А если бы вы не предложили, то он бы сам предложил вам это, – Сначала ему эта мысль не понравилась, – сказал я. Рандэлл снова пожал плечами.
– Он мог притвориться, что ему не нравится идея. Наконец, ему звонят, и вы вдвоем уезжаете туда, куда он говорит. Когда вы добираетесь туда, вам кажется, что никого кругом нет. Предполагается, что вы съедете в низину, но оказывается, что там не пройдет большая машина. Пройти-то она прошла, но здорово поцарапана на левом боку. Вы ходите и спускаетесь вниз, ничего не видите и не слышите, ждете несколько минут и возвращаетесь к машине. Кто-то бьет вас по затылку. А теперь предположили, что Мэрриот хотел присвоить эти деньги и сделать вас козлом отпущения. Не действовал бы он именно так?
* * *
– Шикарная версия, – сказал я. – Мэрриот оглушил меня, забрал деньги, затем очень огорчился, что поступил нехорошо, проломил себе в отчаянии голову, предварительно зарыв деньги под кустом.
Рандэлл снова посмотрел на меня безо всякого выражения.
– Конечно же, у него был сообщник, который должен был вырубить вас обоих и смыться с деньгами. Вы бы очухались и расстались. А Мэрриот с сообщником поделили бы денежки. Только сообщник перехитрил Мэрриота, убив его. А вас ему убирать не было необходимости, так как вы его все равно не знали.
Я посмотрел на Рандэлла с восхищением и выбросил окурок в деревянную пепельницу с разбитыми стеклянными внутренностями, – Это все соответствует фактам – насколько мы их знаем, – спокойно продолжал Рандэлл. – Эта версия не хуже любой другой, придуманной в настоящий момент, – Может, и не хуже, но в нее не укладывается один факт. Я был оглушен из машины, не так ли? Версия заставляет меня подозревать Мэрриота в том, что он ударил меня. Хотя я его не подозревал после того, как его убили.
– То, как вас стукнули, лучше всего совпадает с моей версией, – сказал Рандэлл. – Вы не сказали Мэрриоту, что у вас есть пистолет, но он мог подозревать, что он у вас есть, заметив под рукой подозрительную выпуклость, В этом случае ему было удобно ударить вас, когда вы не ожидали. А вы бы и додуматься не смогли, что вас могут стукнуть из машины.
– О'кей, – сказал я, – вы выиграли, Версия хорошая, если предположить, что деньги не принадлежали Мэрриоту, что он хотел украсть их и что он имел напарника. Значит, мы оба просыпаемся с шишками на головах и без денег. Мы выражаем друг другу соболезнования, жмем руки, я иду домой и про все забываю. По-вашему, связавшись с частным детективом, он ожидал такого завершения?
Рандэлл криво улыбнулся.
– Мне самому не нравится. Я только проверял эту версию. Она удовлетворяет фактам, насколько полно я с ними знаком, вернее, насколько неполно.
– Мы многого не знаем, чтобы даже теоретизировать, – сказал я. – Почему бы не допустить, что мне он говорил правду и что он узнал кого-то из налетчиков?
– Вы утверждаете, что не слышали ни крика, ни борьбы?
– Нет, не слышал. Но его ведь могли быстро схватить за глотку. Или он слишком испугался, чтобы кричать, когда на него набросились. А если они наблюдали из кустов и видели, как я пошел вниз? Вы знаете, я отошел на приличное расстояние, на добрую сотню футов. Представьте, подходят посмотреть в машину и видят Мэрриота. Ему тычут в лицо пистолетом и говорят, чтоб он тихо вылезал. Затем его оглушают. Ведь он мог узнать кого-то из них. – В темноте?
– Да. Некоторые голоса западают в память так, что даже в темноте можно узнать человека. Рандэлл покачал головой.
– Если это была организованная банда охотников за драгоценностями, они бы не убивали без очень серьезного предлога, – Рандэлл внезапно замолчал. В его глазах появился блеск. Он плотно сжал губы. В его голове рождалась новая мысль. – Налет, – сказал он наконец.
– Думается, эта мысль лучше, – сказал я.
– Да, вот еще. Как вы сюда добрались?
– На своей машине, – Где она стояла?
– В районе Кабрилло, на стоянке у кафе. Рандэлл очень внимательно посмотрел на меня. Два лба за его спиной тоже подозрительно уставились. Пьяница в камере попытался петь, взяв неимоверно высокую ноту, но голос сорвался, и это его обескуражило. Он начал плакать.
– Я вернулся пешком к шоссе, – сказал я. И проголосовал. Остановилась машина. В ней за рулем сидела девушка. Она подобрала меня.
– Девушка, – сказал Рандэлл. – Была глубокая ночь, пустынная дорога, и она остановилась.
– Да. Иногда они останавливаются. Я не познакомился с ней, но она была хорошенькая, – я посмотрел на них, зная, что они не верят мне и им интересно знать, почему я лгу.
– Это была небольшая машина, – продолжал я – «Купе» фирмы «Шевроле». Номер я не разглядел.
– Ха, он не разглядел номер, – сурово заявил один из телохранителей и снова сплюнул в корзину.
Рандэлл наклонился вперед и укоризненно посмотрел на меня.
– Если вы что-нибудь утаиваете, Марлоу, с целью поработать самому над этим делом и сделать себе рекламу, то мой вам совет – забудьте об этом. Мне не, понравилось все в вашем рассказе, поэтому я даю вам ночь на обдумывание. Завтра я, возможно, возьму у вас показания под присягой, А пока позвольте дать вам совет. Это убийство, и дело полиции – его расследовать. А ваша помощь, даже очень хорошая, нам не требуется. Нам нужны от вас только факты. Ясно?
– Конечно. Я могу идти домой? Я себя чувствую не очень хорошо.
– Вы можете идти, – ледяные глаза смотрели мимо меня.
Я поднялся и в мертвой тишине пошел к двери, не успел сделать четырех шагов, как услышал покашливание Рандэлла, Он беззаботным тоном сказал:
– Ах да, еще один маленький вопросик. Вы заметили, какие сигареты курил Мэрриот?
Я повернулся:
– Да, коричневые. Южноамериканские в коробке с французской эмалью.
Он наклонился вперед, вытолкнул вышитый шелком портсигар из кучи вещиц Мэрриота, лежащих на столе, пододвинул его к себе.
– Вы это видели раньше?
– Конечно, да, – сказал я. – Где-то он лежал. А что?
– Вы обыскивали тело?
– О'кей, – сказал я. – Я просмотрел в карманах. Это лежало в одном из них. Я сожалею, просто профессиональное любопытство. Но я ничего не нарушил. В конце концов, он был моим клиентом.
Рандэлл взял портсигар двумя руками и открыл его. Он был пуст. Три папиросы исчезли.
Я сильно сжал зубы и попытался удержать усталость на лице. Это было нелегко.
– Вы видели, как он брал отсюда папиросы?
– Нет.
Рандэлл холодно кивнул.
– Он пуст, как видите. Но он был пуст уже в его кармане. В портсигаре мы нашли немного пыли. Я собираюсь провести ее экспертизу. Я не уверен, но мне кажется, что это марихуана.
Я сказал:
– Если у него и были такие сигареты, то, я думаю, он мог бы выкурить парочку сегодня ночью. Ему нужно было взбодриться.
Рандэлл аккуратно закрыл портсигар и толкнул его на место.
– Все на этом, – сказал он.
Я вышел.
Туман рассеялся, и звезды были такие же яркие, как искусственные хромированные звезды на театральном небе из черного бархата. Я ехал быстро. Мне очень хотелось выпить, а бары были закрыты.
Глава 13
Я встал в девять, выпил три чашки черного кофе, подержал затылок под струей ледяной воды и прочитал две утренние газеты. Во второй было сообщено о Лосе Мэллое, но Налти не упомянул его имени. О Линдсее Мэрриоте не было ни слова.
Я оделся и съел два сваренных всмятку яйца, выпил четвертую чашку кофе и оглядел себя в зеркале. Под глазами все еще были темные круги. Я уже открыл дверь, чтобы уйти, когда зазвонил телефон. Это был Налти. Его голос звучал скороговоркой, но далеко не бодро:
– Марлоу?
– Да. Ну что, вы его взяли? – сразу поинтересовался я.
– О, конечно. Мы его взяли. На линии Вентура, как я и говорил. Ну, парень, мы и повеселились! Шесть футов, шесть дюймов, здоров, как бочка, ехал в Сан-Франциско на ярмарку на машине, взятой напрокат. Пять кварт выпивки на переднем сиденье, и он пил их одну за другой, пока ехал, давая лишь семьдесят в час. Все, что у нас было против него, – это два полицейских с пистолетами и дубинками.
Он остановился, а я перебирал в мозгу различные остроты, но ни одна не соответствовала моменту. Налти продолжал:
– Он порезвился с нашими ребятами, и когда они устали так, что захотели спать, он оторвал крыло от их машины, вышвырнул радио в кювет, откупорил бутылку и заснул. Ребята молотили его дубинками по башке минут десять, пока он обратил на это внимание. Когда ему это стало надоедать, на него надели наручники. Это было легко. Он у нас в холодильнике. Езда за рулем в нетрезвом виде, пьянство в автомобиле, оскорбление полицейского при исполнении обязанностей, нанесение серьезного ущерба собственности полиции, преднамеренное избегание патруля, нарушение общественного спокойствия и стоянка на шоссе. Весело, не так ли?
– А где смеяться? – спросил я. – Вы бы не говорили мне всего этого ради торжества.
– Это был не Лось, – дико сказал Налти. – Эту птичку зовут Стояновски, живет в Хемете, и он как раз окончил работать на подземных работах в том туннеле Сан Джек. Женат, четверо детей. Как она убивается! А что насчет Мэллоя?
– Ничего, у меня болит голова.
– Когда у тебя будет немного свободного времени?..
– Не думаю, что скоро, – перебил я. – Слава богу, все по-старому. А когда будет страшный суд над неграми? – А тебе-то чего беспокоиться, – проворчал Налти и повесил трубку.
Я поехал на бульвар Голливуд, поставил машину на стоянку и поднялся на свой этаж, открыл дверь маленькой приемной, которую я никогда не закрывал на ключ на случай, если клиент захочет меня подождать.
Мисс Энн Риордан оторвалась от журнала и улыбнулась мне.
На ней был костюм табачного цвета и белый свитер с высоким воротником. Ее волосы при свете дня казались золотисто-каштановыми, а на голове была шляпа с тульей не больше стакана и с такими полями, что из них можно было сшить еще и пальто. Она лихо держалась на голове под углом 45, так что одно плечо оказывалось полностью прикрытым. Несмотря на это, она выглядела превосходно, а может быть, и благодаря этому. Лет 28. Низковатый и довольно широкий лоб, что у женщин, правда, считается не очень элегантным, маленький носик, выражающий любопытство, рот чуть-чуть великоват, глаза серо-голубого цвета с золотыми крапинками. Улыбка была просто очаровательной. Она выглядела свежей и выспавшейся. Очень привлекательное лицо, такие обычно нравятся. Хорошенькая, но не настолько, чтобы носить с собой кастет, когда идешь с ней в бар.
– Я не знала, когда вы начинаете работать – сказала она. – Пришлось подождать. Я полагаю, ваша секретарша сегодня не работает?
– У меня ее нет.
Я прошел через приемную и открыл внутреннюю дверь, затем выключил звонок сигнализации, который начал трезвонить у наружной двери.
– Прошу в мои покои частного размышления.
Она прошла передо мной, оставив за собой таинственный аромат сандалового дерева, и остановилась, глядя на пять зеленых папок, потертый ржаво-красный ковер, пыльную мебель и не слишком чистые тюлевые занавески. Она посоветовала постирать их, я предложил ей сесть и пообещал сдать их в стирку после первого же дождя в ближайший четверг.
Она аккуратно поставила большую замшевую сумку на край покрытого стеклом стола, откинулась назад и взяла одну из моих сигарет. Я обжег палец, зажигая ей бумажную спичку.
Она пустила веер дыма и улыбнулась из-за него, слегка обнажив ряд прекрасных крепких зубов.
– Вы, вероятно, и не надеялись увидеть меня так скоро.
– Как ваша голова?
– Плохо. Нет, не надеялся.
– В полиции с вами обошлись ласково?
– Так же, как обходятся всегда.
– Я вас отвлекаю от чего-то важного?
– Нет.
– И все равно, мне кажется, вы не рады мне. Я набил трубку, протянул руку к спичкам, аккуратно раскурил табак. Она наблюдала с одобрением. Курильщики трубок – солидные мужчины. Ей еще предстояло разочароваться во мне.
– Я пытался выгородить вас, – сказал я. – Не знаю точно почему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
– Он мог притвориться, что ему не нравится идея. Наконец, ему звонят, и вы вдвоем уезжаете туда, куда он говорит. Когда вы добираетесь туда, вам кажется, что никого кругом нет. Предполагается, что вы съедете в низину, но оказывается, что там не пройдет большая машина. Пройти-то она прошла, но здорово поцарапана на левом боку. Вы ходите и спускаетесь вниз, ничего не видите и не слышите, ждете несколько минут и возвращаетесь к машине. Кто-то бьет вас по затылку. А теперь предположили, что Мэрриот хотел присвоить эти деньги и сделать вас козлом отпущения. Не действовал бы он именно так?
* * *
– Шикарная версия, – сказал я. – Мэрриот оглушил меня, забрал деньги, затем очень огорчился, что поступил нехорошо, проломил себе в отчаянии голову, предварительно зарыв деньги под кустом.
Рандэлл снова посмотрел на меня безо всякого выражения.
– Конечно же, у него был сообщник, который должен был вырубить вас обоих и смыться с деньгами. Вы бы очухались и расстались. А Мэрриот с сообщником поделили бы денежки. Только сообщник перехитрил Мэрриота, убив его. А вас ему убирать не было необходимости, так как вы его все равно не знали.
Я посмотрел на Рандэлла с восхищением и выбросил окурок в деревянную пепельницу с разбитыми стеклянными внутренностями, – Это все соответствует фактам – насколько мы их знаем, – спокойно продолжал Рандэлл. – Эта версия не хуже любой другой, придуманной в настоящий момент, – Может, и не хуже, но в нее не укладывается один факт. Я был оглушен из машины, не так ли? Версия заставляет меня подозревать Мэрриота в том, что он ударил меня. Хотя я его не подозревал после того, как его убили.
– То, как вас стукнули, лучше всего совпадает с моей версией, – сказал Рандэлл. – Вы не сказали Мэрриоту, что у вас есть пистолет, но он мог подозревать, что он у вас есть, заметив под рукой подозрительную выпуклость, В этом случае ему было удобно ударить вас, когда вы не ожидали. А вы бы и додуматься не смогли, что вас могут стукнуть из машины.
– О'кей, – сказал я, – вы выиграли, Версия хорошая, если предположить, что деньги не принадлежали Мэрриоту, что он хотел украсть их и что он имел напарника. Значит, мы оба просыпаемся с шишками на головах и без денег. Мы выражаем друг другу соболезнования, жмем руки, я иду домой и про все забываю. По-вашему, связавшись с частным детективом, он ожидал такого завершения?
Рандэлл криво улыбнулся.
– Мне самому не нравится. Я только проверял эту версию. Она удовлетворяет фактам, насколько полно я с ними знаком, вернее, насколько неполно.
– Мы многого не знаем, чтобы даже теоретизировать, – сказал я. – Почему бы не допустить, что мне он говорил правду и что он узнал кого-то из налетчиков?
– Вы утверждаете, что не слышали ни крика, ни борьбы?
– Нет, не слышал. Но его ведь могли быстро схватить за глотку. Или он слишком испугался, чтобы кричать, когда на него набросились. А если они наблюдали из кустов и видели, как я пошел вниз? Вы знаете, я отошел на приличное расстояние, на добрую сотню футов. Представьте, подходят посмотреть в машину и видят Мэрриота. Ему тычут в лицо пистолетом и говорят, чтоб он тихо вылезал. Затем его оглушают. Ведь он мог узнать кого-то из них. – В темноте?
– Да. Некоторые голоса западают в память так, что даже в темноте можно узнать человека. Рандэлл покачал головой.
– Если это была организованная банда охотников за драгоценностями, они бы не убивали без очень серьезного предлога, – Рандэлл внезапно замолчал. В его глазах появился блеск. Он плотно сжал губы. В его голове рождалась новая мысль. – Налет, – сказал он наконец.
– Думается, эта мысль лучше, – сказал я.
– Да, вот еще. Как вы сюда добрались?
– На своей машине, – Где она стояла?
– В районе Кабрилло, на стоянке у кафе. Рандэлл очень внимательно посмотрел на меня. Два лба за его спиной тоже подозрительно уставились. Пьяница в камере попытался петь, взяв неимоверно высокую ноту, но голос сорвался, и это его обескуражило. Он начал плакать.
– Я вернулся пешком к шоссе, – сказал я. И проголосовал. Остановилась машина. В ней за рулем сидела девушка. Она подобрала меня.
– Девушка, – сказал Рандэлл. – Была глубокая ночь, пустынная дорога, и она остановилась.
– Да. Иногда они останавливаются. Я не познакомился с ней, но она была хорошенькая, – я посмотрел на них, зная, что они не верят мне и им интересно знать, почему я лгу.
– Это была небольшая машина, – продолжал я – «Купе» фирмы «Шевроле». Номер я не разглядел.
– Ха, он не разглядел номер, – сурово заявил один из телохранителей и снова сплюнул в корзину.
Рандэлл наклонился вперед и укоризненно посмотрел на меня.
– Если вы что-нибудь утаиваете, Марлоу, с целью поработать самому над этим делом и сделать себе рекламу, то мой вам совет – забудьте об этом. Мне не, понравилось все в вашем рассказе, поэтому я даю вам ночь на обдумывание. Завтра я, возможно, возьму у вас показания под присягой, А пока позвольте дать вам совет. Это убийство, и дело полиции – его расследовать. А ваша помощь, даже очень хорошая, нам не требуется. Нам нужны от вас только факты. Ясно?
– Конечно. Я могу идти домой? Я себя чувствую не очень хорошо.
– Вы можете идти, – ледяные глаза смотрели мимо меня.
Я поднялся и в мертвой тишине пошел к двери, не успел сделать четырех шагов, как услышал покашливание Рандэлла, Он беззаботным тоном сказал:
– Ах да, еще один маленький вопросик. Вы заметили, какие сигареты курил Мэрриот?
Я повернулся:
– Да, коричневые. Южноамериканские в коробке с французской эмалью.
Он наклонился вперед, вытолкнул вышитый шелком портсигар из кучи вещиц Мэрриота, лежащих на столе, пододвинул его к себе.
– Вы это видели раньше?
– Конечно, да, – сказал я. – Где-то он лежал. А что?
– Вы обыскивали тело?
– О'кей, – сказал я. – Я просмотрел в карманах. Это лежало в одном из них. Я сожалею, просто профессиональное любопытство. Но я ничего не нарушил. В конце концов, он был моим клиентом.
Рандэлл взял портсигар двумя руками и открыл его. Он был пуст. Три папиросы исчезли.
Я сильно сжал зубы и попытался удержать усталость на лице. Это было нелегко.
– Вы видели, как он брал отсюда папиросы?
– Нет.
Рандэлл холодно кивнул.
– Он пуст, как видите. Но он был пуст уже в его кармане. В портсигаре мы нашли немного пыли. Я собираюсь провести ее экспертизу. Я не уверен, но мне кажется, что это марихуана.
Я сказал:
– Если у него и были такие сигареты, то, я думаю, он мог бы выкурить парочку сегодня ночью. Ему нужно было взбодриться.
Рандэлл аккуратно закрыл портсигар и толкнул его на место.
– Все на этом, – сказал он.
Я вышел.
Туман рассеялся, и звезды были такие же яркие, как искусственные хромированные звезды на театральном небе из черного бархата. Я ехал быстро. Мне очень хотелось выпить, а бары были закрыты.
Глава 13
Я встал в девять, выпил три чашки черного кофе, подержал затылок под струей ледяной воды и прочитал две утренние газеты. Во второй было сообщено о Лосе Мэллое, но Налти не упомянул его имени. О Линдсее Мэрриоте не было ни слова.
Я оделся и съел два сваренных всмятку яйца, выпил четвертую чашку кофе и оглядел себя в зеркале. Под глазами все еще были темные круги. Я уже открыл дверь, чтобы уйти, когда зазвонил телефон. Это был Налти. Его голос звучал скороговоркой, но далеко не бодро:
– Марлоу?
– Да. Ну что, вы его взяли? – сразу поинтересовался я.
– О, конечно. Мы его взяли. На линии Вентура, как я и говорил. Ну, парень, мы и повеселились! Шесть футов, шесть дюймов, здоров, как бочка, ехал в Сан-Франциско на ярмарку на машине, взятой напрокат. Пять кварт выпивки на переднем сиденье, и он пил их одну за другой, пока ехал, давая лишь семьдесят в час. Все, что у нас было против него, – это два полицейских с пистолетами и дубинками.
Он остановился, а я перебирал в мозгу различные остроты, но ни одна не соответствовала моменту. Налти продолжал:
– Он порезвился с нашими ребятами, и когда они устали так, что захотели спать, он оторвал крыло от их машины, вышвырнул радио в кювет, откупорил бутылку и заснул. Ребята молотили его дубинками по башке минут десять, пока он обратил на это внимание. Когда ему это стало надоедать, на него надели наручники. Это было легко. Он у нас в холодильнике. Езда за рулем в нетрезвом виде, пьянство в автомобиле, оскорбление полицейского при исполнении обязанностей, нанесение серьезного ущерба собственности полиции, преднамеренное избегание патруля, нарушение общественного спокойствия и стоянка на шоссе. Весело, не так ли?
– А где смеяться? – спросил я. – Вы бы не говорили мне всего этого ради торжества.
– Это был не Лось, – дико сказал Налти. – Эту птичку зовут Стояновски, живет в Хемете, и он как раз окончил работать на подземных работах в том туннеле Сан Джек. Женат, четверо детей. Как она убивается! А что насчет Мэллоя?
– Ничего, у меня болит голова.
– Когда у тебя будет немного свободного времени?..
– Не думаю, что скоро, – перебил я. – Слава богу, все по-старому. А когда будет страшный суд над неграми? – А тебе-то чего беспокоиться, – проворчал Налти и повесил трубку.
Я поехал на бульвар Голливуд, поставил машину на стоянку и поднялся на свой этаж, открыл дверь маленькой приемной, которую я никогда не закрывал на ключ на случай, если клиент захочет меня подождать.
Мисс Энн Риордан оторвалась от журнала и улыбнулась мне.
На ней был костюм табачного цвета и белый свитер с высоким воротником. Ее волосы при свете дня казались золотисто-каштановыми, а на голове была шляпа с тульей не больше стакана и с такими полями, что из них можно было сшить еще и пальто. Она лихо держалась на голове под углом 45, так что одно плечо оказывалось полностью прикрытым. Несмотря на это, она выглядела превосходно, а может быть, и благодаря этому. Лет 28. Низковатый и довольно широкий лоб, что у женщин, правда, считается не очень элегантным, маленький носик, выражающий любопытство, рот чуть-чуть великоват, глаза серо-голубого цвета с золотыми крапинками. Улыбка была просто очаровательной. Она выглядела свежей и выспавшейся. Очень привлекательное лицо, такие обычно нравятся. Хорошенькая, но не настолько, чтобы носить с собой кастет, когда идешь с ней в бар.
– Я не знала, когда вы начинаете работать – сказала она. – Пришлось подождать. Я полагаю, ваша секретарша сегодня не работает?
– У меня ее нет.
Я прошел через приемную и открыл внутреннюю дверь, затем выключил звонок сигнализации, который начал трезвонить у наружной двери.
– Прошу в мои покои частного размышления.
Она прошла передо мной, оставив за собой таинственный аромат сандалового дерева, и остановилась, глядя на пять зеленых папок, потертый ржаво-красный ковер, пыльную мебель и не слишком чистые тюлевые занавески. Она посоветовала постирать их, я предложил ей сесть и пообещал сдать их в стирку после первого же дождя в ближайший четверг.
Она аккуратно поставила большую замшевую сумку на край покрытого стеклом стола, откинулась назад и взяла одну из моих сигарет. Я обжег палец, зажигая ей бумажную спичку.
Она пустила веер дыма и улыбнулась из-за него, слегка обнажив ряд прекрасных крепких зубов.
– Вы, вероятно, и не надеялись увидеть меня так скоро.
– Как ваша голова?
– Плохо. Нет, не надеялся.
– В полиции с вами обошлись ласково?
– Так же, как обходятся всегда.
– Я вас отвлекаю от чего-то важного?
– Нет.
– И все равно, мне кажется, вы не рады мне. Я набил трубку, протянул руку к спичкам, аккуратно раскурил табак. Она наблюдала с одобрением. Курильщики трубок – солидные мужчины. Ей еще предстояло разочароваться во мне.
– Я пытался выгородить вас, – сказал я. – Не знаю точно почему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34