Чарльз держался на редкость спокойно. Сэр Томас встал, подошел ко мне и внимательно осмотрел. Потом взял со стула мою рубашку и отдал мне.
Я поблагодарил его, надел рубашку и застегнул пуговицы. Заправил ее в брюки и сел.
Минуты казались мне бесконечными. Но вот сэр Томас позвонил по внутреннему телефону и попросил свою секретаршу:
— Будьте добры, вызовите ко мне в офис капитана Вейнрайта.
Если у администрации еще были какие-то сомнения, то Лукас Вейнрайт их развеял. Он уверенно вошел в комнату, но, увидев меня, остановился И застыл, словно в его сознании произошел сбой и мускулы перестали ему повиноваться. Лицо Лукаса сделалось мертвенно-бледным Его оживляли лишь серо-карие глаза.
Вероятно, столкнувшись с Тревором Динсгейтом в ложе на скачках в Честере, я выглядел точно так же. Может быть, и Лукас, подобно мне, не чувствовал, как он ступает по ковру.
— Садись, Лукас, — проговорил сэр Томас, указывая на стул.
Вейнрайт прошел, не отрывая от меня глаз, как будто не мог поверить в мое присутствие и надеялся, что стоит ему взглянуть, и я исчезну.
Сэр Томас откашлялся:
— Лукас, Сид Холли рассказал нам одну историю, и ее необходимо разъяснить.
Лукас не расслышал его слов и обратился ко мне:
— Тебя не должно здесь быть.
— Почему же? — удивился я. Они ждали, что Лукас ответит, но он промолчал.
— Сид предъявил тебе серьезные обвинения, — начал сэр Томас. — Я задам ряд вопросов и полагаю, что ты будешь с нами откровенен.
Он повторил почти все, что я им сообщил, не волнуясь и без ошибок. У него строгий, аналитический ум, подумал я, он бесстрастен и допускает различные варианты. Лукас делал вид, что слушает, но продолжал смотреть на меня.
— Итак, мы ждем, — заключил сэр Томас. — Согласен ли ты с версией Сида или станешь ее опровергать?
Лукас отвернулся от меня и оглядел комнату.
— Конечно, все это ерунда, — отозвался он.
— Ну, ну, давай, — подбодрил его сэр Томас.
— Он сочинил это от начала до конца. — Лукас обдумывал ситуацию. Его сознание словно пробудилось, и к нему вернулась прежняя решительность. — Я никогда не просил его проверять синдикаты. Я не говорил ему, что усомнился в Эдди. Я никогда не разговаривал с ним о каком-то вымышленном Мэсоне. Повторяю, он все придумал.
— А зачем мне это было надо? — спросил я.
— Откуда мне знать?
— Я не придумывал, что дважды приходил сюда и делал выписки из документов о синдикатах, — возразил я. — Мне не для чего было сочинять, будто Эдди пожаловался руководству, что я видел докладные записки. Я не придумывал, что вы четыре раза звонили на квартиру и разговаривали с Чико. Я не сочинял, что вы высадили нас на стоянке и бросили. Я не придумывал Питера Раммилиза, которого могут заставить... заговорить. Я даже смогу отыскать этих двух шотландцев, если понадобится.
— Как? — поинтересовался он.
Я спрошу у маленького Марка, решил я. Он многое узнал об этих типах. Надо признать, мальчишка умеет хорошо слушать.
— Вы хотите сказать, что я сейчас, на ходу сочинил байку про шотландцев?
Он оцепенело уставился на меня.
— Я также мог бы докопаться до истинных причин всей этой истории, неторопливо проговорил я. — Проследить, как зародились слухи о коррупции. Выяснить, кто еще, кроме Питера Раммилиза попросил вас остаться в «Мерседесе».
Лукас Вейнрайт молчал. Я не знал, удастся ли мне осуществить то, о чем я только что сказал, но понимал — он не станет спорить. Он полагал, что я сумею разобраться, в противном случае он бы не пытался от меня избавиться. Я рассуждал согласно его логике, а вовсе не своей.
— Ты готов к этому, Лукас? — спросил его сэр Томас.
Лукас вновь пристально поглядел на меня и не ответил.
— С другой стороны, — произнес я, — если вы подадите в отставку, то все кончится само собой Он отвернулся от меня и посмотрел на главного распорядителя.
Сэр Томас кивнул.
— Вот так, Лукас. Садись и пиши заявление об отставке. Мы подпишем его, и никакого суда не будет.
О подобной развязке можно было только мечтать, но в этот момент Лукасу показалось, что его постиг полный крах Его лицо вытянулось и побледнело, а губы задрожали.
Сэр Томас взял со стола лист бумаги и вынул из кармана ручку с золотым пером.
— Садись сюда, Лукас.
Он поднялся и жестом указал Вейнрайту на свое место.
Капитан с трудом добрел до стола и сел, не переставая трястись. Он написал несколько слов, которые я прочел чуть позже.
"Я ухожу в отставку с поста директора службы безопасности Жокейского Клуба
Лукас Вейнрайт".
Он оглядел застывшие лица собравшихся. Эти люди хорошо знали его и привыкли ему доверять.
Они работали с ним изо дня в день. Он не сказал ни слова в свою защиту. Я подумал, должно быть, им всем странно видеть, как он легко уступил и сдался.
Человек с волосами цвета перца и соли встал и направился к двери.
По пути он остановился и смерил меня ничего не выражающим взглядом, словно так и не разобрался в смысле происшедшего.
— Как я теперь смогу тебя остановить? — проговорил он.
Я не ответил.
То, что он имел в виду, лежало у меня на колене. Большой палец, четыре остальных и свобода действий.
Глава 20
Чарльз отвез нас в Эйнсфорд.
— Теперь ты просто не вылезешь из зала суда, — сказал он мне, — то Никлас Эш, то Тревор Динсгейт.
— Но не так уж плохо быть обычным свидетелем.
— Тебе виднее.
— Да, — подтвердил я.
— Любопытно, что станет делать Лукас Вейнрайт.
— Это одному Богу известно. Чарльз посмотрел на меня.
— Неужели тебе не хочется немного позлорадствовать?
— Позлорадствовать? — изумленно переспросил я.
— Над поверженным врагом.
— А что вы делали в морских сражениях, когда ваш противник шел ко дну?
Злорадствовали? Помогали топить?
— Возьми его в плен, — предложил Чарльз.
— Да его жизнь и без того превратится в тюрьму, — немного помедлив, отозвался я.
Чарльз таинственно улыбнулся и через минуту проговорил:
— Значит, ты готов его простить?
— Не задавайте таких сложных вопросов. Люби поверженного врага. Прощай.
Умей забывать обиды. Нет, наверное, я плохой христианин, подумал я. Может быть, Лукас сам по себе и не внушал мне ненависти, но я вряд ли смогу его простить.
Мы приехали в Эйнсфорд и столкнулись в холле с миссис Кросс. Она несла поднос наверх, в свою комнату, и сообщила мне, что Чико проснулся, почувствовал себя лучше и спустился на кухню. Я прошел туда и застал его сидящим за столом.
Перед ним стояла чашка с горячим чаем.
— Привет, — сказал я.
— Привет.
С ним я мог и не притворяться. Я тоже налил себе чай и сел напротив.
— Ну и влип же я, — произнес он. — Ты согласен? Похоже, что я был в шоке.
— М-м-м.
— А вот ты не был. Ты еще легко отделался. Какое-то время мы сидели молча.
В его глазах застыла тоска, и причиной тому была уже не контузия.
— Разве ты не понял, что они пощадили тебя одного? — сказал он.
— Я не знаю.
— Им просто не удалось?
Я кивнул. Мы не спеша пили чай.
— Ну, и как они сегодня отреагировали? — поинтересовался он. — Эти боссы.
— Они выслушали меня. А Лукас подал в отставку. Вот и все.
— Но не для нас.
— Нет.
Я немного передвинулся.
— Что мы будем делать? — задал он вопрос, — Посмотрим.
— Я не смогу... — Он осекся. Я заметил, как он устал и выдохся.
— И я тоже не смогу, — откликнулся я.
— Сид. Я решил... С меня хватит.
— Ну, и что тогда?
— Буду преподавать дзюдо.
А я стану зарабатывать игрой на бирже, коммерцией, страховкой и на дивидендах. Так можно будет просуществовать... но для меня это не жизнь.
Мы допили чай и оба приуныли. Мы чувствовали себя проигравшими, и нам было стыдно. Если он откажется, я не смогу действовать в одиночку, подумал я. Он был идеальным напарником. Его проницательность, уравновешенность, легкий характер, чувство юмора, как я нуждался во всем этом. Да, по целому ряду причин я не сумел бы без него обойтись.
Я помолчал минуту-другую и заметил:
— Тебе это быстро надоест.
— Чемпионаты в Уэмбли и мои маленькие оболтусы?
Я потер лоб, и у меня зачесался шрам.
— Во всяком случае, — сказал он, — это ты на прошлой неделе собирался бросить свои расследования.
— Да, пойми. Я не люблю, когда меня... — Я оборвал себя.
— Бьют, — закончил он мою фразу. Я убрал руку со стола и взглянул ему в глаза. В их выражении я уловил чувство, минутой раньше прозвучавшее в его голосе. Двойной смысл любого сказанного слова. Иронию, смешанную с недоумением.
Сознание неудавшейся жизни.
— Да. — Я криво усмехнулся. — Мне не нравится, когда меня бьют. И никогда не нравилось.
— Выходит, что ты класть на них хотел? Я кивнул.
— Именно класть.
— Ладно.
Мы по-прежнему сидели за столом, но после этого разговора нам стало гораздо легче.
Через три дня, в понедельник вечером, мы вернулись в Лондон, и Чико, подтрунивая над прежними страхами, зашел ко мне в квартиру.
Жара спала и сменилась обычной погодой, иначе говоря, теплым моросящим дождем. Дороги сделались скользкими от маслянистых, разогретых шин, и в садах западного Лондона буйно распустились розы. До скачек в Дерби оставалось две недели. Возможно, Три-Нитро сумеет их выиграть, если окончательно поправится.
В квартире было пусто и тихо.
— Я же тебе говорил, — произнес Чико, втащив мой чемодан в спальню. Хочешь, я осмотрю шкафы?
— Раз уж ты здесь...
Он удивленно приподнял брови и принялся дотошно исследовать шкафы.
— Там только пауки, — сообщил он. — Они поймали всех мух.
Мы вышли из дома, сели в машину, и я отвез Чико на его квартиру.
— Сегодня пятница, — заметил я. — Мне нужно уехать на несколько дней.
— В самом деле? Хочешь развлечься? Подозрительный уик-энд.
— Трудно сказать. Когда вернусь, я тебе позвоню.
— Теперь у тебя на очереди всякая мелюзга.
Я угадал?
— Да, с крупными мошенниками я больше не связываюсь, — отозвался я.
Он улыбнулся, помахал мне рукой, и мы расстались. Я снова отправился к себе. Смеркалось. Огни уже зажглись. Я объехал дом и притормозил у гаражей. В одном из них, нанятом совсем недавно, я и решил поставить свой «Шимитар». Этот гараж стоял в глубине и не бросался в глаза.
Я отпер дверь и с силой толкнул ее. Зажег свет-. Ввел машину. Вышел из нее. Запер дверцу и положил ключи в карман.
— Сид Холли, — окликнул меня какой-то голос.
Голос. Его голос.
Тревора Динсгейта.
Я стоял, глядя на дверцу «Шимитара», которую только что запер, и не мог повернуть голову.
— Сид Холли.
Полагаю, я знал, что рано или поздно это случится. Когда-нибудь, где-нибудь, как он и говорил. Его угроза была нешуточной. Он ждал, что ему поверят. И я ему поверил.
О, Боже, подумал я. Так быстро. Это всегда слишком быстро. Лишь бы он не заметил моего испуга. Я не должен показывать вида. Господи, дай мне силы и мужество.
Я медленно повернулся к нему.
Он стоял на ступеньке у двери гаража. Тонкая сетка дождя, освещенная фонарем, висела широкой темно-серой гардиной за его спиной.
Он поднял ружье и прицелился.
Слева и сзади от меня были кирпичные стены, а справа стояла машина.
Поблизости, у других гаражей я никого не заметил, да и само это место никогда не было людным. Если кто-то и пройдет мимо, то ни за что не остановится под дождем.
— Я вас ждал, — произнес он.
Тревор Динсгейт, как и всегда, был в дорогом костюме. И его по обыкновению окружала аура власти.
Не отрывая от меня глаз и крепко держа ружье, он стремительно откинул назад левую руку и нашарил засов. Потом резко дернул его и потянул вниз. Мы оказались взаперти. Прошла еще секунда, его холеные руки сжимали ружье.
— Я ждал вас несколько дней. С прошлого четверга.
Я ничего не ответил.
— В прошлый четверг ко мне явились два полицейских. Мне позвонил Джордж Каспар. В Жокейском Клубе меня предупредили, что они все знают. Мой адвокат сказал, что я лишусь лицензии. Меня не допустят к скачкам, и я могу угодить в тюрьму. Вот почему я и ждал вас с прошлого четверга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Я поблагодарил его, надел рубашку и застегнул пуговицы. Заправил ее в брюки и сел.
Минуты казались мне бесконечными. Но вот сэр Томас позвонил по внутреннему телефону и попросил свою секретаршу:
— Будьте добры, вызовите ко мне в офис капитана Вейнрайта.
Если у администрации еще были какие-то сомнения, то Лукас Вейнрайт их развеял. Он уверенно вошел в комнату, но, увидев меня, остановился И застыл, словно в его сознании произошел сбой и мускулы перестали ему повиноваться. Лицо Лукаса сделалось мертвенно-бледным Его оживляли лишь серо-карие глаза.
Вероятно, столкнувшись с Тревором Динсгейтом в ложе на скачках в Честере, я выглядел точно так же. Может быть, и Лукас, подобно мне, не чувствовал, как он ступает по ковру.
— Садись, Лукас, — проговорил сэр Томас, указывая на стул.
Вейнрайт прошел, не отрывая от меня глаз, как будто не мог поверить в мое присутствие и надеялся, что стоит ему взглянуть, и я исчезну.
Сэр Томас откашлялся:
— Лукас, Сид Холли рассказал нам одну историю, и ее необходимо разъяснить.
Лукас не расслышал его слов и обратился ко мне:
— Тебя не должно здесь быть.
— Почему же? — удивился я. Они ждали, что Лукас ответит, но он промолчал.
— Сид предъявил тебе серьезные обвинения, — начал сэр Томас. — Я задам ряд вопросов и полагаю, что ты будешь с нами откровенен.
Он повторил почти все, что я им сообщил, не волнуясь и без ошибок. У него строгий, аналитический ум, подумал я, он бесстрастен и допускает различные варианты. Лукас делал вид, что слушает, но продолжал смотреть на меня.
— Итак, мы ждем, — заключил сэр Томас. — Согласен ли ты с версией Сида или станешь ее опровергать?
Лукас отвернулся от меня и оглядел комнату.
— Конечно, все это ерунда, — отозвался он.
— Ну, ну, давай, — подбодрил его сэр Томас.
— Он сочинил это от начала до конца. — Лукас обдумывал ситуацию. Его сознание словно пробудилось, и к нему вернулась прежняя решительность. — Я никогда не просил его проверять синдикаты. Я не говорил ему, что усомнился в Эдди. Я никогда не разговаривал с ним о каком-то вымышленном Мэсоне. Повторяю, он все придумал.
— А зачем мне это было надо? — спросил я.
— Откуда мне знать?
— Я не придумывал, что дважды приходил сюда и делал выписки из документов о синдикатах, — возразил я. — Мне не для чего было сочинять, будто Эдди пожаловался руководству, что я видел докладные записки. Я не придумывал, что вы четыре раза звонили на квартиру и разговаривали с Чико. Я не сочинял, что вы высадили нас на стоянке и бросили. Я не придумывал Питера Раммилиза, которого могут заставить... заговорить. Я даже смогу отыскать этих двух шотландцев, если понадобится.
— Как? — поинтересовался он.
Я спрошу у маленького Марка, решил я. Он многое узнал об этих типах. Надо признать, мальчишка умеет хорошо слушать.
— Вы хотите сказать, что я сейчас, на ходу сочинил байку про шотландцев?
Он оцепенело уставился на меня.
— Я также мог бы докопаться до истинных причин всей этой истории, неторопливо проговорил я. — Проследить, как зародились слухи о коррупции. Выяснить, кто еще, кроме Питера Раммилиза попросил вас остаться в «Мерседесе».
Лукас Вейнрайт молчал. Я не знал, удастся ли мне осуществить то, о чем я только что сказал, но понимал — он не станет спорить. Он полагал, что я сумею разобраться, в противном случае он бы не пытался от меня избавиться. Я рассуждал согласно его логике, а вовсе не своей.
— Ты готов к этому, Лукас? — спросил его сэр Томас.
Лукас вновь пристально поглядел на меня и не ответил.
— С другой стороны, — произнес я, — если вы подадите в отставку, то все кончится само собой Он отвернулся от меня и посмотрел на главного распорядителя.
Сэр Томас кивнул.
— Вот так, Лукас. Садись и пиши заявление об отставке. Мы подпишем его, и никакого суда не будет.
О подобной развязке можно было только мечтать, но в этот момент Лукасу показалось, что его постиг полный крах Его лицо вытянулось и побледнело, а губы задрожали.
Сэр Томас взял со стола лист бумаги и вынул из кармана ручку с золотым пером.
— Садись сюда, Лукас.
Он поднялся и жестом указал Вейнрайту на свое место.
Капитан с трудом добрел до стола и сел, не переставая трястись. Он написал несколько слов, которые я прочел чуть позже.
"Я ухожу в отставку с поста директора службы безопасности Жокейского Клуба
Лукас Вейнрайт".
Он оглядел застывшие лица собравшихся. Эти люди хорошо знали его и привыкли ему доверять.
Они работали с ним изо дня в день. Он не сказал ни слова в свою защиту. Я подумал, должно быть, им всем странно видеть, как он легко уступил и сдался.
Человек с волосами цвета перца и соли встал и направился к двери.
По пути он остановился и смерил меня ничего не выражающим взглядом, словно так и не разобрался в смысле происшедшего.
— Как я теперь смогу тебя остановить? — проговорил он.
Я не ответил.
То, что он имел в виду, лежало у меня на колене. Большой палец, четыре остальных и свобода действий.
Глава 20
Чарльз отвез нас в Эйнсфорд.
— Теперь ты просто не вылезешь из зала суда, — сказал он мне, — то Никлас Эш, то Тревор Динсгейт.
— Но не так уж плохо быть обычным свидетелем.
— Тебе виднее.
— Да, — подтвердил я.
— Любопытно, что станет делать Лукас Вейнрайт.
— Это одному Богу известно. Чарльз посмотрел на меня.
— Неужели тебе не хочется немного позлорадствовать?
— Позлорадствовать? — изумленно переспросил я.
— Над поверженным врагом.
— А что вы делали в морских сражениях, когда ваш противник шел ко дну?
Злорадствовали? Помогали топить?
— Возьми его в плен, — предложил Чарльз.
— Да его жизнь и без того превратится в тюрьму, — немного помедлив, отозвался я.
Чарльз таинственно улыбнулся и через минуту проговорил:
— Значит, ты готов его простить?
— Не задавайте таких сложных вопросов. Люби поверженного врага. Прощай.
Умей забывать обиды. Нет, наверное, я плохой христианин, подумал я. Может быть, Лукас сам по себе и не внушал мне ненависти, но я вряд ли смогу его простить.
Мы приехали в Эйнсфорд и столкнулись в холле с миссис Кросс. Она несла поднос наверх, в свою комнату, и сообщила мне, что Чико проснулся, почувствовал себя лучше и спустился на кухню. Я прошел туда и застал его сидящим за столом.
Перед ним стояла чашка с горячим чаем.
— Привет, — сказал я.
— Привет.
С ним я мог и не притворяться. Я тоже налил себе чай и сел напротив.
— Ну и влип же я, — произнес он. — Ты согласен? Похоже, что я был в шоке.
— М-м-м.
— А вот ты не был. Ты еще легко отделался. Какое-то время мы сидели молча.
В его глазах застыла тоска, и причиной тому была уже не контузия.
— Разве ты не понял, что они пощадили тебя одного? — сказал он.
— Я не знаю.
— Им просто не удалось?
Я кивнул. Мы не спеша пили чай.
— Ну, и как они сегодня отреагировали? — поинтересовался он. — Эти боссы.
— Они выслушали меня. А Лукас подал в отставку. Вот и все.
— Но не для нас.
— Нет.
Я немного передвинулся.
— Что мы будем делать? — задал он вопрос, — Посмотрим.
— Я не смогу... — Он осекся. Я заметил, как он устал и выдохся.
— И я тоже не смогу, — откликнулся я.
— Сид. Я решил... С меня хватит.
— Ну, и что тогда?
— Буду преподавать дзюдо.
А я стану зарабатывать игрой на бирже, коммерцией, страховкой и на дивидендах. Так можно будет просуществовать... но для меня это не жизнь.
Мы допили чай и оба приуныли. Мы чувствовали себя проигравшими, и нам было стыдно. Если он откажется, я не смогу действовать в одиночку, подумал я. Он был идеальным напарником. Его проницательность, уравновешенность, легкий характер, чувство юмора, как я нуждался во всем этом. Да, по целому ряду причин я не сумел бы без него обойтись.
Я помолчал минуту-другую и заметил:
— Тебе это быстро надоест.
— Чемпионаты в Уэмбли и мои маленькие оболтусы?
Я потер лоб, и у меня зачесался шрам.
— Во всяком случае, — сказал он, — это ты на прошлой неделе собирался бросить свои расследования.
— Да, пойми. Я не люблю, когда меня... — Я оборвал себя.
— Бьют, — закончил он мою фразу. Я убрал руку со стола и взглянул ему в глаза. В их выражении я уловил чувство, минутой раньше прозвучавшее в его голосе. Двойной смысл любого сказанного слова. Иронию, смешанную с недоумением.
Сознание неудавшейся жизни.
— Да. — Я криво усмехнулся. — Мне не нравится, когда меня бьют. И никогда не нравилось.
— Выходит, что ты класть на них хотел? Я кивнул.
— Именно класть.
— Ладно.
Мы по-прежнему сидели за столом, но после этого разговора нам стало гораздо легче.
Через три дня, в понедельник вечером, мы вернулись в Лондон, и Чико, подтрунивая над прежними страхами, зашел ко мне в квартиру.
Жара спала и сменилась обычной погодой, иначе говоря, теплым моросящим дождем. Дороги сделались скользкими от маслянистых, разогретых шин, и в садах западного Лондона буйно распустились розы. До скачек в Дерби оставалось две недели. Возможно, Три-Нитро сумеет их выиграть, если окончательно поправится.
В квартире было пусто и тихо.
— Я же тебе говорил, — произнес Чико, втащив мой чемодан в спальню. Хочешь, я осмотрю шкафы?
— Раз уж ты здесь...
Он удивленно приподнял брови и принялся дотошно исследовать шкафы.
— Там только пауки, — сообщил он. — Они поймали всех мух.
Мы вышли из дома, сели в машину, и я отвез Чико на его квартиру.
— Сегодня пятница, — заметил я. — Мне нужно уехать на несколько дней.
— В самом деле? Хочешь развлечься? Подозрительный уик-энд.
— Трудно сказать. Когда вернусь, я тебе позвоню.
— Теперь у тебя на очереди всякая мелюзга.
Я угадал?
— Да, с крупными мошенниками я больше не связываюсь, — отозвался я.
Он улыбнулся, помахал мне рукой, и мы расстались. Я снова отправился к себе. Смеркалось. Огни уже зажглись. Я объехал дом и притормозил у гаражей. В одном из них, нанятом совсем недавно, я и решил поставить свой «Шимитар». Этот гараж стоял в глубине и не бросался в глаза.
Я отпер дверь и с силой толкнул ее. Зажег свет-. Ввел машину. Вышел из нее. Запер дверцу и положил ключи в карман.
— Сид Холли, — окликнул меня какой-то голос.
Голос. Его голос.
Тревора Динсгейта.
Я стоял, глядя на дверцу «Шимитара», которую только что запер, и не мог повернуть голову.
— Сид Холли.
Полагаю, я знал, что рано или поздно это случится. Когда-нибудь, где-нибудь, как он и говорил. Его угроза была нешуточной. Он ждал, что ему поверят. И я ему поверил.
О, Боже, подумал я. Так быстро. Это всегда слишком быстро. Лишь бы он не заметил моего испуга. Я не должен показывать вида. Господи, дай мне силы и мужество.
Я медленно повернулся к нему.
Он стоял на ступеньке у двери гаража. Тонкая сетка дождя, освещенная фонарем, висела широкой темно-серой гардиной за его спиной.
Он поднял ружье и прицелился.
Слева и сзади от меня были кирпичные стены, а справа стояла машина.
Поблизости, у других гаражей я никого не заметил, да и само это место никогда не было людным. Если кто-то и пройдет мимо, то ни за что не остановится под дождем.
— Я вас ждал, — произнес он.
Тревор Динсгейт, как и всегда, был в дорогом костюме. И его по обыкновению окружала аура власти.
Не отрывая от меня глаз и крепко держа ружье, он стремительно откинул назад левую руку и нашарил засов. Потом резко дернул его и потянул вниз. Мы оказались взаперти. Прошла еще секунда, его холеные руки сжимали ружье.
— Я ждал вас несколько дней. С прошлого четверга.
Я ничего не ответил.
— В прошлый четверг ко мне явились два полицейских. Мне позвонил Джордж Каспар. В Жокейском Клубе меня предупредили, что они все знают. Мой адвокат сказал, что я лишусь лицензии. Меня не допустят к скачкам, и я могу угодить в тюрьму. Вот почему я и ждал вас с прошлого четверга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43