Наконец Граф нервно кашлянул и, бросив на Гобсека быстрый взгляд, взял медальон в руки. Раскрыв его, он, шевеля губами, прочел надпись и сказал Шервуду по-английски:
- Это он. И буква "s" в слове "Lupus" перевернута.
Шервуд резво выхватил медальон из рук брата и внимательно осмотрел его.
- Точно, - радостно сказал он, - и тут еще рядом с замком три черточки нацарапаны. Отец рассказывал о них. Это вроде дополнительного пароля.
Граф посмотрел на Гобсека, который сидел с подчеркнуто равнодушным видом, и, хлопнув его по плечу, сказал:
- Вы счастливый человек, Михаил, поверьте мне. Сегодня вы сделали очень правильный ход. Если бы эта вещь ушла в другую сторону и я узнал бы об этом, я собственноручно пристрелил бы вас. Я говорю это для того, чтобы вы поняли, насколько этот медальон важен для меня и для моего брата, который, между прочим, прилетел из Америки исключительно ради него. Но теперь, - и Граф снова потрепал Гобсека по плечу, - вы просто именинник.
- Господа! - Граф встал. - Я предлагаю поднять тост за Михаила, который сегодня принес всем нам радость.
Все встали, поднялся и Гобсек.
Он чувствовал себя неловко, потому что не знал, что этот медальон вызовет у Графа такие бурные переживания. Гобсек похвалил себя за то, что не отправил медальон в Англию, а то вдруг Граф и вправду пристрелил бы его, если бы узнал! Граф, он может… Гобсеку была известна история, когда Граф хладнокровно застрелил одного уважаемого бандита прямо на сходняке, причем сходняк был созван, чтобы бандита этого короновать, а Граф вынул "вальтер" и продырявил ему голову, и никто даже не пикнул. Правда, Граф тут же объяснил, почему этот человек не должен коптить небо, и все стали кивать и соглашаться… Труп быстренько увезли, и сходняк превратился в поминки.
- Николай Иваныч, - обратился Граф к Желваку, - налейте всем водки!
- Легко! - ответил Желвак и, открыв запечатанную сургучом бутылку домашней водки, наполнил рюмки.
- За вас, Михаил, - провозгласил Граф, - за вашу удачу!
- Благодарю вас, - ответил Гобсек. Выпив, все снова уселись в кресла, и Граф сказал:
- Прошу вас, Михаил, расскажите всю историю. Я сгораю от любопытства.
Гобсек кивнул, закурил и, стряхнув пепел в пепельницу, которую любезно подвинул ему Граф, сказал:
- Ну что же… А история такая. Один человек, который работает по ширме…[4]
- Шнифт, что ли? - поинтересовался Желвак.
- Он самый. Вольдемар Лопатник. Так вот, он завладел медальоном в каком-то пивбаре. Потом он принес его мне, я рассчитался за вещь, и Вольдемар ушел. Медальон мне понравился, поэтому я взял его с собой, чтобы посоветоваться с другими специалистами, и отправился в город. Ну, встретился, обсудили… Потом я решил выпить водки в ресторане "На нарах". Там особая публика собирается, вы знаете, конечно…
Граф кивнул, и Гобсек продолжил рассказ.
- Нужно, знаете ли, быть в курсе событий, а там иногда интересная, да и полезная информация проскакивает. Уселся я за столик, заказал водочки, сижу, выпиваю, со знакомыми раскланиваюсь… И мне рассказали про вас и про Николая Ивановича. Что, мол, ищете вы какой-то медальон, и серьезно ищете. И один другому описывает медальон. Овальный, говорит, серебряный…
- А как зовут этого братка? - прищурился Граф.
- Я не знаю, но могу узнать. Визуально-то он мне знаком.
- Не в службу, а в дружбу, найдите мне его, Михаил, - с мягкой, но непререкаемой настойчивостью сказал Граф.
- Хорошо, - кивнул Гобсек, - найду. Так вот, слушаю я их разговоры, а сам думаю - а ведь именно этот медальон сейчас лежит у меня в кармане.
Слушая Гобсека, Граф одновременно вполголоса переводил его рассказ Шервуду. Тот только кивал и удивленно поднимал брови.
- Я подумал и принял, как мне кажется, единственно правильное решение. Медальон, конечно, стоит денег, но деньги эти не так уж и велики. Да и не в деньгах счастье. А вот сделать приятное уважаемым людям - это другое дело. И вот я здесь, - Гобсек театрально развел руками.
- И это правильно! - воскликнул Граф. - Это, как говорил вождь мирового пролетариата Владимир Ильич Крупский, архиправильно.
- Он же Ленин был, - непонимающе нахмурился Желвак.
- А он и Ленин был, и Крупский, - улыбнулся Граф, - неважно. А вы, Михаил, зайдите завтра ко мне в "Поручик Ржевский", я возмещу вам убытки.
- Да что вы, ей-богу, какие там убытки! - замахал руками Гобсек.
- И слушать ничего не желаю, - категорически заявил Граф. - И потом, я имею в виду вовсе не финансовые убытки. Насколько мне известно, вы не просто… э-э-э… приемщик ценностей, но еще и знаток, я даже не побоюсь сказать - ценитель настоящего антиквариата. Так что завтра я тоже сделаю вам приятный сюрприз. Приходите к шести.
- Хорошо, приду, - растерянно улыбнулся Гобсек. - Прямо неловко как-то…
- Ловко, ловко, - успокоил его Граф.
- С меня, между прочим, тоже причитается, - решил не ударить лицом в грязь Желвак. -
Где меня найти, знаешь. Заходи в любое время, я тебе отомщу, как положено. Не обижу.
- Ладно…
Граф перевел все сказанное Шервуду, тот нахмурил лоб, напрягся и выдал:
- Русски гангстер карашоу!
- Во! - удивился Желвак. - А братец-то ваш не по дням, а по часам русский язык осваивает!
- Так ведь брат же! - ответил Граф. - Я вроде не дурак, значит, и он должен быть с головой.
- Да… Родная кровь, она не просто так, - кивнул Желвак. - Надо бы за это выпить.
- Обязательно, - согласился с ним Граф. - А вы, Михаил, выпьете с нами или… Может быть, у вас дела?
Понятливый Гобсек встал:
- Благодарю за приглашение, но у меня действительно дела, так что, к сожалению, вынужден покинуть компанию. С вами очень приятно было бы посидеть, но, - он взглянул на часы, - уже через двадцать минут мне нужно быть в одном месте. Так что извините.
- Ну что же, - Граф тоже встал, - тогда желаю удачи.
Все пожали Гобсеку руку, и герой дня удалился.
Усевшись на место, Граф хитро посмотрел на Шервуда и сказал ему:
- Ну что, брат, видишь, какие чудеса происходят в России?
- Да, - кивнул Шервуд, - это вроде главного выигрыша в Лас-Вегасе. Я однажды там два миллиона снял.
- А сколько до этого проиграл?
- Не спрашивай! - Шервуд махнул рукой. - Вспоминать страшно.
- Вот именно. А тут видишь, как? Только приехал, и тут же тебе и брат обнаружился, и медальон на столе появился. Николай Иваныч, а налей-ка, дорогой, водочки!
- А легко! - ответил Желвак и взялся за бутылку.
Глава 13
ПАМЯТЬ ДЕВИЧЬЯ
Артур стоял под антресолями и, задрав голову, прислушивался к приглушенному голосу Лины, которая, забравшись в самую глубину темного пыльного пространства, с грохотом переворачивала коробки и узлы.
- Вот разбогатею, - бормотала она, чихая и плюясь, - и снесу эти антресоли к чертовой матери. Это же могильники какие-то!
- Вот именно, могильники, - откликнулся снизу Артур. - Однажды, году в семьдесят пятом, где-то на Васильевском в одной квартире на антресолях нашли мумию.
- Какую еще мумию? - спросила Лина и чихнула. - На антресолях?
- Совершенно верно. Во время войны в этой квартире дедушка от голода умер, так его запихнули на антресоли, потому что не было сил выносить, а потом сами все умерли. Тоже от голода. Ну, прошло время, закончилась война, в эту квартиру вселились совершенно другие люди, и они целых тридцать лет не интересовались, что находится на антресолях. А потом дом поставили на капитальный ремонт, разобрали антресоли, а там - здрасьте! - мумия.
- Интересная история. - Лина снова чихнула.
- А как же запах? Дедушка ведь должен был вонять!
- Ну и выражения! - неодобрительно отозвался Артур. - "Вонять"! Воспитанная девушка должна говорить - дурно пахнуть.
- Дурно пахнут темные дела. А мертвый дедушка воняет.
- Возможно, - Артур усмехнулся, - но этот дедушка не вонял, потому что он помер с голоду, весь высох, а зимой, когда в квартире был мороз, как на улице, произошло полное обезвоживание, и он стал сухой, как доска.
- Вот он! - донеслось сверху.
- Кто - дедушка?
- Сами вы дедушка, - ответила Лина, и на Артура свалился небольшой чемоданчик.
Артур едва успел убрать голову и поймал чемоданчик, прижав его к груди, но тут же бросил, потому что сверху, не попав ногой на перекладину стремянки, свалилась Лина.
Подхватив Лину на руки, Артур подержал ее секунду, а потом, издав вздох сожаления, осторожно опустил на пол.
- А что это вы вздыхаете? - поинтересовалась Лина, вытряхивая пыль из волос. - Вам не нравится меня ловить?
- Ловить нравится, - Артур снова вздохнул, - а вот отпускать…
- Ну и не отпускали бы, - Лина улыбнулась и снова чихнула. - Там, наверху, такая пыль…
- Видите ли, Лина, - Артур задумчиво провел рукой по ее аккуратно подстриженным волосам, - в данный момент чемоданчик меня интересует гораздо больше, чем вы, хотя держать вас, признаюсь, намного приятнее…
И тут же быстро нагнулся, потому что Лина швырнула в него облезлым плюшевым медведем, которого она нашла на антресолях.
- Вот и обнимайтесь со своим чемоданчиком, - сказала она.
- Но он же ваш!
- Хорошо, с моим чемоданчиком…
Лина подняла чемоданчик и положила его на стол.
- Принесите мокрую тряпку, - скомандовала она. - Видите, сколько пыли?
Артур сходил на кухню и принес влажное полотенце.
Обтерев чемодан, он взялся за замки и посмотрел на Лину.
- Ну что, открывать? - спросил он.
- Открывайте, - ответила Лина. - Хотя нет, я сама.
Артур отступил на шаг, и Лина, выдохнув, как перед рюмкой водки, отщелкнула старые разболтанные замки. Откинув крышку чемодана, она оглядела сваленные в него вещи и вздохнула.
- А ведь тут целая прошлая жизнь… - сказала она. - Мое детство, память о родителях… Вот Аркашкин деревянный пистолет, а вот его школьный дневник, который знаменит тем, что Аркашка ловко заменял в нем страницы до тех пор, пока родители не застукали его за этим.
- А это что?
- Как что? - удивилась Лина. - Рогатка! Моя рогатка. Я ее, между прочим, сама сделала.
- Ух ты!
- Да, сама. Ладно, хватит лирики, я не за тем на антресоли лазила, чтобы умиляться тут по всяким пустякам… Где же она?..
Лина решительно перевернула чемодан, вывалив его содержимое на стол.
- А, вот!
И она вытащила из кучи барахла небольшую самодельную шкатулку, оклеенную разноцветной фольгой и украшенную дикарскими узорами из шнурочков и ленточек. Открыв шкатулку, Лина вытряхнула из нее кучу бумажек, исписанных разными почерками, порылась в них и с торжествующим возгласом вытащила несколько черных бумажных клочков, плотно зачириканных карандашом.
- Вот оно! - радостно воскликнула она. - Все-таки я не ошиблась. А вы, мужские шовинистические свиньи, еще имеете наглость говорить, что у женщин плохая память. Ну, что скажете теперь?
Артур развел руками.
- Лично я, если вы помните, ничего не говорил по поводу женской памяти. А то, что вы вспомнили такую важную подробность своего детства, говорит только о том, что у вас прекрасная память. Крепче кизяка.
- Урра! - закричала Лина и бросилась Артуру на шею. - Сокровище наше! И островок в Карибском море.
Артур обнял Лину и закрыл глаза.
Его лицо смягчилось, и он, улыбаясь, стал гладить ее по волосам, по затылку, по шее… Лина положила голову ему на плечо. Он поцеловал Лину в шею, за маленьким розовым ухом, и она совершенно растаяла.
- Сейчас я умру, - слабым голосом сказала она. - Сделайте так еще раз…
Артур снова поцеловал ее, но теперь уже в висок, где мелко завивались рыжие волосы.
- Ой, - прошептала Лина, - все. Я уже умерла, и меня уносят ангелы. Они тащат меня за руки и за ноги… А еще?
Артур взял голову Лины в ладони и, отодвинув от себя, посмотрел ей в глаза.
- Вот так, - сказал он и поцеловал Лину в нос.
Она тотчас же сморщилась и звонко чихнула.
- У меня чихательный приступ после этих могильных антресолей, - сказала она и чихнула еще раз. - Простите…
- Прощаю, - улыбнулся Артур.
Лина погладила его по губам и сказала:
- А пойду-ка я в душ. На мне пыли, как на той мумии. А вы пока разбирайтесь с бумажками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
- Это он. И буква "s" в слове "Lupus" перевернута.
Шервуд резво выхватил медальон из рук брата и внимательно осмотрел его.
- Точно, - радостно сказал он, - и тут еще рядом с замком три черточки нацарапаны. Отец рассказывал о них. Это вроде дополнительного пароля.
Граф посмотрел на Гобсека, который сидел с подчеркнуто равнодушным видом, и, хлопнув его по плечу, сказал:
- Вы счастливый человек, Михаил, поверьте мне. Сегодня вы сделали очень правильный ход. Если бы эта вещь ушла в другую сторону и я узнал бы об этом, я собственноручно пристрелил бы вас. Я говорю это для того, чтобы вы поняли, насколько этот медальон важен для меня и для моего брата, который, между прочим, прилетел из Америки исключительно ради него. Но теперь, - и Граф снова потрепал Гобсека по плечу, - вы просто именинник.
- Господа! - Граф встал. - Я предлагаю поднять тост за Михаила, который сегодня принес всем нам радость.
Все встали, поднялся и Гобсек.
Он чувствовал себя неловко, потому что не знал, что этот медальон вызовет у Графа такие бурные переживания. Гобсек похвалил себя за то, что не отправил медальон в Англию, а то вдруг Граф и вправду пристрелил бы его, если бы узнал! Граф, он может… Гобсеку была известна история, когда Граф хладнокровно застрелил одного уважаемого бандита прямо на сходняке, причем сходняк был созван, чтобы бандита этого короновать, а Граф вынул "вальтер" и продырявил ему голову, и никто даже не пикнул. Правда, Граф тут же объяснил, почему этот человек не должен коптить небо, и все стали кивать и соглашаться… Труп быстренько увезли, и сходняк превратился в поминки.
- Николай Иваныч, - обратился Граф к Желваку, - налейте всем водки!
- Легко! - ответил Желвак и, открыв запечатанную сургучом бутылку домашней водки, наполнил рюмки.
- За вас, Михаил, - провозгласил Граф, - за вашу удачу!
- Благодарю вас, - ответил Гобсек. Выпив, все снова уселись в кресла, и Граф сказал:
- Прошу вас, Михаил, расскажите всю историю. Я сгораю от любопытства.
Гобсек кивнул, закурил и, стряхнув пепел в пепельницу, которую любезно подвинул ему Граф, сказал:
- Ну что же… А история такая. Один человек, который работает по ширме…[4]
- Шнифт, что ли? - поинтересовался Желвак.
- Он самый. Вольдемар Лопатник. Так вот, он завладел медальоном в каком-то пивбаре. Потом он принес его мне, я рассчитался за вещь, и Вольдемар ушел. Медальон мне понравился, поэтому я взял его с собой, чтобы посоветоваться с другими специалистами, и отправился в город. Ну, встретился, обсудили… Потом я решил выпить водки в ресторане "На нарах". Там особая публика собирается, вы знаете, конечно…
Граф кивнул, и Гобсек продолжил рассказ.
- Нужно, знаете ли, быть в курсе событий, а там иногда интересная, да и полезная информация проскакивает. Уселся я за столик, заказал водочки, сижу, выпиваю, со знакомыми раскланиваюсь… И мне рассказали про вас и про Николая Ивановича. Что, мол, ищете вы какой-то медальон, и серьезно ищете. И один другому описывает медальон. Овальный, говорит, серебряный…
- А как зовут этого братка? - прищурился Граф.
- Я не знаю, но могу узнать. Визуально-то он мне знаком.
- Не в службу, а в дружбу, найдите мне его, Михаил, - с мягкой, но непререкаемой настойчивостью сказал Граф.
- Хорошо, - кивнул Гобсек, - найду. Так вот, слушаю я их разговоры, а сам думаю - а ведь именно этот медальон сейчас лежит у меня в кармане.
Слушая Гобсека, Граф одновременно вполголоса переводил его рассказ Шервуду. Тот только кивал и удивленно поднимал брови.
- Я подумал и принял, как мне кажется, единственно правильное решение. Медальон, конечно, стоит денег, но деньги эти не так уж и велики. Да и не в деньгах счастье. А вот сделать приятное уважаемым людям - это другое дело. И вот я здесь, - Гобсек театрально развел руками.
- И это правильно! - воскликнул Граф. - Это, как говорил вождь мирового пролетариата Владимир Ильич Крупский, архиправильно.
- Он же Ленин был, - непонимающе нахмурился Желвак.
- А он и Ленин был, и Крупский, - улыбнулся Граф, - неважно. А вы, Михаил, зайдите завтра ко мне в "Поручик Ржевский", я возмещу вам убытки.
- Да что вы, ей-богу, какие там убытки! - замахал руками Гобсек.
- И слушать ничего не желаю, - категорически заявил Граф. - И потом, я имею в виду вовсе не финансовые убытки. Насколько мне известно, вы не просто… э-э-э… приемщик ценностей, но еще и знаток, я даже не побоюсь сказать - ценитель настоящего антиквариата. Так что завтра я тоже сделаю вам приятный сюрприз. Приходите к шести.
- Хорошо, приду, - растерянно улыбнулся Гобсек. - Прямо неловко как-то…
- Ловко, ловко, - успокоил его Граф.
- С меня, между прочим, тоже причитается, - решил не ударить лицом в грязь Желвак. -
Где меня найти, знаешь. Заходи в любое время, я тебе отомщу, как положено. Не обижу.
- Ладно…
Граф перевел все сказанное Шервуду, тот нахмурил лоб, напрягся и выдал:
- Русски гангстер карашоу!
- Во! - удивился Желвак. - А братец-то ваш не по дням, а по часам русский язык осваивает!
- Так ведь брат же! - ответил Граф. - Я вроде не дурак, значит, и он должен быть с головой.
- Да… Родная кровь, она не просто так, - кивнул Желвак. - Надо бы за это выпить.
- Обязательно, - согласился с ним Граф. - А вы, Михаил, выпьете с нами или… Может быть, у вас дела?
Понятливый Гобсек встал:
- Благодарю за приглашение, но у меня действительно дела, так что, к сожалению, вынужден покинуть компанию. С вами очень приятно было бы посидеть, но, - он взглянул на часы, - уже через двадцать минут мне нужно быть в одном месте. Так что извините.
- Ну что же, - Граф тоже встал, - тогда желаю удачи.
Все пожали Гобсеку руку, и герой дня удалился.
Усевшись на место, Граф хитро посмотрел на Шервуда и сказал ему:
- Ну что, брат, видишь, какие чудеса происходят в России?
- Да, - кивнул Шервуд, - это вроде главного выигрыша в Лас-Вегасе. Я однажды там два миллиона снял.
- А сколько до этого проиграл?
- Не спрашивай! - Шервуд махнул рукой. - Вспоминать страшно.
- Вот именно. А тут видишь, как? Только приехал, и тут же тебе и брат обнаружился, и медальон на столе появился. Николай Иваныч, а налей-ка, дорогой, водочки!
- А легко! - ответил Желвак и взялся за бутылку.
Глава 13
ПАМЯТЬ ДЕВИЧЬЯ
Артур стоял под антресолями и, задрав голову, прислушивался к приглушенному голосу Лины, которая, забравшись в самую глубину темного пыльного пространства, с грохотом переворачивала коробки и узлы.
- Вот разбогатею, - бормотала она, чихая и плюясь, - и снесу эти антресоли к чертовой матери. Это же могильники какие-то!
- Вот именно, могильники, - откликнулся снизу Артур. - Однажды, году в семьдесят пятом, где-то на Васильевском в одной квартире на антресолях нашли мумию.
- Какую еще мумию? - спросила Лина и чихнула. - На антресолях?
- Совершенно верно. Во время войны в этой квартире дедушка от голода умер, так его запихнули на антресоли, потому что не было сил выносить, а потом сами все умерли. Тоже от голода. Ну, прошло время, закончилась война, в эту квартиру вселились совершенно другие люди, и они целых тридцать лет не интересовались, что находится на антресолях. А потом дом поставили на капитальный ремонт, разобрали антресоли, а там - здрасьте! - мумия.
- Интересная история. - Лина снова чихнула.
- А как же запах? Дедушка ведь должен был вонять!
- Ну и выражения! - неодобрительно отозвался Артур. - "Вонять"! Воспитанная девушка должна говорить - дурно пахнуть.
- Дурно пахнут темные дела. А мертвый дедушка воняет.
- Возможно, - Артур усмехнулся, - но этот дедушка не вонял, потому что он помер с голоду, весь высох, а зимой, когда в квартире был мороз, как на улице, произошло полное обезвоживание, и он стал сухой, как доска.
- Вот он! - донеслось сверху.
- Кто - дедушка?
- Сами вы дедушка, - ответила Лина, и на Артура свалился небольшой чемоданчик.
Артур едва успел убрать голову и поймал чемоданчик, прижав его к груди, но тут же бросил, потому что сверху, не попав ногой на перекладину стремянки, свалилась Лина.
Подхватив Лину на руки, Артур подержал ее секунду, а потом, издав вздох сожаления, осторожно опустил на пол.
- А что это вы вздыхаете? - поинтересовалась Лина, вытряхивая пыль из волос. - Вам не нравится меня ловить?
- Ловить нравится, - Артур снова вздохнул, - а вот отпускать…
- Ну и не отпускали бы, - Лина улыбнулась и снова чихнула. - Там, наверху, такая пыль…
- Видите ли, Лина, - Артур задумчиво провел рукой по ее аккуратно подстриженным волосам, - в данный момент чемоданчик меня интересует гораздо больше, чем вы, хотя держать вас, признаюсь, намного приятнее…
И тут же быстро нагнулся, потому что Лина швырнула в него облезлым плюшевым медведем, которого она нашла на антресолях.
- Вот и обнимайтесь со своим чемоданчиком, - сказала она.
- Но он же ваш!
- Хорошо, с моим чемоданчиком…
Лина подняла чемоданчик и положила его на стол.
- Принесите мокрую тряпку, - скомандовала она. - Видите, сколько пыли?
Артур сходил на кухню и принес влажное полотенце.
Обтерев чемодан, он взялся за замки и посмотрел на Лину.
- Ну что, открывать? - спросил он.
- Открывайте, - ответила Лина. - Хотя нет, я сама.
Артур отступил на шаг, и Лина, выдохнув, как перед рюмкой водки, отщелкнула старые разболтанные замки. Откинув крышку чемодана, она оглядела сваленные в него вещи и вздохнула.
- А ведь тут целая прошлая жизнь… - сказала она. - Мое детство, память о родителях… Вот Аркашкин деревянный пистолет, а вот его школьный дневник, который знаменит тем, что Аркашка ловко заменял в нем страницы до тех пор, пока родители не застукали его за этим.
- А это что?
- Как что? - удивилась Лина. - Рогатка! Моя рогатка. Я ее, между прочим, сама сделала.
- Ух ты!
- Да, сама. Ладно, хватит лирики, я не за тем на антресоли лазила, чтобы умиляться тут по всяким пустякам… Где же она?..
Лина решительно перевернула чемодан, вывалив его содержимое на стол.
- А, вот!
И она вытащила из кучи барахла небольшую самодельную шкатулку, оклеенную разноцветной фольгой и украшенную дикарскими узорами из шнурочков и ленточек. Открыв шкатулку, Лина вытряхнула из нее кучу бумажек, исписанных разными почерками, порылась в них и с торжествующим возгласом вытащила несколько черных бумажных клочков, плотно зачириканных карандашом.
- Вот оно! - радостно воскликнула она. - Все-таки я не ошиблась. А вы, мужские шовинистические свиньи, еще имеете наглость говорить, что у женщин плохая память. Ну, что скажете теперь?
Артур развел руками.
- Лично я, если вы помните, ничего не говорил по поводу женской памяти. А то, что вы вспомнили такую важную подробность своего детства, говорит только о том, что у вас прекрасная память. Крепче кизяка.
- Урра! - закричала Лина и бросилась Артуру на шею. - Сокровище наше! И островок в Карибском море.
Артур обнял Лину и закрыл глаза.
Его лицо смягчилось, и он, улыбаясь, стал гладить ее по волосам, по затылку, по шее… Лина положила голову ему на плечо. Он поцеловал Лину в шею, за маленьким розовым ухом, и она совершенно растаяла.
- Сейчас я умру, - слабым голосом сказала она. - Сделайте так еще раз…
Артур снова поцеловал ее, но теперь уже в висок, где мелко завивались рыжие волосы.
- Ой, - прошептала Лина, - все. Я уже умерла, и меня уносят ангелы. Они тащат меня за руки и за ноги… А еще?
Артур взял голову Лины в ладони и, отодвинув от себя, посмотрел ей в глаза.
- Вот так, - сказал он и поцеловал Лину в нос.
Она тотчас же сморщилась и звонко чихнула.
- У меня чихательный приступ после этих могильных антресолей, - сказала она и чихнула еще раз. - Простите…
- Прощаю, - улыбнулся Артур.
Лина погладила его по губам и сказала:
- А пойду-ка я в душ. На мне пыли, как на той мумии. А вы пока разбирайтесь с бумажками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29