Если кого и подозревать в симпатиях к Советам, так это тебя.
Лицо Деннинга из красного стало багровым.
— Возможно, кому-то обвинение в гомосексуализме и могло бы нанести ущерб, но только не моему отцу.
— Почему?
— Он, если можно так сказать, асексуален. Смолоду не интересовался сексом ни в каких его проявлениях. Мама как-то призналась мне, что они вступили в «супружеские отношения», как она это называла, один-единственный раз — в ночь моего зачатия. Опасаясь за свою карьеру и учитывая репрессивный характер сороковых — пятидесятых годов, он не мог позволить себе завести любовницу, не говоря уже о связях с мужчинами. Отца волновала только карьера. Честолюбие заменило ему любовницу. Очень хорошо о людях типа моего папочки сказал Генри Киссинджер: «Ничто не возбуждает сильнее, чем власть». — Миссис Пейдж перевела взгляд на Питтмана и добавила: — Надеюсь, вы понимаете, насколько бессмысленна атака на моего отца в плане его сексуальных пристрастий?
— Пожалуй, — ответил Питтман. — И тем не менее он уязвим и знает об этом. У «Больших советников» есть какая-то тайна, и, чтобы сохранить ее, они готовы на все.
— Тайна?
— Связанная со школой, в которой они учились, с Академией Гроллье.
— Совсем забыл сообщить тебе, Вивиан, что один из учителей склонял учеников к половым контактам.
— С этим все, — оборвала его миссис Пейдж.
— Но дело не только в сексе, — возразил Питтман. — Мы не знаем, каким образом, но...
— Миссис Пейдж, вы никогда не слышали о некоем Данкане Клайне? — поинтересовалась Джилл.
— Данкан Клайн? — Миссис Пейдж запрокинула голову и уставилась в потолок, но после некоторого раздумья ответила: — Нет, что-то не припомню.
— Он учил вашего отца и его друзей в Академии Гроллье.
— Некто, вероятно, Данкан Клайн, — вмешался Деннинг, — посетил летом 1952 года Госдепартамент, чем поверг в шок твоего отца и его друзей. Они провели встречу с посетителем за закрытыми дверями, как бывает в кризисной ситуации.
— В чем же суть этой ситуации?
— Не знаю, но, по-моему, произошло что-то из ряда вон выходящее.
Миссис Пейдж напряглась, отчего кожа на скулах натянулась еще сильнее.
— Не думаю, что это было как-то связано с Академией Гроллье. Отец проявлял исключительную лояльность по отношению к бывшей школе. Делал щедрые взносы в фонд выпускников. Когда, вы говорите, этот человек явился к отцу? Летом 1952-го? Отец был тогда в прекрасном настроении. Он не сомневался, что Эйзенхауэр, которого выдвинули кандидатом в президенты от республиканской партии, одолеет Стивенсона.
— Я все это уже сказал репортерам, — заметил Деннинг.
Глаза миссис Пейдж гневно сверкнули.
— Позволь мне закончить. Отец и его друзья из кожи вон лезли, чтобы войти в доверие к людям Эйзенхауэра. В ноябре Эйзенхауэр победил. Объявив о своей лояльности по отношению к генералу еще до победы, отец и его друзья получили немалую выгоду. Весь ноябрь и декабрь, вплоть до инаугурации в январе, они старались завоевать благосклонность вновь избранного президента и преуспели в этом, после чего последовали многочисленные повышения по службе. Очень скоро группа, к которой принадлежал отец, практически стала контролировать все важные внешнеполитические посты в правительстве. С этого и начался миф о «Больших советниках». После выборов они включились в активную работу в команде Эйзенхауэра и с самим генералом. Я была поражена, узнав, что они взяли отпуск и собираются провести встречу в стенах Академии Гроллье. Вот как они любили свою школу. А вы говорите о каких-то сексуальных домогательствах.
— Но не исключено, что они рады были ублажить Данкана Клайна, — стоял на своем Деннинг.
— Хватит об этом, Брэдфорд! — заявила миссис Пейдж. — Зачем напрасно тратить время? Отец искусный дипломат. Он обернет все эти обвинения в свою пользу, изобразит из себя невинную жертву сексуального маньяка и только вызовет сочувствие.
— Именно это мы говорили Брэдфорду совсем недавно, — произнесла Джилл. — Но есть какая-то тайна, и, чтобы сохранить ее, «Большие советники» идут на крайние меры. И тайна эта, бесспорно, связана со школой.
— Идут на крайние меры? — задумчиво повторила миссис Пейдж. — Откуда вам это известно?
Джилл не знала, что ответить.
— Из надежных источников, от людей, которых мы интервьюировали, — пришел на выручку Питтман.
— Кого именно?
— Я не могу называть их имена. Дал слово сохранить анонимность.
Миссис Пейдж с безнадежным видом махнула рукой.
— В таком случае эта информация бесполезна для вас так же, как и для меня. Что я могу вам сказать, если не знаю, какое отношение имеют ваши источники информации к моему отцу и как могу их использовать в своих интересах?
— Слово «снег» ничего вам не говорит? — спросил Питтман. — Последними словами Миллгейта перед смертью были: «Данкан. Снег».
— Вы хотели сказать, перед убийством? — уточнила миссис Пейдж.
Питтман кивнул, ожидая ответа.
— Нет, — произнесла миссис Пейдж. — Не имею ни малейшего представления. — Она внимательно посмотрела сначала на Питтмана, потом на Джилл и, наконец, на Деннинга. — Это все? Или еще есть проблемы, ради которых вы пожаловали ко мне? Если нет, то вечер, можно сказать, прошел впустую.
— Миллгейт, — неожиданно бросил Деннинг.
Все с удивлением посмотрели на него.
— Прошу прощения, я не совсем поняла, — произнесла миссис Пейдж.
— Миллгейт. — Деннинг уставился на Питтмана. — Вы упомянули Джонатана Миллгейта.
— Брэдфорд, не спятил ли ты? — поинтересовалась миссис Пейдж.
Деннинг неожиданно ткнул пальцем в Питтмана.
— Наконец-то я вспомнил, где видел вас раньше.
Питтман похолодел.
— Вы никакой не Лестер Кинг, или как вы там себя назвали! Вы Мэтью Питтман! Мы встречались несколько лет тому назад! И я видел десятки ваших фотографий в газетах! На них вы с усами и... Это вас полиция разыскивает за убийство Джонатана Миллгейта!
— Брэдфорд! Что ты несешь! — воскликнула миссис Пейдж.
— Да, да, это он! — завизжал Деннинг. — Есть в этом доме газета? Я докажу! Я покажу тебе снимки! Этот тип убил Джонатана Миллгейта!
— Абсурд, — произнес Питтман. — Если бы я убил этого человека, то не пришел бы сюда.
Отворилась дверь, и с грозным видом возник слуга.
— Миссис Пейдж, я услыхал громкие голоса. Что случилось?
— Джордж, звоните в полицию! — завопил Деннинг.
— В полицию, сэр? — Джордж ушам своим не поверил и посмотрел на хозяйку.
— Брэдфорд, ты понимаешь, что говоришь? — вскричала миссис Пейдж.
— Быстрее! Пока он нас всех не прикончил!
Питтман поднялся. Деннинг съежился от ужаса.
— Деннинг, вам нельзя пить. Вы потом плохо соображаете. — И он обратился к миссис Пейдж: — Весьма сожалею о случившемся. Тысячи извинений за причиненное беспокойство. И спасибо за то, что согласились поговорить с нами.
Джилл тоже поднялась.
— Не смеем злоупотреблять вашим терпением.
Уже направляясь к дверям, Питтман сказал:
— Бесполезно продолжать разговор, пока Брэдфорд в таком состоянии.
Миссис Пейдж была в полном недоумении.
— Спокойной ночи, — сказал Питтман. — И еще раз огромное спасибо.
— Джордж, зовите полицию! — кричал Деннинг. — Пока они не сбежали!
— Нет! — твердо произнесла миссис Пейдж. — В чем дело, Брэдфорд? Что, черт возьми, на вас нашло?
Питтман и Джилл вышли из комнаты, по сверкающему паркету пересекли вестибюль и открыли дверь, ведущую в древнегреческий портик. Колонны, подсвеченные искусно размещенными в кустах фонарями, отбрасывали на фасад особняка густые тени.
3
— Надо поторопиться, — сказала Джилл.
Ощущая прохладу ночи, они стали спускаться по широким кирпичным ступеням, ведущим от портика, и, миновав фонари на лужайке, почти достигли затененного места, когда Питтман вдруг замер и, коснувшись руки Джилл, прошептал:
— Новая проблема.
Джилл вздрогнула и поняла, что имел в виду Питтман.
— Наша машина.
Они запарковали автомобиль перед особняком. В свете уличных фонарей хорошо были видны двое крепких мужчин, изучавших передний номерной знак «дастера».
Питтман бесшумно отступил назад:
— По-видимому, они следили за домом.
— Но почему?
Джилл быстро последовала за Питтманом по тем же широким кирпичным ступеням, но только в обратную сторону, и тут все поняла.
— Юстас Гэбл знает, как относится к нему дочь, боится разоблачений и выставил наблюдателей на тот случай, если мы здесь появимся.
— На машине номера Вермонта, — заметил Питтман, — пожалуй, единственные на всей улице. Они непременно свяжут это с нашим посещением Академии Гроллье.
Не успели Питтман и Джилл добежать до дверей особняка, как один из мужчин закричал:
— Эй!
Питтман обернулся и увидел, что мужчина указывает на него. В то же мгновение позади ряда машин, запаркованных на улице, возник темный «олдсмобиль». Он резко затормозил, и из машины выскочили еще несколько крепких мужчин.
Питтман схватился за дверную ручку, моля Бога, чтобы дверь оказалась открытой, и облегченно вздохнул, когда ручка повернулась. Распахнув дверь и нырнув вслед за Джилл в дом, он захлопнул тяжелую створку и защелкнул замок.
Тут он услышал взволнованные голоса, повернул голову и увидел слугу, а за ним миссис Пейдж и Деннинга.
— В чем дело? — спросила миссис Пейдж. — Почему вы вернулись?
— Боюсь, я поставил вас в трудное положение, — ответил Питтман. — На объяснения времени нет. Надо подумать, как...
— Шесть человек. — Джилл стояла у узкого окна, выглядывая через чуть отодвинутую занавеску.
— Шесть? — Миссис Пейдж выступила вперед. — Я не знаю, что вы...
— Они идут сюда, — сообщила Джилл.
Питтман подошел к миссис Пейдж.
— Вам грозит опасность. Что находится позади дома? Как нам отсюда выбраться?
— Опасность? — переспросил Деннинг дрожащим голосом.
— Теперь они разделились. — Джилл продолжала комментировать происходящее за окном. — Двое прямо перед нами и по два с каждой стороны дома.
— Миссис Пейдж, этих людей послал ваш отец, — сказал Питтман.
— Мой отец?
— Двое, которые перед нами, вынули пистолеты, — объявила Джилл.
— Миссис Пейдж, я думаю, они хотят убить нас всех, а потом свалить вину на меня.
— Убить? — вне себя от ужаса воскликнула миссис Пейдж. — Почему?
— Ваш отец боится разоблачений, а вы можете мне кое-что рассказать. Нам надо выбираться отсюда.
— Некоторые из них собираются устроить засаду за домом, — сказала Джилл. — Все выходы будут перекрыты.
— Отец не станет убивать меня. Ни за что.
— Но он убил вашу маму, не так ли? Почему бы ему не покончить и с вами?
Глаза миссис Пейдж округлились от страха. Она, кажется, начинала понимать.
— Двое уже подходят к портику, — проинформировала Джилл.
Питтман обернулся к слуге и спросил:
— Вы исполнили просьбу мистера Деннинга? Позвонили в полицию?
— Нет. Миссис Пейдж не позволила.
— Надо немедленно позвонить.
— Поздно, — завизжал Деннинг. — Полиция не успеет...
Где-то в глубине дома раздался звон разбитого стекла. Деннинг обернулся.
Питтман вытащил из-под пиджака кольт. При виде оружия лицо Деннинга стало серым, как цемент.
Кто-то пытался повернуть ручку входной двери.
— Джилл, — приказал Питтман, — отойди от окна.
Она заспешила к нему, а Питтман велел слуге выключить освещение.
В вестибюле стало полутемно. Свет поступал теперь только через открытую дверь комнаты слева.
Снова донесся звук разбитого стекла, на этот раз в дальнем конце дома.
— Джилл, ты сможешь воспользоваться своим пистолетом, если они попытаются проникнуть через парадную дверь?
— Мне страшно.
— Я спрашиваю: ты сможешь?
— Да. Выбора нет.
— Прекрасно, — бросил Питтман и заспешил в глубину дома. Он слышал, как Джилл сказала:
— Подумайте, где можно спрятаться.
— В машине, — ответила миссис Пейдж.
— Да, да. Конечно, в машине, — подхватил Деннинг.
Послышались тяжелые удары.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Лицо Деннинга из красного стало багровым.
— Возможно, кому-то обвинение в гомосексуализме и могло бы нанести ущерб, но только не моему отцу.
— Почему?
— Он, если можно так сказать, асексуален. Смолоду не интересовался сексом ни в каких его проявлениях. Мама как-то призналась мне, что они вступили в «супружеские отношения», как она это называла, один-единственный раз — в ночь моего зачатия. Опасаясь за свою карьеру и учитывая репрессивный характер сороковых — пятидесятых годов, он не мог позволить себе завести любовницу, не говоря уже о связях с мужчинами. Отца волновала только карьера. Честолюбие заменило ему любовницу. Очень хорошо о людях типа моего папочки сказал Генри Киссинджер: «Ничто не возбуждает сильнее, чем власть». — Миссис Пейдж перевела взгляд на Питтмана и добавила: — Надеюсь, вы понимаете, насколько бессмысленна атака на моего отца в плане его сексуальных пристрастий?
— Пожалуй, — ответил Питтман. — И тем не менее он уязвим и знает об этом. У «Больших советников» есть какая-то тайна, и, чтобы сохранить ее, они готовы на все.
— Тайна?
— Связанная со школой, в которой они учились, с Академией Гроллье.
— Совсем забыл сообщить тебе, Вивиан, что один из учителей склонял учеников к половым контактам.
— С этим все, — оборвала его миссис Пейдж.
— Но дело не только в сексе, — возразил Питтман. — Мы не знаем, каким образом, но...
— Миссис Пейдж, вы никогда не слышали о некоем Данкане Клайне? — поинтересовалась Джилл.
— Данкан Клайн? — Миссис Пейдж запрокинула голову и уставилась в потолок, но после некоторого раздумья ответила: — Нет, что-то не припомню.
— Он учил вашего отца и его друзей в Академии Гроллье.
— Некто, вероятно, Данкан Клайн, — вмешался Деннинг, — посетил летом 1952 года Госдепартамент, чем поверг в шок твоего отца и его друзей. Они провели встречу с посетителем за закрытыми дверями, как бывает в кризисной ситуации.
— В чем же суть этой ситуации?
— Не знаю, но, по-моему, произошло что-то из ряда вон выходящее.
Миссис Пейдж напряглась, отчего кожа на скулах натянулась еще сильнее.
— Не думаю, что это было как-то связано с Академией Гроллье. Отец проявлял исключительную лояльность по отношению к бывшей школе. Делал щедрые взносы в фонд выпускников. Когда, вы говорите, этот человек явился к отцу? Летом 1952-го? Отец был тогда в прекрасном настроении. Он не сомневался, что Эйзенхауэр, которого выдвинули кандидатом в президенты от республиканской партии, одолеет Стивенсона.
— Я все это уже сказал репортерам, — заметил Деннинг.
Глаза миссис Пейдж гневно сверкнули.
— Позволь мне закончить. Отец и его друзья из кожи вон лезли, чтобы войти в доверие к людям Эйзенхауэра. В ноябре Эйзенхауэр победил. Объявив о своей лояльности по отношению к генералу еще до победы, отец и его друзья получили немалую выгоду. Весь ноябрь и декабрь, вплоть до инаугурации в январе, они старались завоевать благосклонность вновь избранного президента и преуспели в этом, после чего последовали многочисленные повышения по службе. Очень скоро группа, к которой принадлежал отец, практически стала контролировать все важные внешнеполитические посты в правительстве. С этого и начался миф о «Больших советниках». После выборов они включились в активную работу в команде Эйзенхауэра и с самим генералом. Я была поражена, узнав, что они взяли отпуск и собираются провести встречу в стенах Академии Гроллье. Вот как они любили свою школу. А вы говорите о каких-то сексуальных домогательствах.
— Но не исключено, что они рады были ублажить Данкана Клайна, — стоял на своем Деннинг.
— Хватит об этом, Брэдфорд! — заявила миссис Пейдж. — Зачем напрасно тратить время? Отец искусный дипломат. Он обернет все эти обвинения в свою пользу, изобразит из себя невинную жертву сексуального маньяка и только вызовет сочувствие.
— Именно это мы говорили Брэдфорду совсем недавно, — произнесла Джилл. — Но есть какая-то тайна, и, чтобы сохранить ее, «Большие советники» идут на крайние меры. И тайна эта, бесспорно, связана со школой.
— Идут на крайние меры? — задумчиво повторила миссис Пейдж. — Откуда вам это известно?
Джилл не знала, что ответить.
— Из надежных источников, от людей, которых мы интервьюировали, — пришел на выручку Питтман.
— Кого именно?
— Я не могу называть их имена. Дал слово сохранить анонимность.
Миссис Пейдж с безнадежным видом махнула рукой.
— В таком случае эта информация бесполезна для вас так же, как и для меня. Что я могу вам сказать, если не знаю, какое отношение имеют ваши источники информации к моему отцу и как могу их использовать в своих интересах?
— Слово «снег» ничего вам не говорит? — спросил Питтман. — Последними словами Миллгейта перед смертью были: «Данкан. Снег».
— Вы хотели сказать, перед убийством? — уточнила миссис Пейдж.
Питтман кивнул, ожидая ответа.
— Нет, — произнесла миссис Пейдж. — Не имею ни малейшего представления. — Она внимательно посмотрела сначала на Питтмана, потом на Джилл и, наконец, на Деннинга. — Это все? Или еще есть проблемы, ради которых вы пожаловали ко мне? Если нет, то вечер, можно сказать, прошел впустую.
— Миллгейт, — неожиданно бросил Деннинг.
Все с удивлением посмотрели на него.
— Прошу прощения, я не совсем поняла, — произнесла миссис Пейдж.
— Миллгейт. — Деннинг уставился на Питтмана. — Вы упомянули Джонатана Миллгейта.
— Брэдфорд, не спятил ли ты? — поинтересовалась миссис Пейдж.
Деннинг неожиданно ткнул пальцем в Питтмана.
— Наконец-то я вспомнил, где видел вас раньше.
Питтман похолодел.
— Вы никакой не Лестер Кинг, или как вы там себя назвали! Вы Мэтью Питтман! Мы встречались несколько лет тому назад! И я видел десятки ваших фотографий в газетах! На них вы с усами и... Это вас полиция разыскивает за убийство Джонатана Миллгейта!
— Брэдфорд! Что ты несешь! — воскликнула миссис Пейдж.
— Да, да, это он! — завизжал Деннинг. — Есть в этом доме газета? Я докажу! Я покажу тебе снимки! Этот тип убил Джонатана Миллгейта!
— Абсурд, — произнес Питтман. — Если бы я убил этого человека, то не пришел бы сюда.
Отворилась дверь, и с грозным видом возник слуга.
— Миссис Пейдж, я услыхал громкие голоса. Что случилось?
— Джордж, звоните в полицию! — завопил Деннинг.
— В полицию, сэр? — Джордж ушам своим не поверил и посмотрел на хозяйку.
— Брэдфорд, ты понимаешь, что говоришь? — вскричала миссис Пейдж.
— Быстрее! Пока он нас всех не прикончил!
Питтман поднялся. Деннинг съежился от ужаса.
— Деннинг, вам нельзя пить. Вы потом плохо соображаете. — И он обратился к миссис Пейдж: — Весьма сожалею о случившемся. Тысячи извинений за причиненное беспокойство. И спасибо за то, что согласились поговорить с нами.
Джилл тоже поднялась.
— Не смеем злоупотреблять вашим терпением.
Уже направляясь к дверям, Питтман сказал:
— Бесполезно продолжать разговор, пока Брэдфорд в таком состоянии.
Миссис Пейдж была в полном недоумении.
— Спокойной ночи, — сказал Питтман. — И еще раз огромное спасибо.
— Джордж, зовите полицию! — кричал Деннинг. — Пока они не сбежали!
— Нет! — твердо произнесла миссис Пейдж. — В чем дело, Брэдфорд? Что, черт возьми, на вас нашло?
Питтман и Джилл вышли из комнаты, по сверкающему паркету пересекли вестибюль и открыли дверь, ведущую в древнегреческий портик. Колонны, подсвеченные искусно размещенными в кустах фонарями, отбрасывали на фасад особняка густые тени.
3
— Надо поторопиться, — сказала Джилл.
Ощущая прохладу ночи, они стали спускаться по широким кирпичным ступеням, ведущим от портика, и, миновав фонари на лужайке, почти достигли затененного места, когда Питтман вдруг замер и, коснувшись руки Джилл, прошептал:
— Новая проблема.
Джилл вздрогнула и поняла, что имел в виду Питтман.
— Наша машина.
Они запарковали автомобиль перед особняком. В свете уличных фонарей хорошо были видны двое крепких мужчин, изучавших передний номерной знак «дастера».
Питтман бесшумно отступил назад:
— По-видимому, они следили за домом.
— Но почему?
Джилл быстро последовала за Питтманом по тем же широким кирпичным ступеням, но только в обратную сторону, и тут все поняла.
— Юстас Гэбл знает, как относится к нему дочь, боится разоблачений и выставил наблюдателей на тот случай, если мы здесь появимся.
— На машине номера Вермонта, — заметил Питтман, — пожалуй, единственные на всей улице. Они непременно свяжут это с нашим посещением Академии Гроллье.
Не успели Питтман и Джилл добежать до дверей особняка, как один из мужчин закричал:
— Эй!
Питтман обернулся и увидел, что мужчина указывает на него. В то же мгновение позади ряда машин, запаркованных на улице, возник темный «олдсмобиль». Он резко затормозил, и из машины выскочили еще несколько крепких мужчин.
Питтман схватился за дверную ручку, моля Бога, чтобы дверь оказалась открытой, и облегченно вздохнул, когда ручка повернулась. Распахнув дверь и нырнув вслед за Джилл в дом, он захлопнул тяжелую створку и защелкнул замок.
Тут он услышал взволнованные голоса, повернул голову и увидел слугу, а за ним миссис Пейдж и Деннинга.
— В чем дело? — спросила миссис Пейдж. — Почему вы вернулись?
— Боюсь, я поставил вас в трудное положение, — ответил Питтман. — На объяснения времени нет. Надо подумать, как...
— Шесть человек. — Джилл стояла у узкого окна, выглядывая через чуть отодвинутую занавеску.
— Шесть? — Миссис Пейдж выступила вперед. — Я не знаю, что вы...
— Они идут сюда, — сообщила Джилл.
Питтман подошел к миссис Пейдж.
— Вам грозит опасность. Что находится позади дома? Как нам отсюда выбраться?
— Опасность? — переспросил Деннинг дрожащим голосом.
— Теперь они разделились. — Джилл продолжала комментировать происходящее за окном. — Двое прямо перед нами и по два с каждой стороны дома.
— Миссис Пейдж, этих людей послал ваш отец, — сказал Питтман.
— Мой отец?
— Двое, которые перед нами, вынули пистолеты, — объявила Джилл.
— Миссис Пейдж, я думаю, они хотят убить нас всех, а потом свалить вину на меня.
— Убить? — вне себя от ужаса воскликнула миссис Пейдж. — Почему?
— Ваш отец боится разоблачений, а вы можете мне кое-что рассказать. Нам надо выбираться отсюда.
— Некоторые из них собираются устроить засаду за домом, — сказала Джилл. — Все выходы будут перекрыты.
— Отец не станет убивать меня. Ни за что.
— Но он убил вашу маму, не так ли? Почему бы ему не покончить и с вами?
Глаза миссис Пейдж округлились от страха. Она, кажется, начинала понимать.
— Двое уже подходят к портику, — проинформировала Джилл.
Питтман обернулся к слуге и спросил:
— Вы исполнили просьбу мистера Деннинга? Позвонили в полицию?
— Нет. Миссис Пейдж не позволила.
— Надо немедленно позвонить.
— Поздно, — завизжал Деннинг. — Полиция не успеет...
Где-то в глубине дома раздался звон разбитого стекла. Деннинг обернулся.
Питтман вытащил из-под пиджака кольт. При виде оружия лицо Деннинга стало серым, как цемент.
Кто-то пытался повернуть ручку входной двери.
— Джилл, — приказал Питтман, — отойди от окна.
Она заспешила к нему, а Питтман велел слуге выключить освещение.
В вестибюле стало полутемно. Свет поступал теперь только через открытую дверь комнаты слева.
Снова донесся звук разбитого стекла, на этот раз в дальнем конце дома.
— Джилл, ты сможешь воспользоваться своим пистолетом, если они попытаются проникнуть через парадную дверь?
— Мне страшно.
— Я спрашиваю: ты сможешь?
— Да. Выбора нет.
— Прекрасно, — бросил Питтман и заспешил в глубину дома. Он слышал, как Джилл сказала:
— Подумайте, где можно спрятаться.
— В машине, — ответила миссис Пейдж.
— Да, да. Конечно, в машине, — подхватил Деннинг.
Послышались тяжелые удары.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51