отчаянный парень для такой глупости. У меня живот большой – будет хорошая мишень!
Мы отправились в путь вокруг озера. Когда мы дошли до маленькой пристани, я спросил:
– Состоялось уже вскрытие, шериф?
Паттон кивнул:
– Она действительно утонула. В медицинском заключении указана эта причина смерти. Не зарезана и не застрелена. Череп цел. На теле есть следы ударов, но их слишком много, чтобы из этого можно было делать какие-то выводы. А исследовать такой труп – малоаппетитное занятие.
Дегамо был бледен, лицо у него было злым.
– Ох, не должен был я этого говорить, лейтенант, – ласково произнес Паттон. – Знаете, профессиональная привычка. Я ведь слышал, что вы довольно близко знали эту даму.
– Оставим разговоры, – сказал Дегамо. – Займемся тем, ради чего мы приехали.
Мы прошли по берегу к дому Кингсли и поднялись по широким ступеням.
Паттон быстро подошел к входной двери. Он потрогал ручку, дверь оказалась не заперта. Он помедлил, держась за ручку. Потом распахнул дверь, и мы вошли в комнату.
Деррис Кингсли сидел в глубоком кресле у потухшего камина. Глаза его были закрыты. Рядом с ним на столе стояли пустой стакан и почти пустая бутылка из-под виски. На тарелке горой громоздились окурки. Сверху лежали две смятые пачки от сигарет. Все окна в комнате были закрыты. Уже теперь здесь было жарко и душно. На Кингсли был надет свитер, лицо у него было красным и тяжелым.
Он храпел. Его руки свисали по бокам кресла, пальцы касались пола.
Паттон подошел к нему. Остановившись в метре, он не меньше минуты смотрел на него, прежде чем заговорить.
– Мистер Кингсли, – сказал он спокойно и четко, – нам надо кое-что обсудить с вами.
Глава 38
Кингсли вздрогнул и открыл глаза. Не поворачивая головы, он переводил взгляд с одного на другого. Сначала на Паттона, потом на Дегамо, наконец, на меня. Глаза у него были тяжелыми, но взгляд острым. Он медленно выпрямился в кресле и потер лицо обеими руками.
– Заснул, – сказал он, – задремал пару часов назад. Я был пьян, как хорек. Выпил больше чем следует. – Руки его опять упали.
Паттон сказал:
– Это лейтенант Дегамо из полиции Бэй-Сити. Ему нужно поговорить с вами.
Кингсли бегло взглянул на Дегамо, потом обратил взгляд ко мне.
– Значит, вы ее выдали полиции? – спросил он.
– Я бы сделал это, но не успел. Кингсли задумался над моим ответом и посмотрел на 4 Дегамо. Паттон оставил дверь открытой. Он поднял коричневые жалюзи и растворил окна. Потом уселся в кресло рядом с окном и сложил руки на животе. Дегамо стоял и мрачно смотрел на Кингсли сверху вниз.
– Ваша жена умерла, Кингсли, – жестко произнес он. – Если это для вас новость.
Кингсли уставился на него и облизнул губы.
– Он воспринимает эту новость довольно спокойно, а? – сказал Дегамо. – Покажите ему платок, Марлоу!
Я вынул желто-зеленый платок и подержал его на весу. Дегамо показал на него пальцем:
– Ваш?
Кингсли кивнул и опять облизнул губы.
– С вашей стороны было легкомысленным оставлять его там, – сказал Дегамо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Понять правду мог бы только тот, кто знал все обстоятельства и взаимоотношения. Например, вы, Дегамо. Вы должны были быть еще большим дураком, чем я вас считаю, если бы вы ничего не знали! Вы взяли свою жену под защиту, потому что вы все еще ее любили. Вы так ее запугали, что она убежала из города, убежала от вас, от опасности разоблачения, но вы все покрыли, вы защитили ее. Пусть убийство остается убийством! Вот до чего довела вас Милдред Хэвиленд! Почему вы ездили в горы и искали ее?
– А откуда я мог знать, где ее искать? – спросил он резко. – Вам, наверное, не составит труда ответить на этот вопрос?
– Ни малейшего, – сказал я. – Она была по горло сыта Биллом Чессом, с его постоянным пьянством и приступами бешенства. Но для того чтобы уехать, ей нужны были деньги. Она чувствовала себя теперь в безопасности. К тому же у нее в руках было средство, которое, она была уверена, подействует на доктора Элмора. Она написала ему и потребовала денег. Он послал вас, чтобы вы с ней поговорили. Она не сообщила Элмору своего нового имени и своего адреса.
Деньги он должен был послать до востребования в Пума Пойнт, на имя Милдред Хэвиленд. Ей оставалось только получить их на почтамте. Но она их не получила. А в вашем распоряжении не было ничего, кроме старой фотографии и ваших плохих манер, а с этим вам там ничего не удалось добиться.
Дегамо резко спросил:
– Кто вам сказал, что она пыталась шантажировать Элмора?
– Никто. Мне не хватало звена в цепи. Если бы Лэвери или миссис Кингсли знали, кто скрывается под именем Мюриэль Чесс, и выдали бы ее, то и вы нашли бы ее. Но вы не знали ее нового имени. Поэтому выдать ее убежище мог только один человек, а именно, она сама. Отсюда я заключил, что она писала доктору Элмору.
– Ну ладно, – сказал он. – Оставим эту тему. Она теперь потеряла всякое значение. А если я и сел в лужу, то это мое дело. Повторись такие же обстоятельства, – я бы сделал то же самое, – Ладно, – сказал я. – Я и не собираюсь никому приставлять пистолет к груди, в том числе и вам. Я рассказываю вам это главным образом для того, чтобы вы не вздумали обвинить Кингсли в убийстве, которого он не совершал.
Достаточно, если он совершил и одно из них.
– И поэтому вы мне все это рассказали?
– Вот именно.
– А я думаю, что по другой причине – из ненависти ко мне!
– Я перестал вас ненавидеть, – сказал я. – Я отходчив. Я способен глубоко ненавидеть кого-нибудь, но не долго.
Мы ехали по открытой песчаной местности, вдоль склона предгорий. Вскоре показался Сан-Бернардино. На этот раз я проехал городок не останавливаясь.
Глава 37
Когда мы добрались до Крестлина, лежащего на высоте пяти тысяч футов, утренняя прохлада еще не отступила. Мы остановились и выпили пива. Когда мы снова сели в машину, Дегамо достал из-под пиджака револьвер и внимательно осмотрел его. Это был «Смит и Вессон» 38-го калибра, злое оружие с отдачей, как у 45-го калибра, но с гораздо большей пробивной силой.
– Он вам не понадобится, – сказал я. – Кингсли – мужчина рослый и сильный, но он не станет оказывать сопротивления.
Он спрятал оружие и хмыкнул. Больше мы не разговаривали. Нам не о чем было разговаривать. Мы проезжали повороты, миновали крутые пропасти, огражденные стенками из тесаных камней, а кое-где – тяжелыми цепями. Машина карабкалась вверх через рослый дубняк, пока мы не добрались до такой высоты, где дубы уже не росли, зато росли высоченные сосны. Наконец мы доехали до дамбы в конце озера Пума.
Я остановился, часовой закинул винтовку за плечо и подошел к машине.
– Пожалуйста, перед въездом на дамбу закройте окна в машине!
Я стал закрывать заднее окно со своей стороны. Дегамо поднял свой полицейский значок.
– Не валяй дурака, парень! Я из полиции. Часовой посмотрел на него холодно и безразлично.
– Пожалуйста, закройте все окна, – сказал он тем же тоном, что и прежде.
– Ты что, спятил? – сказал Дегамо, – Окончательно спятил! Эй ты, олух, пропусти нас сейчас же!
– Это приказ! – сказал часовой. На его скулах заходили желваки.
Маленькие глазки уставились на Дегамо. – А приказы отдаю не я. Закрыть окна!
– А если я не подчиняюсь всяким глупым приказам? – упрямился Дегамо.
– Лучше подчинитесь. А то я ни за что не отвечаю, – сказал часовой и рукой в перчатке похлопал по ложу винтовки.
Дегамо отвернулся и закрыл окна со своей стороны. Мы въехали на дамбу.
В середине ее стоял второй часовой, на другом конце – третий. Видимо, первый подал им какой-то сигнал. Они смотрели на нас строго и очень внимательно, без малейшего дружелюбия.
Я проехал мимо нагромождения скал, мимо луга с короткой и жесткой травой, на котором паслись коровы. Потом появились те же пестрые косынки, что и вчера, и тот же самый легкий бриз, ясное синее небо, золотое солнце, тот же запах сосновой хвои, та же прохладная мягкость горного солнца. Но вчера... казалось, это было сто лет назад... события кристаллизовались во времени, как муха в янтаре.
Мы свернули на дорогу к озеру Маленького фавна, которая петляла мимо огромных скал и узких булькающих водопадов. Шлагбаум перед владением Кинге л и был открыт. На дороге, носом к озеру, которого еще не было видно, стояла машина Паттона. В ней никого не было. Карточка на ветровом стекле гласила по-прежнему: «Избиратели, внимание! Оставьте Джима Паттона в должности шерифа! Для другой работы он слишком стар!»
Рядом с автомобилем Паттона стояла обращенная в противоположную сторону маленькая старая двухместная машина. В ней виднелась шляпа охотника за львами. Я остановил «крайслер» и вылез. Из маленькой машины появился Энди и молча подошел к нам.
Я сказал:
– Это лейтенант Дегамо из полиции Бэй-Сити. Энди ответил:
– Джим там, на спуске. Он вас ждет. Он еще не завтракал.
После этого он опять сел в свою машину, а мы поехали дальше. Дорога круто спускалась к озеру. Дом Кингсли на противоположной стороне озера казался безжизненным.
– Вот это озеро, – сказал я.
Дегамо молча смотрел на воду. Потом мрачно пожал плечами.
– До этой собаки я еще доберусь, – вот все, что он произнес.
Из-за скалы вышел Паттон. На нем были все та же старая фетровая шляпа, брюки цвета хаки и рубашка, плотно застегнутая у жирной шеи. На груди – все та же звезда со вмятиной посредине. Он жевал, и подбородок его медленно двигался.
– Очень рад видеть вас снова, – сказал он, но при этом глядел не на меня, а на Дегамо.
Он протянул руку и пожал жесткую ладонь Дегамо.
– Когда я вас в последний раз видел, лейтенант, у вас была другая фамилия. Это называется псевдоним, не так ли? Думаю, что плохо вас принял тогда. Не вполне корректно. Извините. Я, конечно, узнал женщину на фото, которое вы мне показывали.
Дегамо кивнул, но ничего не ответил.
– Возможно, если бы я вел себя иначе, не случилось бы несчастья,сказал Паттон. – Может быть, была бы спасена человеческая жизнь. Поэтому у меня нечиста совесть, но я не принадлежу к людям, которые не умеют примиряться со случившимся. Давайте сядем и вы мне скажете, чем я могу вам помочь.
Дегамо сказал:
– В Бэй-Сити была убита жена Кингсли. Сегодня ночью. Поэтому мне надо с ним поговорить.
– Значит ли это, что вы его подозреваете? – спросил Паттон.
– Еще бы! – ухмыльнулся Дегамо. Паттон потер шею и посмотрел через озеро.
– Он еще не выходил из дома. Наверное, спит. Рано утром я обошел дом.
Играло радио, и еще были слышны звуки, как будто мужчина развлекается с бутылкой и рюмкой. Я постарался держаться подальше. Правильно?
– Пойдемте туда, – сказал Дегамо.
– У вас есть с собой оружие, лейтенант?
Дегамо похлопал себя по левому боку. Паттон посмотрел на меня. Я покачал головой. Я был без оружия.
– У Кингсли тоже может быть оружие, – сказал Паттон. – Знаете, я против стрельбы в моем районе, лейтенант. Это мне повредило бы, всякие перестрелки и так далее. У нас таких вещей не любят. А вы мне кажетесь человеком, который довольно легко хватается за револьвер!
– Да, я медлю недолго, – сказал Дегамо, – если вы это имеете в виду. Но в данном случае мне важнее, чтобы этот парень заговорил.
Паттон посмотрел на Дегамо, затем на меня, потом снова на Дегамо и сплюнул длинную струю табачной жвачки.
– Я недостаточно знаю об этом деле, чтобы идти на сближение с ним,сказал он настойчиво и упрямо.
Что ж, мы уселись и рассказали ему всю историю. Он слушал молча, не моргнув глазом. В заключение сказал, обращаясь ко мне:
– У вас оригинальная манера работать на своих клиентов, как мне кажется. Лично моя точка зрения такая: вы здорово ошибаетесь, ребята. Мы, конечно, туда сходим и внесем ясность в дело. Я пойду вперед, если в ваших речах есть доля истины, а у Кингсли есть оружие и он достаточно отчаянный парень для такой глупости. У меня живот большой – будет хорошая мишень!
Мы отправились в путь вокруг озера. Когда мы дошли до маленькой пристани, я спросил:
– Состоялось уже вскрытие, шериф?
Паттон кивнул:
– Она действительно утонула. В медицинском заключении указана эта причина смерти. Не зарезана и не застрелена. Череп цел. На теле есть следы ударов, но их слишком много, чтобы из этого можно было делать какие-то выводы. А исследовать такой труп – малоаппетитное занятие.
Дегамо был бледен, лицо у него было злым.
– Ох, не должен был я этого говорить, лейтенант, – ласково произнес Паттон. – Знаете, профессиональная привычка. Я ведь слышал, что вы довольно близко знали эту даму.
– Оставим разговоры, – сказал Дегамо. – Займемся тем, ради чего мы приехали.
Мы прошли по берегу к дому Кингсли и поднялись по широким ступеням.
Паттон быстро подошел к входной двери. Он потрогал ручку, дверь оказалась не заперта. Он помедлил, держась за ручку. Потом распахнул дверь, и мы вошли в комнату.
Деррис Кингсли сидел в глубоком кресле у потухшего камина. Глаза его были закрыты. Рядом с ним на столе стояли пустой стакан и почти пустая бутылка из-под виски. На тарелке горой громоздились окурки. Сверху лежали две смятые пачки от сигарет. Все окна в комнате были закрыты. Уже теперь здесь было жарко и душно. На Кингсли был надет свитер, лицо у него было красным и тяжелым.
Он храпел. Его руки свисали по бокам кресла, пальцы касались пола.
Паттон подошел к нему. Остановившись в метре, он не меньше минуты смотрел на него, прежде чем заговорить.
– Мистер Кингсли, – сказал он спокойно и четко, – нам надо кое-что обсудить с вами.
Глава 38
Кингсли вздрогнул и открыл глаза. Не поворачивая головы, он переводил взгляд с одного на другого. Сначала на Паттона, потом на Дегамо, наконец, на меня. Глаза у него были тяжелыми, но взгляд острым. Он медленно выпрямился в кресле и потер лицо обеими руками.
– Заснул, – сказал он, – задремал пару часов назад. Я был пьян, как хорек. Выпил больше чем следует. – Руки его опять упали.
Паттон сказал:
– Это лейтенант Дегамо из полиции Бэй-Сити. Ему нужно поговорить с вами.
Кингсли бегло взглянул на Дегамо, потом обратил взгляд ко мне.
– Значит, вы ее выдали полиции? – спросил он.
– Я бы сделал это, но не успел. Кингсли задумался над моим ответом и посмотрел на 4 Дегамо. Паттон оставил дверь открытой. Он поднял коричневые жалюзи и растворил окна. Потом уселся в кресло рядом с окном и сложил руки на животе. Дегамо стоял и мрачно смотрел на Кингсли сверху вниз.
– Ваша жена умерла, Кингсли, – жестко произнес он. – Если это для вас новость.
Кингсли уставился на него и облизнул губы.
– Он воспринимает эту новость довольно спокойно, а? – сказал Дегамо. – Покажите ему платок, Марлоу!
Я вынул желто-зеленый платок и подержал его на весу. Дегамо показал на него пальцем:
– Ваш?
Кингсли кивнул и опять облизнул губы.
– С вашей стороны было легкомысленным оставлять его там, – сказал Дегамо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33