- Отдохнуть бы, командир...- взмолился стрелок-радист Коля Токарев, совсем еще мальчик.
- Нет, Коля, надо идти...
И они шли, пока Николай совсем не выбился из сил. Тогда Илья взвалил его на плечи и понес...
До своих добрались только на вторые сутки, а потом опять летали вместе, продолжая бить фашистов.
Однажды командир вызвал Маликова, только что вернувшегося из разведки:
- Знаю, Илья, ты устал, но ничего не поделаешь. Придется снова выполнять задание. Сейчас, немедленно.
- Готов лететь,- спокойно ответил лейтенант.
Через несколько минут командир эскадрильи уже разъяснял задание экипажам пяти "Петляковых". Требовалось срочно нанести удар по артиллерийским позициям гитлеровцев.
- Вот их расположение,- указал он на карту.- Орудия мощные. Уничтожим их поможем нашей пехоте.
Бомбардировщики поднялись в воздух. Сорок минут полета - и они у цели. Сделан первый заход. Удачно. Пошли на второй. Развернувшись под 90 градусов, пятерка вошла в крутое пике сквозь ураганный огонь зенитной батареи. Поймав в прицел дымы разрывов от первых бомб, Маликов приготовился сбросить новую серию. И тут сильный удар. Маликова отбросило к борту. Обожгла нестерпимая боль. И он на какое-то мгновение потерял сознание. Очнувшись, понял, что навстречу несется земля. Секунды промедления - и... Но с помощью штурмана Баранова он вывел самолет из крутого пикирования.
-Товарищ командир, прямое попадание в левый мотор и кабину,- доложил стрелок-радист Токарев.
- Будем тянуть домой на одном моторе.
Подлетая к линии фронта, Илья почувствовал, что теряет сознание от большой потери крови.
- Прыгайте... Прошли передний край. Там уже наши,- приказал он штурману и стрелку-радисту.
Никто, однако, не воспользовался парашютом.
- Прыгайте же, вам говорят! Я приказываю! Штурман, сдерживая волнение, ответил:
- Нам никто не может приказать оставить раненого командира в беде... Никто!
- Тогда идем на посадку,- тихо произнес он.- Придерживай штурвал и помоги при посадке,- добавил он, обращаясь к штурману.
Машина приземлилась на "брюхо". Маликов был без сознания.
Очнулся он только в госпитале на операционном столе. Кругом были люди в белых халатах. Хирург сказал:
- Придется ампутировать ногу.
- Вы что! А как я летать буду?
- Летать больше не придется,- ответил врач и по-отечески обнял Маликова: Не отчаивайся, дорогой лейтенант. С таким богатырским здоровьем еще покажешь себя. Разве мало дел на земле? Без головы не проживешь, а с одной ногой черту рога свернуть можно... Может быть заражение крови, если не ампутировать.
На глазах лейтенанта были слезы. А хирург уже отдавал распоряжения:
- Приготовить наркоз, инструменты! Как можно быстрее!
После лечения в полевом госпитале Маликова эвакуировали в глубокий тыл, на Урал. Выздоравливал он медленно.
В госпитале Илья все время думал только об одном: как вернуться в строй и снова летать? Хватит ли у него сил, чтобы натренировать себя? А как убедить медицинскую комиссию, командиров, что он сможет управлять самолетом?
В минуты раздумья перед ним проходила его жизнь: детство, школа, аэроклуб, первые полеты, бои...
Родился он в 1921 году в семье бедного крестьянина Антона Дмитриевича Маликова на Рязанщине. С ее широкими просторами, волнующими, как песня, и трудолюбивыми людьми связаны его первые впечатления о нашей прекрасной земле и русском народе, у которого научился любить жизнь, свободу и труд.
То было хотя и трудное, но хорошее время. Пережив гражданскую войну, голод и разруху, страна строила новую жизнь. На Днепре возводился Днепрогэс, на Урале - Магнитка. В деревне победили колхозы. Вместе со взрослыми дети радовались первому советскому трактору, первой домне Кузнецка, первым автомобилям и комбайнам, выпущенным отечественными заводами.
Страна строила и училась, крепила оборону. С восторгом следил Илья за легендарным перелетом нашего краснокрылого красавца АНТ-25 через Северный полюс в Америку. Всем мальчишкам тогда хотелось быть такими, как Валерий Чкалов, Георгий Байдуков, Михаил Громов. С тех пор мечта о небе не давала ему покоя.
Мать Ильи - Мария Ульяновна так вспоминает о детских и юношеских годах сына: "Учился он хорошо. Был упорным, настойчивым: если какая-нибудь задача не удавалась - до ночи просидит, а своего добьется. Он в отца пошел. Когда Илья закончил семь классов, наша семья переехала в город Ногинск. Здесь он узнал, что открывается аэроклуб. "Пойду учиться на летчика",- говорит. Мы его отговаривать, а он свое твердит: "Вот увидите, буду летать". Здоровье у него было хорошее. Мороз трескучий, а он выбежит во двор и снегом натирается. Врачи посмотрели и в один голос: "Годен в авиацию". Учился он в аэроклубе и одновременно на почте работал, телеграммы разносил. Потом поступил в военную школу летчиков. Вот так и в небо поднялся".
Закончив школу, военный летчик Маликов вместе с другими выпускниками прибыл в авиационную часть. Это было за несколько дней до начала войны. Часть стояла в лагерях. Жили в палатках... Все шло хорошо: получил самолет и сделал несколько успешных полетов, За отличное бомбометание на полигоне командир вынес ему благодарность.
Однажды вечером в субботу вместе с механиком закончил работу на самолете раньше, чем в обычные дни. С минуты на минуту должен был подойти автобус, который подвозил авиаторов до палаточного городка. И вдруг прозвучала команда: "Приготовиться к построению!"
- Что могло случиться? - спросил механик.
Маликов пожал плечами.
Приехал командир полка. Лицо его было хмурым.
- На границе,- сказал он,- очень тревожная обстановка. Поэтому будем работать дотемна. Самолеты надо подготовить так, чтобы весь полк в любую минуту мог подняться в воздух и вступить в бой, если враг осмелится напасть на нашу Родину... Выходной день также отменяю...
Лунный серп клонился к горизонту, светил неохотно, тускло. Вокруг было тихо. Лишь где-то в конце лагеря одинокий баян негромко выводил полюбившуюся летчикам мелодию "Катюши".
Маликов долго не мог уснуть. В голову лезли разные мысли: то о доме, то о войне... "Пусть только попробуют сунуться! Пусть попробуют..." - твердил он про себя, закрывая глаза. Проснулся от хватающего за душу воя сирены. Выскочил из палатки, на ходу застегивая гимнастерку. Летчики, техники, механики бежали к самолетам. Кто-то кричал: "Война!" И как бы в подтверждение этого на западе загрохотали взрывы...
За короткий срок Илья стал опытным бойцом. "Наш ас",- с гордостью говорили о нем однополчане.
А кто он теперь?
...Приподнимаясь на руках, бросил взгляд на свои ноги. Отлетался, все... Нет больше летчика Маликова.
Как же теперь жить: без неба, без крыльев, без боевых друзей? Разве это жизнь? Снова падал на подушки и лежал неподвижно, с закрытыми глазами. Сосед по койке не выдержал и заметил:
- Что же ты, браток, так отчаиваешься, малодушничаешь? Думаешь, мне легче? Посмотри, как обгорел: живого места не осталось, а духом не падаю. Живы мы остались с тобой, понимаешь, живы! Радоваться этому надо.
- Вот и радуйся. А мне с чего бы? Какая это жизнь без любимого дела? - И снова повернулся к стене.
По воскресным дням в госпиталь приходили школьники. Милые, добрые ребята стремились чем-то порадовать воинов, отвлечь их от горьких дум. Они читали стихи, пели песни, играли на баяне.
Так было и в тот день. В палату вошла стайка ребят, и они стали читать стихи и петь под баян.
После концерта к нему подошел вихрастый курносый мальчуган.
- Товарищ раненый, пожалуйста, не сердитесь на меня. Говорят, вас нельзя беспокоить, но мы хотим сделать вам подарок. Примите, пожалуйста, эти полевые цветы. Мы их собирали всем классом.- И он протянул большой букет.
Илья повернулся:
- Где же вы их собрали?
- На поле, возле аэродрома.
Глаза летчика потеплели, он ласково посмотрел на бледного мальчика.
- Спасибо, малыш. Садись на койку, не стесняйся. а что это у тебя с руками?
- Фашист отрубил...
- Как отрубил?
- Топором... Я ведь, дяденька, в оккупации был, под Рославлем. Пришли фашисты в нашу деревню и давай всех грабить. А потом что ни день - расстрелы. Мамку мою убили. Один офицер приказал мне сапоги ему чистить. "Не буду!" говорю. Схватил он топор и отрубил мне пальцы.
- А как же ты учишься? Писать-то не можешь?
- Почему же, могу. Вот видите, доктор операцию сделал. Может, хуже других, но пишу.
- Звать-то тебя как?
- Леша Кузин... Ну, мне пора. В следующий раз еще цветов принесу. Поправляйтесь, товарищ раненый.
- Спасибо, Лешенька.
Помахав искалеченной ручонкой, мальчуган вышел из палаты, а Илья вытер набежавшие слезы. Эта неожиданная встреча глубоко взволновала его.
- Сестра!
- Я тут, Илья Антонович! Что случилось?
- Когда протез будет готов?
- Через несколько дней.
- Нельзя ли поскорее?
- Куда вы торопитесь?
- Как куда? В строй!
- Уж не думаете ли вы снова летать?
- Конечно, летать! Что, не веришь?
- А как же... без ноги?
- И с одной полетим... Вот увидишь. Пришлю тебе донесение с фронта.
Впервые за несколько месяцев он улыбнулся.
- Ну, конечно, будете летать. Я уверена в этом. А донесение обязательно пришлите.
Илья стал учиться ходить без костылей. Все поражались его выдержке, упорству. Отброшен один костыль, за ним другой. И вот в руках уже одна палочка. Скорей бы отказаться и от нее! И снова тренировки - тяжелые, изнурительные. Лейтенант делал все, лишь бы вернуться в строй.
Наконец-то курс лечения пройден. Теперь - врачебная комиссия. Что скажут придирчивые медики? А они объявили:
- К службе в армии не годен.
Он пошел к командующему ВВС округа. Доложил по всей форме и показал заключение медицинской комиссии. Генерал с ним внимательно ознакомился. Затем устало поднял голову.
- Так чем я могу помочь? С решением медицины трудно не согласиться.
- Очень прошу, товарищ командующий, направить меня в родной 128-й Калининский авиаполк 241-й бомбардировочной дивизии.
Генерал еще раз пробежал глазами заключение врачебной комиссии:
- К сожалению, не могу удовлетворить вашу просьбу, лейтенант. Поймите меня правильно - не могу.
Не говоря ни слова, Маликов сделал четкий поворот через левое плечо и, чеканя шаг, покинул кабинет.
Генерал пристально посмотрел ему вслед. Ему, участнику боев с фашистами в небе Испании, с японскими самураями на Халхин-Голе были понятны чувства летчика. Очень хотелось помочь вернуться в строй этому человеку, проявившему столько мужества и упорства. Но как это сделать?
Генерал подошел к столу. Снова взял в руки заключение медицинской комиссии. Видимо, лейтенант забыл его. Врачи считают, что летчик к службе в армии не пригоден. Почему не пригоден? Нет одной ноги. Но как он ходит! Какой безукоризненный строевой шаг, словно и нет протеза. Этот человек, несомненно, будет полезен на фронте.
Всю ночь Маликов не спал. Неужели рухнули его планы? Утром собирался снова пойти к генералу. Но вдруг в дверь постучали. В комнату вошел солдат и вручил пакет от командующего. Это было направление в родной полк. Правда, с припиской: "Для наземной службы. К полетам не пригоден". Ему предоставлялась возможность побывать дома, в Ногинске, встретиться с родителями. Но он решил прежде всего поехать в свой полк. Кто-кто, а боевые друзья помогут определить его дальнейшую судьбу.
...Был ясный морозный день. По скрипучему снегу направлялся Илья к землянке, где размещался командный пункт полка. Нелегко было сдержать волнение: вдали стояли пикирующие бомбардировщики "Петляков-2". Удастся ли снова сесть за штурвал боевой машины?
Первым, кого он встретил, был командир эскадрильи Герой Советского Союза Яков Иванович Андрюшин. Крепко обнялись:
- Илья!.. Здравствуй, дружище!.. Хлопцы, смотрите, кто к нам пожаловал!
Из землянки выбежали друзья Маликова Герои Советского Союза Николай Мусинский, Михаил Мизинов, Николай Пивнюк, Александр Сарыгин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33