Уайетт поднял глаза и увидел нависшую над ним бычью фигуру Доусона. Он посмотрел на Джули. На ее лице появилась стандартная профессиональная улыбка.
– Вы правы, мистер Доусон.
– Не ожидал увидеть вас здесь, – проревел Доусон. Казалось, он был просто не в состоянии говорить нормальным голосом, хотя, может быть, это было оттого, что он был навеселе. – Не выпьете ли со мной? – он сделал широкий жест рукой. – Давайте все выпьем.
– Я тут председатель, мистер Доусон, – сказал Костон, – не выпьете ли со мной?
Доусон наклонился и посмотрел на Костона, слегка прищурясь.
– По-моему, я вас где-то видел.
– Кажется, мы встречались в Лондоне.
Доусон распрямился и обошел вокруг стола, чтобы получше разглядеть Костона. Некоторое время он стоял, тупо уставясь на него, затем щелкнул пальцами.
– Точно. Вы один из тех нахалов-репортеров, которые разделали меня под орех, когда в Англии вышла моя «Огненная игра». Я ваше лицо никогда не забуду. Вы из тех парней, что пили мой ликер, а потом всадили мне нож в спину.
– Насколько я помню, я в то утро ничего не пил, – невозмутимо заметил Костон.
Доусон шумно выдохнул воздух.
– Я не уверен, что буду пить с вами, мистер Как-вас-там. Я выбираю свою компанию. – Он покачнулся на ногах и перевел взор на Джули. – В отличие от некоторых.
Уайетт и Хансен встали со своих стульев, но Костон резко произнес:
– Сядьте вы, оба. Не валяйте дурака.
– А ну вас к дьяволу, – пробормотал Доусон, проведя ладонью по лицу. Он повернулся, наткнулся на стул и нетвердым шагом направился в сторону туалетов.
– Несимпатичный тип, – сухо заметил Костон. – Сожалею.
Уайетт поднял упавший стул.
– Я думал, что вы журналист-международник, – сказал он.
– Вообще-то да, – ответил Костон. – Но пару лет тому назад я помогал редакции с местным материалом. Тогда много было больных гриппом. – Он улыбнулся. – Я не литературный критик. И я написал статью о нем как о человеке, не как о писателе. Доусону она абсолютно не понравилась.
– А мне Доусон абсолютно не нравится, – сказал Хансен. – Вздорный американец.
– Самое смешное, – сказал Костон, – что он хороший писатель. Мне вообще-то нравится, как он пишет. И критики его высоко ценят. Хуже другое. Он свято верит в то, что мантия папы Хемингуэя покроет его плечи, а мне кажется, он ему не по плечу.
Уайетт тихо спросил Джули:
– Он сильно досаждал тебе во время рейса?
– Стюардесс учат тому, чтобы они присматривали только за собой, – ответила она шутливо, но он заметил, что она при этом не улыбнулась.
Происшествие явно подействовало на всех. Джули больше не захотела танцевать, и они покинули клуб довольно рано. Уайетт подвез Джули и Костона к «Империалу», и они с Хансеном отправились на базу.
Но по дороге, около площади Черной Свободы им пришлось задержаться. Колонна военных грузовиков преградила им путь. За ней промаршировал батальон пехоты. Солдаты изнывали под тяжестью амуниции, их черные лица лоснились от пота и в свете уличных фонарей сверкали, как хорошо начищенные ботинки.
– Что-то сегодня неспокойно, – сказал Хансен. – Ребята в полной выкладке. Жди каких-нибудь событий.
Уайетт осмотрелся.
Большая площадь, обычно запруженная народом даже в такое время, была теперь совершенно пуста. Лишь кое-где виднелась группа полицейских и людей, одетых в штатское – агентов тайной полиции Серрюрье. Обычная здесь веселая разноголосица толпы сменилась мерным стуком солдатских ботинок. Все кафе и ресторанчики были закрыты, окна их зашторены, и площадь выглядела темной и угрюмой.
– Да, что-то происходит, – согласился он. – Такое уже было полгода назад. Я так и не понял, почему.
– Серрюрье – довольно нервный тип, – заметил Хансен. – Боится собственной тени. Говорят, что он больше года уже не вылезает из президентского дворца.
– Видимо, у него новый кошмар.
Колонна марширующих кончилась, и Уайетт, выжав сцепление, повел машину вокруг площади мимо напыщенно-героической бронзовой статуи Серрюрье и выехал на дорогу, ведущую к базе. Всю дорогу до мыса Саррат он думал о Джули, о странном ее поведении.
Думал он и о Мейбл.

Глава 2
I
Костон на следующий день поднялся рано и после обычного гостиничного завтрака, посмотрев в записной книжке пару адресов, вышел в город. Он вернулся в «Империал» задумчивым и рассеянным, так что когда они ехали на мыс Саррат в нанятом им автомобиле, разговора не получилось. У ворот базы их остановили, но после разговора по телефону дежурный дал знак матросу, и тот проводил их до кабинета Уайетта.
Джули с любопытством рассматривала таблицы на стенах, старенький стол и поцарапанные стулья.
– Вы тут не роскошествуете, – заметила она.
– Это просто рабочий кабинет, – сказал Уайетт. – Присаживайтесь.
Костон уставился на таблицы с выражением некоторого скепсиса на лице.
– Меня поражают эти ученые, – сказал он. – Они всегда говорят о простых вещах так, что мы, простые смертные, ни черта не можем понять.
Уайетт рассмеялся, но ответил серьезно.
– Дело обстоит как раз наоборот. Наша задача – упростить то, что на самом деле невероятно сложно.
– Да уж, постарайтесь, пожалуйста, подбирать слова попроще, – попросил Костон. – Я слышал, что вы недавно летали на личную встречу с ураганом. Как вам удалось узнать его месторасположение? Он ведь в тысяче миль отсюда.
– Это совсем просто. Раньше об образовании циклона узнавали только тогда, когда его замечали на каком-нибудь корабле или на острове. В наши дни мы их обнаруживаем рано. – Уайетт разложил на столе фотографии. – Это снимки из космоса. Мы их получаем со спутников – либо серии Тирос, либо – Нимбус.
Джули смотрела на фотографии, ничего не понимая. Уайетт начал объяснять.
– Здесь все, что нам нужно знать. Вот здесь, в углу, – время, когда это снято, вот это – масштаб. Этот конкретный ураган – около трехсот миль в поперечнике. А вот это – широта и долгота. Так что мы точно знаем, где он находится.
Костон щелкнул ногтем по одной из фотографий.
– Это как раз тот ураган, которым вы сейчас занимаетесь?
– Именно. Это Мейбл. Я только что закончил расчеты по его теперешнему местонахождению и курсу. Он сейчас находится менее, чем в шестистах милях к юго-востоку от нас и движется на северо-запад со скоростью, чуть превышающей десять миль в час. Это вполне согласуется с теорией.
– А я думала, ураганы движутся быстрее, – сказала Джули с удивлением.
– Нет-нет, речь идет не о скорости ветра: Это скорость всего урагана в целом относительно поверхности Земли. А ветра внутри него чрезвычайно сильные, более ста семидесяти миль в час.
Костон был погружен в раздумье.
– Мне это как-то не нравится, – сказал он. – Вы говорите, что он идет на северо-запад. Такое впечатление, что он движется прямо на нас.
– Да, – подтвердил Уайетт. – Но учтите, что ураган обычно движется не по прямой. – Он взял со стола большую плоскую книгу. – Это атлас ураганов. Мы фиксируем их траектории и, анализируя их, пытаемся делать обобщения. Иногда нам это удается. Вот к примеру – 1955 год. – Он открыл атлас, полистал его. – Вот Флора и Эдит – хрестоматийные случаи. Они шли с юго-востока, затем повернули к северо-востоку по параболе. Такая траектория определяется несколькими факторами. На ранней стадии ураган устремляется на север, но затем вынужден повернуть к западу под воздействием вращения Земли. Позже он попадает под влияние северо-атлантической системы ветров и поворачивает к востоку.
Костон пристально вглядывался в таблицы.
– А что вы скажите про этот?
Уайетт улыбнулся.
– Я так и думал, что вы обратите на него внимание. Это Алиса. Он двигался к югу, а завершился в Северной Бразилии, – мы до сих пор не знаем, почему. А вот Джанет и Хильда. Они не поворачивали назад, а вопреки теории прошли прямо над Юкатаном в Северную Мексику и Техас. Они погубили массу людей.
– Мне кажется, ваша теория сильно хромает, – проворчал Костон. – А что вы скажите про эту завитушку?
– Айона? Я как раз вчера вспоминал его. Он шел, извиваясь, как змея, и если распрямить извивы, получится курс, вполне соответствующий теории. Но мы пока не знаем, что в точности является причиной таких резких поворотов ураганов. У меня есть идея о том, что, может, на них оказывают влияние газовые струи реактивных самолетов, но это трудно проверить. Вообще ураган – весьма чувствительная вещь. Он ведь представляет собой довольно тонкий слой, всего несколько тысяч футов высотой. Поэтому, скажем, контакт с Землей разрушает его. Стоит ему налететь на горную цепь, он разобьется об нее до смерти.Правда, при этом успеет наделать бед.
Джули тоже внимательно рассматривала таблицы.
– Они похожи на больших животных, правда? Ей-богу, такое впечатление, что этот Айона сначала хотел разрушить мыс Гаттерас, но потом повернул, потому что он ему не понравился.
– Было бы здорово, если бы они обладали разумом. Тогда нам, может быть, лучше удавалось бы предсказывать их поведение. А это необходимо. Ведь ураган – это гигантская тепловая машина, самая большая и мощная динамическая система на Земле. – Он кивнул на таблицы. – Мейбл, к примеру, имеет энергию большую, чем энергия тысячи водородных бомб.
– Ты так восторгаешься ураганами, словно влюблен в них, – заметила Джули.
– Чепуха! – воскликнул Уайетт. – Я их ненавижу. Как и все население Вест-Индии.
– А здесь, на Сан-Фернандесе, бывали ураганы? – спросил Костон.
– На моей памяти нет. В последний раз ураган налетел на Сан-Фернандес в 1910 году. Он разрушил Сен-Пьер до основания и убил шесть тысяч человек.
– Один ураган за шестьдесят лет, – протянул Костон. – А скажите, мне просто интересно это знать, какова вероятность того, что этот ваш приятель Мейбл завернет прямо сюда?
Уайетт улыбнулся.
– Это возможно, но маловероятно.
– Ага, – сказал Костон, глядя на таблицу. – Получается, что Серрюрье гораздо более опасен для острова, чем любой из ваших ураганов. Он в общей сложности погубил здесь больше, чем 20 000 человек. Если бы ураган помог избавиться от него, то лучше в он пришел сюда.
– Может быть, – сказал Уайетт. – Но это не моя область. Я с политикой дела не имею. – Он снова начал говорить об ураганах, но теперь интерес его слушателей не был таким горячим, они явно устали от обилия научной информации, и он предложил завершить их встречу и пойти на ланч.
Они расположились в офицерской столовой, куда Хансен, который согласился к ним присоединиться, пришел с опозданием.
– Извините, друзья, я был занят. – Он обратился к Уайетту.
– Кто-то, видимо, спятил. Пришел приказ – срочно подготовить к полету все вышедшие из строя самолеты. Мою машину они уже сделали. Утром я осмотрел ее, а днем – контрольный полет. – Он притворно закатил глаза. – А я-то мечтал о неделе отдыха.
Костон был явно заинтересован.
– Что-нибудь серьезное? – спросил он.
Хансен пожал плечами.
– Да, по-моему, нет. Брукс вообще не склонен к панике.
– Брукс?
– Капитан первого ранга Брукс – командующий базой.
Уайетт тихо спросил Джули:
– Что ты сегодня делаешь днем?
– Ничего особенного. А что?
– Я устал от кабинетной работы. Не прокатиться ли нам на Сен-Мишель? По-моему, ты любила бывать на этом пляже. Сегодня вполне подходящий день для купания.
– Прекрасная мысль, – согласилась она. – Хорошо.
– После ланча и поедем.
– Что там с Мейбл? – спросил Хансен.
– Ничего нового, – сказал Уайетт. – Пока он ведет себя вполне прилично. Только что прошел мимо Гренады, как мы и предсказывали. Скорость, впрочем, немного увеличилась. Шеллинг слегка обеспокоен этим.
– А своим предсказанием он не обеспокоен? Впрочем, он себя обезопасил, будь уверен.
Костон, вытирая салфеткой углы рта, сказал:
– Если позволите, я переменю тему. Кто-нибудь из вас слышал о человеке по имени Фавель?
– Джулио Фавель?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41