Толстяк удалился, шумно дыша и отфыркиваясь, как морж. Маркиз тихонько приоткрыл дверцу. Так и есть, эта идиотка сидела перед зеркалом и накладывала грим. Напудренного паричка на ней уже не было, темные волосы затянуты гладко, чтобы не мешали.
Маркиз одним прыжком подобрался к ней сзади и схватил за плечи.
- Ax! - вскрикнула Лола, то есть теперь это была не Лола, а Ольга.
Она глядела на него в испуге, грудь, едва прикрытая шелковым кимоно, бурно вздымалась. Такая эффектная женщина, многообещающая молодая актриса...
- Как ты меня напугал! - Ольга взмахнула ресницами и прижала руку к сердцу.
- Еще в обморок упади! - фыркнул Маркиз. - Тоже мне - артистка погорелого театра!
- Я думала, ты уже в бегах, - спокойно сказала Ольга и отвернулась.
- Ты соображаешь, что делаешь? - прошипел Маркиз, оглянувшись на дверь. - Тебя ищут, а ты.., выставляешься на всеобщее обозрение!
- Не преувеличивай, - усмехнулась Ольга, - театр маленький, зрителей человек пятьдесят всего. Я же сказала, что не могу с тобой поехать.
- По-моему, ты так и не поняла, чем рискуешь, - взяв себя в руки, начал Леонид, - девочка, это уже не шутки, это очень серьезно.
- Я все понимаю, - перебила его Ольга, - но уехать не могу. Уйти из театра в начале сезона! И это теперь, когда наконец у меня появились две главные роли!
- Да зачем тебе все это надо? - Маркиз махнул рукой. - Театр этот задрипанный...
- А затем, что, в отличие от тебя, я занималась мошенничеством и воровством вовсе не из любви к искусству, - вспыхнула Ольга. - Просто деньги очень нужны. Ты представляешь, сколько мы тут, в театре, зарабатываем? Мне пришлось бы покупать одежду на барахолке да еще спать с этим жирным козлом-режиссером. А так все думают, что у меня богатый спонсор, я чувствую себя независимой, режиссер заискивает - денег просит у мифического спонсора, а поскольку моего любовника никто не видел, то и отбить никто не пытается... Очень удобно.
- А я, по-твоему, взял колье у Зарудного из чистого интереса? разозлился Маркиз. - Приключений мне, видите ли, мало было на собственную голову... Нет, милая, интерес тут ни при чем, это работа!
- А моя работа - здесь! - отрезала Ольга и отвернулась к зеркалу.
- Ты, как выражался мой дедушка, хочешь и на елку влезть, и задницу не уколоть! - рассердился Маркиз. - Так не бывает.
- Послушай, - снова повернулась к нему Ольга, - это не обсуждается. Расстанемся по-хорошему, мне скоро на выход. Да и ты зря тратишь время.
- Разумеется, - буркнул Маркиз, - ты не маленькая, знаешь, что делаешь.
- Оленька, - донеслось из коридора, - на выход!
Маркиз встал и вышел, не обернувшись.
Часом раньше в квартире старого скупщика раздался звонок мобильного телефона.
Кузьмич, услышав, отчего-то заторопился, пробежал коридор и чертыхнулся, наступив в темноте на какого-то кота. Кот зашипел, блеснул зелеными глазами и пропал в дебрях квартиры.
У себя в кабинете Кузьмич долго искал затерявшийся в грудах вещей мобильник, но тот звонил и звонил. Кузьмин наконец отыскал телефон под персидским ковриком семнадцатого века, который принес ему недавно вор по кличке Сверчок, ограбивший квартиру вдовы профессора-востоковеда.
- Хм, - раздалось на том конце линии, и Кузьмич сразу же понял, кто с ним сейчас будет разговаривать.
Ноги его подкосились, в горле отчего-то пересохло, он присел на стул и приготовился к неприятному разговору. Звонил, несомненно, Зарудный.
- Я недоволен, - начал он без всякого предисловия, - вы гарантировали, что с вашим человеком все пройдет как по маслу, что с ним не может быть никаких накладок.
- Я был уверен, - пробормотал Кузьмич, - он просто вынужден был согласиться на мое.., на ваше предложение.., ему ничего больше не оставалось.
- И тем не менее он отказался, - констатировал Зарудный. - Таким образом вы допустили утечку информации.
- И ваши люди тоже, - буркнул Кузьмич, который сообразил, что Маркизу удалось уйти живым от посланной погони.
- Да, он оказался весьма проворным.
И голова у него отлично соображает, а главное - быстро.
- Я же говорил, - осмелился вставить Кузьмич.
- Конечно, его устранение - это вопрос времени, - продолжал Зарудный спокойно, - но дело в том, что, во-первых, времени очень мало, а во-вторых, может просочиться информация об этом деле, а это недопустимо. Так что ты, Кузьмич, очень меня подвел.
В голосе Зарудного появились человеческие нотки, и от этого Кузьмич еще больше испугался.
- Отчего вообще ты остановил свой выбор на этом... Маркизе? - спросил Зарудный.
- Вы сказали, что нужен ловкий, сообразительный человек, мыслящий не совсем традиционно, - вздохнул Кузьмич. - Сами знаете, что сейчас происходит в городе. Все бандитские группировки заняты друг другом. Потому что эти.., златолицые, как их называют, в масках и с мечами, рубят ихнюю братию на капусту почем зря.
- Слышал, - усмехнулся Зарудный. - Дело доходит до абсурда. Братки сидят по домам и шепотом пересказывают друг другу леденящие подробности. Мистики в этом деле наворочено - жуткое дело! В церковь стали бегать...
- А отрубленных голов так и не нашли, - подхватил Кузьмич. - Сами посудите, можно ли к ним сейчас обратиться для серьезного дела? А Маркиз сам по себе человек, всегда один работает.., ну, берет напарников, когда нужно. И тут как раз такое совпадение случилось, что колье он взял...
Кузьмич просто физически ощутил, как на том конце линии Зарудный озверел.
- Мне не нравятся совпадения, - прорычал он.
- Что делать, - по-стариковски вздохнул Кузьмич, - уж не обессудьте, но больше никого предложить не могу.
- Значит, все-таки Маркиз... - протянул Зарудный. - Ну ладно, найдем, чем заставить... К вечеру человека за колье пришлю.
***
Надежда Николаевна проводила тетю Васю до отдела искусства Древнего Востока и оставила там. Она решила, что заслужила немного времени для спокойной прогулки по Эрмитажу. Все было на месте, все такое привычное, с детства знакомые экспонаты.
Надежда в который раз возблагодарила Бога, что ей повезло родиться в большом городе, да не где-нибудь, а в Санкт-Петербурге, где есть такой замечательный музей, как Эрмитаж. Она зашла в зал, где стояли знаменитые часы-павлин, и полюбовалась из окна на очаровательный висячий сад. На уровне второго этажа была насыпана земля и росли цветы и настоящие деревья. Из других окон была видна Нева, обычно свинцово-серая, но сегодня в ней отражалось синее осеннее небо.
Надежда постояла немного у окна, вздыхая и скучая по мужу. Отчего они никогда не ходят вместе в Эрмитаж? Ему вечно некогда, он все время работает. Конечно, сейчас жизнь такая, что без работы не проживешь, но вот она, Надежда, вроде бы и работает не так много, а времени у нее вечно не хватает. Так что надо еще спасибо тете Васе сказать, что вытащила ее, Надежду, в Эрмитаж.
Надежда вспомнила про тетю Васю, охнула и заторопилась на третий этаж, где в зале с ассирийскими экспонатами они договорились встретиться с теткой.
- Надя! - окликнула ее тетя Вася в зале испанского искусства.
Надежда с ходу пролетела ползала, притормозила у двух апостолов Эль Греко, которые укоризненно глядели на нее со стены, и обернулась.
Тетя Вася сидела на бархатном диванчике и выглядела не то чтобы присмиревшей, но какой-то тихой. Не было грозного огня в ее глазах, пенсне не сидело на носу, а тихо висело на шнурочке, и она совсем не была похожа на Станиславского. Надежда поняла, что тетка очень устала. Утомленная, очень старая женщина...
- Тетя Вася, вы как здесь? Решили свои проблемы?
- А нет никаких проблем пока, - улыбнулась тетка. - Выставка приедет через два дня, хотела я походить по Эрмитажу, вспомнить, да вот что-то утомилась...
- Может, вам плохо? - забеспокоилась Надежда.
- Пойдем-ка мы на воздух, - сказала тетя Вася, - только хорошо бы где-нибудь чайку выпить.
Они устроились тут же, в кафе на первом этаже. Тетя Вася медленно прихлебывала чай и невидяще смотрела перед собой, потом тихо заговорила:
- Я жила на Васильевском острове, преподавала в университете, писала книгу об ассирийской космогонии классического периода, казалось бы - какое отношение ассирийская космогония имеет к политике?
Но один бездарный доцент, от чьей теории я не оставила камня на камне в своей работе, написал на меня донос. Якобы я в своих исследованиях сошла с рельсов классового подхода, отклонилась от марксистских научных методов.., короче, я еще очень легко отделалась, мне дали всего пять лет. Видимо, сказалось то, что Ассирия вряд ли засылала к нам своих шпионов.
Там, на Севере, - это была такая нецелесообразная работа! Мы, четыре женщины с высшим образованием и научными степенями, заготавливали лес. Нас охранял боец, очень симпатичный молодой человек, явно деревенский. Я понимаю, это необходимо, а вдруг мы действительно враги народа? Но этому бойцу было холодно, он грелся около костра и в этом костре сжигал все то, что мы за смену успевали заготовить. Это так глупо!
Вполне можно было использовать нас на каких-то более полезных работах. Например, Востроградская, доктор технических наук, умела очень хорошо готовить. Но я отвлеклась.
Тетя Вася неодобрительно поглядела на шумящих китайцев, которые обосновались за соседними двумя столиками.
- После освобождения я отправилась на место проживания, которое назначили мне по суду...
- В ссылку? - уточнила Надежда.
- На место проживания, - твердо возразила тетя Вася, - в Нукус. Надо сказать, там собрались совершенно замечательные люди - ученые, искусствоведы. Такого Художественного музея, как в Нукусе, нет во многих крупнейших городах. А сколько там замечательных археологических древностей!
- И ассирийских? - осторожно поинтересовалась Надежда.
- И ассирийских, - не моргнув глазом, подтвердила тетя Вася. Конечно, жизнь там довольно трудная, - продолжила она, - особенно тяжело было в первые годы... Но интеллигентного человека не должны пугать мелкие бытовые неудобства вроде скорпионов в сортире...
- Вроде чего?! - в ужасе переспросила Надежда.
- Ничего особенного, - презрительно фыркнула тетя Вася, - скорпионы в сортире - совершенно обычная вещь. Сортир у меня во дворе...
- Что, и сейчас?
Тетя Вася не удостоила племянницу ответом и продолжила:
- А скорпионы - вполне обычный элемент тамошней фауны. Как и сколопендры, фаланги, тарантулы... Вот кара-курт - это похуже, его укус смертелен, а скорпион - такая мелочь.
Надежда вздрогнула, представив себе скорпиона в своем чистеньком, облицованном голубым кафелем туалете.
Словно прочтя ее мысли, тетя Вася поправила пенсне, взглянула на Надежду так, как Станиславский, должно быть, смотрел на Немировича-Данченко, когда они ссорились по вопросу о том, с чего начинается театр - с вешалки или с буфета, и провозгласила:
- Вы все здесь невероятно избалованы!
Теплый ватерклозет развращает! Привыкнув к нему, человек скатывается в болото мелкобуржуазной изнеженности! - Выпив чашку крепкого горячего чаю, она оживилась и принялась за старое.
Надежда, оставшись в этом вопросе при своем мнении, решила сменить тему:
- Тетя Вася, но вас же должны были вскоре реабилитировать... Или это называется как-то по-другому... Ну, после смерти Сталина?
- Вскоре?! - с пафосом повторила тетка. - Конечно, если пять лет - это вскоре!
Я приехала в Нукус в пятьдесят втором году, а мое дело Пересмотрели только в пятьдесят седьмом. Видимо, это дело было очень незначительное. До него долго не доходили руки.
- В пятьдесят седьмом? - переспросила Надежда. - Но почему же вы тогда не вернулись?
- Ха! - Тетка гордо закинула голову, и пенсне свалилось, закачавшись на шелковой ленточке. - Я связалась с университетом и поинтересовалась судьбой того доцента, чей донос послужил причиной моего ареста. Он был уже профессором и заведующим кафедрой. Как ты считаешь, могла я вернуться?
Я предпочла остаться в Нукусе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35