А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 


Согласно кивнув, Питтман поднялся на первый этаж. Его шаги гулко отдавались в пустом коридоре. Почти все двери были открыты. За одной виднелись учебные столы с компьютерами. За другой — магнитофоны и наушники. Здесь, видимо, изучали языки.
Когда Питтман подошел к третьей двери, из нее вышел уже немолодой, лет шестидесяти, мужчина в такой же униформе, как и школьники. Невысокий, полноватый, с пегими усами и жиденькими седыми волосами.
В руке он держал ключ — видимо, собирался запереть дверь. Он поверх очков уставился на Питтмана и Джилл.
— А я как раз собираюсь на ленч. Чем могу быть полезен?
— Нам сказали, что в этом здании расположена библиотека.
— Да, это так. — Человек откашлялся.
— Здесь хранятся старые ежегодники и остальная литература такого рода? — поинтересовался Питтман.
— Ежегодники хранятся в архивной секции. — Человек внимательно смотрел на Питтмана. — Мне кажется, сэр, мы с вами никогда не встречались. Что именно хотели бы вы узнать?
— Питер Логан. Независимый журналист. Решил приступить к работе над книгой, которую обещал самому себе написать обязательно.
— К работе над книгой?
— Об Академии Гроллье. В ней обучалось так много выдающихся людей, посвятивших себя служению нашему обществу.
— Вы не ошибетесь, если скажете, что в этом смысле мы значительно превысили свою квоту. Но боюсь, наши выпускники будут против любого вторжения в их личную жизнь.
— Они могут не беспокоиться. Упор в книге будет сделан на Академии как таковой. Полагаю, она сможет послужить примером для других школ, если я опишу принятую здесь превосходную методику обучения. Наша страна находится в кризисе. Система образования требует изменений... Меня волнует наше будущее. Необходима модель, и я не вижу модели лучшей, чем Академия Гроллье.
Человек сурово сдвинул брови и торжественно кивнул.
— Во всей Америке не найти лучшего учебного заведения. Итак, к какого рода исследованиям вы намерены приступить?
— Для начала, мистер?..
— Карадин. Я главный библиотекарь.
— Значительная часть книги, естественно, будет посвящена педагогическим теориям, господствующим в Академии. Но изложить их необходимо на фоне широкой исторической перспективы. Когда Академия была основана. Кем. Как развивалась. Имена знаменитостей, вышедших из ее стен. Прежде всего, полагаю, не мешало бы изучить ваши архивы. Просмотреть ежегодники, например. На фотографиях видно, как изменился внешний вид Академии за истекшие годы. Может быть, мне удастся установить, что Гроллье дала стране больше знаменитых людей, чем принято считать. Фигурально выражаясь, прежде чем погрузиться в глубины, я хотел бы снять сливки.
— Весьма разумный метод. Архивы расположены... — Карадин бросил взгляд на часы. — Простите. Во время ленча у меня встреча с библиотечным комитетом, а я уже опаздываю. Боюсь, что не смогу показать вам архивы. Если вернетесь к часу дня... Глава нашей трапезной, несомненно, будет рад покормить вас.
— Благодарю, мистер Карадин, но мы с помощницей позавтракали довольно поздно. Говоря по правде, мне просто не терпится приступить к делу. Может быть, допустите нас в архивы, и мы ознакомимся с материалами, пока вы встречаетесь с членами совета? Я не хотел бы причинять вам ни малейшего беспокойства. Уверен, у вас есть дела более важные, чем созерцать, как мы копаемся в журналах.
Карадин вновь посмотрел на часы.
— Но я уже должен быть... Ну, хорошо. Ничего страшного не произойдет. Архивы этажом выше. Правая дверь направо.
— Не будете ли вы так любезны открыть нам ее, мистер Карадин? Больше мы вас не станем беспокоить.
— Поднимайтесь. — Карадин прошел мимо них к лестнице. — Дверь не заперта. За редким исключением двери в Гроллье не запираются. В этой школе учатся джентльмены. Мы полагаемся на законы чести. За сто тридцать лет существования школы не было ни единого случая кражи.
— Именно это я всегда утверждал. Ваша школа — образец для остальных. Обязательно приведу ваши слова в книге.
— Я ужасно опаздываю, — пробормотал главный библиотекарь, развел руками и заспешил вниз по лестнице к выходу.
9
Наружная дверь здания захлопнулась с глухим стуком. Питтман прислушался к пронесшемуся эху, повернулся к Джилл и жестом указал на ведущие вверх ступени.
— Надеюсь, он будет вкушать неторопливо.
Этажом выше первая дверь направо была с матовым стеклом. Питтман, нервничая, потянулся к ручке, не ошибся ли Карадин и не окажется ли дверь запертой. Но ручка повернулась без труда, и, облегченно вздохнув, Питтман вошел внутрь.
Помещение оказалось значительно больше, чем он ожидал, и было залито светом, проникавшим сквозь несколько окон. Книжные полки тянулись вдоль стен и по всему залу, как это принято в библиотеках. На полках кроме книг — разнообразные коробки и пачки бумаг.
Джилл закрыла дверь и огляделась.
— Просмотрите полки вдоль стен, а я займусь центральными.
Минут пять они посвятили поискам.
— Здесь, — сказала Джилл.
Питтман подошел и сел у книжных полок, на которые указала девушка. На корешках книг большого формата, переплетенных в черную кожу, были золотом вытеснены годы, начиная с 1900-го. Тома располагались в хронологическом порядке и стояли в несколько рядов.
— Со слов Карадина я понял, что школа существует сто тридцать лет, — заметил Питтман. — Где могут быть остальные ежегодники?
— Вполне вероятно, что традиция их публикации возникла лишь с начала века.
— Возможно, — пожал плечами Питтман. — Миллгейту исполнилось восемьдесят. Допустим, он окончил Академию в восемнадцать, следовательно, его последний семестр в Гроллье был...
— Весной 1933 года, — закончила Джилл.
— Как вы ухитрились так чертовски быстро вычислить?
— Я всегда была на короткой ноге с цифрами. Не забывайте о моем богатстве. — Шуткой она хотела снять напряжение. — Правда, Миллгейт мог окончить школу и в семнадцать лет.
— Остальные «Большие советники» не обязательно ровесники Миллгейта. Просмотрим на всякий случай несколько лет в обе стороны. Скажем, с 1929-го по 1936-й.
— Прекрасно, — ответила Джилл. — Я возьму до 1932 года, вы — остальные.
— Здесь есть стол.
Усевшись друг против друга, они сложили ежегодники стопками и принялись за чтение.
— Хорошо, что списки учеников составлены по алфавиту. Это сэкономит нам время.
Питтман перевернул страницу и сказал:
— Нам уже известно, что Миллгейт, Юстас Гэбл и Энтони Ллойд окончили Гроллье. Остались — Уинстон Слоан и Виктор Стэндиш. И еще один, которого необходимо отыскать.
— Кого именно?
— Данкан. Его имя Миллгейт произнес с нажимом, как и название Академии. Видимо, тут существует какая-то связь. Проблема в том, что Данкан может быть как именем, так и фамилией.
— Выходит, надо проверить всех учеников в каждой из этих книг.
Они принялись сосредоточенно перелистывать страницы.
— Умерли, — пробормотал Питтман.
Джилл с удивлением подняла на него глаза.
— Старые фотографии всегда действуют угнетающе.
— Я понимаю, что вы хотите сказать. Почти все эти юноши давно истлели в могилах. А здесь, на снимках, они в расцвете сил.
Питтман вспомнил, с какой жадностью вглядывался в каждую фотографию своего умершего сына, и во рту у него пересохло.
— Юстас Гэбл, — сказала Джилл. — Я нашла его. Девятьсот двадцать девятый. Учащийся первого года.
— Точно. Я обнаружил его в 1933 году, но уже как ученика выпускного класса. А вот Энтони Ллойд. Девятьсот тридцать третий. Тоже выпускник.
— Первогодок в 1929-м. Здесь же Миллгейт.
— Но что толку от всего этого? Мы и так знали, что они здесь учились.
— Постойте! — воскликнула Джилл. — Еще один.
— Кто?
— Уинстон Слоан. Поступил в 1929 году.
— Итак, я оказался прав. Сукин сын тоже учился здесь, но не пожелал включить этот факт в биографические сведения, сообщенные им составителям «Словаря».
— А вот и Виктор Стэндиш! — возбужденно выпалила Джилл.
— Вот теперь все негодяи на месте.
— Нет необходимости просматривать оставшиеся книги, — сказала Джилл. — Имена будут повторяться из года в год. Они поступили в 1929 году и закончили в 1933-м.
— А как быть с Данканом? Я не нашел ни одного ученика с таким именем или фамилией. Что хотел сказать Миллгейт? Какая связь между?..
10
На фоне матового стекла двери возникла чья-то тень. Даже не глядя в ту сторону, Питтман почувствовал движение и повернулся в тот самый момент, когда дверь распахнулась. В комнату широким уверенным шагом вошел мужчина лет пятидесяти, в униформе Академии Гроллье: серых брюках, темно-синем блейзере и с красным в полоску галстуком. Высокий, прямой, как палка, с острым подбородком, тонким аристократическим носом и величественным взглядом императора.
— Не соблаговолите ли сказать, что вы здесь делаете?
Питтман поднялся:
— Весьма охотно. Я задумал написать книгу о вашей школе, и...
— Вы не ответили на мой вопрос. Что вы здесь делаете?
Питтман посмотрел на него с наигранным удивлением.
— Ведем исследования. В данный момент просматриваем школьные ежегодники.
— Без разрешения.
— Мистер Карадин, главный библиотекарь, сказал, что мы можем...
— Мистер Карадин не уполномочен давать подобные разрешения.
— Тогда кто, не откажите в любезности сказать...
Глаза человека сверкнули огнем.
— Только я. Я руковожу Академией.
— О, мистер Беннет! — Питтман вспомнил имя, названное школьником. — Мы хотели с вами поговорить, но вы ушли на ленч, и мы решили пройти пока сюда.
— Но встреча со мной не принесла бы вам желаемых результатов. Необходимо следовать установленному порядку. Представить письмо с обоснованием, заполнить нужные формы.
— Письмо? Формы? Не вы единственный можете дать разрешение... Так, по крайней мере, я понял из ваших слов.
— Я только сказал, что являюсь руководителем Академии. Но есть еще попечительский совет, и с ним необходимо проконсультироваться, коль скоро речь идет о вопиющем нарушении прав личности. Я имею в виду ваше намерение написать книгу.
— Но моя книга послужит лишь на пользу...
— Простите, но я вынужден вас попросить удалиться.
«Если он еще раз прервет меня...» — подумал Питтман, а вслух сказал:
— Как вам будет угодно. Весьма сожалею о возникшем недоразумении. Будет, пожалуй, лучше, если мы пройдем в ваш кабинет и попытаемся его разрешить.
— Недоразумение тут совсем другого рода. Я прошу вас покинуть не библиотеку, а территорию Академии.
Беннет посмотрел на Питтмана и указал пальцем на дверь.
— Что ж. — Питтман изо всех сил старался держать себя в руках, вдруг подумав о том, что Джилл стоит рядом с ним. — Буду иметь честь направить вам письмо с изложением своей просьбы.
— Вряд ли вы этим чего-нибудь достигнете.
— Понимаю.
— Всего хорошего.
— Всего хорошего.
11
— Гостеприимное местечко, — заметила Джилл, выруливая со стоянки.
— Да. Меня вышибали из множества мест, но из школы ни разу.
Джилл вела машину по мощеной дороге, огибающей плац. Они миновали несколько учебных зданий, административный корпус и направились вдоль долины по направлению к воротам.
— Он все еще смотрит? — спросила Джилл.
Питтман оглянулся.
— Торчит у здания библиотеки. Кожей чувствую, как он взглядом сверлит мне спину. Мистер Сильная личность.
Джилл объехала конюшни и вывела машину к лугу. Здесь начинался подъем на холм.
— С чего это он завелся? Неужели обиделся, что мы обратились не к нему, а к главному библиотекарю?
— Что толку было обращаться к нему? А так мы хотя бы успели познакомиться с архивами. Взгляните, за нами хвост.
— Да, вижу в зеркале заднего вида. От школы отъезжает коричневый универсал. Люди Миллгейта? — Питтман почувствовал, как напряглась Джилл. — А что, если здесь ожидали нашего появления?
— Вряд ли. В этом случае они начали бы действовать раньше.
— Если не побоялись бы поднять шум прямо на территории школы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51