А я сейчас сбегаю, тут рядышком... Через час пришла.
- Твоих товарищей похоронят на рассвете, как полагается. Видишь вон тот лесок? Там наши партизаны. И муж мой там. За два последних дня ты уже третий... Двоих туда переправила и за тобой скоро приедут. Потерпи маленько...
Не прошло и недели, как майор уже был на Большой земле. Его сразу же отправили в госпиталь. Осмотрев Кривцова, дежурный врач коротко произнес:
- Немедленно в операционную!
Ранение оказалось тяжелым. Пуля прошла насквозь через левое легкое, на волосок от сердца.
В те дни он писал домой:
"15 ноября 1943 года. Здравствуйте, родные!.. Нахожусь в госпитале, но вы не волнуйтесь. Пустяк, опасного ничего нет. Через дней пятнадцать буду снова летать и бить фашистов. Они сейчас судорожно цепляются за каждый метр приволжской земли, но все равно не удержаться. Выскребем всех до одного..."
"4 декабря 1943 года. Мои дорогие!.. Еще несколько дней мне придется провести в госпитале. Жду, не дождусь дня, когда снова смогу летать. Ведь у меня особые счеты с фашистами: буду бить их нещадно.
Стеллочка, твое письмо с рисунками получил. Горжусь, что ты отличница. Обещаю тебе так же отлично бить фрицев. Привет твоим товарищам. Целую тебя и маму. Ваш Миша."
Три месяца провел Михаил Антонович в полевом госпитале. Потом его решили отправить для дальнейшего лечения в глубокий тыл. Узнав об этом, майор ночью тайно ушел из госпиталя, оставив записку врачам: "Вы вернули мне здоровье. Спасибо большое за это. Теперь сил у меня достаточно, чтобы бить врага. Простите - времени лечиться больше нет. Сами знаете, война!" Он вернулся в родной полк. Здесь его ждали две награды за прошлые боевые дела - ордена Красного Знамени и Отечественной войны I степени.
И снова для Кривцова начались полеты во вражеский тыл, бомбардировка танковых колонн и артиллерийских батарей, эшелонов и переправ. Полк, возглавляемый Кривцовым, появлялся в самых горячих местах, там, где наносились основные удары по врагу. Он громил гитлеровцев под Курском и Севском, Злынкой и Новозыбковом, Гомелем и Речицей. На станции Злынка прямым попаданием бомб был взорван крупный склад боеприпасов. На аэродроме под Новозыбковом сожгли двенадцать тяжелых немецких бомбардировщиков. Под Орлем разбомбили несколько железнодорожных эшелонов.
На территории Белоруссии фашисты создали сильную оборону, сосредоточили крупные соединения, превратили многие города в настоящие крепости. Здесь, в небе Белоруссии, судьба наконец и свела меня с Михаилом Кривцовым. Наши самолеты шли параллельными курсами бомбить вражеские эшелоны на железнодорожном узле Калинковичи. Кривцов, теперь уже подполковник, командовал 54-м авиаполком 301-й дивизии. Кстати, в этой операции участвовал и 24-й Орловский Краснознаменный авиаполк, где еще совсем недавно вместе с бесстрашным его командиром Юрием Николаевичем Горбко сражался Михаил Антонович.
...12 января 1944 года выдался ясный, не по-зимнему теплый день. Обычно так бывает в марте, а тут январь, самый разгар зимы, и вдруг оттепель. Казалось, сама природа радовалась успехам наших войск, изгонявших фашистскую нечисть с советской земли.
После напряженных боев летный состав 54-го авиаполка отдыхал в землянках. Вместе со своими друзьями прикорнул и Кривцов. Чувствовал он себя неважно видимо, сказалось ранение легких, да и сильно переутомился. Ведь за последние недели чуть ли не ежедневно ему приходилось подниматься в воздух по 2-3 раза. Полк его бомбил тяжелую артиллерию на огневых позициях возле развилки дорог Морицкий - Кудляр, тремя девятками наносил сосредоточенный удар по скоплению железнодорожных эшелонов на станции Злынка... Да разве можно перечислить все вылеты, куда водил своих питомцев Михаил Антонович? Конечно, он устал, вот и решил немного передохнуть, набраться новых сил...
Но где там! Тут же в землянку вбежал посыльный.
- Товарищ подполковник! Вас срочно требует к телефону комдив Федоренко.
Командир дивизии поставил перед полком боевую задачу: уничтожить скопление эшелонов на железнодорожном узле Калинковичи.
- Ведущим первой девятки пойду сам,- доложил Михаил Антонович.
- Нет, уж вы лучше полежите. Зачем рисковать здоровьем? Война ведь завтра не кончается - еще успеете полетать! - говорил ему полковник Федоренко.
- Не могу, товарищ комдив. В такой день оставаться в землянке - просто преступление.
И командир дивизии ничего не мог возразить командиру полка. Да и сам полковник Федоренко тоже участвовал в этом полете, вместе со штурманом майором Авдеевым он возглавил вторую девятку Пе-2 в полковой колонне Кривцова.
Взлетев звеньями и быстро собравшись в боевой порядок, "Петляковы" под прикрытием истребителей Як-7 следовали к линии фронта. С воздуха были отчетливо видны многочисленные огневые вспышки. Это наземные войска вели ожесточенные бои с врагом.
Прошло немного времени, и штурман полка майор Сомов доложил ведущему о приближении к цели.
"Петляковы" еще не успели лечь на боевой курс, как вокруг них взметнулась плотная стена огня. Зенитная артиллерия вела ураганный заградительный огонь.
Восемь истребителей с фашистской свастикой набросились на ведущие самолеты - Кривцова и Федоренко. Завязался жестокий воздушный бой. Стрелки-радисты вместе с истребителями прикрытия отражали натиск самолетов противника.
Умело маневрируя, Федоренко и Кривцов упорно вели свои самолеты на цель. Взоры всех были устремлены на флагманскую машину командира полка. Первые сброшенные с нее бомбы - сигнал для действия других.
Бомбовой залп был точен. Взорвались вагоны с боеприпасами. От прямых попаданий одна за другой умолкли зенитные батареи. В груды исковерканного металла превратились танки, пушки, автомашины. Фотопленка зафиксировала эту картину. Через день разведка донесла: "Налет был неожиданным для фашистов. На станции Калинковичи нашли себе могилу сотни фашистов. Большинство эшелонов уничтожено. Узел полностью вышел из строя".
Еще один заход на станцию Калинковичи предприняли в тот день пикировщики. И тут-то случилось непоправимое: зенитный снаряд угодил в левый мотор самолета Кривцова. "Петляков" вспыхнул, потерял управление. Машина горящим факелом неслась к земле, где бушевало море огня. Конечно, можно было воспользоваться парашютом. Но подполковник Кривцов, штурман майор Сомов и стрелок-радист Павлов предпочли героическую смерть фашистскому плену.
Весь полк, вся дивизия тяжело переживали смерть Кривцова и его боевых товарищей. Все неудержимо рвались в бой, чтобы сполна отплатить врагу за гибель славного экипажа.
В тот же день, 12 января, в воздух поднялась девятка, возглавляемая старшим лейтенантом Ленским и штурманом Куранцевым. В сопровождении шестерки истребителей Як-7 они снова бомбили железнодорожный узел Калинковичи, чтобы не дать противнику вести восстановительные работы. И на этот раз на высоте две тысячи метров разыгрался воздушный бой. Семерка "Фокке-Вульфов-190" пыталась не допустить самолеты Пе-2 к станции, заставить их сбросить бомбы не по цели. Не вышло! На станции возникло еще несколько очагов пожаров.
И на другой день десятки пикировщиков 54-го полка продолжали наносить удары по крупной базе фашистов. На этот раз группы, возглавляемые боевыми соратниками.
Михаила Кривцова - капитаном Куцым и старшим лейтенантом Ленским, бомбили скопление эшелонов на железнодорожной станции Птич. Было выведено из строя 2 эшелона, уничтожено 26 автомашин. Противник продолжал неистово огрызаться. А мощь бомбовых ударов, производимых воспитанниками Кривцова, все нарастала. Вновь отличились экипажи эскадрильи капитана Куцого и штурмана Пенкина при налете на железнодорожную станцию Житковичи -они взорвали два эшелона с боеприпасами.
Несколько раз в эти дни довелось вылетать и мне. Смотрел я на землю и радовался, как "чисто" поработали экипажи. Ни одного вагона, ни одного паровоза! Все разбито, сожжено, уничтожено.
Четырнадцатого января 1944 года войска Белорусского фронта освободили город Мозырь и железнодорожный узел Калинковичи. Глубокой ночью сюда приехала группа воинов 54-го авиационного полка. С большим трудом удалось разыскать останки экипажа Кривцова. Их привезли на аэродром Песочная Буда (южнее Гомеля), где базировался тогда полк, и похоронили со всеми воинскими почестями.
Герои остались навечно на белорусской земле, а Краснознаменный полк продвигался все дальше, на запад. Питомцы Михаила Антоновича беззаветно сражались в Бобруйской, Альтдаммско-Кюстринской, Висло-Одерской и Берлинской операциях. В последние дни войны экипажи совершали до трех боевых вылетов в сутки, уничтожали последние огневые точки в центре самого Берлина. Подвиги экипажей высоко оценила Родина. В 1945 году 54-й Клинский Краснознаменный бомбардировочный авиаполк за образцовое выполнение боевых заданий командования при прорыве обороны немцев и наступлении на Берлин был награжден орденом Кутузова III степени.
Огню навстречу
Однако вернемся к событиям незабываемого сорок первого года. Мы летим бомбить передовую линию фашистских окопов.
Скоро передний край. Штурвал - чуть на себя, секторы газа - вперед. Моторы берут высокую ноту. Сомкнувшаяся вокруг кабины облачность заставляет сосредоточить внимание на приборах и карте. Движение стрелок часов и контрольных приборов предупреждает о приближении к извилистой линии на карте, которая совпадает с линией переднего края на земле.
Пора! Отданный от себя штурвал приводит в движение стрелку высотомера, покатившуюся влево. Облачная муть стремительно превращается в кисею. Она начинает редеть, и, когда дрожащая стрелка альтиметра указывает на цифру 1500, внизу, за распахнувшейся нижней кромкой облаков, раскинулась панорама поля боя. Один за другим девять "Петляковых" выходят в горизонтальный полет, а затем становятся в круг. Внизу, среди разрывов снарядов, просматривается линия боевого соприкосновения наших войск с фашистскими. В центре видны вражеские позиции, остро вклинившиеся в наш передний край. Минометные батареи противника, плотно опоясанные окопами пехотного прикрытия, образовали здесь петлю. Вплотную к ней примкнули подразделения нашей пехоты. Бомбы, сброшенные на эту цель с горизонтального полета, неминуемо поразят и подразделения нашей механизированной дивизии, ведущей здесь бой. Поэтому, оказавшись почти над самыми вражескими позициями, каждый из наших пилотов отчетливо себе представляет всю ответственность задания. Оно успешно может быть выполнено только с пикирования. И вот моторы зазвучали басовыми нотами. Самолеты почти вертикально устремились к земле. Все большую площадь занимают в прицеле позиции вражеских минометов. Все более отчетливыми становятся сначала контуры этих позиций, а затем и сами, изрыгающие пламя и смерть, минометные стволы. Стрелка высотомера миновала отметку 900. Подходит к 700... Темные остроносые тела бомб сначала как бы нехотя, а потом стремительно несутся к земле. И вот черной пылью брызнула земля. Один за другим самолеты взмывают вверх и ложатся в круг на тысячеметровой высоте. Вслед за быстро сникшим пламенем улегся внизу и дым. Наша пехота рванулась вперед. Фронт отодвинулся от Москвы еще на несколько сот метров...
Через день - новое задание, позволившее увидеть, как от переднего края до самых глубоких тылов вся страна превратилась в военный лагерь.
Девятка "Пятляковых" прикрывает самолет Си-47. Маршрут - сначала на Северо-Западный фронт, затем- в Баку и потом обратно в Москву. Глянешь на идущий в центре нашего строя сопровождаемый самолет - и становится немного не по себе: ведь на его борту члены Государственного Комитета Обороны, представители Ставки Верховного Главнокомандования... А ну, как "мессеры" припожалуют?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
- Твоих товарищей похоронят на рассвете, как полагается. Видишь вон тот лесок? Там наши партизаны. И муж мой там. За два последних дня ты уже третий... Двоих туда переправила и за тобой скоро приедут. Потерпи маленько...
Не прошло и недели, как майор уже был на Большой земле. Его сразу же отправили в госпиталь. Осмотрев Кривцова, дежурный врач коротко произнес:
- Немедленно в операционную!
Ранение оказалось тяжелым. Пуля прошла насквозь через левое легкое, на волосок от сердца.
В те дни он писал домой:
"15 ноября 1943 года. Здравствуйте, родные!.. Нахожусь в госпитале, но вы не волнуйтесь. Пустяк, опасного ничего нет. Через дней пятнадцать буду снова летать и бить фашистов. Они сейчас судорожно цепляются за каждый метр приволжской земли, но все равно не удержаться. Выскребем всех до одного..."
"4 декабря 1943 года. Мои дорогие!.. Еще несколько дней мне придется провести в госпитале. Жду, не дождусь дня, когда снова смогу летать. Ведь у меня особые счеты с фашистами: буду бить их нещадно.
Стеллочка, твое письмо с рисунками получил. Горжусь, что ты отличница. Обещаю тебе так же отлично бить фрицев. Привет твоим товарищам. Целую тебя и маму. Ваш Миша."
Три месяца провел Михаил Антонович в полевом госпитале. Потом его решили отправить для дальнейшего лечения в глубокий тыл. Узнав об этом, майор ночью тайно ушел из госпиталя, оставив записку врачам: "Вы вернули мне здоровье. Спасибо большое за это. Теперь сил у меня достаточно, чтобы бить врага. Простите - времени лечиться больше нет. Сами знаете, война!" Он вернулся в родной полк. Здесь его ждали две награды за прошлые боевые дела - ордена Красного Знамени и Отечественной войны I степени.
И снова для Кривцова начались полеты во вражеский тыл, бомбардировка танковых колонн и артиллерийских батарей, эшелонов и переправ. Полк, возглавляемый Кривцовым, появлялся в самых горячих местах, там, где наносились основные удары по врагу. Он громил гитлеровцев под Курском и Севском, Злынкой и Новозыбковом, Гомелем и Речицей. На станции Злынка прямым попаданием бомб был взорван крупный склад боеприпасов. На аэродроме под Новозыбковом сожгли двенадцать тяжелых немецких бомбардировщиков. Под Орлем разбомбили несколько железнодорожных эшелонов.
На территории Белоруссии фашисты создали сильную оборону, сосредоточили крупные соединения, превратили многие города в настоящие крепости. Здесь, в небе Белоруссии, судьба наконец и свела меня с Михаилом Кривцовым. Наши самолеты шли параллельными курсами бомбить вражеские эшелоны на железнодорожном узле Калинковичи. Кривцов, теперь уже подполковник, командовал 54-м авиаполком 301-й дивизии. Кстати, в этой операции участвовал и 24-й Орловский Краснознаменный авиаполк, где еще совсем недавно вместе с бесстрашным его командиром Юрием Николаевичем Горбко сражался Михаил Антонович.
...12 января 1944 года выдался ясный, не по-зимнему теплый день. Обычно так бывает в марте, а тут январь, самый разгар зимы, и вдруг оттепель. Казалось, сама природа радовалась успехам наших войск, изгонявших фашистскую нечисть с советской земли.
После напряженных боев летный состав 54-го авиаполка отдыхал в землянках. Вместе со своими друзьями прикорнул и Кривцов. Чувствовал он себя неважно видимо, сказалось ранение легких, да и сильно переутомился. Ведь за последние недели чуть ли не ежедневно ему приходилось подниматься в воздух по 2-3 раза. Полк его бомбил тяжелую артиллерию на огневых позициях возле развилки дорог Морицкий - Кудляр, тремя девятками наносил сосредоточенный удар по скоплению железнодорожных эшелонов на станции Злынка... Да разве можно перечислить все вылеты, куда водил своих питомцев Михаил Антонович? Конечно, он устал, вот и решил немного передохнуть, набраться новых сил...
Но где там! Тут же в землянку вбежал посыльный.
- Товарищ подполковник! Вас срочно требует к телефону комдив Федоренко.
Командир дивизии поставил перед полком боевую задачу: уничтожить скопление эшелонов на железнодорожном узле Калинковичи.
- Ведущим первой девятки пойду сам,- доложил Михаил Антонович.
- Нет, уж вы лучше полежите. Зачем рисковать здоровьем? Война ведь завтра не кончается - еще успеете полетать! - говорил ему полковник Федоренко.
- Не могу, товарищ комдив. В такой день оставаться в землянке - просто преступление.
И командир дивизии ничего не мог возразить командиру полка. Да и сам полковник Федоренко тоже участвовал в этом полете, вместе со штурманом майором Авдеевым он возглавил вторую девятку Пе-2 в полковой колонне Кривцова.
Взлетев звеньями и быстро собравшись в боевой порядок, "Петляковы" под прикрытием истребителей Як-7 следовали к линии фронта. С воздуха были отчетливо видны многочисленные огневые вспышки. Это наземные войска вели ожесточенные бои с врагом.
Прошло немного времени, и штурман полка майор Сомов доложил ведущему о приближении к цели.
"Петляковы" еще не успели лечь на боевой курс, как вокруг них взметнулась плотная стена огня. Зенитная артиллерия вела ураганный заградительный огонь.
Восемь истребителей с фашистской свастикой набросились на ведущие самолеты - Кривцова и Федоренко. Завязался жестокий воздушный бой. Стрелки-радисты вместе с истребителями прикрытия отражали натиск самолетов противника.
Умело маневрируя, Федоренко и Кривцов упорно вели свои самолеты на цель. Взоры всех были устремлены на флагманскую машину командира полка. Первые сброшенные с нее бомбы - сигнал для действия других.
Бомбовой залп был точен. Взорвались вагоны с боеприпасами. От прямых попаданий одна за другой умолкли зенитные батареи. В груды исковерканного металла превратились танки, пушки, автомашины. Фотопленка зафиксировала эту картину. Через день разведка донесла: "Налет был неожиданным для фашистов. На станции Калинковичи нашли себе могилу сотни фашистов. Большинство эшелонов уничтожено. Узел полностью вышел из строя".
Еще один заход на станцию Калинковичи предприняли в тот день пикировщики. И тут-то случилось непоправимое: зенитный снаряд угодил в левый мотор самолета Кривцова. "Петляков" вспыхнул, потерял управление. Машина горящим факелом неслась к земле, где бушевало море огня. Конечно, можно было воспользоваться парашютом. Но подполковник Кривцов, штурман майор Сомов и стрелок-радист Павлов предпочли героическую смерть фашистскому плену.
Весь полк, вся дивизия тяжело переживали смерть Кривцова и его боевых товарищей. Все неудержимо рвались в бой, чтобы сполна отплатить врагу за гибель славного экипажа.
В тот же день, 12 января, в воздух поднялась девятка, возглавляемая старшим лейтенантом Ленским и штурманом Куранцевым. В сопровождении шестерки истребителей Як-7 они снова бомбили железнодорожный узел Калинковичи, чтобы не дать противнику вести восстановительные работы. И на этот раз на высоте две тысячи метров разыгрался воздушный бой. Семерка "Фокке-Вульфов-190" пыталась не допустить самолеты Пе-2 к станции, заставить их сбросить бомбы не по цели. Не вышло! На станции возникло еще несколько очагов пожаров.
И на другой день десятки пикировщиков 54-го полка продолжали наносить удары по крупной базе фашистов. На этот раз группы, возглавляемые боевыми соратниками.
Михаила Кривцова - капитаном Куцым и старшим лейтенантом Ленским, бомбили скопление эшелонов на железнодорожной станции Птич. Было выведено из строя 2 эшелона, уничтожено 26 автомашин. Противник продолжал неистово огрызаться. А мощь бомбовых ударов, производимых воспитанниками Кривцова, все нарастала. Вновь отличились экипажи эскадрильи капитана Куцого и штурмана Пенкина при налете на железнодорожную станцию Житковичи -они взорвали два эшелона с боеприпасами.
Несколько раз в эти дни довелось вылетать и мне. Смотрел я на землю и радовался, как "чисто" поработали экипажи. Ни одного вагона, ни одного паровоза! Все разбито, сожжено, уничтожено.
Четырнадцатого января 1944 года войска Белорусского фронта освободили город Мозырь и железнодорожный узел Калинковичи. Глубокой ночью сюда приехала группа воинов 54-го авиационного полка. С большим трудом удалось разыскать останки экипажа Кривцова. Их привезли на аэродром Песочная Буда (южнее Гомеля), где базировался тогда полк, и похоронили со всеми воинскими почестями.
Герои остались навечно на белорусской земле, а Краснознаменный полк продвигался все дальше, на запад. Питомцы Михаила Антоновича беззаветно сражались в Бобруйской, Альтдаммско-Кюстринской, Висло-Одерской и Берлинской операциях. В последние дни войны экипажи совершали до трех боевых вылетов в сутки, уничтожали последние огневые точки в центре самого Берлина. Подвиги экипажей высоко оценила Родина. В 1945 году 54-й Клинский Краснознаменный бомбардировочный авиаполк за образцовое выполнение боевых заданий командования при прорыве обороны немцев и наступлении на Берлин был награжден орденом Кутузова III степени.
Огню навстречу
Однако вернемся к событиям незабываемого сорок первого года. Мы летим бомбить передовую линию фашистских окопов.
Скоро передний край. Штурвал - чуть на себя, секторы газа - вперед. Моторы берут высокую ноту. Сомкнувшаяся вокруг кабины облачность заставляет сосредоточить внимание на приборах и карте. Движение стрелок часов и контрольных приборов предупреждает о приближении к извилистой линии на карте, которая совпадает с линией переднего края на земле.
Пора! Отданный от себя штурвал приводит в движение стрелку высотомера, покатившуюся влево. Облачная муть стремительно превращается в кисею. Она начинает редеть, и, когда дрожащая стрелка альтиметра указывает на цифру 1500, внизу, за распахнувшейся нижней кромкой облаков, раскинулась панорама поля боя. Один за другим девять "Петляковых" выходят в горизонтальный полет, а затем становятся в круг. Внизу, среди разрывов снарядов, просматривается линия боевого соприкосновения наших войск с фашистскими. В центре видны вражеские позиции, остро вклинившиеся в наш передний край. Минометные батареи противника, плотно опоясанные окопами пехотного прикрытия, образовали здесь петлю. Вплотную к ней примкнули подразделения нашей пехоты. Бомбы, сброшенные на эту цель с горизонтального полета, неминуемо поразят и подразделения нашей механизированной дивизии, ведущей здесь бой. Поэтому, оказавшись почти над самыми вражескими позициями, каждый из наших пилотов отчетливо себе представляет всю ответственность задания. Оно успешно может быть выполнено только с пикирования. И вот моторы зазвучали басовыми нотами. Самолеты почти вертикально устремились к земле. Все большую площадь занимают в прицеле позиции вражеских минометов. Все более отчетливыми становятся сначала контуры этих позиций, а затем и сами, изрыгающие пламя и смерть, минометные стволы. Стрелка высотомера миновала отметку 900. Подходит к 700... Темные остроносые тела бомб сначала как бы нехотя, а потом стремительно несутся к земле. И вот черной пылью брызнула земля. Один за другим самолеты взмывают вверх и ложатся в круг на тысячеметровой высоте. Вслед за быстро сникшим пламенем улегся внизу и дым. Наша пехота рванулась вперед. Фронт отодвинулся от Москвы еще на несколько сот метров...
Через день - новое задание, позволившее увидеть, как от переднего края до самых глубоких тылов вся страна превратилась в военный лагерь.
Девятка "Пятляковых" прикрывает самолет Си-47. Маршрут - сначала на Северо-Западный фронт, затем- в Баку и потом обратно в Москву. Глянешь на идущий в центре нашего строя сопровождаемый самолет - и становится немного не по себе: ведь на его борту члены Государственного Комитета Обороны, представители Ставки Верховного Главнокомандования... А ну, как "мессеры" припожалуют?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33