остаться в живых.
Извиваясь всем телом, надеясь найти укрытие в темноте гостиной, Декер крикнул мужчине, которого все еще называл про себя Дэйлом Хоукинсом:
— Кто в нас стреляет? Скажите им, чтобы прекратили огонь!
Но Хоукинс ответил ему взглядом, полным самого искреннего недоумения.
Декер слышал злые голоса за дверью черного хода. Потом он услышал, как разбилось стекло на фасаде. Но едва он успел повернуться и прицелиться в ту сторону, как несколько мощных взрывов чуть не разорвали ему барабанные перепонки. Один, два, три, четыре. Почти теряя сознание, Декер отчаянно вскинул руки к ушам и попытался при этом закрыть и глаза, потому что грохот сопровождали ярчайшие, ослепительные вспышки, от которых сразу заболели глаза и голова.
Неспособный сдержать непроизвольно вырвавшийся стон, не в силах противостоять инстинктивной реакции своей нервной системы на такой резкий и сильный приступ боли, он растянулся на полу, полностью выведенный из строя взрывами светозвуковых шоковых гранат, которые применялись для того, чтобы на некоторое время парализовать противника и лишить его способности обороняться. Даже несмотря на полнейший хаос в мыслях, Декер смог сообразить, что случилось, — ему самому приходилось не раз использовать такие гранаты.
Но понимание не помогло ему преодолеть кратковременный приступ паники. Прежде, чем он сумел пересилить боль и вернуть себе присутствие духа, оружие выбили у него из руки. Все еще глухого и слепого, его схватили и вздернули на ноги. Его вытолкнули за дверь. Снаружи он упал на тротуар, но его снова поставили на ноги. Чьи-то грубые руки столкнули его с тротуара на проезжую часть. Внезапно утратив вес, он завалился на правый бок. Тяжело рухнув на металлический пол, он почувствовал, что рядом с ним упало еще несколько тел, и как-то отстраненно подумал, что, вероятно, оказался в автомобиле. Фургон, добавил он про себя, чувствуя, как его вновь охватывает оцепенение. Металлический пол накренился — в фургон вскарабкались несколько человек. Дверью раз-другой хлопнули, и лишь после этого щелкнул замок. Машина тронулась с места.
4
— Вы обыскали их?! — рявкнул грубый голос.
— Еще в доме.
— Обыщите еще раз.
— Но мы забрали у них все оружие.
— Я сказал: обыщите еще раз. Мне не нужны новые неожиданности.
Все еще ничего не понимающий Декер снова почувствовал прикосновение чьих-то рук. Они шарили по нему, перекатывали его, давили, щупали. Его поврежденное гранатами зрение начало понемногу восстанавливаться. А уши продолжали мучительно болеть; в них так звенело, что голоса, которые он слышал, казалось, доносились откуда-то очень издалека.
— Этот чистый, — доложил другой грубый голос.
— И остальные тоже.
— Ладно, — отозвался первый голос. Он звучал хрипло, как будто у него в горле перекатывался гравий. — Тогда самое время поболтать. Эй.
Фургон слегка накренился, по-видимому, поворачивая за угол. Мотор взревел громче. Декеру показалось, что скорость увеличилась.
— Эй, — повторил хриплый голос.
Декер почувствовал движение рядом с ним.
— Правильно. Ты. Я говорю с тобой.
Декер плотно зажмурился, а потом открыл глаза и несколько раз моргнул. Действительно, зрение начало восстанавливаться. Яркое пятно, кроме которого он некоторое время не видел ничего, распалось на много — очень много — движущихся ярких пятнышек, которые, как он понял, были несущимися навстречу фарами. Это могла быть только автострада. Еще Декер увидел, что совершенно правильно догадался: он находится в фургоне. Задний отсек, в котором он лежал, не был оборудован сиденьями. Перед ним трое мужчин с пистолетами сидели на корточках в переднем конце отсека. За их спинами — водитель и еще один мужчина на пассажирском месте, тоже смотревший назад, в глубь фургона.
— Да, ты, — повторил обладатель хриплого голоса. Он сидел в середине — здоровяк с густыми темными волосами и желтоватым или даже оливковым цветом лица. Лет тридцати пяти. Обутый в дорогие ботинки, одетый в хорошо скроенные слаксы, рубашку и ветровку, сшитую на заказ; все темное. Декер заметил, что и все его спутники выглядели примерно так же.
Держа оружие в руке, хриплый наклонился вперед и толкнул кого-то, лежащего рядом с Декером. Скосив глаза, Декер увидел, что это был тот самый человек, о котором он думал как о Дэйле Хоукинсе.
— Видит Христос, к тебе обращаюсь! — прогромыхал хриплый. — Сядь. И слушай, что тебе будут говорить.
Явно не успевший прийти в себя Хоукинс с видимым усилием приподнялся и сел, опираясь на стенку фургона.
Хотя звон в ушах у Декера все еще продолжался, резь в барабанных перепонках заметно ослабела. Он отчетливо расслышал, как водитель жаловался:
— Еще один! Иисус, да здесь все водители чокнутые. Или, может быть, они, пьяные? Они думают, что это Индианаполис. Так и подрезают меня, так и подрезают. Еще чуть-чуть поближе, и этот увез бы мой бампер на память.
Мужчина, который, похоже, был здесь главным, не обращал на водителя ни малейшего внимания; он продолжал пристально разглядывать Хоукинса, который находился слева от Декера. Справа от Декера пошевелился и медленно сел Хэл.
— Вот то-то и оно, — многозначительно произнес хриплый. — Мы знаем, что Декер понятия не имеет, где находится женщина. Иначе он не суетился бы, пытаясь отыскать ее. Но он должен был считать, что ты знаешь, куда она делась. — Говоривший резко ткнул пальцем в сторону Хоукинса. — Иначе он не поперся бы из Санта-Фе в Альбукерке, чтобы ворваться к тебе в дом и допросить тебя, когда ты придешь домой.
Декер ощущал заторможенность и внутреннюю опустошенность, которыми у него всегда сопровождался выброс адреналина. Все произошло чрезвычайно быстро, но, несмотря на головокружение и тошноту, проявившиеся, когда ни борьба, ни бегство оказались невозможными, Декер изо всех сил пытался сохранить присутствие духа и заметить максимум подробностей того, что творилось рядом с ним.
Он не переставал изумляться темным глазам мужчин, резким чертам и почти оливковому цвету их лиц. Итальянцы, решил он. Группа состояла из итальянцев.
Точно так же, как вчера вечером. Рим. Все возвращается к тому, что случилось в Риме, думал он, ощущая усиливавшийся холодок в груди. Но каким образом?
— Я хочу максимально упростить все для тебя, — продолжал между тем главарь. — Скажи мне все то, что Декер хотел узнать от тебя.
Водитель фургона, громко выругавшись, резко крутанул баранку: нос его машины подрезал очередной лихач.
— Где Диана Сколари? — спросил главарь.
В первый момент Декер был абсолютно уверен, что его подвели травмированные барабанные перепонки, исказившие звучание слов. Бет Двайер. Конечно, это о ней должен был спрашивать бандит. Где Бет Двайер? Но движение губ говорившего совершенно не соответствовало имени Бет. Диана Сколари. Он произнес именно это имя. Но кто такая, гори оно все в аду, Диана Сколари?
— Я не знаю, — ответил Хоукинс. Его кожа сделалась серой от страха, а речь звучала невнятно, будто во рту все пересохло. — Я понятия не имею, где она.
Главарь налетчиков разочарованно покачал головой.
— Я же сказал тебе, что хотел для тебя все упростить. Я задал тебе вопрос. Предполагая, что ты дашь мне тот ответ, который мне нужен. Никаких уверток, никаких недомолвок.
С этими словами он взял монтировку и обрушил ее на голень Хоукинса.
Хоукинс громко вскрикнул и схватился за ногу.
— И если бы ты сделал то, что от тебя требуется, то не было бы никакой боли, — продолжил главарь как ни в чем не бывало. — Но ты не хочешь сотрудничать. Неужели ты искренне рассчитываешь, будто я поверю, что маршал США, — он помахал значком Хоукинса, — которому поручено присматривать за тем, как Диана Сколари устроится в Санта-Фе, может не знать, куда она сорвалась? — Он снова взмахнул монтировкой, но на сей раз ударил по полу рядом со второй ногой Хоукинса. Железо загремело, Хоукинс содрогнулся всем телом. — Ты что, за дурака меня держишь?
Хоукинс говорил с трудом, как будто был сильно простужен, но все же он не желал сдаваться:
— Но я же не один работал с нею. У нас была команда. Мы работали попеременно, чтобы никто слишком не засвечивался. Я не видел ее с первого числа.
Хриплый снова обрушил монтировку на пол.
— Но ты знал, что она сбежит сегодня.
— Да. — Хоукинс с трудом сглотнул.
БАХ! Монтировка в очередной раз громыхнула об пол.
— А это значит, что у тебя была связь с остальной частью команды. Ты что же, надеешься, что я поверю, будто тебе не сказали, где твои дружки ее прячут?
— Такая информация сообщается только в случае необходимости. Мне сказали, что это мне знать необязательно. — Голос Хоукинса звучал скрипуче и вызывал у Декера ассоциацию с наждачной бумагой.
— О, неужели они тебе действительно ничего не сказали? Что ж, очень плохо для тебя, потому что, если ты ничего не знаешь, то ты бесполезен и я вполне могу тебя убить. — Он указал пистолетом на Хэла. — Кто такой Декер я знаю. Ну, а ты кто такой?
— Никто.
— Тогда в тебе и толку никакого нет. — Оружие хриплого было снабжено глушителем. Пистолет слегка дернулся и издал звук, напоминавший хлопок ладонью по подушке.
Хэл упал навзничь и застыл.
Сердце Декера на мгновение замерло.
В фургоне внезапно наступила тишина, на фоне которой еще заметнее стал рев машин снаружи. Водитель снова вильнул, уклоняясь от столкновения с автомобилем, который, не подавая сигнала, перестроился из другого ряда.
— Ну, сопляки! Я глазам своим не верю. Они что, считают, что здесь гонки на выживание? Совсем мозги набекрень!
Здоровяк, все так же не обращая никакого внимания на монолог водителя, снова сосредоточился на Хоукинсе.
— Ну что, теперь я могу рассчитывать на твое внимание? От одного мы избавились. Затем пойдет Декер. А после него, как по-твоему, чья очередь наступит?
— Вы все равно убьете меня, — ответил Хоукинс. — Так зачем мне что-нибудь говорить вам?
— Эй, если ты будешь сотрудничать и принесешь нам пользу, мы просто свяжем тебя и уложим где-нибудь в тенечке. Нам нужно, чтобы ты не раскрывал пасть только до понедельника. Потом это уже будет неважно.
— Откуда я знаю, что могу вам верить?
— А ты посмотри на это лицо. Разве оно может лгать?
— А что произойдет в понедельник? — спросил Декер. Он хорошо помнил, что Бет собиралась лететь на восток в воскресенье.
— А тебя просили встревать?! — рявкнул хриплый.
Декер помотал головой.
— К тебе у меня особый счет, — сказал бандит. — Если бы не ты, мы разделались бы с сучонкой еще прошлой ночью. И давно уже вернулись бы в Джерси. И босс не отправил бы нас за ней снова. Нам не пришлось бы тратить субботнюю ночь на то, чтобы кататься вокруг этого проклятого Альбукерке в компании с вами.
От упоминания Нью-Джерси боль в желудке Декера сразу усилилась. Ему было абсолютно ясно, что бандит не стал бы говорить о каких бы то ни было подробностях своей жизни, если бы, несмотря на свое обещание, не имел твердого намерения убить оставшихся пленников.
А хриплый снова занялся Хоукинсом.
— Похоже, что ты до сих пор не врубился в ситуацию, — сказал он, приставив дуло пистолета ко лбу пожилого маршала. — Наверно, ты не понимаешь, что мой босс сделает со мной, если я не сумею решить его проблему.
— Прошу вас, — умоляющим тоном отозвался Хоукинс. — Послушайте меня. Я просто не знаю, что вам сказать. В конце августа меня перевели в Альбукерке из Филадельфии. Работа с Дианой Сколари была моим первым заданием в этих местах. Ею уже занимались другие маршалы. Они знали детали. А меня пристегнули лишь для подстраховки.
Декер сразу же решил, что, возможно, у него есть способ отсрочить неизбежный расстрел.
— Я ее знаю лучше, чем Хоукинс.
Бандит резко повернул дуло пистолета к лицу Декера.
— Я ведь уже предупреждал тебя, чтобы ты не совался, так ведь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Извиваясь всем телом, надеясь найти укрытие в темноте гостиной, Декер крикнул мужчине, которого все еще называл про себя Дэйлом Хоукинсом:
— Кто в нас стреляет? Скажите им, чтобы прекратили огонь!
Но Хоукинс ответил ему взглядом, полным самого искреннего недоумения.
Декер слышал злые голоса за дверью черного хода. Потом он услышал, как разбилось стекло на фасаде. Но едва он успел повернуться и прицелиться в ту сторону, как несколько мощных взрывов чуть не разорвали ему барабанные перепонки. Один, два, три, четыре. Почти теряя сознание, Декер отчаянно вскинул руки к ушам и попытался при этом закрыть и глаза, потому что грохот сопровождали ярчайшие, ослепительные вспышки, от которых сразу заболели глаза и голова.
Неспособный сдержать непроизвольно вырвавшийся стон, не в силах противостоять инстинктивной реакции своей нервной системы на такой резкий и сильный приступ боли, он растянулся на полу, полностью выведенный из строя взрывами светозвуковых шоковых гранат, которые применялись для того, чтобы на некоторое время парализовать противника и лишить его способности обороняться. Даже несмотря на полнейший хаос в мыслях, Декер смог сообразить, что случилось, — ему самому приходилось не раз использовать такие гранаты.
Но понимание не помогло ему преодолеть кратковременный приступ паники. Прежде, чем он сумел пересилить боль и вернуть себе присутствие духа, оружие выбили у него из руки. Все еще глухого и слепого, его схватили и вздернули на ноги. Его вытолкнули за дверь. Снаружи он упал на тротуар, но его снова поставили на ноги. Чьи-то грубые руки столкнули его с тротуара на проезжую часть. Внезапно утратив вес, он завалился на правый бок. Тяжело рухнув на металлический пол, он почувствовал, что рядом с ним упало еще несколько тел, и как-то отстраненно подумал, что, вероятно, оказался в автомобиле. Фургон, добавил он про себя, чувствуя, как его вновь охватывает оцепенение. Металлический пол накренился — в фургон вскарабкались несколько человек. Дверью раз-другой хлопнули, и лишь после этого щелкнул замок. Машина тронулась с места.
4
— Вы обыскали их?! — рявкнул грубый голос.
— Еще в доме.
— Обыщите еще раз.
— Но мы забрали у них все оружие.
— Я сказал: обыщите еще раз. Мне не нужны новые неожиданности.
Все еще ничего не понимающий Декер снова почувствовал прикосновение чьих-то рук. Они шарили по нему, перекатывали его, давили, щупали. Его поврежденное гранатами зрение начало понемногу восстанавливаться. А уши продолжали мучительно болеть; в них так звенело, что голоса, которые он слышал, казалось, доносились откуда-то очень издалека.
— Этот чистый, — доложил другой грубый голос.
— И остальные тоже.
— Ладно, — отозвался первый голос. Он звучал хрипло, как будто у него в горле перекатывался гравий. — Тогда самое время поболтать. Эй.
Фургон слегка накренился, по-видимому, поворачивая за угол. Мотор взревел громче. Декеру показалось, что скорость увеличилась.
— Эй, — повторил хриплый голос.
Декер почувствовал движение рядом с ним.
— Правильно. Ты. Я говорю с тобой.
Декер плотно зажмурился, а потом открыл глаза и несколько раз моргнул. Действительно, зрение начало восстанавливаться. Яркое пятно, кроме которого он некоторое время не видел ничего, распалось на много — очень много — движущихся ярких пятнышек, которые, как он понял, были несущимися навстречу фарами. Это могла быть только автострада. Еще Декер увидел, что совершенно правильно догадался: он находится в фургоне. Задний отсек, в котором он лежал, не был оборудован сиденьями. Перед ним трое мужчин с пистолетами сидели на корточках в переднем конце отсека. За их спинами — водитель и еще один мужчина на пассажирском месте, тоже смотревший назад, в глубь фургона.
— Да, ты, — повторил обладатель хриплого голоса. Он сидел в середине — здоровяк с густыми темными волосами и желтоватым или даже оливковым цветом лица. Лет тридцати пяти. Обутый в дорогие ботинки, одетый в хорошо скроенные слаксы, рубашку и ветровку, сшитую на заказ; все темное. Декер заметил, что и все его спутники выглядели примерно так же.
Держа оружие в руке, хриплый наклонился вперед и толкнул кого-то, лежащего рядом с Декером. Скосив глаза, Декер увидел, что это был тот самый человек, о котором он думал как о Дэйле Хоукинсе.
— Видит Христос, к тебе обращаюсь! — прогромыхал хриплый. — Сядь. И слушай, что тебе будут говорить.
Явно не успевший прийти в себя Хоукинс с видимым усилием приподнялся и сел, опираясь на стенку фургона.
Хотя звон в ушах у Декера все еще продолжался, резь в барабанных перепонках заметно ослабела. Он отчетливо расслышал, как водитель жаловался:
— Еще один! Иисус, да здесь все водители чокнутые. Или, может быть, они, пьяные? Они думают, что это Индианаполис. Так и подрезают меня, так и подрезают. Еще чуть-чуть поближе, и этот увез бы мой бампер на память.
Мужчина, который, похоже, был здесь главным, не обращал на водителя ни малейшего внимания; он продолжал пристально разглядывать Хоукинса, который находился слева от Декера. Справа от Декера пошевелился и медленно сел Хэл.
— Вот то-то и оно, — многозначительно произнес хриплый. — Мы знаем, что Декер понятия не имеет, где находится женщина. Иначе он не суетился бы, пытаясь отыскать ее. Но он должен был считать, что ты знаешь, куда она делась. — Говоривший резко ткнул пальцем в сторону Хоукинса. — Иначе он не поперся бы из Санта-Фе в Альбукерке, чтобы ворваться к тебе в дом и допросить тебя, когда ты придешь домой.
Декер ощущал заторможенность и внутреннюю опустошенность, которыми у него всегда сопровождался выброс адреналина. Все произошло чрезвычайно быстро, но, несмотря на головокружение и тошноту, проявившиеся, когда ни борьба, ни бегство оказались невозможными, Декер изо всех сил пытался сохранить присутствие духа и заметить максимум подробностей того, что творилось рядом с ним.
Он не переставал изумляться темным глазам мужчин, резким чертам и почти оливковому цвету их лиц. Итальянцы, решил он. Группа состояла из итальянцев.
Точно так же, как вчера вечером. Рим. Все возвращается к тому, что случилось в Риме, думал он, ощущая усиливавшийся холодок в груди. Но каким образом?
— Я хочу максимально упростить все для тебя, — продолжал между тем главарь. — Скажи мне все то, что Декер хотел узнать от тебя.
Водитель фургона, громко выругавшись, резко крутанул баранку: нос его машины подрезал очередной лихач.
— Где Диана Сколари? — спросил главарь.
В первый момент Декер был абсолютно уверен, что его подвели травмированные барабанные перепонки, исказившие звучание слов. Бет Двайер. Конечно, это о ней должен был спрашивать бандит. Где Бет Двайер? Но движение губ говорившего совершенно не соответствовало имени Бет. Диана Сколари. Он произнес именно это имя. Но кто такая, гори оно все в аду, Диана Сколари?
— Я не знаю, — ответил Хоукинс. Его кожа сделалась серой от страха, а речь звучала невнятно, будто во рту все пересохло. — Я понятия не имею, где она.
Главарь налетчиков разочарованно покачал головой.
— Я же сказал тебе, что хотел для тебя все упростить. Я задал тебе вопрос. Предполагая, что ты дашь мне тот ответ, который мне нужен. Никаких уверток, никаких недомолвок.
С этими словами он взял монтировку и обрушил ее на голень Хоукинса.
Хоукинс громко вскрикнул и схватился за ногу.
— И если бы ты сделал то, что от тебя требуется, то не было бы никакой боли, — продолжил главарь как ни в чем не бывало. — Но ты не хочешь сотрудничать. Неужели ты искренне рассчитываешь, будто я поверю, что маршал США, — он помахал значком Хоукинса, — которому поручено присматривать за тем, как Диана Сколари устроится в Санта-Фе, может не знать, куда она сорвалась? — Он снова взмахнул монтировкой, но на сей раз ударил по полу рядом со второй ногой Хоукинса. Железо загремело, Хоукинс содрогнулся всем телом. — Ты что, за дурака меня держишь?
Хоукинс говорил с трудом, как будто был сильно простужен, но все же он не желал сдаваться:
— Но я же не один работал с нею. У нас была команда. Мы работали попеременно, чтобы никто слишком не засвечивался. Я не видел ее с первого числа.
Хриплый снова обрушил монтировку на пол.
— Но ты знал, что она сбежит сегодня.
— Да. — Хоукинс с трудом сглотнул.
БАХ! Монтировка в очередной раз громыхнула об пол.
— А это значит, что у тебя была связь с остальной частью команды. Ты что же, надеешься, что я поверю, будто тебе не сказали, где твои дружки ее прячут?
— Такая информация сообщается только в случае необходимости. Мне сказали, что это мне знать необязательно. — Голос Хоукинса звучал скрипуче и вызывал у Декера ассоциацию с наждачной бумагой.
— О, неужели они тебе действительно ничего не сказали? Что ж, очень плохо для тебя, потому что, если ты ничего не знаешь, то ты бесполезен и я вполне могу тебя убить. — Он указал пистолетом на Хэла. — Кто такой Декер я знаю. Ну, а ты кто такой?
— Никто.
— Тогда в тебе и толку никакого нет. — Оружие хриплого было снабжено глушителем. Пистолет слегка дернулся и издал звук, напоминавший хлопок ладонью по подушке.
Хэл упал навзничь и застыл.
Сердце Декера на мгновение замерло.
В фургоне внезапно наступила тишина, на фоне которой еще заметнее стал рев машин снаружи. Водитель снова вильнул, уклоняясь от столкновения с автомобилем, который, не подавая сигнала, перестроился из другого ряда.
— Ну, сопляки! Я глазам своим не верю. Они что, считают, что здесь гонки на выживание? Совсем мозги набекрень!
Здоровяк, все так же не обращая никакого внимания на монолог водителя, снова сосредоточился на Хоукинсе.
— Ну что, теперь я могу рассчитывать на твое внимание? От одного мы избавились. Затем пойдет Декер. А после него, как по-твоему, чья очередь наступит?
— Вы все равно убьете меня, — ответил Хоукинс. — Так зачем мне что-нибудь говорить вам?
— Эй, если ты будешь сотрудничать и принесешь нам пользу, мы просто свяжем тебя и уложим где-нибудь в тенечке. Нам нужно, чтобы ты не раскрывал пасть только до понедельника. Потом это уже будет неважно.
— Откуда я знаю, что могу вам верить?
— А ты посмотри на это лицо. Разве оно может лгать?
— А что произойдет в понедельник? — спросил Декер. Он хорошо помнил, что Бет собиралась лететь на восток в воскресенье.
— А тебя просили встревать?! — рявкнул хриплый.
Декер помотал головой.
— К тебе у меня особый счет, — сказал бандит. — Если бы не ты, мы разделались бы с сучонкой еще прошлой ночью. И давно уже вернулись бы в Джерси. И босс не отправил бы нас за ней снова. Нам не пришлось бы тратить субботнюю ночь на то, чтобы кататься вокруг этого проклятого Альбукерке в компании с вами.
От упоминания Нью-Джерси боль в желудке Декера сразу усилилась. Ему было абсолютно ясно, что бандит не стал бы говорить о каких бы то ни было подробностях своей жизни, если бы, несмотря на свое обещание, не имел твердого намерения убить оставшихся пленников.
А хриплый снова занялся Хоукинсом.
— Похоже, что ты до сих пор не врубился в ситуацию, — сказал он, приставив дуло пистолета ко лбу пожилого маршала. — Наверно, ты не понимаешь, что мой босс сделает со мной, если я не сумею решить его проблему.
— Прошу вас, — умоляющим тоном отозвался Хоукинс. — Послушайте меня. Я просто не знаю, что вам сказать. В конце августа меня перевели в Альбукерке из Филадельфии. Работа с Дианой Сколари была моим первым заданием в этих местах. Ею уже занимались другие маршалы. Они знали детали. А меня пристегнули лишь для подстраховки.
Декер сразу же решил, что, возможно, у него есть способ отсрочить неизбежный расстрел.
— Я ее знаю лучше, чем Хоукинс.
Бандит резко повернул дуло пистолета к лицу Декера.
— Я ведь уже предупреждал тебя, чтобы ты не совался, так ведь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71