Я рассмеялся.
— Там несколько девушек объезжают лошадей из выводка Джорджа Каспара, сказал я. — Посмотрим, удастся ли тебе из них что-нибудь выудить.
— Разве это входит в мои обязанности? — удивился он, но в его глазах заиграли веселые огоньки. — Что я должен у них спросить?
— Попробуй выяснить, кто седлает Три-Нитро для утренних разминок, какое у них расписание до следующей среды и нет ли опасностей в здешних джунглях.
— А как быть с тобой?
— Я вернусь вечером в пятницу, — пообещал ему я. — Чтобы посмотреть, как они проскачут в субботу. Три-Нитро, конечно, придет к финишу первым, а они примчатся вслед за ним. Тренировки будут нелегкими, но он должен предстать в самой лучшей форме.
— Ты действительно думаешь, будто что-нибудь случится? — спросил Чико.
— Пока не ясно. Честно тебе скажу, не знаю. Лучше я сейчас позвоню Розмари.
Я опять назвал себя мистером Барнсом, и Розмари взяла трубку. Голос у нее, как обычно, был взволнованным.
— Я не могу говорить. Мы пригласили к завтраку гостей.
— Тогда выслушайте меня, — начал я. — Попытайтесь убедить Джорджа изменить распорядок, Когда Три-Нитро поскачет в субботу. Ну хотя бы предложите ему взять другого жокея. Не Инки Пула.
— Не считаешь ли ты... — Она повысила голос и осеклась.
— Мне ничего не известно, — ответил я. — Но если Джордж заменит все и всех, шансов для надувательства станет гораздо меньше. Сложившийся распорядок лучший друг мошенника.
— О чем ты? А, да. Хорошо. Я попробую.
А как ты?
— Я наблюдал сегодня, как они неслись галопом. Я буду здесь, поблизости, вплоть до скачек в Гинеях. Мне надо убедиться, что все пройдет благополучно.
Но, прошу вас, позвольте мне переговорить с Джорджем.
— Нет. Он страшно рассердится. Мне пора к гостям. — Я услыхал, как Розмари неловко повесила трубку, и решил, что у нее по-прежнему трясутся руки. Если Джордж считает свою жену неврастеничкой, то он скорее всего прав, подумал я.
Мы с Чарльзом, как обычно, встретились на следующий день в «Кавендише» и уютно устроились в креслах бара.
— Неплохо выглядишь, гораздо счастливее, чем в прошлый раз, — произнес он, взял бокал и указал жестом на мою руку. — Ты как-то воспрял духом. А я привык к твоему стоическому терпению.
— Я был в Ньюмаркете, — сообщил ему я. — Наблюдал вчера утром за скачками.
— А я-то полагал... — внезапно он оборвал себя.
— Что я вне себя от ревности? — откликнулся я. — Так оно и есть. Но мне это очень нравится.
— Ладно.
— Я снова поеду туда завтра вечером и пробуду вплоть до скачек в Гинеях.
Они состоятся на той неделе, в среду.
— А как мы поступим с нашим ленчем в четверг?
Я улыбнулся и заказал ему большую бутылку розового джина.
— К тому времени я успею вернуться. Затем мы съели эскалоп в вине с тертым сыром, и он поделился со мной новостями.
— Оливер Квэйл отправил запрос по тому адресу, который ты упоминал. — Он достал бумагу из нагрудного кармана и отдал ее мне. — Оливер до сих пор расстроен. Он говорит, что полиция активно занялась расследованием этого дела и Дженни почти наверняка ждет суд.
— Когда?
— Я не знаю. И Оливер тоже не в курсе. Иногда такое тянется неделями, но не всегда. И когда ей предъявят обвинение, Дженни придется предстать перед городским судом, а они вправе передать дело в Верховный суд. И поскольку речь идет о больших деньгах, ей, конечно, назначат поручителя.
— Поручителя?
— Оливер говорит, что, к сожалению, ее скорее всего осудят. Но если суд примет во внимание, что она действовала под влиянием Никласа Эша, Дженни может рассчитывать на сочувствие, и наказание будет условным.
— Даже если его не найдут?
— Да. Но, разумеется, если его отыщут, осудят и признают виновным, Дженни вполне могут оправдать. И я на это надеюсь.
Я затаил дыхание, а потом сказал:
— В таком случае нам нужно его найти.
— Но как?
— В понедельник я чуть ли не полдня просматривал ящик с открытками, да и сегодня утром тоже. Они от людей, которые отправили деньги и заказали воск.
Этих открыток скопилось чуть ли не восемнадцать тысяч.
— И чем они могут помочь?
— Я стал рассортировывать их по алфавиту и составлять список. — Он скептически поморщился, но я продолжил:
— Любопытно, что все фамилии начинаются с букв "Л", "М", "Н" и "О". А от "А" до "К" никого нет. И от "П" до "Я" тоже.
— Я не понимаю...
— Это может быть часть списка клиентов, — пояснил я. — Вроде каталога. Или даже для Фонда милосердия. Там должны быть тысячи списков, но вот этот оказался нужным, а значит, я имел дело не с документом о регистрации собак.
— Ты рассуждаешь вполне разумно, — сухо откликнулся он.
— Я подумал, что мне стоит переписать их всех по порядку, а потом выяснить, есть ли на аукционах Кристи или, допустим, Сотби, как-никак они связаны с антикварной мебелью, сходный список клиентов. Я понимаю, что это долгое дело, но попробовать стоит.
— Я могу тебе помочь, — предложил он.
— Уж больно нудная работенка.
— Она — моя дочь.
— Ладно. Я не против.
Я разделался с эскалопом, откинулся в кресле и выпил холодное белое вино, которое заказал Чарльз.
Он предупредил, что переночует в своем клубе, а утром явится ко мне на квартиру и займется разбором открыток. Я дал ему запасные ключи на случай, если я в это время выйду за газетами или сигаретами. Он закурил сигару и посмотрел на меня сквозь кольца дыма.
— Что тебе наговорила Дженни, когда вы остались вдвоем после воскресного ленча?
Я окинул его беглым взглядом.
— Ничего особенного.
— Она весь день была подавлена. И даже поругалась с Тоби. — Он улыбнулся.
— Тоби заспорил, а Дженни сказала ему: «Во всяком случае, Сид никогда не ныл».
— Он помолчал. — Я решил, что она нагрубила тебе, а после почувствовала себя виноватой.
— Этого не видно. Скорее она боится, что Эша смогут найти.
— Своевременное опасение.
Из «Кавендиша» я отправился в штаб-квартиру Жокейского Клуба на Портмен-сквер. Утром мне позвонил Лукас Вейнрайт, и мы договорились там встретиться. Мое поручение могло считаться сугубо частным, однако он как официальное лицо предпочел беседовать со мной в своем служебном кабинете. Я выяснил, что отставной суперинтендант Эдди Кейт уехал в Йоркшир проверять тесты на наркотики, а на прочих сотрудников мой визит не должен был произвести никакого впечатления.
— Я достал для тебя все документы, — сказал Лукас. — Отчеты Эдди о синдикатах и справки о махинациях, которые он одобрял.
— Тогда я начну действовать, — заявил я. — Вы позволите мне взять их с собой или хотите, чтобы я ознакомился с ними здесь?
— Здесь, если тебя не затруднит, — предложил он. — Я не желаю привлекать внимание секретарши. Она сразу поймет, что кто-то забрал их или решил ксерокопировать. Ведь она работает и на Эдди. Я знаю, что она его просто обожает. И непременно доложит ему. Лучше перепиши все, что тебе надо.
— Ладно, — согласился я.
Он усадил меня у себя в кабинете, предоставив в мое распоряжение один из столов и удобное кресло. Я целый час, если не больше, читал документы и делал выписки. Он сидел за другим столом, что-то строчил и шуршал бумагой, но в конце концов я догадался, что он ничем не занят, а только делает вид. Нельзя сказать, чтобы Лукас ждал, когда я кончу, но он заметно нервничал.
Я оторвался от работы и взглянул на него.
— Что-нибудь произошло? — поинтересовался я.
— ...произошло?
— Вас что-то тревожит? Лукас заколебался.
— Ты уже сделал то, что хотел? — проговорил он, кивнув на мои записки.
— Я едва дошел до половины, — пояснил я. — Можно мне поработать еще час?
— Да, но... Ладно. Буду с тобой откровенен. Ты должен об этом знать.
— О чем именно?
Обычно Лукас, даже торопясь, держался вежливо. Я успел изучить его характерный для моряков стиль рассуждений. Тут мне помогло длительное общение с моим тестем-адмиралом. Но теперь Лукас выказывал явные признаки беспокойства.
Морских офицеров неизменно задевали за живое столкновения между военными кораблями и служащими портов, женщины, появляющиеся на судне, когда вся команда в сборе и свободна от обязанностей, а также бесчестные поступки высокопоставленных джентльменов. Первые две причины я сразу отверг. Интересно, сработает ли третья?
— Кое-какие факты я от тебя утаил, — произнес он.
— Продолжайте.
— Я посылал еще одного человека проверить синдикаты. Это было довольно давно. Полгода назад. — Лукас принялся бесцельно перебирать вырезки из газет и больше не глядел в мою сторону. — А Эдди взялся за них уже потом.
— И каким оказался результат?
— А. Да. — Он откашлялся. — Мы так и не получили отчет этого человека, его фамилия Мэсон. На него напали на улице прежде, чем он смог что-то мне рассказать.
— Напали на улице... А что это было за нападение? — осведомился я. — И кто на него набросился?
Лукас покачал головой.
— Неизвестно, кто на него напал. Его нашел лежащим на тротуаре какой-то прохожий и вызвал полицию.
— Ну... а вы спросили его самого, этого Мэсона? — Однако, задав вопрос, я уже догадался, каким точно иди приблизительно будет ответ. — Он так и не выздоровел, — с горечью проговорил Лукас. — Похоже, что его здорово искалечили.
Повредили голову, да и все тело. У него тяжелейшая мозговая травма. Он до сих пор в больнице. И останется там на всю жизнь. Он... стал слабоумным и ослеп.
Я закусил кончик ручки, которой делал заметки.
— Его ограбили? — спросил я.
— У него исчез бумажник. Но часы остались. — Лицо Вейнрайта помрачнело.
— Значит, с ним просто свели счеты?
— Да... за исключением того, что полиция сочла это преднамеренным покушением из-за следов пуль на его ботинках.
Он откинулся в кресле, словно сбросил с себя непосильный груз. Честь в кругу джентльменов...
Честь удовлетворена.
— Ладно, — сказал я. — Какие синдикаты он проверял?
— Первые два из тех, что я поручил тебе.
— И вы думаете, что люди оттуда — фиктивные члены — решили себя обезопасить?
— Такое могло быть, — с грустью согласился он.
— Что мне нужно выяснить, — я тщательно подыскивал слова, — возможный подкуп Эдди Кейта или причину покушения на Мэсона?
Он откликнулся после паузы.
— Наверное, и то м другое.
Долгое время мы молчали. Наконец я произнес:
— Вы понимаете, что, посылая мне записки на скачках, или встречаясь со мной в чайной, или приводя меня к себе, вы достаточно откровенно показываете, будто я работаю на вас?
— Допустить можно все, что угодно.
— Вплоть до той минуты, когда я подойду к дверям синдикатов, — мрачно заметил я.
— Я вполне понимаю, — отозвался он, — что после сказанного мной тебе захотелось...
Я разделял его чувства и тоже прекрасно понимал, что не желаю совать голову в петлю. Но я был прав, когда ответил Дженни: никто не думает, что это случится именно с ним. И ты всегда ошибался, возразила мне она.
Я вздохнул.
— Лучше расскажите мне еще немного о Мэсоне. Куда он отправился и кого видел. Мне интересно ваше мнение.
— Я ничего не могу добавить. Он действовал как положено и выполнял указания, а потом мы услышали, что на него напали. Полиция не смогла проследить его маршрут и выяснить, где он был перед этим, а все члены синдикатов клялись, что и в глаза его не видели. Дело, конечно, не закрыто, но прошло уже полгода, и особых шансов найти преступников у полиции нет.
Мы еще немного поговорили, а потом я целый час переписывал документы. Я вышел из Жокейского Клуба примерно без четверти шесть, собираясь вернуться к себе домой, но так и не смог туда добраться.
Глава 7
Я поехал на такси, расплатился и вышел неподалеку от подъезда, но не прямо у него, потому что место перед входом было занято черной машиной, вставшей на двойной желтой линии — границе парковки.
Я не успел как следует разглядеть машину и, несомненно, совершил ошибку.
Когда я приблизился, дверца автомобиля открылась, и я оказался в опасности, о которой даже не подозревал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43