– Это?
Одежду и обувь сменил неполный графин с виски, куда добавили наркотик.
– Это?
Следующим оказался сифон с содовой водой, чье содержимое уменьшилось на пару дюймов. Его сменили перчатки с именем «Эйвори Хьюм», написанным на подкладке несмываемыми чернилами, маленький штопор, два стакана и пузырек с экстрактом мяты.
– И наконец, этот арбалет был в чемодане? – осведомился Г. М.
– Был. Он идеально в нем поместился.
– А этот кусочек пера застрял в зубцах ворота?
– Да, вы привлекли к нему мое внимание. Это тот самый кусочек.
– Угу. Итак, вечером в субботу 4 января некое лицо явилось в камеру хранения и оставило там чемодан?
– Да.
– В случае необходимости это лицо могут опознать?
– Один мой подчиненный полагает, что может, так как…
– Благодарю вас, это все.
Поколебавшись, генеральный прокурор приподнялся с места:
– Вопросов нет.
Зал шумно выдохнул. Судья Рэнкин, чье запястье казалось неутомимым, упорно продолжал записывать. Наконец он сделал паузу и поднял голову. Г. М. окинул взглядом зал.
– Милорд, у меня остался только один свидетель. Я пригласил его с целью продемонстрировать альтернативную теорию того, как убийца проник в запертую комнату и вышел из нее. Этот свидетель, – продолжал Г. М., – находится в суде с начала процесса. Единственная беда в том, что он не может говорить. Следовательно, я вынужден дать кое-какие объяснения. Если есть возражения, я могу сделать это в заключительной речи. Но так как краткое объяснение может предъявить еще одно доказательство в пользу защиты, я прошу снисхождения суда, поскольку без этого доказательства наше дело не может быть завершено.
– Мы не возражаем против предложения моего ученого друга, милорд.
Судья кивнул.
– Я вижу за солиситорским столом инспектора Моттрама, – заговорил Г. М. после долгой паузы. Инспектор резко повернул к нему массивное лицо. – Я попрошу его предъявить одно из вещественных доказательств Короны. Нам показывали стальные ставни на окнах кабинета и тяжелую дубовую дверь. Давайте снова взглянем на дверь…
Инспектор и все присутствующие здесь полицейские, безусловно, слышали о маленьком приспособлении, именуемом «окном Иуды». Его использование считается ограниченным дверями тюремных камер. Это маленькое квадратное отверстие с панелью над ним, сквозь которое надзиратель может наблюдать за заключенным незаметно для него. В этом деле оно нашло свое применение.
– Я не понимаю вас, сэр Генри, – резко сказал судья. – В двери, находящейся перед нами, нет никакого «окна Иуды».
– Есть, – возразил Г. М. – Если вы немного подумаете, милорд, то поймете, что «окно Иуды» имеется почти в каждой двери. Я имею в виду, что у любой двери должна быть ручка. У этой она есть, и, как я уже указывал некоторым людям, очень большая!
Если вы удалите из этой двери ручку, что вы обнаружите? Стальной стержень квадратного сечения, проходящий сквозь квадратное отверстие, подобное «окну Иуды». С обеих сторон к стержню посредством винтика прикреплены ручки. Если вы извлечете ручки и стержень, в двери останется отверстие размером около половины квадратного дюйма. А если вы не сознаете, насколько большим может оказаться такое отверстие и как много можно через него увидеть, мы попытаемся продемонстрировать это через минуту. Вот почему я возражал против слова «запечатанная».
Предположим, вам нужно приготовить этот простейший маленький механизм заранее. Для этого вы отвинчиваете с наружной стороны двери ручку от стержня. Обратите внимание, что в чемодане, оставленном на вокзале Пэддингтон, есть очень маленькая отвертка, поэтому я попрошу инспектора проделать это для нас… Ага! Как видите, в конце стержня остается дырочка для винта. В эту дырочку вы продеваете длинный отрезок плотной черной нитки и завязываете его узлом. Потом вы пальцем проталкиваете стержень через отверстие на внутреннюю сторону двери, то есть в комнату. На стержне остается только одна ручка – с внутренней стороны, – а к другому концу привязана ваша нитка. Когда вы хотите вернуть стержень и ручку назад, вы просто тянете нитку. Вес ручки достаточен, чтобы нитка висела абсолютно вертикально, поэтому вы без труда втягиваете квадратный стержень в квадратное отверстие – он поднимается вверх и скользит внутрь, когда его край пересекает край «окна Иуды». Как только стержень входит полностью, вы отрываете вашу нитку, надеваете наружную ручку на стержень и привинчиваете ее назад… Все необычайно просто, но дверь теперь выглядит «запечатанной».
Снова предположим, что вы подготовили механизм заранее, уже продев нитку. Кто-то находится в комнате с запертой на засов дверью. Вы начинаете работать с вашим механизмом. Человек внутри ничего не замечает, пока внезапно не видит, что ручка и стержень начинают понемногу продвигаться внутрь. Вам нужно, чтобы он это видел. Вы даже обращаетесь к нему через дверь. Ему интересно, что происходит, – он подходит к двери и наклоняется, как сделал бы любой, стараясь взглянуть на ручку вблизи. Когда он склоняется вперед – цель находится всего в трех футах от вашего глаза, и вы не можете промахнуться…
– Милорд! – воскликнул сэр Уолтер Сторм. – Мы охотно предоставили защите свободу действий, но должен протестовать против подобного аргумента…
– …вы выпускаете через «окно Иуды» вставленную в него стрелу, – закончил Г. М.
На момент воцарилась мертвая тишина. Инспектор Моттрам застыл с отверткой в руке.
– Я был вынужден произнести все это, милорд, – виновато заговорил Г. М., – дабы сделать очевидным то, что я собираюсь вам продемонстрировать. Эта дверь была в распоряжении полиции с вечера убийства. Никто не мог ничего с ней проделать – она пребывает в прежнем состоянии… Инспектор, вы отвинтили одну ручку от стержня? Отлично. Не сообщите ли вы милорду и присяжным, что продето в дырку для стержня и привязано к нему?
– Пожалуйста, говорите, – сказал судья Рэнкин. – Отсюда мне ничего не видно.
В тишине голос инспектора Моттрама звучал жутко. Едва ли я забуду, как он стоял под белым куполом Олд-Бейли, переводя взгляд с отвертки на стержень, в желтом свете, среди желтой мебели и дубовых панелей, перед рядами людей, поднявшихся с мест. Даже фигуры обвинителей в белых париках и черных мантиях выпрямились, мешая нам видеть.
– Милорд, – заговорил инспектор, – в дырке для стержня остался кусок черной нитки.
Судья сделал запись аккуратным почерком.
– Понятно. Продолжайте, сэр Генри.
– А теперь, инспектор, – сказал Г. М., – просто толкните стержень внутрь пальцем – воспользуйтесь острием отвертки, если это удобнее, – и вытащите стержень из отверстия… Вот так! Мы хотим взглянуть на «окно Иуды» и… Кажется, вы что-то нашли, не так ли? Что-то застряло между стержнем и стенками отверстия? Что именно?
Инспектор Моттрам обследовал предмет, лежащий у него на ладони, и выпрямился.
– Похоже на маленький кусочек пера, покрашенного в голубой цвет, размером около четверти дюйма, треугольной формы, очевидно оторвавшийся от…
Каждая половица деревянного пола, каждая скамья, каждый стул, казалось, издали отдельный скрип. Эвелин неожиданно села, шумно выдохнув.
– Это, милорд, – вежливо произнес Г. М., – вместе с идентификацией последнего фрагмента пера завершит дело защиты.
Глава 18
ВЫНЕСЛИ ЛИ ВЫ ВЕРДИКТ?
76.75–76.12
ИЗ ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЙ РЕЧИ
СЭРА ГЕНРИ МЕРРИВЕЙЛА
– …Итак, я только что попытался обрисовать вам то, что мы назовем отдаленными фазами этого дела. Думаю, вы убедились, что обвиняемый стал жертвой подтасовки. Вы слышали, что он пришел повидать человека, которому хотел понравиться, и не имел при себе пистолета. Вы слышали детали, которые извращали все, им сказанное, до такой степени, что вынуждали меня действовать крайне осмотрительно. Подтасовка была задумана и осуществлена несколькими людьми – в особенности активен был тот, кого вы слышали сегодня, и кто намеренно пытался отправить подсудимого на виселицу. Помните обо всем этом, когда будете обдумывать ваш вердикт.
Но ваше дело не жалость и сочувствие, а только правосудие, и это все, о чем я прошу. Поэтому я собираюсь строить линию защиты, базируясь на двух предметах – куске пера и арбалете.
Корона убеждает вас, что этот человек без всякого мотива внезапно сорвал со стены стрелу и вонзил ее в Эйвори Хьюма. Это простое обвинение и требует простого ответа. Либо он сделал это, либо нет. Если он сделал это, он виновен, а если нет – невиновен.
Сначала возьмем перо. Когда Дайер оставил обвиняемого в кабинете наедине с Эйвори Хьюмом, перо оставалось в стреле, целое и невредимое. Этот простейший факт не оспаривал никто, что может подтвердить вам генеральный прокурор. Когда дверной засов отодвинули и Дайер с мистером Флемингом вошли в кабинет, половина пера исчезла со стрелы. Они сразу же обыскали комнату, но куска пера там не оказалось – это также простейший факт. Инспектор Моттрам тоже обыскал кабинет и тоже не обнаружил обрывка пера. Все это время, как вы помните, обвиняемый не покидал комнату.
Где же был кусок пера? Единственное предположение, которое в состоянии сделать полиция, – что обвиняемый, сам того не зная, унес его на своей одежде. Заявляю вам, что это не может быть правдой по двум причинам. Во-первых, вам продемонстрировали, что два человека не могли разорвать это перо в борьбе так, как оно было разорвано. Следовательно, никакой борьбы не было, и что в таком случае остается от дела Короны? Во-вторых, что еще важнее, мы знаем, где действительно находился обрывок пера.
Вы слышали в показаниях управляющего камерами хранения вокзала Пэддингтон, что некое лицо – не обвиняемый – оставило чемодан на вокзале в начале вечера 4 января. (Обвиняемый в любом случае не мог этого сделать, находясь под присмотром полиции со времени обнаружения тела до следующего утра.) Чемодан содержал арбалет, который вы видели, а в его зубцах застрял фрагмент исчезнувшего куска пера.
Думаю, не может быть сомнений, что это часть пера в стреле. Вы видели микроснимки, на которых могли сравнить все детали; вы слышали, как его опознал человек, который прикреплял перо к стреле, – короче говоря, как и во всех прочих аспектах дела, вы сами могли принять решение. Как же фрагмент пера попал туда? Как этот факт соответствует теории обвинения, будто обвиняемый сорвал со стены стрелу и использовал ее как кинжал? Даже если он заколол покойного, есть много вещей, которые он никак не мог сделать. Обвиняемый не мог разорвать перо, не мог засунуть обрывок в зубья арбалета и, безусловно, не мог положить весь аппарат в чемодан Спенсера Хьюма, который, как вы помните, не был даже упакован или принесен вниз до половины седьмого.
Несколько слов об этом чемодане. На мой взгляд, он сам по себе уничтожает всякие сомнения в невиновности подсудимого. Я не предполагаю, что мисс Джордан упаковала для поездки на уик-энд арбалет вместе с воротничками и шлепанцами. Нет, я имею в виду, что чемодан стоял внизу в коридоре, и кто-то им воспользовался. Но как это применимо к обвиняемому? Чемодан упаковали и принесли вниз в половине седьмого. С тех пор и до того, как три свидетеля вошли в кабинет, он находился у кого-то на глазах. Обвиняемый хоть раз покидал кабинет? Нет. Вы часто это слышали – особенно от обвинения. Приближался ли он к чемодану, чтобы положить в него арбалет, графин или что-либо еще (что, как я думаю, было уже где-то собрано, ожидая упаковки)? Короче говоря, имел ли он вообще дело с чемоданом? У него не было такой возможности до обнаружения убийства и, безусловно, не было после.
Я привлекаю ваше внимание к еще одному моменту. Кусок пера находился в чемодане, который, как мы выяснили, призрак Джеймса Ансуэлла не относил на вокзал Пэддингтон. Но был и другой, совсем маленький фрагмент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32