— Ну... У нее дочь. Все не так просто.
— Сколько ей лет? Я имею в виду, дочери?
— Двенадцать.
— И ты готов удочерить двенадцатилетнюю девочку, Эндрю?
— Да, готов.
— Все настолько серьезно?
— Очень серьезно.
— Тогда лучше посоветуйся с другими, прежде чем принять окончательное решение.
— Зачем?
— Потому что ты собираешься привести нового человека в семью. Такой шаг следует обсудить с Пети. И с Бобби. Они должны знать заранее. Если ты действительно решишь жениться на ней.
— Надеюсь, мы поженимся.
— Тогда ты должен сесть и поговорить с ними. Так поступил Бобби, когда собрался жениться на мне. Он поговорил не только с моим отцом, но и с твоим тоже. И с Пети. Не думай, что у тебя нет обязательств, Эндрю. На эту тему обязательно надо поговорить, ты меня понимаешь?
— Ну, подумаю.
— А в чем загвоздка? — спросила Ида.
— Ни в чем.
— По-моему, все-таки есть, — глубокомысленно покачала головой она.
— Говорю тебе, нет.
— Тогда посоветуйся с ними.
— Обязательно — когда я буду готов.
— По-моему, лучше это сделать сейчас. Прежде чем она скажет «да» и застанет тебя врасплох.
— Я очень надеюсь на такой исход.
— Я тоже, — сказала Ида, снова попробовала соус и повторила: — Но сперва поговори со своими. Узнай, что они думают. Окажи им должное уважение. Ты очень важный человек, Эндрю. И такие вещи надо делать должным образом. Встреться с ними. Посоветуйся. — Она снова поднесла к губам ложку.
— Посмотрим, посмотрим, — сказал он.
— Соли не добавить? — спросила она и протянула ложку ему.
* * *
Той же ночью, лежа с мужем в постели, Ида сказала:
— Не думаю, чтобы он от вас что-нибудь скрывал.
— Что он рассказал о ее муже? — спросил Бобби.
— Только то, что он юрист.
— И все? А точнее?
— Он не знает. Ему известно только, что он работает в городской структуре.
— Он не в курсе, что парень — прокурор?
— По-моему, нет, — ответила Ида.
— Он защищает ее или что?
— Сомневаюсь. Я тебе уже сто раз повторила: по-моему, он ничего не знает. А теперь давай спать.
— Потому что если он знает...
— М-м-м-м-м.
— ...и тем не менее никому не говорит...
— М-м-м-м-м.
— ...то это может быть серьезно.
— Да.
— Это может быть очень, очень серьезно, — повторил Бобби. — Жалко, что ты его больше не расколола.
— Я сделала все, что могла, — пробурчала Ида и перевернулась на другой бок. — Давай спать, — зевнула она. — Утро вечера мудренее.
* * *
Сиделка расположилась в дальней части квартиры, в гостиной. Она смотрела по телевизору воскресный фильм. Молли и Вайнона сидели в комнате Вайноны, расположенной рядом с комнатой ее брата, которую тот занимал по старой памяти всякий раз, когда приезжал с женой погостить к родителям. Девочкам нравилась его комната, с огромным постером Тины Тернер на потолке над кроватью, вымпелами всех бейсбольных и футбольных команд высшей лиги на стенах, кувшином, полным мелочи, и моделью «Китти Хок» на туалетном столике. Вайнона нашла его заначку марихуаны на верхней полке шкафа, в металлическом ящике с рыболовными принадлежностями.
И вот теперь она сворачивала себе косячок.
Крошки марихуаны так и норовили разлететься по всей кровати.
— Ой, зря мы это делаем, — сказала Молли.
— А по-моему, вовсе нет, — твердо ответила Вайнона. — Не трусь, Мол.
— Откуда ты знаешь, что она не испортилась? Как долго она лежала в шкафу?
— Она не портится, — успокоила ее Вайнона. — Наоборот, с годами становится даже лучше.
— Откуда ты знаешь?
— Это общеизвестно. Кроме того, она вовсе не старая. Макс курит ее всякий раз, как приезжает домой.
— А разве во всем доме не пахнет? — испугалась Молли.
— Он открывает окно. Ну, вот. — Вайнона гордо продемонстрировала подруге нескладную, тем не менее вполне пригодную к употреблению козью ножку.
— А если придет эта, как ее?
— Толстая Генриетта? Не придет. Она никогда сюда не приходит. Она считает, что моя мать платит ей за то, что она смотрит у нас телевизор.
Вайнона принялась сворачивать второй косяк. Молли внимательно следила за ней.
— Как ты думаешь, как мне следует поступить? — спросила она.
— Закури и заткнись.
— Я имею в виду Францию.
— Они сказали, что поездка точно не состоится?
— Да. Он говорит, что у него слишком много работы, а мама садится за диссертацию сразу после окончания учебного года.
— То есть когда?
— Десятого. Как и у нас. Я им говорю: мы же планировали, что обе наши семьи окажутся в Париже в одно и то же время, потому что вы едете на Ривьеру в июле, как раз тогда, когда мы собирались в Сен-Жан, и мы с тобой так радовались, что вместе окажемся в Париже...
— Да, — подтвердила Вайнона, сосредоточенно склонившись над непослушным косячком.
— ...и вдруг они сообщают, что мы никуда не едем. Я сказала отцу, что он сам должен понимать, как это жестоко и несправедливо.
— И что он ответил?
— Что нынешним летом мы никуда не едем, и все тут. И пригрозил, что если я не перестану ныть, то они пошлют меня в лагерь.
— В лагерь! — воскликнула Вайнона. — Ну, знаете...
— Вот так. И что, по-твоему, мне теперь делать?
— Пережди. Может, у них сейчас просто трудный период.
— Знаешь, между ними действительно что-то происходит, — подтвердила Молли и закатила глаза.
— Ну вот, — удовлетворенно хмыкнула Вайнона. — Практика — великая вещь. Держи, Мол.
Двадцать минут спустя обе девочки заторчали вовсю. Они докурили косячки до кончиков пальцев, а потом открыли банку и выкинули остаток травки в окно, порвали бумагу на мелкие кусочки, скатали в шарики и отправили следом за марихуаной. Снизу в открытое окно врывался шум улицы. Подружки лежали рядком на кровати Вайноны в одних трусиках, громко переговаривались и каждые десять секунд принимались хихикать.
Молли поинтересовалась, действительно ли Вайнона попробовала травку в первый раз. Почему-то вопрос показался ей очень смешным, и она расхохоталась до слез. Вайнона уверила ее, что все новое она обязательно будет пробовать в первый раз исключительно в обществе своей лучшей подруги. Эта свежая шутка вызвала у девчонок новый приступ необузданного веселья.
— За исключением тех случаев, когда я играю на своей пуговке, — оговорилась Вайнона.
Поскольку само слово «пуговка» несло в себе неисчерпаемый заряд смеха, подружки снова расхохотались. Вайнона призналась, что это она сделала в первый раз без Молли, то есть поиграла на пуговке. Молли захотелось узнать, что такое «пуговка» и как на ней играют. Вайнона ответила, что сперва надо ее найти. Сама она обнаружила ее совершенно случайно в феврале, в Вермонте, когда стирала в стиральной машине свои лыжные шмотки. Машина вибрировала, и в какой-то момент она почувствовала, что что-то вибрирует в ответ под ее джинсами. Тогда она прижалась к машине еще крепче, и ей стало еще приятнее. Молли нашла безумно смешным, что у людей под джинсами может что-то вибрировать.
Далее Вайнона поведала ей, что в тот же вечер в ванной, когда она мыла там, внизу, она испытала знакомое ощущение, хотя и не такое сильное, как около стиральной машины. Поэтому она начала искать пальцами, что именно вызывает такое странное, но очень приятное чувство, и обнаружила у себя между ног очень маленькую — ну вроде как пуговку — meine kleine friggin buzzerei, — добавила она на франкендраке.
— Иногда я делаю это под музыку, — объявила она, села, перелезла через Молли и прошлепала к книжному шкафу. Молли смотрела, как она ставит диск, до отказа поднимает тумблер громкости и возвращается назад. Вайнона снова перелезла через Молли, улеглась на кровать рядом с ней и запустила руку себе в трусы. — Делай, как я, — сказала она. — Увидишь, как классно.
Пять минут спустя, под рвущиеся из стереопроигрывателя звуки песни Майкла Джексона, Молли впервые в жизни мастурбировала. От избытка нахлынувших ощущений девочки без перерыва хихикали. Шестнадцатилетняя Генриетта, сидя в гостиной и глядя в экран телевизора, пребывала в счастливом неведении. В дальней комнате девчонки шумели, как и полагается шуметь глупым тринадцатилетним малышкам.
* * *
— Как вы узнали? — спросил Эндрю.
— Навели справки, — ответил Пети.
— Кто навел справки?
— Один детектив.
— Частный детектив?
— Нет, настоящий полицейский. Он работает на нас.
— Вы навели справки о ней, не посоветовавшись предварительно со мной? — грозно нахмурился Эндрю.
— Мы пытались защитить тебя, Эндрю. Если ты чего-то не знал, наш долг — открыть тебе глаза. Для твоего же блага.
— Как его зовут? Ее мужа?
— Майкл Уэллес. Пять лет назад он упек банду Ломбарди.
— Вы полностью уверены?
— Абсо...
— Потому что, если вы ошиблись...
— Никаких ошибок, Эндрю.
— ...и у меня из-за вашей ошибки появятся неприятности...
— Эндрю, клянусь матерью, тут все правда. Я лично позвонил в окружную прокуратуру и спросил Майкла Уэллеса. Меня тут же соединили.
— Кто взял трубку?
— Он сам. «Помощник окружного прокурора Уэллес» — так он представляется.
— Тогда откуда ты узнал, что он начальник подразделения?
— Потому что я попросил к телефону заместителя начальника подразделения Майкла Уэллеса. К тому же, Эндрю, какая разница, начальник он или подчиненный? Он — сотрудник прокуратуры, который занимается организованной преступностью. По мне, так этого вполне достаточно.
Эндрю погрузился в молчание.
Потом он произнес:
— И каких дальнейших шагов ты от меня ждешь?
— Тут только тебе решать, — ответил Пети. — Я знаю, как поступил бы я. Потому что ты же понимаешь, Эндрю, он вполне мог поставить «жучки». И она вполне могла работать на него. Мне очень неприятно тебе говорить такое, но весьма вероятно, что она стукачка.
— И как бы ты поступил?
— Я думаю, ты знаешь, как бы я поступил, Эндрю.
* * *
Когда в среду закончился последний урок, Лоретта подошла к столу Сары и вручила ей большой белый конверт.
— Миссис Уэллес, — очень серьезно сказала она, — если у вас выдастся свободная минутка, очень вас прошу прочитать вот это.
— С удовольствием, — улыбнулась Сара. — А что здесь?
— Ну... — Лоретта замялась и потупилась.
Странно, она никогда не производила впечатление застенчивой девочки. Сара пристально посмотрела на нее.
— Что там, Лоретта? — повторила она.
— Так, кое-что. Еще я там указала мой номер телефона, на случай, если вы захотите мне позвонить.
Сара в недоумении уставилась на нее.
— Что-то случилось? — спросила она.
— Нет-нет. Ну... просто прочтите, хорошо? Когда у вас выдастся свободная минутка. — И Лоретта бегом бросилась вон из класса.
Сара положила конверт в свой портфель.
* * *
Из-за ослепительного солнца Саре пришлось надеть темные очки. Она быстрым шагом шла по Парк-авеню в сторону Данхилла, где перед каким-то магазином стояла голубая «акура» Эндрю. Пока она не села в машину, она не произнесла ни слова.
— Привет, — сказал Эндрю и улыбнулся.
— Очень опасно, — заметила она и бросила портфель на заднее сиденье. — Давай поскорее поедем.
Эндрю немедленно тронулся с места, направляясь в сторону реки. Билли обычно сразу же выруливал на Парк-авеню, но она знала, что они с Эндрю сегодня обедают в каком-то ресторане. Когда он сообщил ей о своем решении во время телефонного разговора, первое, что пришло ей в голову — уж не обнаружил ли он резервные прослушивающие устройства в своей квартире? За окном машины мелькало шоссе Ист-Ривер-драйв.
— Куда мы едем? — спросила она.
В ее голосе еще чувствовалось волнение.
— Есть одно миленькое местечко в Коннектикуте, — ответил он.
— В Коннектикуте? Эндрю, у меня не так много времени. Ты же знаешь, что я не могу...
— Думаю, время у тебя найдется, — процедил он сквозь зубы.
Она не сняла очки, хотя солнце больше не било ей в глаза. Она тихо сидела рядом с ним, положив сумочку на колени, а руки сложив поверх сумочки. Эндрю мрачно смотрел на дорогу.
Он гадал, нет ли на ней записывающей аппаратуры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52