Возле моего дома. У мальчика Димы дома. А здесь... Как у родной мамы, — сказал я.
Тамара с опаской вылезла из машины и поднялась по обшарпанным ступеням. Угрюмые завсегдатаи этого заведения с сомнением посмотрели на нее, а она с сомнением посмотрела на них.
— Может, не надо? — шепотом спросила она, но я подтолкнул ее в спину, и Тамара очутилась у стопки пластмассовых подносов. — Боже мой... Я и не думала, что когда-нибудь снова опущусь до такого.
— Это называется хождение в народ, — пояснил я.
Мы взяли по порции пельменей и — по моему настоянию — две стопки водки. Увидев на нашем столе два белых пластиковых стаканчика, завсегдатаи приняли нас за своих и перестали обращать на нас внимание. Только Тамара изредка дергалась с непривычки, когда один завсегдатай громко и витиевато посылал другого завсегдатая.
— За мальчика Диму, — сказала Тамара, берясь за стакан. — Пусть земля ему будет пухом.
Мы выпили за мальчика Диму, который ушел от всех своих проблем очень простым способом. Нам же со своими проблемами предстояло мучиться дальше.
— Как там со стрессом? — спросил я Тамару, которая в это время меланхолично дожевывала последний пельмень.
— Все в порядке, — ответила она устало. — Можем продолжать искать неприятности себе на голову. Что у нас теперь на очереди?
— На очереди просмотр содержимого дискеты, — напомнил я. — Кажется, тут никаких неприятностей не намечается. Разве что у Юли есть третья связка ключей, и она сейчас привела в офис очередного налоговика.
— Ну нет, это вряд ли, — сказала Тамара. — А даже если и привела — плевать. Нам же нужен только компьютер. Диван мы оставим им в полное распоряжение. — Ее голос был утомленным и негромким, я даже испугался тому, что случилось с этой женщиной за последние дни. В прошлую пятницу она была совсем другая, в понедельник она даже не обратила на меня внимания. Во вторник она обращалась со мной как с мальчиком на побегушках, а сегодня была суббота, мы стояли в дешевой пельменной, только что употребив на двоих двести граммов теплой водки. Вероятно, это и называется деградация.
— Устала как собака, — будто читая мои мысли, пробормотала Тамара. — Не физически, а в смысле нервов. Как все в понедельник пошло кувырком, так и идет...
— Прямо как у меня, — сказал я. — Но мы с этим безобразием покончим.
— Обещаешь? — жалобным голосом спросила Тамара.
— Обещаю, — сказал я. — Если меня не прирежут раньше.
— Это будет полное свинство с твоей стороны. Хватит с меня и Джорджика, который дал себя убить.
Мы помолчали, не глядя друг на друга, потому что и в ее, и в моих словах, и в ее, и в моих движениях сквозило одно и то же — усталость. Мы не могли дать друг другу ничего, кроме этой самой усталости.
— Ну, поехали в офис, — предложил я, с трудом преодолевая апатию. — Надо же просмотреть дискету.
— Надо, — кивнула Тамара, но было понятно по ее лицу, что нет ничего более противного для нее, чем идея тащиться куда-то и что-то там просматривать. Я взял ее под руку и повел к машине. Она не сопротивлялась.
8
Было начало восьмого, когда мы подъехали к офису «Талер Инкорпорейтед». У меня уже выработалось нечто вроде ностальгии при виде этого здания — вспоминались старые добрые времена, когда в кресле с резными подлокотниками восседал самоуверенный мужчина в белом костюме, говорил понятные вещи и обещал всякие блага... В те времена я выходил из этого здания, окрыленный надеждой, воодушевленный своим успехом в конкурсе на должность охранника солидного бизнесмена Джорджадзе... В те времена Тамара входила сюда походкой королевы, веря в своего безупречного короля.
Те времена ушли, ушли безвозвратно. И мы двое были словно два осколка от некогда целой сверкающей картины. Выглядели мы неважно.
Тамара вылезла из машины и осмотрела окна офиса — темные, молчаливые, словно мертвые.
— Мрачновато тут теперь, — проговорила она. — И как ты тут ночуешь?
— Запираюсь на все замки, закрываюсь пледом с головой и сплю, — сказал я. — А вообще, ничего особенно мрачного тут нет. Здесь же никого не убивали...
— Здесь просто работали люди, которых потом убили, — невесело констатировала Тамара. — Почти одно и то же.
Я открыл дверь офиса и пропустил ее вперед. Она на ходу щелкнула выключателем, но коридор остался темным.
— Лампочка перегорела, — предположила Тамара, но дальше не пошла, предоставив мне почетное право продвижения в недра «Талер Инкорпорейтед».
— Темно и страшно? — хохотнул я, двигаясь вдоль стены. — Где тут другой выключатель?
Вдруг свет ярко вспыхнул перед моими глазами, я ошарашенно захлопал ресницами, но это было совсем не то, что мне надо было делать, совсем не то.
А потом было уже поздно что-либо делать. Да, так оно и бывает, когда имеешь дело с профессионалами: ты хлоп-хлоп глазами, а тебя уже оформили по полной программе.
Перед Тамарой нехорошо получилось. Я ведь только что пообещал ей решение всех проблем. И пообещал, что меня не убьют, пока я не решу ее проблемы.
Нехорошо получилось.

Глава 6
Ветер с моря дул
1
...никак не ожидал он такого вот конца. Ца-ца-ца. Это прямо в точности про меня. Нет, ну я полагал, что будет внезапно и не по-людски, но чтобы вот так — резко и в лоб, — мне не думалось.
Да еще и обстановочка. Выглядело все это как посиделки в окраинной избе забытой богом деревеньки. Верхний свет включился лишь на пару секунд, во время которых мне врезали по затылку, а потом вырубился снова. Так что в офисе было темно, и лишь лежащий на полу ручной фонарик выполнял роль одинокой лучины. Невеселую атмосферу дополнял задушевный бас, негромко и фальшиво выводивший:
— Ветер с моря ду-у-ул, ветер с моря ду-у-ул...
Исполнитель этой чудной песни сидел за столом, некогда принадлежавшим Юле, и намазывал ломоть белого хлеба шоколадной пастой «Нутелла». Рядом стоял здоровый китайский термос, из его горлышка поднимался пар. Товарищ основательно подготовился к мероприятию.
— Ветер с моря ду-у-ул...
— Я уже не могу это слушать, — взмолилась Тамара. — Давайте что-нибудь другое!
— А ты не в кабаке, милая, — басом ответил мужчина из-за стола. — Тут заказы не принимаются. Что пою, то и будешь слушать.
— Издевательство, — простонала Тамара. Я хотел ей поддакнуть, но не мог — рот мне предусмотрительно залепили скотчем, чтобы я не только поддакивать не мог, а и вообще звука не мог издать. А Тамара закосила. Я и представить не мог, что она такая хитрая. А вот поди ты...
Свет зажегся на пару секунд, за которые я только и успел, что зажмурить глаза. Ну, еще легкий шум сзади успел услышать. А потом был очень большой шум в моей голове, потому что по ней основательно шандарахнули чем-то твердым и тяжелым. Предположительно, рукоятью пистолета.
Мне срочно понадобилось присесть на пол, тем более что кто-то басовито шептал мне в ухо:
— Вниз! На пол! Быстро! Руки за спину!
На пол я прилег с удовольствием, поскольку налившаяся тяжестью голова неудержимо тянула меня в том направлении. А про руки я не понял — на хрена они ему сдались? Но спорить не было желания, и я заложил руки за спину, а этот басовитый мигом надел на них наручники. Шустрый парень оказался. Тамару он тоже оформил таким же макаром. Она там попыталась что-то пискнуть, но басовитый ей чуток врезал, даже не пистолетом, по-моему, а так, ножкой. После этого все писки прекратились.
— Десять секунд, полет нормальный, — удовлетворенно буркнул бас, управившись с Тамарой. Потом взял меня за сцепленные руки и поволок по полу, пока не дотащил до стены. А там бросил. То же самое он проделал с Тамарой. Поскольку по голове ее не били, а стало быть, соображала она быстрее меня, Тамара перевернулась и села, прислонившись к стене. Я медлил, поэтому меня лично усадил товарищ с низким голосом. Шмякнул меня спиной о стену, сходил куда-то в темноту и вернулся с кольцом широкого скотча. Я тупо посмотрел на все это, а затем мне заклеили рот. И вот примерно в этот момент до меня дошло, что все это неспроста. Что возможно и даже очень вероятно, что нас собираются замочить. Я заметил на секретарском столе термос и какие-то свертки, после чего картина прояснилась окончательно: этот козел сейчас поест, а потом нас замочит. Я даже слегка обрадовался этой наступившей ясности и хотел поделиться этим с Тамарой, но что-то мне мешало. Скотч.
— Ох... — каким-то неестественно напряженным голосом вдруг произнесла Тамара. — Меня, кажется, сейчас стошнит...
— Чего? — недоверчиво спросил бас.
— Стошнит меня сейчас, вот чего!
— Ну и что?
— Ты же мне собираешься рот заклеивать? Так я же задохнусь! Прямо своей блевотиной и задохнусь! — и Тамара натужно захрипела, будто и вправду собиралась устроить какую-нибудь пакость.
Бас на всякий случай отскочил от Тамары, подумал и махнул на нее рукой.
— Сиди так, но если пикнешь!
— Не пикну! — пообещала Тамара и торжествующе посмотрела на меня. А мне было плевать на ее взгляды. Ей бы вот так врезали по черепу, так тоже было бы не до взглядов.
Тем временем Тамара демонстрировала то, ради чего она боролась за свободу слова. Она пыталась установить с басом контакт.
— Вам же не нужно, чтобы я задохнулась, — говорила Тамара. — Вам же, наверное, по-другому все нужно сделать...
— Мне, в принципе, адекватно, — признался бас. — Мне заказали мужика и бабу, которые тут будут ошиваться. А как их кончать конкретно, не сказали, так что можно тебе и задохнуться...
— Э... — растерянно сказала Тамара.
— ...но попозже. Сначала заказчик приедет, посмотрит, тех ли я взял. Может, поговорить с вами захочет. Вот так. — Бас уселся за стол и стал разворачивать свертки, раскладывая на газете хлеб, колбасу и вареные яйца.
— Проголодались, — с сочувствием сказала Тамара.
— А то! — подтвердил бас. — Я же вас тут уже сутки поджидаю. Где вас черти носили?
— Так получилось, — виновато улыбнулась Тамара. — Все дела, знаете ли...
— Знаю, — кивнул бас. — У меня вот тоже дела. Деловой я человек... — И тут он снова затянул это страшное: — Ветер с моря ду-у-ул...
Тамара, к моему ужасу, попыталась подпевать, но все-таки страх оказался сильнее, и на третьей строчке у нее запершило в горле. Бас исполнил песню в гордом одиночестве. Аплодисментов не было.
2
Постепенно боль в моей травмированной голове проходила, и я стал соображать. Не очень быстро, но все-таки. Я сообразил: так, это киллер. Его отправили сделать то, что провалили хмырь и те ребята на джипе. Наверное, это их лучший специалист. Вон как колбасу уминает, скотина... Нуда ладно, черт с ней, с колбасой. О деле — он пришел нас убивать. А почему нас хотят убить? Потому что им нужна дискета Джорджика. А дискета-то у меня в кармане! И если сейчас отдать дискету, то исчезнет причина пускать нас в расход!
Вот тут-то я полностью ощутил, что значит выражение: «Все понимает, а сказать не может». Обычно такое говорят про собак, так вот — положение у меня было что ни на есть собачье.
Я мычал, вращал глазами, ерзал, вертел головой, но эти двое — киллер и Тамара — меня игнорировали. Наверное, думали, это из-за моего плохого настроения.
Тогда я стал изъясняться намеками — придвинулся к Тамаре и стал слегка толкать ее частью своего тела, где находилась дискета. А она была в кармане штанов.
— Ты чего в меня своей задницей тычешься? — нервно отреагировала Тамара. — Отвяжись, а? И так тошно...
Она меня так и не поняла. А басу было не до того — он закончил прием пищи, вытер губы и взялся за телефон.
— Але, — сказал он, набрав номер. — Але, это я. Наконец-то дозвонился. Ну так все. Готово. Обоих взял. Сидят у меня тут, можно прямо сейчас кончить. Ну, лады...
Я ощутил нервную дрожь Тамары. Бас повесил трубку.
— Просили подождать, — важно сообщил он, и Тамара облегченно вздохнула. — Сейчас подъедет заказчик и разберется с вами. Ему какие-то вопросы нужно с вами решить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53