Еще причина? Он человек знатного рода. Он может командовать воинами, а без воинской силы этого англичанина из его логовища не выковырять. Или ты всерьез думаешь, что сорок семь рыцарей и ратников последуют за тобой?
Отряд, которым командовал Вексий, был набран кардиналом из вассалов церкви, сеньоров, завещавших свои земли церкви во искупление своих грехов, и этот поход обходился кардиналу недешево. Участвующие в нем вассалы на весь год освобождались от уплаты годовой ренты.
— Мы с тобой, Шарль, вышли из грязи, — сказал кардинал. — Ратники отнеслись бы к нам с презрением.
— Наверняка найдется сотня могущественных сеньоров, которые готовы искать Грааль, — предположил Шарль.
— Тысяча найдется, — мягко согласился кардинал, — но стоит им заполучить святыню, они тут же отвезут находку своему королю, а этот глупец, чего доброго, потеряет его, как уже потерял многие владения, уступив их англичанам. Вексий, в отличие от них, служит мне, как согласился бы служить любому другому, но это лишь до поры до времени. Я знаю, что он сделает, если раздобудет Грааль: присвоит его. Поэтому ты убьешь его прежде, чем ему представится такая возможность.
— Похоже, он не из тех, кто легко позволит себя убить, — высказал беспокойство Шарль.
— Вот потому, брат, я и хочу поручить это тебе. Тебе и твоим головорезам. Не подведи меня.
В ту ночь Шарль изготовил новое вместилище для поддельного Грааля. Это был кожаный футляр вроде тех, в каких арбалетчики носят свои толстые короткие стрелы. Он обернул стеклянную чашу и золотую оправу в полотно, уложил их в опилки и запечатал кожаный короб воском.
И на следующий день Гаспар получил свободу. Нож вспорол ему живот и грудь, так что умирал он долго и мучительно, в луже крови. Иветта кричала так громко, что сорвала голос, и когда тот же нож разрезал на ней платье, она не сопротивлялась. Десять минут спустя, в знак благодарности за полученное удовольствие, Шарль убил ее быстро.
Потом башня была заперта.
И Шарль Бессьер, надежно закрепив кожаный колчан на бедре, повел своих молодцов на юг.
* * *
— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь.
Томас негромко произнес эти слова вслух и перекрестился. Почему-то ему показалось, что этой молитвы недостаточно, и он, обнажив меч, вонзил его острием в землю, поставив его рукоять как крест, и, опустившись на одно колено, повторил то же самое по латыни:
— In nomine patris et filii, et spiritus sancti, amen.
«Господи, помилуй меня», — подумал лучник и попытался вспомнить, когда последний раз был на исповеди.
Сэра Гийома столь неожиданный приступ набожности удивил.
— Ты вроде бы говорил, что их немного.
— Так и есть, — сказал Томас, встав и засунув меч в ножны. — Но перед боем не мешает помолиться.
Сэр Гийом небрежно перекрестился, потом сплюнул.
— Если их там немного, мы их прикончим.
Томас не знал ни кто эти люди, ни откуда они, ни движутся ли в прежнем направлении или повернули? Они появились не со стороны Бера, ибо графский замок находился на севере, а отряд ехал с востока. Одно было хорошо: он знал, что численное превосходство на его стороне. У него и сэра Гийома под рукой имелось двадцать лучников и сорок два ратника, тогда как в чужом отряде вдвое меньше всадников. Многие из новых ратников Томаса недавно были рутьерами и поступили на службу ради возможности пограбить. Предстоящая стычка их радовала, потому что давала возможность разжиться лошадьми, оружием и доспехами, а возможно, и пленниками, за которых можно получить выкуп.
— Ты уверен, что это были не коредоры? — спросил его сэр Гийом.
— Никакие не коредоры, — уверенно ответил Томас.
Для разбойников те люди имели слишком хорошее вооружение, слишком хорошие доспехи и слишком хороших лошадей.
— Они ехали под знаменем, — добавил он. — Правда, оно обвисло, и я не смог разглядеть герб.
— Так может быть, все же рутьеры? — предположил сэр Гийом.
Томас покачал головой. Трудно было бы объяснить, зачем шайка рутьеров забрела в такие глухие места, а если и забрела, то зачем ей понадобилось выступать под каким-то знаменем. Всадники, которых он видел, более всего походили на военный патруль, не говоря уж о том, что перед тем, как развернуть коня и галопом ускакать обратно в деревню, Томас отчетливо разглядел на спинах вьючных лошадей связки копий. Рутьеры, найдись у них вьючные животные, скорее нагрузили бы их не оружием, а узлами с пожитками и припасами.
— Думаю, — предположил он, — этих людей послали из Бера в Астарак после того, как мы там побывали. Может быть, решили, что мы вернемся ощипать эту деревню во второй раз?
— Стало быть, это враги?
— А разве у нас тут есть друзья? — спросил Томас.
Сэр Гийом ухмыльнулся.
— Говоришь, два десятка?
— Может быть, чуть больше, — сказал Томас, — но не более тридцати.
— Может быть, ты не всех увидел?
— Поглядим и узнаем, так ведь? — отозвался Томас. — Если они прискачут.
— Арбалеты?
— Ни одного не заметил.
— Тогда будем надеяться, что прискачут, — алчно произнес сэр Гийом.
Он, как и любой солдат, мечтал разжиться богатой добычей. Ему позарез требовались деньги, и немалые, чтобы, действуя где силой, где подкупом, вернуть свои ленные владения в Нормандии.
— Может быть, это твой кузен? — предположил рыцарь.
— Боже правый! — воскликнул Томас. — О нем-то я и не подумал.
Он непроизвольно потянулся назад и постучал по своему тисовому луку, потому что любое упоминание о кузене предполагало зло. И лишь потом на него накатило возбуждение: а вдруг это и правда Ги Вексий, лезущий, ничего не подозревая, прямо в западню.
— Если это Вексий, — сказал сэр Гийом, прикоснувшись пальцем к страшному шраму на своем лице, — значит, он мой. Я сам его убью.
— Он мой, — возразил Томас. — И он нужен мне живым. Живым.
— Ты это Робби скажи, — угрюмо усмехнулся сэр Гийом. — Он ведь тоже поклялся прикончить твоего родича.
Шотландец хотел отомстить Вексию за смерть брата.
— Может быть, это вовсе и не он, — отозвался Томас, хотя, конечно, очень хотел, чтобы нынешним врагом оказался его ненавистный кузен, ведь предстояла не битва, а избиение.
Попасть в деревню чужие всадники могли только одним путем — через брод, если, конечно, не решат поискать другую переправу, выше или ниже по течению. Однако местный крестьянин, которого припугнули, приставив меч к горлу его новорожденной дочери, поклялся, что до ближайшей переправы не менее пяти миль, так что пришельцам предстояло проехать от брода по деревенской улице. И по дороге к следующей деревне, на пастбище, их ждала смерть.
Пятнадцать ратников приготовились защищать деревенскую улицу. Они расположились в засаде, на задворках самого большого дома, с тем чтобы, как только со стороны брода появится враг, мигом преградить ему путь. Для этой цели сэр Гийом реквизировал крестьянскую телегу, которую предстояло внезапно выкатить поперек улицы, чтобы задержать всадников. Впрочем, Томас сильно сомневался, что его конникам вообще придется вступить в бой, ибо по обе стороны дороги, за живыми изгородями пастбищ, были расставлены лучники. Им предстояло стрелять первыми по ничего не подозревающему врагу с близкого расстояния. Пользуясь тем, что было достаточно времени, они хорошо подготовились, повтыкав побольше стрел наконечниками вниз в землю.
Ближе всего под рукой были воткнуты стрелы с широкими, плоскими, клиновидными наконечниками, снабженными зазубринами, чтобы стрелы невозможно было извлечь из раны. Лучники всегда имели при себе точильные камни и оттачивали эти наконечники до остроты бритвы.
— Подпустите их поближе, — наставлял Томас. — Не стреляйте, пока они не доскачут до межевого камня.
У дороги стоял белый межевой камень, обозначавший конец одного выпаса и начало другого. Как только первые всадники поравняются с ним, в их коней полетят стрелы с широкими наконечниками, предназначенные для того, чтобы наносить животным страшные раны. От невыносимой боли кони начнут беситься. Часть коней падет, часть начнет метаться, но уцелевшие продолжат атаку, и когда они окажутся близко, лучники сменят стрелы, перейдя на пробойники.
Стрелы-пробойники предназначались для пробивания доспехов, самые лучшие изготавливались из древесины двух видов. Хвостовая часть стрелы, несущая оперение, изготавливалась из того же ясеня или тополя, но спереди, с помощью копытного клея, к ней крепился шести— или восьмидюймовый отрезок более тяжелого дуба, на который и насаживался остро отточенный наконечник длиной в средний палец взрослого мужчины, но тонкий, как женский мизинец. Это похожее на иглу или шило острие, укрепленное на тяжелом дубовом древке, не имело никаких зазубрин. То был острый, прочный стальной шип, пробивавший кольчугу, а при удачном попадании под прямым углом — даже стальные латы. Стрелы с широкими наконечниками предназначались для лошадей, а стрелы с узкими пробойниками — для облаченных в доспехи воинов. И если всадникам требовалась минута, чтобы домчаться от межи до края деревни, то лучники Томаса могли за это время выпустить триста стрел, имея вдвое больше в запасе.
Томас уже проделывал это раньше, много раз. Он освоил это ремесло в Бретани, стреляя из-за таких же живых изгородей и участвуя в истреблении множества врагов. Французы, узнав на собственной шкуре, что такое боевой лук, взяли за обычай высылать вперед арбалетчиков, но английские стрелы убивали их прежде, чем они успевали перезарядить свое мощное, но не скорострельное оружие, и всадникам оставалось только либо бросаться в атаку, либо отступать. Как бы то ни было, английские лучники господствовали на полях сражений Европы, ибо другие народы не овладели стрельбой из тисового лука.
Лучники, как и люди сэра Гийома, находились в укрытии, а ратники под началом Робби задержались на виду как приманка на возвышавшемся с севера от деревенской улицы кургане. Кто-то копал, остальные сидели на земле, как будто отдыхая. Двое следили за костром, дым которого приманивал врага. Томас с Женевьевой подошли к кургану, и, пока девушка ждала у подножия, лучник, поднявшись наверх, заглянул в яму, выкопанную сэром Гийомом.
— Пусто?
— Камешков уйма, — усмехнулся Робби, — но золотых самородков не видно.
— Ты знаешь, что делать?
Робби весело кивнул.
— Дождаться, когда их наступление расстроится, и атаковать.
— Только не ударь раньше времени.
— Мы не ударим раньше времени, — ответил за шотландца англичанин по имени Джон Фэрклот.
Ратник был старше Робби и годами, и опытом, и, хотя знатное происхождение давало шотландцу право командовать всадниками, у него хватало ума прислушиваться к советам бывалых, видавших виды воинов.
— Мы тебя не подведем, — весело заверил Томаса шотландец.
Лошади его ратников стояли наготове за курганом. При появлении врага ратники должны были быстро сбежать вниз и сесть в седла, а когда неприятельская атака захлебнется под стрелами, зайти в тыл противнику, поймав его таким образом в ловушку.
— Не исключено, что к нам в гости спешит мой кузен, — сказал Томас. — Ручаться не стану, но это вполне возможно.
— Мы с ним в ссоре, — промолвил Робби, вспомнив убитого брата.
— Робби, он нужен мне живым. У меня есть к нему вопросы, на которые я хочу получить ответы.
— Ладно, получишь свои ответы, а мне потом нужна его глотка.
— Сперва ответы, глотка потом, — отозвался Томас и обернулся. Женевьева позвала его от подножия кургана.
— Я что-то заметила, — сказала она, — там, под каштанами.
— Не смотреть в ту сторону! — крикнул Томас тем людям Робби, которые слышали эти слова, а сам, лениво потягиваясь, словно нехотя повернулся и устремил взгляд за речушку.
Сперва он увидел только двух крестьян, которые несли через брод связки кольев, и подумал было, что Женевьева их и заметила, но, посмотрев на другой берег, разглядел трех спрятавшихся за деревьями всадников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Отряд, которым командовал Вексий, был набран кардиналом из вассалов церкви, сеньоров, завещавших свои земли церкви во искупление своих грехов, и этот поход обходился кардиналу недешево. Участвующие в нем вассалы на весь год освобождались от уплаты годовой ренты.
— Мы с тобой, Шарль, вышли из грязи, — сказал кардинал. — Ратники отнеслись бы к нам с презрением.
— Наверняка найдется сотня могущественных сеньоров, которые готовы искать Грааль, — предположил Шарль.
— Тысяча найдется, — мягко согласился кардинал, — но стоит им заполучить святыню, они тут же отвезут находку своему королю, а этот глупец, чего доброго, потеряет его, как уже потерял многие владения, уступив их англичанам. Вексий, в отличие от них, служит мне, как согласился бы служить любому другому, но это лишь до поры до времени. Я знаю, что он сделает, если раздобудет Грааль: присвоит его. Поэтому ты убьешь его прежде, чем ему представится такая возможность.
— Похоже, он не из тех, кто легко позволит себя убить, — высказал беспокойство Шарль.
— Вот потому, брат, я и хочу поручить это тебе. Тебе и твоим головорезам. Не подведи меня.
В ту ночь Шарль изготовил новое вместилище для поддельного Грааля. Это был кожаный футляр вроде тех, в каких арбалетчики носят свои толстые короткие стрелы. Он обернул стеклянную чашу и золотую оправу в полотно, уложил их в опилки и запечатал кожаный короб воском.
И на следующий день Гаспар получил свободу. Нож вспорол ему живот и грудь, так что умирал он долго и мучительно, в луже крови. Иветта кричала так громко, что сорвала голос, и когда тот же нож разрезал на ней платье, она не сопротивлялась. Десять минут спустя, в знак благодарности за полученное удовольствие, Шарль убил ее быстро.
Потом башня была заперта.
И Шарль Бессьер, надежно закрепив кожаный колчан на бедре, повел своих молодцов на юг.
* * *
— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь.
Томас негромко произнес эти слова вслух и перекрестился. Почему-то ему показалось, что этой молитвы недостаточно, и он, обнажив меч, вонзил его острием в землю, поставив его рукоять как крест, и, опустившись на одно колено, повторил то же самое по латыни:
— In nomine patris et filii, et spiritus sancti, amen.
«Господи, помилуй меня», — подумал лучник и попытался вспомнить, когда последний раз был на исповеди.
Сэра Гийома столь неожиданный приступ набожности удивил.
— Ты вроде бы говорил, что их немного.
— Так и есть, — сказал Томас, встав и засунув меч в ножны. — Но перед боем не мешает помолиться.
Сэр Гийом небрежно перекрестился, потом сплюнул.
— Если их там немного, мы их прикончим.
Томас не знал ни кто эти люди, ни откуда они, ни движутся ли в прежнем направлении или повернули? Они появились не со стороны Бера, ибо графский замок находился на севере, а отряд ехал с востока. Одно было хорошо: он знал, что численное превосходство на его стороне. У него и сэра Гийома под рукой имелось двадцать лучников и сорок два ратника, тогда как в чужом отряде вдвое меньше всадников. Многие из новых ратников Томаса недавно были рутьерами и поступили на службу ради возможности пограбить. Предстоящая стычка их радовала, потому что давала возможность разжиться лошадьми, оружием и доспехами, а возможно, и пленниками, за которых можно получить выкуп.
— Ты уверен, что это были не коредоры? — спросил его сэр Гийом.
— Никакие не коредоры, — уверенно ответил Томас.
Для разбойников те люди имели слишком хорошее вооружение, слишком хорошие доспехи и слишком хороших лошадей.
— Они ехали под знаменем, — добавил он. — Правда, оно обвисло, и я не смог разглядеть герб.
— Так может быть, все же рутьеры? — предположил сэр Гийом.
Томас покачал головой. Трудно было бы объяснить, зачем шайка рутьеров забрела в такие глухие места, а если и забрела, то зачем ей понадобилось выступать под каким-то знаменем. Всадники, которых он видел, более всего походили на военный патруль, не говоря уж о том, что перед тем, как развернуть коня и галопом ускакать обратно в деревню, Томас отчетливо разглядел на спинах вьючных лошадей связки копий. Рутьеры, найдись у них вьючные животные, скорее нагрузили бы их не оружием, а узлами с пожитками и припасами.
— Думаю, — предположил он, — этих людей послали из Бера в Астарак после того, как мы там побывали. Может быть, решили, что мы вернемся ощипать эту деревню во второй раз?
— Стало быть, это враги?
— А разве у нас тут есть друзья? — спросил Томас.
Сэр Гийом ухмыльнулся.
— Говоришь, два десятка?
— Может быть, чуть больше, — сказал Томас, — но не более тридцати.
— Может быть, ты не всех увидел?
— Поглядим и узнаем, так ведь? — отозвался Томас. — Если они прискачут.
— Арбалеты?
— Ни одного не заметил.
— Тогда будем надеяться, что прискачут, — алчно произнес сэр Гийом.
Он, как и любой солдат, мечтал разжиться богатой добычей. Ему позарез требовались деньги, и немалые, чтобы, действуя где силой, где подкупом, вернуть свои ленные владения в Нормандии.
— Может быть, это твой кузен? — предположил рыцарь.
— Боже правый! — воскликнул Томас. — О нем-то я и не подумал.
Он непроизвольно потянулся назад и постучал по своему тисовому луку, потому что любое упоминание о кузене предполагало зло. И лишь потом на него накатило возбуждение: а вдруг это и правда Ги Вексий, лезущий, ничего не подозревая, прямо в западню.
— Если это Вексий, — сказал сэр Гийом, прикоснувшись пальцем к страшному шраму на своем лице, — значит, он мой. Я сам его убью.
— Он мой, — возразил Томас. — И он нужен мне живым. Живым.
— Ты это Робби скажи, — угрюмо усмехнулся сэр Гийом. — Он ведь тоже поклялся прикончить твоего родича.
Шотландец хотел отомстить Вексию за смерть брата.
— Может быть, это вовсе и не он, — отозвался Томас, хотя, конечно, очень хотел, чтобы нынешним врагом оказался его ненавистный кузен, ведь предстояла не битва, а избиение.
Попасть в деревню чужие всадники могли только одним путем — через брод, если, конечно, не решат поискать другую переправу, выше или ниже по течению. Однако местный крестьянин, которого припугнули, приставив меч к горлу его новорожденной дочери, поклялся, что до ближайшей переправы не менее пяти миль, так что пришельцам предстояло проехать от брода по деревенской улице. И по дороге к следующей деревне, на пастбище, их ждала смерть.
Пятнадцать ратников приготовились защищать деревенскую улицу. Они расположились в засаде, на задворках самого большого дома, с тем чтобы, как только со стороны брода появится враг, мигом преградить ему путь. Для этой цели сэр Гийом реквизировал крестьянскую телегу, которую предстояло внезапно выкатить поперек улицы, чтобы задержать всадников. Впрочем, Томас сильно сомневался, что его конникам вообще придется вступить в бой, ибо по обе стороны дороги, за живыми изгородями пастбищ, были расставлены лучники. Им предстояло стрелять первыми по ничего не подозревающему врагу с близкого расстояния. Пользуясь тем, что было достаточно времени, они хорошо подготовились, повтыкав побольше стрел наконечниками вниз в землю.
Ближе всего под рукой были воткнуты стрелы с широкими, плоскими, клиновидными наконечниками, снабженными зазубринами, чтобы стрелы невозможно было извлечь из раны. Лучники всегда имели при себе точильные камни и оттачивали эти наконечники до остроты бритвы.
— Подпустите их поближе, — наставлял Томас. — Не стреляйте, пока они не доскачут до межевого камня.
У дороги стоял белый межевой камень, обозначавший конец одного выпаса и начало другого. Как только первые всадники поравняются с ним, в их коней полетят стрелы с широкими наконечниками, предназначенные для того, чтобы наносить животным страшные раны. От невыносимой боли кони начнут беситься. Часть коней падет, часть начнет метаться, но уцелевшие продолжат атаку, и когда они окажутся близко, лучники сменят стрелы, перейдя на пробойники.
Стрелы-пробойники предназначались для пробивания доспехов, самые лучшие изготавливались из древесины двух видов. Хвостовая часть стрелы, несущая оперение, изготавливалась из того же ясеня или тополя, но спереди, с помощью копытного клея, к ней крепился шести— или восьмидюймовый отрезок более тяжелого дуба, на который и насаживался остро отточенный наконечник длиной в средний палец взрослого мужчины, но тонкий, как женский мизинец. Это похожее на иглу или шило острие, укрепленное на тяжелом дубовом древке, не имело никаких зазубрин. То был острый, прочный стальной шип, пробивавший кольчугу, а при удачном попадании под прямым углом — даже стальные латы. Стрелы с широкими наконечниками предназначались для лошадей, а стрелы с узкими пробойниками — для облаченных в доспехи воинов. И если всадникам требовалась минута, чтобы домчаться от межи до края деревни, то лучники Томаса могли за это время выпустить триста стрел, имея вдвое больше в запасе.
Томас уже проделывал это раньше, много раз. Он освоил это ремесло в Бретани, стреляя из-за таких же живых изгородей и участвуя в истреблении множества врагов. Французы, узнав на собственной шкуре, что такое боевой лук, взяли за обычай высылать вперед арбалетчиков, но английские стрелы убивали их прежде, чем они успевали перезарядить свое мощное, но не скорострельное оружие, и всадникам оставалось только либо бросаться в атаку, либо отступать. Как бы то ни было, английские лучники господствовали на полях сражений Европы, ибо другие народы не овладели стрельбой из тисового лука.
Лучники, как и люди сэра Гийома, находились в укрытии, а ратники под началом Робби задержались на виду как приманка на возвышавшемся с севера от деревенской улицы кургане. Кто-то копал, остальные сидели на земле, как будто отдыхая. Двое следили за костром, дым которого приманивал врага. Томас с Женевьевой подошли к кургану, и, пока девушка ждала у подножия, лучник, поднявшись наверх, заглянул в яму, выкопанную сэром Гийомом.
— Пусто?
— Камешков уйма, — усмехнулся Робби, — но золотых самородков не видно.
— Ты знаешь, что делать?
Робби весело кивнул.
— Дождаться, когда их наступление расстроится, и атаковать.
— Только не ударь раньше времени.
— Мы не ударим раньше времени, — ответил за шотландца англичанин по имени Джон Фэрклот.
Ратник был старше Робби и годами, и опытом, и, хотя знатное происхождение давало шотландцу право командовать всадниками, у него хватало ума прислушиваться к советам бывалых, видавших виды воинов.
— Мы тебя не подведем, — весело заверил Томаса шотландец.
Лошади его ратников стояли наготове за курганом. При появлении врага ратники должны были быстро сбежать вниз и сесть в седла, а когда неприятельская атака захлебнется под стрелами, зайти в тыл противнику, поймав его таким образом в ловушку.
— Не исключено, что к нам в гости спешит мой кузен, — сказал Томас. — Ручаться не стану, но это вполне возможно.
— Мы с ним в ссоре, — промолвил Робби, вспомнив убитого брата.
— Робби, он нужен мне живым. У меня есть к нему вопросы, на которые я хочу получить ответы.
— Ладно, получишь свои ответы, а мне потом нужна его глотка.
— Сперва ответы, глотка потом, — отозвался Томас и обернулся. Женевьева позвала его от подножия кургана.
— Я что-то заметила, — сказала она, — там, под каштанами.
— Не смотреть в ту сторону! — крикнул Томас тем людям Робби, которые слышали эти слова, а сам, лениво потягиваясь, словно нехотя повернулся и устремил взгляд за речушку.
Сперва он увидел только двух крестьян, которые несли через брод связки кольев, и подумал было, что Женевьева их и заметила, но, посмотрев на другой берег, разглядел трех спрятавшихся за деревьями всадников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60