И что удивительно — ни единой пальмы в поле зрения. Огромное приземистое строение, казалось, вот-вот рухнет и, естественно, сейчас утопало в снегу.
Однако в этом не было ничего забавного. Отсюда, из этого здания, распространялись власть и влияние, способные парализовать весь континент. Одного только слова босса — разумеется, после символического голосования либо после сходки или собрания исполнительного комитета — достаточно для того, чтобы остановить все грузоперевозки, все поставки. Тысяча сделок сорвутся, прекратится доставка топлива для самолетов и бензина для автомобилей, сырья, а также замороженных продуктов, молока, овощей и фруктов, стейков — да всего, чего угодно! Прекратится вывоз мусора. Словом, вся жизнь внезапно остановится. Профсоюз грузоперевозчиков правит всем миром.
Даже то, что доставляется водным, наземным и воздушным транспортом, развозится по городам и разным населенным пунктам внутри страны на грузовых автомобилях. Более того, зачастую успех или неудача забастовок, предпринимаемых другими профсоюзами, в значительной мере зависит от того, поддержит их профсоюз грузоперевозчиков или нет. Поэтому Майк Сэнд или любой другой, сидящий в кресле босса внутри здания, которое находилось сейчас передо мной, автоматически становится самым могущественным человеком во всех Соединенных Штатах. Только самые умные, порядочные и честные люди достойны занимать это кресло. А кто сидит в нем? Майк Сэнд.
Я горестно вздохнул. Не слишком радужные мысли роились у меня в голове, пока я стоял здесь на снегу, к тому же с совершенно мокрыми ногами.
Я пошел от парковочной площадки к входу. На двери висел плакат, написанный крупными буквами.
"ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, РЕЙГЕН, МИНК, КЭНДИ!
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, АЛЬ КАПОНЕ, ДИЛЛИНДЖЕР!
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ДРАКУЛА!"
«Добро пожаловать, Шелл Скотт?» — мысленно спросил я себя.
Я вошел и оказался в просторном помещении.
Мало сказать просторном, оно было огромным. Там стояло множество деревянных столов, стульев, неизменный электрический кофейник, и все-таки помещение казалось пустым.
В противном случае оно было бы точной копией большого холла в штаб-квартире Лос-Анджелесского отделения «Братства грузоперевозчиков». За столиками сидело человек двадцать небрежно одетых мужчин. Я спросил одного из них, где можно найти Майка Сэнда.
— Подождите минуточку, — ответил он и пошел в дальний конец помещения, переговорил с молодым парнем в узких джинсах с очень широким ремнем, в черном свитере с высоким воротом и тяжелых ботинках на «тракторах». Молодчик уставился на меня и направился ко мне слегка развалистой походкой, словно шел по палубе корабля, который вот-вот пойдет ко дну.
— В чем дело, папаша?
Этот парень наверняка считал себя крутым. У меня возникло подозрение, что он и в самом деле крутой, несмотря на прикид и манеру говорить сквозь зубы. Его глаза были жесткие, холодные. Мне пришло в голову, что он способен убить человека ради забавы, приговаривая: «Старик, тебя заждались на том свете».
Я ухмыльнулся и вежливо сказал:
— Мне хотелось бы встретиться с боссом. Как я могу его найти?
Парень смотрел на меня не отрывая глаз.
— Папаша, — сказал он, — у тебя крыша поехала.
— На себя посмотри!
Да, глаза у него были холодными. Теперь в этом не было никаких сомнений. Парень отступил на фут, посмотрел мне прямо в лицо и чуть склонил голову. На мгновение мне показалось, что он собирается меня ударить.
— На грубость нарываешься, папаша!
Я начал терять терпение.
— Нет, — сказал я спокойно. — Не нарываюсь. И никто тут не нарывается. Но если не прекратишь наезжать на меня, дружище, может дойти до этого. А теперь почему бы нам не прекратить перебранку и не подумать, не можем ли мы найти...
Парень не дал мне договорить:
— Как тебя зовут?
Я вздохнул и сказал:
— Шелл Скотт. А тебя?
Он выпучил на меня глаза.
— Скотт? — переспросил он рассеянно. — Ну-ну. Так чем я могу помочь тебе, ничтожество?
Ничтожество! Он у меня еще получит!
— Ты можешь, — сказал я ласково, — проводить меня к вашему профсоюзному лидеру.
Мои слова доходили до него секунды две, и в течение этих двух секунд его лицо становилось все пасмурнее и безобразнее.
Потом он неожиданно развернулся и нацелился кулаком мне в челюсть. Я резко отклонил голову, и парень промахнулся. Я стал на него наступать, почти радуясь возможности подраться.
Но как только я занес над ним кулак, из дверного проема позади меня послышался густой бас:
— Морти!
Я ударил. Мой кулак угодил парню в живот, и он резко выдохнул. И это был не слишком приятный выдох. Как, впрочем, и сам парень. Он бросил беглый взгляд на обладателя густого баса, и руки его, сжатые в кулаки, разжались. Я не отбил у него охоту подраться, еще нет, но тот, кто стоял в дверном проеме, определенно преуспел в этом.
Я посмотрел через плечо.
Туша, стоящая в дверном проеме, занимала его целиком и полностью. Это было какое-то чудовище, а не человек. Он и в самом деле походил на лидера, к которому я просил меня проводить. Я не знал, кто это был, но он был огромен и жирен.
Роста небольшого, но весил от двухсот пятидесяти до трехсот фунтов. И все вместе это являло собой весьма неприятное зрелище.
— Что здесь происходит, Морти? — вопросила туша.
Парень, которого он назвал Морти, подошел к двери. Я пошел вслед за ним.
— Это ничтожество — Шелл Скотт, мистер Аббамонте, — сказал он. — С побережья. Явился сюда и стал наезжать.
— Ошибаешься, — поправил я его.
К тому времени я уже находился рядом с ним. Парень одарил меня ненавидящим взглядом, но человек по имени Аббамонте посмотрел на меня и переспросил:
— Ошибается?
Судя по тому, как вел себя Морти, этот бугай был не последняя спица в колеснице. Поэтому я заговорил, обращаясь к нему:
— Да. Этого парнишку, вероятно, перекормили сырым мясом. И он вырвался из своей клетки. Я задал ему вежливый вопрос, а он слюни распустил.
Судя по выражению лица Морти, он был готов броситься на меня, невзирая на присутствие Аббамонте. Но толстяк сказал:
— О чем, разрази меня гром, вы говорите?! Вы действительно с побережья?
— Верно.
— Там что, говорят на другом языке?
— Нет, только тут. По крайней мере, Морти. Послушайте, я просто спросил у этого парня, где я могу увидеть босса.
— Ага, — подтвердил Морти. — Он так и сказал. Ведь он хотел увидеться с вами, мистер Аббамонте.
Я заморгал. Тут что-то было не так.
— Этот паренек все не так понял, — сказал я. — Я ищу Майка Сэнда.
Аббамонте пожевал толстые губы, потом сказал парню:
— Оставь нас. Я сам разберусь.
— Вы знаете, кто он? — спросил Морти. — Я же говорил, он...
— Оставь нас.
Мне все это очень не понравилось. Я находился в пятистах милях от своего места работы, но одно только мое имя, похоже, действовало на нервы этим парням.
— Пойдемте в мой кабинет, Скотт. Мы можем поговорить там, — сказал Аббамонте.
Он пошел впереди, указывая дорогу, и вскоре мы уже поднимались по деревянной лестнице на второй этаж. Можно было предположить, что такой тучный человек будет с трудом карабкаться по лестнице и запыхается, добравшись до верха. Но ничуть не бывало. Он преодолевал ступеньки легко, почти грациозно, словно пружинил на них. Возможно, большая часть того, что я считал жиром, были мышцы. И эта мысль меня пугала.
Пока Аббамонте шел впереди меня, я оглядывался по сторонам. Здесь, наверху, стены были обшиты красным деревом, в отличие от грубых деревянных панелей внизу. Здесь все блестело, и было поспокойней. Мы миновали двери с табличкой «Таунсенд Хольт. Отдел по связям с общественностью». Хольт, насколько мне известно, был человеком Драма или еще кого-то, я точно не знал. Драма или не Драма, но он был убит.
Я попытался выведать это у Аббамонте:
— Как насчет того, чтобы повидаться с мистером Хольтом? Он здесь?
— Он умер, — сказал тот, не оглянувшись.
Следующий кабинет принадлежал Аббамонте. На этот раз из таблички на двери кабинета я узнал, какой пост занимает его хозяин.
«А. АББАМОНТЕ Секретарь-казначей Национального братства грузоперевозчиков» Он открыл дверь, и мы вошли в дорого обставленный и очень удобный кабинет в коричневых и бежевых тонах с пружинистым темно-шоколадным ковром под ногами. Аббамонте сел за массивный письменный стол и, пока я усаживался в кресло, спросил:
— Что привело вас сюда, Скотт?
— На самом деле я приехал вовсе не для того, чтобы увидеться с вами, мистер Аббамонте. Я хотел переговорить с боссом. Майком Сэндом.
Он улыбнулся:
— Ну, вы, должно быть, поняли, что тут происходит, Скотт. Майк — президент, но он... он во многом зависит от меня. Вы можете передать все через меня.
— И все-таки мне хотелось бы переговорить с Сэндом.
— Сегодня его нет в офисе. Поверьте мне на слово: все, что вы хотите узнать об обстановке здесь, я могу вам рассказать.
— Вы ведь знаете, кто я такой, не так ли? Я детектив.
— Мы поддерживаем тесную связь с нашим отделением в Лос-Анджелесе. А вы разве не контактировали с этими парнями, Скотт? До нас дошли слухи о вас... и вас ведь несложно узнать.
В его словах был здравый смысл. И чтобы переменить тему, я сказал:
— Вы обмолвились, что Хольт мертв. Вы кого-нибудь подозреваете в его убийстве?
— Я думал, вам неизвестно, что его убили.
Я широко улыбнулся:
— Я знал, что он мертв, еще до того, как переступил порог вашего кабинета. Но подумал, что вы поделитесь со мной своим мнением на этот счет.
Аббамонте не улыбнулся мне в ответ. Сомнительно, чтобы он вообще когда-либо улыбался.
— Тогда вам следовало бы пойти прямо сюда и спросить меня, Скотт. И не пытайтесь играть со мной.
— Ладно. И кто же его убил?
Он пожал плечами:
— Откуда мне знать, черт возьми! Может, вы узнаете и скажете мне. Я был бы вам очень благодарен.
— Возможно. А что вы можете мне рассказать о парне по имени Чет Драм?
— Зачем?
— Я слышал, его посадили за решетку во Фронт-Ройале сразу после того, как Хольт получил свое.
— Ага. — Аббамонте помолчал, а потом медленно заговорил: — Возможно, он это и сделал. В этом что-то есть. — Он снова умолк. — Теперь, когда вы об этом сказали... — Аббамонте закусил толстую губу.
— Вы слыхали, что его освободил сынок Торгесена?
— Слыхал.
Это, по крайней мере, было подтверждением той информации, которую я получил от Тутси.
— Как так получилось, что его освободил Торгесен? — поинтересовался я у Аббамонте.
Тот пожал плечами:
— Не знаю, какого черта он там делал. Мне известно одно — Хольт убит.
Похоже, он принял вдруг какое-то решение, потому что внезапно потянулся к телефону, набрал номер справочной и попросил соединить его с Фронт-Ройалом. А пока ждал, когда его соединят с абонентом на другом конце линии, сказал, обращаясь ко мне:
— Может, я смогу вам помочь, Скотт.
Я не знал, стоит ли в данной ситуации прибегать к помощи этого парня, поэтому закурил сигарету и стал ждать.
Аббамонте получил нужный ему номер и спросил:
— Линдсей? Порядок.
Он подождал еще минуту, а потом сказал в трубку:
— Да. Это Аббамонте, Линдсей. У меня тут в кабинете парень по имени Шелл Скотт. Да, из Лос-Анджелеса. Интересуется убийством Хольта. Считает, что, возможно, к этому приложил руку Драм. Какая есть информация на этот счет у тебя?
Он слушал, водя языком по губам, а потом сказал:
— Похоже, он к этому причастен, а? Да, в этом нет ничего хорошего. Я очень плохо тебя слышу. Кейн и Махой? Ну, это следует сделать, а?
Аббамонте слушал Линдсея еще некоторое время, а потом сказал:
— Буду рад помочь. Их нет тут сегодня, но я прослежу, чтобы они переговорили с тобой... возможно, они это сделали сами, однако обычно не в их правилах нарушать закон. Верно, стоит мне слово сказать, как ребята запрыгают. Не беспокойся об этом.
Толстяк повесил трубку и повернулся ко мне, видимо довольный состоявшейся беседой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Однако в этом не было ничего забавного. Отсюда, из этого здания, распространялись власть и влияние, способные парализовать весь континент. Одного только слова босса — разумеется, после символического голосования либо после сходки или собрания исполнительного комитета — достаточно для того, чтобы остановить все грузоперевозки, все поставки. Тысяча сделок сорвутся, прекратится доставка топлива для самолетов и бензина для автомобилей, сырья, а также замороженных продуктов, молока, овощей и фруктов, стейков — да всего, чего угодно! Прекратится вывоз мусора. Словом, вся жизнь внезапно остановится. Профсоюз грузоперевозчиков правит всем миром.
Даже то, что доставляется водным, наземным и воздушным транспортом, развозится по городам и разным населенным пунктам внутри страны на грузовых автомобилях. Более того, зачастую успех или неудача забастовок, предпринимаемых другими профсоюзами, в значительной мере зависит от того, поддержит их профсоюз грузоперевозчиков или нет. Поэтому Майк Сэнд или любой другой, сидящий в кресле босса внутри здания, которое находилось сейчас передо мной, автоматически становится самым могущественным человеком во всех Соединенных Штатах. Только самые умные, порядочные и честные люди достойны занимать это кресло. А кто сидит в нем? Майк Сэнд.
Я горестно вздохнул. Не слишком радужные мысли роились у меня в голове, пока я стоял здесь на снегу, к тому же с совершенно мокрыми ногами.
Я пошел от парковочной площадки к входу. На двери висел плакат, написанный крупными буквами.
"ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, РЕЙГЕН, МИНК, КЭНДИ!
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, АЛЬ КАПОНЕ, ДИЛЛИНДЖЕР!
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ДРАКУЛА!"
«Добро пожаловать, Шелл Скотт?» — мысленно спросил я себя.
Я вошел и оказался в просторном помещении.
Мало сказать просторном, оно было огромным. Там стояло множество деревянных столов, стульев, неизменный электрический кофейник, и все-таки помещение казалось пустым.
В противном случае оно было бы точной копией большого холла в штаб-квартире Лос-Анджелесского отделения «Братства грузоперевозчиков». За столиками сидело человек двадцать небрежно одетых мужчин. Я спросил одного из них, где можно найти Майка Сэнда.
— Подождите минуточку, — ответил он и пошел в дальний конец помещения, переговорил с молодым парнем в узких джинсах с очень широким ремнем, в черном свитере с высоким воротом и тяжелых ботинках на «тракторах». Молодчик уставился на меня и направился ко мне слегка развалистой походкой, словно шел по палубе корабля, который вот-вот пойдет ко дну.
— В чем дело, папаша?
Этот парень наверняка считал себя крутым. У меня возникло подозрение, что он и в самом деле крутой, несмотря на прикид и манеру говорить сквозь зубы. Его глаза были жесткие, холодные. Мне пришло в голову, что он способен убить человека ради забавы, приговаривая: «Старик, тебя заждались на том свете».
Я ухмыльнулся и вежливо сказал:
— Мне хотелось бы встретиться с боссом. Как я могу его найти?
Парень смотрел на меня не отрывая глаз.
— Папаша, — сказал он, — у тебя крыша поехала.
— На себя посмотри!
Да, глаза у него были холодными. Теперь в этом не было никаких сомнений. Парень отступил на фут, посмотрел мне прямо в лицо и чуть склонил голову. На мгновение мне показалось, что он собирается меня ударить.
— На грубость нарываешься, папаша!
Я начал терять терпение.
— Нет, — сказал я спокойно. — Не нарываюсь. И никто тут не нарывается. Но если не прекратишь наезжать на меня, дружище, может дойти до этого. А теперь почему бы нам не прекратить перебранку и не подумать, не можем ли мы найти...
Парень не дал мне договорить:
— Как тебя зовут?
Я вздохнул и сказал:
— Шелл Скотт. А тебя?
Он выпучил на меня глаза.
— Скотт? — переспросил он рассеянно. — Ну-ну. Так чем я могу помочь тебе, ничтожество?
Ничтожество! Он у меня еще получит!
— Ты можешь, — сказал я ласково, — проводить меня к вашему профсоюзному лидеру.
Мои слова доходили до него секунды две, и в течение этих двух секунд его лицо становилось все пасмурнее и безобразнее.
Потом он неожиданно развернулся и нацелился кулаком мне в челюсть. Я резко отклонил голову, и парень промахнулся. Я стал на него наступать, почти радуясь возможности подраться.
Но как только я занес над ним кулак, из дверного проема позади меня послышался густой бас:
— Морти!
Я ударил. Мой кулак угодил парню в живот, и он резко выдохнул. И это был не слишком приятный выдох. Как, впрочем, и сам парень. Он бросил беглый взгляд на обладателя густого баса, и руки его, сжатые в кулаки, разжались. Я не отбил у него охоту подраться, еще нет, но тот, кто стоял в дверном проеме, определенно преуспел в этом.
Я посмотрел через плечо.
Туша, стоящая в дверном проеме, занимала его целиком и полностью. Это было какое-то чудовище, а не человек. Он и в самом деле походил на лидера, к которому я просил меня проводить. Я не знал, кто это был, но он был огромен и жирен.
Роста небольшого, но весил от двухсот пятидесяти до трехсот фунтов. И все вместе это являло собой весьма неприятное зрелище.
— Что здесь происходит, Морти? — вопросила туша.
Парень, которого он назвал Морти, подошел к двери. Я пошел вслед за ним.
— Это ничтожество — Шелл Скотт, мистер Аббамонте, — сказал он. — С побережья. Явился сюда и стал наезжать.
— Ошибаешься, — поправил я его.
К тому времени я уже находился рядом с ним. Парень одарил меня ненавидящим взглядом, но человек по имени Аббамонте посмотрел на меня и переспросил:
— Ошибается?
Судя по тому, как вел себя Морти, этот бугай был не последняя спица в колеснице. Поэтому я заговорил, обращаясь к нему:
— Да. Этого парнишку, вероятно, перекормили сырым мясом. И он вырвался из своей клетки. Я задал ему вежливый вопрос, а он слюни распустил.
Судя по выражению лица Морти, он был готов броситься на меня, невзирая на присутствие Аббамонте. Но толстяк сказал:
— О чем, разрази меня гром, вы говорите?! Вы действительно с побережья?
— Верно.
— Там что, говорят на другом языке?
— Нет, только тут. По крайней мере, Морти. Послушайте, я просто спросил у этого парня, где я могу увидеть босса.
— Ага, — подтвердил Морти. — Он так и сказал. Ведь он хотел увидеться с вами, мистер Аббамонте.
Я заморгал. Тут что-то было не так.
— Этот паренек все не так понял, — сказал я. — Я ищу Майка Сэнда.
Аббамонте пожевал толстые губы, потом сказал парню:
— Оставь нас. Я сам разберусь.
— Вы знаете, кто он? — спросил Морти. — Я же говорил, он...
— Оставь нас.
Мне все это очень не понравилось. Я находился в пятистах милях от своего места работы, но одно только мое имя, похоже, действовало на нервы этим парням.
— Пойдемте в мой кабинет, Скотт. Мы можем поговорить там, — сказал Аббамонте.
Он пошел впереди, указывая дорогу, и вскоре мы уже поднимались по деревянной лестнице на второй этаж. Можно было предположить, что такой тучный человек будет с трудом карабкаться по лестнице и запыхается, добравшись до верха. Но ничуть не бывало. Он преодолевал ступеньки легко, почти грациозно, словно пружинил на них. Возможно, большая часть того, что я считал жиром, были мышцы. И эта мысль меня пугала.
Пока Аббамонте шел впереди меня, я оглядывался по сторонам. Здесь, наверху, стены были обшиты красным деревом, в отличие от грубых деревянных панелей внизу. Здесь все блестело, и было поспокойней. Мы миновали двери с табличкой «Таунсенд Хольт. Отдел по связям с общественностью». Хольт, насколько мне известно, был человеком Драма или еще кого-то, я точно не знал. Драма или не Драма, но он был убит.
Я попытался выведать это у Аббамонте:
— Как насчет того, чтобы повидаться с мистером Хольтом? Он здесь?
— Он умер, — сказал тот, не оглянувшись.
Следующий кабинет принадлежал Аббамонте. На этот раз из таблички на двери кабинета я узнал, какой пост занимает его хозяин.
«А. АББАМОНТЕ Секретарь-казначей Национального братства грузоперевозчиков» Он открыл дверь, и мы вошли в дорого обставленный и очень удобный кабинет в коричневых и бежевых тонах с пружинистым темно-шоколадным ковром под ногами. Аббамонте сел за массивный письменный стол и, пока я усаживался в кресло, спросил:
— Что привело вас сюда, Скотт?
— На самом деле я приехал вовсе не для того, чтобы увидеться с вами, мистер Аббамонте. Я хотел переговорить с боссом. Майком Сэндом.
Он улыбнулся:
— Ну, вы, должно быть, поняли, что тут происходит, Скотт. Майк — президент, но он... он во многом зависит от меня. Вы можете передать все через меня.
— И все-таки мне хотелось бы переговорить с Сэндом.
— Сегодня его нет в офисе. Поверьте мне на слово: все, что вы хотите узнать об обстановке здесь, я могу вам рассказать.
— Вы ведь знаете, кто я такой, не так ли? Я детектив.
— Мы поддерживаем тесную связь с нашим отделением в Лос-Анджелесе. А вы разве не контактировали с этими парнями, Скотт? До нас дошли слухи о вас... и вас ведь несложно узнать.
В его словах был здравый смысл. И чтобы переменить тему, я сказал:
— Вы обмолвились, что Хольт мертв. Вы кого-нибудь подозреваете в его убийстве?
— Я думал, вам неизвестно, что его убили.
Я широко улыбнулся:
— Я знал, что он мертв, еще до того, как переступил порог вашего кабинета. Но подумал, что вы поделитесь со мной своим мнением на этот счет.
Аббамонте не улыбнулся мне в ответ. Сомнительно, чтобы он вообще когда-либо улыбался.
— Тогда вам следовало бы пойти прямо сюда и спросить меня, Скотт. И не пытайтесь играть со мной.
— Ладно. И кто же его убил?
Он пожал плечами:
— Откуда мне знать, черт возьми! Может, вы узнаете и скажете мне. Я был бы вам очень благодарен.
— Возможно. А что вы можете мне рассказать о парне по имени Чет Драм?
— Зачем?
— Я слышал, его посадили за решетку во Фронт-Ройале сразу после того, как Хольт получил свое.
— Ага. — Аббамонте помолчал, а потом медленно заговорил: — Возможно, он это и сделал. В этом что-то есть. — Он снова умолк. — Теперь, когда вы об этом сказали... — Аббамонте закусил толстую губу.
— Вы слыхали, что его освободил сынок Торгесена?
— Слыхал.
Это, по крайней мере, было подтверждением той информации, которую я получил от Тутси.
— Как так получилось, что его освободил Торгесен? — поинтересовался я у Аббамонте.
Тот пожал плечами:
— Не знаю, какого черта он там делал. Мне известно одно — Хольт убит.
Похоже, он принял вдруг какое-то решение, потому что внезапно потянулся к телефону, набрал номер справочной и попросил соединить его с Фронт-Ройалом. А пока ждал, когда его соединят с абонентом на другом конце линии, сказал, обращаясь ко мне:
— Может, я смогу вам помочь, Скотт.
Я не знал, стоит ли в данной ситуации прибегать к помощи этого парня, поэтому закурил сигарету и стал ждать.
Аббамонте получил нужный ему номер и спросил:
— Линдсей? Порядок.
Он подождал еще минуту, а потом сказал в трубку:
— Да. Это Аббамонте, Линдсей. У меня тут в кабинете парень по имени Шелл Скотт. Да, из Лос-Анджелеса. Интересуется убийством Хольта. Считает, что, возможно, к этому приложил руку Драм. Какая есть информация на этот счет у тебя?
Он слушал, водя языком по губам, а потом сказал:
— Похоже, он к этому причастен, а? Да, в этом нет ничего хорошего. Я очень плохо тебя слышу. Кейн и Махой? Ну, это следует сделать, а?
Аббамонте слушал Линдсея еще некоторое время, а потом сказал:
— Буду рад помочь. Их нет тут сегодня, но я прослежу, чтобы они переговорили с тобой... возможно, они это сделали сами, однако обычно не в их правилах нарушать закон. Верно, стоит мне слово сказать, как ребята запрыгают. Не беспокойся об этом.
Толстяк повесил трубку и повернулся ко мне, видимо довольный состоявшейся беседой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50