Майор Михаил Иванович Скитёв - в начале войны он командовал полком - вместе с дежурным по части обошел палатки и лагерные помещения. Все было в порядке. Теперь можно и самому прилечь.
Вдруг зазуммерил полевой телефон.
- Боевая тревога! - коротко передал в штаб полка дежурный по авиадивизии.
Стрелки циферблата показывали - 4 часа 25 минут.
Нет, не думал тогда майор Скитёв, что началась война. Таких тревог в последнее время было немало. И все они - учебные. Видимо, и эта такая... В голосе дежурного он не уловил ничего необычного - такая же короткая фраза, такой же тон. Переспросить бы, что за тревога, но это не положено. Тревога есть тревога, учебная или нет - действия одни и те же.
Пронзительно завыла сирена. Словно электрический ток прошил каждого. Все вскочили со своих коек, быстро оделись - и бегом к самолетам. Кто-то из летчиков бросил на ходу:
- Ну, опять выход из-под удара. Ну и дела, отдохнуть-то спокойно не дадут!..
И тут же сильные взрывы бомб потрясли землю. Бомбили ангары, стоянки самолетов, аэродромные сооружения. Стало ясно без слов: война!..
Над аэродромом показалась новая группа немецких бомбардировщиков, и снова взрывы потрясли землю. Возникли пожары, появились первые раненые, которых тотчас же унесли в укрытия. Но не было ни растерянности, ни паники. Все бросились спасать материальную часть, выводить машины из зоны пожаров. Вот уже послышался шум моторов. Старший авиационный механик В. Зубжицкий и техник-лейтенант Н. Компанеец пробрались к своим самолётам, запустили моторы и сами, без летчиков, отрулили машины в безопасное место. Вскоре по соседству с ними оказались еще несколько СБ. Никто не обращал внимания, что все самолеты имели бомбовой запас, который мог взорваться в любую минуту.
К командиру полка подбежал растерянный врач.
- Ранен летчик Храмов.
- Отвезите в санчасть.
- Категорически отказывается,- последовал ответ.
- Прикажите...
Но где там, Храмов уже поднял в воздух свою боевую машину.
Застрочил пулемет. Очередь, другая. Задымил один из "хейнкелей" и камнем пошел к земле.
...Прошло только двадцать минут с момента вероломного нападения, и вот уже боевой приказ командира полка:
- По самолетам! На разгром врага!
С командного пункта взвились в небо две зеленые ракеты. Один за другим взлетели двадцать пять бомбардировщиков СБ. Боевой курс - Тильзит. Задание бомбить немецкий аэродром. Вместе со всеми в боевой рейс ушли командир полка майор Скитёв и комиссар полка Андрей Сергеевич Дорофеев.
Тем временем технический состав под руководством старшего инженера полка военного инженера третьего ранга Николая Ивановича Киселева быстро ликвидировал очаги пожара и ввел в строй часть поврежденных при бомбардировке самолетов. Полк перебазировался на запасной аэродром. Все с нетерпением ждали возвращения своих товарищей. Ведь то был первый боевой вылет. И куда? В Тильзит - самое логово врага.
Вдали слышались взрывы. Это фашистские летчики продолжали бомбить старый аэродром. И хотя в эти часы было не до веселья, никто не смог сдержать улыбку: "Здорово мы их провели. Пусть теперь бомбят пустое место".
Наконец послышался знакомый рокот моторов. Еле заметные точки быстро увеличивались, уже отчетливо вырисовывались контуры СБ. Они шли в четком строю. Но что это такое? Почему двадцать два? Где три остальных?
Их сбили над Тильзитом.
- Почтим память наших боевых друзей минутой молчания,- сказал майор Скитёв.
Трудно было смириться с этими словами. Еще вчера они были вместе со всеми - затягивали песни, играли в шахматы, шутили... Думал ли кто из них, что это последний день их жизни!
- Война неумолима,- продолжал потом майор.- Мы еще не раз познаем горе тяжелых утрат. Но не о смерти надо сейчас думать. Чем сильнее будут наши удары по врагу, тем меньше понесем мы потерь в сражениях...
И, подумав, решительно сказал:
- Через полчаса быть у своих машин. Адрес прежний - Тильзит.
На этот раз в воздух поднялись семнадцать боевых машин. Их снова повел в нелегкий боевой рейс командир полка. Прорвавшись сквозь плотное зенитное прикрытие, экипажи метко сбросили бомбы на военные объекты. Во многих местах возникли сильные пожары. Это был ответный удар. С боевого задания на этот раз вернулись все экипажи.
А потом что ни день - несколько боевых вылетов. Полк наносил удары по мотоколоннам противника на шоссейной дороге Таураген-Шавли, по скоплению вражеских войск в лесных массивах и по военным объектам Тильзита.
Принимая 9-й полк, мне не довелось увидеть Михаила Антоновича Кривцова за месяц до этого его перевели с повышением по службе в другую часть, но о нем ходили легенды. Вспоминали, как в ту страшную ночь налета немецкой авиации на аэродром, когда земля дрожала от взрывов бомб, и в разных местах вспыхивали пожары, он бежал не куда-нибудь - к своему самолету. А вернувшись из первого боевого вылета, снял шлем, улыбнулся:
- Братцы, а ведь до Тильзита не так уж далеко. И бомбы нашенские надежные. Слетаем еще разок-другой.
Вспоминали, как однажды пришел он в клуб, сел за пианино и полились мелодии популярных песен. Командира окружили. Кто-то затянул песню, и ее подхватили десятки голосов...
Много лет спустя, после войны, я встретился с его братом Иваном Антоновичем, а через него завязалась переписка с женой Михаила Антоновича. Берта Кривцова мне писала:
"Впервые я встретилась с Михаилом в 1928 году в райкоме комсомола. Здесь выступал руководитель украинских коммунистов П. Постышев. Он говорил о решениях съезда партии, о борьбе с оппозицией, о курсе партии на коллективизацию. Михаил в то время после активной комсомольской работы уже был членом партийного бюро артиллерийского полка. На этом собрании мы и познакомились. В 1929 году он демобилизовался. Мы почувствовали, что любим друг друга, что у нас общие интересы. После нашей свадьбы райком партии направил Михаила на биржу труда. Там он работал инспектором. В то время еще были безработные, поэтому требовалось как можно скорее их трудоустроить. Ему приходилось выполнять много партийных поручений: он вел политико-просветительную работу среди железнодорожников, выезжал в окрестные села, конфисковывал излишки хлеба у кулаков. Я тоже принимала участие в таких поездках".
Вскоре Михаила направили в авиацию. Вы думаете, это его огорчило? Нисколько. Пришел домой возбужденный: думал бороздить землю, а надо, говорят, бороздить небо. Ну что ж, и это неплохо. Летать так летать! В 1934 году он окончил авиационную школу и был назначен военным летчиком, а затем и командиром авиационного отряда. Участвовал в боях на озере Хасан. Потом вместе с семьей переехал в Калининскую область. Только-только стал обживаться - новое боевое предписание... С Карельского перешейка, где сражался с белофиннами, он вернулся домой), награжденный боевым орденом Красного Знамени. Обгоревший и простреленный во многих местах летный меховой комбинезон жена хранила много лет. Это был немой свидетель его подвигов. Тут все было ясно без слов.
И снова на колесах. Теперь уже - западная граница...
* * *
...Один за другим взмывали в небо самолеты-бомбардировщики эскадрильи Кривцова. Восемь боевых машин. Командир полка коротко поставил боевую задачу:
- Курс - в тыл врага. Приказано нанести бомбовый удар по военному заводу. Погода отличная, видимость хорошая, поэтому бомбить будем с большой высоты меньше вероятность пострадать от зенитного огня. Высоту набрать на маршруте. К цели подходить ломаным курсом. Следите за сигналами флагмана в воздухе.
Высоту набирали медленно, комэск щадил моторы: они не должны подвести. За сорок минут забрались на высоту 7500 метров. Термометр показывал минус сорок пять градусов. До цели оставалось пятнадцать-двадцать минут лету. Небо чистое-чистое, нет ни облачка, чтобы скрытно подойти к объекту. Солнечные лучи зайчиками играют на крыльях. Земля - как на ладони. А там - столбы дыма, огненные языки. Горели литовские деревни, хутора, железнодорожные станции. Эти страшные следы оставили фашистские стервятники, совершавшие варварские налеты на мирные населенные пункты...
Командир по радио запрашивает экипажи: короткий вопрос и столь же короткий ответ: "Все в порядке". Но почему молчит стрелок-радист самолета с бортовым номером "шесть"? Машина в строю, моторы работают четко. Загадка, да и только.
Капитан Кривцов чуть вправо разворачивает самолет, увеличивает скорость. В воздухе пока спокойно. Не видно черных шапок от разрывов зенитных снарядов, не видно и вражеских истребителей. Гитлеровские летчики предпочитают не забираться на такую высоту - ведь здесь очень холодно. Вот сейчас термометр показывает уже минус пятьдесят градусов. На восьмитысячной высоте приходится пользоваться кислородными масками.
Впереди показалась цель - небольшой промышленный город Восточной Пруссии. Теперь среди множества построек надо быстрее отыскать самое сердце военного завода. Быстрее действуйте, штурманы! С большой высоты все здания кажутся спичечными коробками, удивительно похожими друг на друга.
Опытный штурманский глаз все же различает еле заметные стальные ниточки. Они тянутся к цехам завода, сливаясь с постройками. Ведущий открывает бомболюки. Экипажи других машин делают то же самое. Внимание привлечено к самолету комэска. Отрыв первой бомбы - сигнал для них.
Сняты с рук меховые перчатки, обнаженные пальцы штурмана на кнопке электросбрасывателя. Мгновение. Как только первые бомбы выпали из люка флагмана, тут же сработали сбрасыватели бомб на всех остальных машинах. Самолеты чуть подбросило вверх. Накрыта ли цель? Да. Бомбы угодили в самый центр завода. Черные столбы, окрашенные красноватым пламенем, взметнулись к небу. Сколько же их? Штурман насчитал восемь очагов сильных пожаров. Значит, важный объект надолго вышел из строя.
Эскадрилья развернулась вправо. И в этот момент в небе появились десятки серых шапок. Это заговорили вражеские зенитки. Шапок все больше - они образуют кольцо, которое все туже сжимается. Капитан Кривцов энергично снижается, изменяет курс, его примеру следуют ведомые. Теперь разрывы зенитных снарядов остаются далеко позади. Но опасность еще не миновала. Не исключена встреча с "мессерами"!
Обратный путь всегда легче. Далеко позади осталась пораженная цель, миновали голубую ленту Немана. Самолеты уже над Советской Литвой.
Четким строем, на бреющей высоте восьмерка СБ проносится над Паневежисом. Бедный литовский городок! Как жестоко расправились с ним фашисты! Обгоревшие остовы деревьев, дымящиеся развалины, поваленные телеграфные столбы... И никого на улицах. Только на вокзале видна огромная толпа людей, осаждавшая поезд...
Аэродром мертв. Нет привычных посадочных знаков, ни одного самолета на летном поле, только где-то вдали, на окраине одиноко развевается красный флаг на осиротевшем полковом КП. Почти касаясь верхушек деревьев, эскадрилья Кривцова совершила прощальный круг над аэродромом и ушла на запасной.
Совершив посадку, все окружили капитана. Кривцов окинул взглядом своих питомцев.
- А знаете, ребята, что произошло в полете?
И рассказал.
Еще при подходе к цели он получил с земли радиограмму: "Немедленно возвращайтесь, на объект не следуйте". Почему? Не знал тогда комэск, что на аэродроме наступили критические минуты: фашисты были уже совсем близко. Наша пехота и танкисты вели упорный бой на ближних подступах к дороге, ведущей к аэродрому. 9-й полк срочно отходил в Сувалки, и лишь небольшая оперативная группа оставалась на летном поле в ожидании возвращения эскадрильи Кривцова.
На размышления были отведены считанные минуты. "Нет, нельзя отменять атаку",- решил Кривцов. Военный завод фашистов совсем рядом - вот уже отчетливо видны его очертания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33