И сейчас он вне себя, потому что это не Скарпетта, потому что Скарпетта не была бы вежливой, потому что Скарпетта не знает, что такое слабость. В глубине души он понимает, что совершает ошибку, потому что Скарпетта — волк, а он ловит только ягнят, и не может подобрать слово, то самое слово.
И он не сможет найти его с помощью этого ягненка, как не смог с теми, другими.
— Мне надоело. Я спрашиваю еще раз. У тебя есть последний шанс. Скажи мне, что это за слово.
Она сглатывает и пытается говорить, но язык прилипает к нёбу. Звук ее голоса напоминает ему испорченный механизм.
— Я не понимаю. Простите...
— На хрен вежливость, слышишь меня? Сколько раз повторять?!
Пульс яростно бьется на ее сонной артерии, глаза снова наполняются слезами.
— Назови мне слово. Скажи, что ты чувствуешь. Только не говори, что тебе страшно. Ты же, черт возьми, учительница. Словарный запас у тебя должен быть больше пяти слов.
— Я чувствую... чувствую смирение, — рыдает она.
— Что?
— Ты не отпустишь меня. Теперь я это знаю.
3
Тонкое остроумие Скарпетты напоминает Ник зарницу. Это не громкий треск и ослепительная вспышка обычной молнии, а тихое, умиротворенное сияние, которое, по словам матери Ник, означает, что тебя фотографирует Бог.
Он снимает все, что ты делаешь, Ник, ты должна вести себя хорошо, потому что в Судный День Он покажет эти снимки всем.
Ник не верила в эту чепуху со старших классов, но ее молчаливая спутница, как она привыкла думать о совести, наверное, никогда не перестанет предупреждать, что когда-нибудь ее грехи разоблачат ее. А Ник считала, что грехов у нее хватает.
— Следователь Робияр?
Ник вздрагивает от звука собственного имени. Голос Скарпетты возвращает ее в уютную полутемную комнату, где сидят полицейские.
— Скажите нам, что бы вы сделали, если бы в два часа ночи зазвонил телефон и вас, пропустившую пару стаканчиков накануне, вызвали на место преступления, где произошло серьезное убийство, — спрашивает Скарпетта. — Позвольте заметить, что никто из нас не хотел бы остаться в стороне, когда речь идет о действительно серьезном преступлении. Возможно, мы не хотим в этом сознаваться, но это так.
— Я не пью много, — отвечает Ник. Она слышит возгласы однокурсников и тотчас начинает жалеть о своих словах.
— Господи, где ты выросла, девочка, в воскресной школе?
— Я хотела сказать, что я правда не могу, у меня пятилетний сын.
Ник замолкает и чувствует, что сейчас расплачется. Как давно она его не видела!
За столом повисает неловкая пауза.
— Слушай, Ник, — говорит Моряк, — у тебя с собой его фото? Его зовут Бадди, — обращается он к Скарпетте. — Вы должны увидеть его. Потрясающий мелкий бандит верхом на пони...
У Ник нет ни малейшего желания показывать всем маленькую фотографию сына, почти стертую оттого, что она часто вытаскивает ее из бумажника и часами рассматривает. Лучше бы Моряк сменил тему или просто не заметил бы ее молчания.
— У кого из вас есть дети? — спрашивает Скарпетта.
Поднимается около десятка рук.
— Это одно из слабых мест нашей профессии, — замечает она. — Возможно, самое страшное в нашей работе — или в нашем призвании — то, что она делает с нашими близкими, как бы мы не старались их защитить.
Никаких зарниц, только бархатная темнота, странная и прохладная на ощупь, — думает Ник, наблюдая за Скарпеттой.
Она добрая. За непробиваемой стеной бесстрашия и сурового авторитета она добрая и понимающая.
— В нашей работе родственные отношения могут только навредить. Очень часто так и происходит.
Скарпетта продолжает поучать, ей легче сказать то, что она думает, чем попробовать проанализировать чьи-либо чувства. Что чувствует сама Скарпетта, всегда оставалось загадкой.
— Док, а у вас есть дети? — Реба, криминалист из Сан-Франциско, наливает себе новую порцию виски с содовой. У нее заплетается язык, и она уже не контролирует себя.
— У меня есть племянница, — после некоторых колебаний говорит Скарпетта.
— Ах да! Теперь припоминаю. Люси. Ее часто показывают в новостях, то есть показывали...
Пьяная идиотка, — возмущается про себя Ник.
— Да. Люси моя племянница, — отвечает Скарпетта.
— ФБР. Компьютерный гений, — не унимается Реба. — Так, потом что? Дайте-ка подумать... Что-то про вождение вертолетов и какое-то алкогольное Бюро...
Бюро по контролю за алкоголем, табачными изделиями и огнестрельным оружием, пьяная дура. — В душе у Ник бушует шторм.
— Уж не знаю. Там был пожар что ли, и кто-то погиб? Так чем она теперь занимается? — она осушает бокал с виски и глазами ищет официантку.
— Это было давно.
Скарпетта не отвечает на вопросы, и Ник слышит в ее голосе усталость и грусть, болезненную, неизменную, как остатки кипарисов в заводях Южной Луизианы.
— Разве это не странно? Я совсем забыла, что она ваша племянница. Теперь она стала кем-то... Или... надеялась стать, — снова заговаривает Реба, отбрасывая коротко стриженую челку со лба. — Опять попала в переделку, да?
Чертова шлюха, заткнись.
Молния рассекает черную пелену ночи, на секунду Ник замечает бледный свет нового дня на горизонте. Так рассказывал отец: Видишь, Ник, — говорил он, когда они следили в окно за яростными штормами, и молния вдруг вспыхивала зигзагом пламени, вонзаясь в темноту. — Вот оно, завтра, видишь? Ты должна смотреть внимательней, Ник. Этот яркий белый свет и есть завтра. Смотри, как быстро оно приходит. Так же быстро приходит успокоение.
— Ты бы возвращалась в отель, Реба, — сдержанно произносит Ник. Таким же твердым голосом она разговаривает с Бадди, когда тот злится. — На сегодня тебе хватит виски.
— Простите, мисс Любимица, — Реба еле ворочает языком, находясь почти в бессознательном состоянии.
Ник чувствует на себе взгляд Скарпетты и почти жалеет, что не может подать ей знак, чтобы извиниться за возмутительное замечание Ребы.
Образ Люси, как привидение, заполняет комнату, и Ник чувствует ревность и зависть, о которых никогда не подозревала, ведь воспоминание о Люси вызвало столько эмоций в душе Скарпетты, хотя та старалась этого не показывать. Ник чувствует себя никем по сравнению с суперплемянницей Скарпетты, чьи таланты полицейского и глубина миропонимания недостижимы для Ник. Ее сердце сжимается, внутри все холодеет. То же самое испытывала она, когда мать осторожно поправляла сбившуюся повязку на сломанной руке Ник.
Это хорошо, что тебе больно, детка. Если ты чувствуешь боль, значит, твоя ручка жива и скоро поправится. Ты же хочешь, чтобы она скорей поправилась?
Да, мама. Прости меня за то, что я сделала.
Что за глупость, Ники! Ты же не нарочно ушиблась.
Но я не послушала папу. Я побежала в лес и споткнулась...
Мы все поступаем неправильно, когда напуганы, милая. Может, и хорошо, что ты упала, ты была ближе к земле, когда сверкали эти ужасные молнии.
4
Детские воспоминания Ник о жизни на юге континента неизбежно связаны со штормами.
Кажется, что небеса посылали неистовые бури каждую неделю, взрываясь разъяренным громом, словно пытались оглушить или испепелить всех живых существ на планете. Едва раздавался первый раскат грома, и первые вспышки молний озаряли горизонт, отец говорил, насколько это опасно, а светловолосая красавица-мать стояла в дверях и махала Ник, чтобы она поскорее возвращалась в теплый уютный дом, в ее нежные объятия.
Отец всегда выключал свет, и они втроем сидели в темноте, пересказывая библейские истории или соревнуясь в чтении по памяти четверостиший и псалмов. За точное исполнение полагался четвертак, но отец давал монетку только после того, как заканчивалась буря, потому что монеты металлические, а металл привлекает молнию.
Не возжелай.
Радости Ник не было предела, когда она узнала, что один из преподавателей в Академии — доктор Кей Скарпетта, которая в последние две недели обучения будет читать лекции по расследованию обстоятельств смерти. Ник считала дни. Ей казалось, что все эти недели до начала лекций Скарпетты никогда не кончатся. Потом доктор приехала сюда, в Ноксвиль, и к величайшему замешательству Ник, первая их встреча произошла в женском туалете. Ник как раз спустила воду и выходила из кабинки, на ходу застегивая темные форменные штаны.
Доктор мыла руки, и Ник вспомнила, как впервые увидела ее фотографию и удивилась, что Скарпетта вовсе не походила на темноволосую испанку, какой Ник ее представляла. Это случилось около восьми лет назад, тогда она знала только имя Скарпетты и не предполагала, что та окажется голубоглазой блондинкой, чьи предки происходили из Северной Италии, ближе к австрийской границе, и обладали арийской внешностью.
— Здравствуй. Я доктор Скарпетта, — просто сказала она, словно и не заметила связи между сливающейся водой в бачке и Ник. — Позволь, угадаю... Ты, наверное, Николь Робияр.
Ник вспыхнула и не могла вымолвить ни слова.
— Как...
Прежде чем она успела сформулировать вопрос, Скарпетта объяснила:
— Я запросила копии заявлений всех студентов, включая фотографии.
— Да? — Не то, чтобы Ник поразило, что ей понадобились заявления студентов, она просто не могла понять — неужели Скарпетта действительно их просматривала. — Полагаю, теперь вы знаете и номер моей страховки, — решила пошутить Ник.
— Этого я не помню, — серьезно сказала Скарпетта, вытирая руки о бумажное полотенце. — Но я знаю достаточно.
5
— На второй ступени развития, — отвечает Ник на почти забытый вопрос о личинке по имени Мэгги.
Полицейские за столом переглядываются. У Ник удивительная способность раздражать коллег, чем она, в общем-то, и занимается последние два с половиной месяца. Иногда она напоминает Скарпетте Люси, которая провела первые двадцать лет своей жизни, упрекая людей в проступках, которых те не совершали, и выставляя напоказ свои таланты.
— Очень хорошо, Ник, — хвалит Скарпетта.
— Кто спрашивал нашу умницу? — когда Реба не клюет носом над столом, она становится невыносимой.
— Думаю, Ник мало выпила сегодня, у нее трясутся руки и повсюду мерещатся ползающие личинки, — говорит бритоголовый детектив.
По его взгляду можно понять, что Ник ему нравится, несмотря на ее репутацию в группе.
— А ты, наверное, считаешь, что ступень развития — это второй лестничный пролет в твоем подъезде.
Ник хочет пошутить, но настроение у нее на нуле:
— Видели эту маленькую личинку, что я подарила доктору Скарпетте?
— Ага! Наконец-то созналась.
— Это вторая стадия развития, — Ник уже не может остановиться. — Она уже полиняла один раз после вылупления.
— Да ладно, с чего ты взяла? Сама видела, как крошка Мэгги линяет? — не унимается бритоголовый.
— Ник снимает угол в Хранилище и ночует там со своими маленькими ползучими друзьями, — произносит кто-то.
— По необходимости — ночевала бы.
Никто не спорит. Всем известны отважные вылазки Ник в Университетский центр штата Теннеси, занимающийся исследованием трупов. Там изучают процесс разложения мертвого человеческого тела и устанавливают не только время наступления смерти, но и различные изменения, с ней связанные. Ходит шутка, что Ник настолько часто посещает это заведение, словно это дом престарелых, и она навещает родственников.
— Спорим, Ник там каждой личинке и жучку-паучку имя дала?
Все продолжают отпускать шуточки и остроты, пока Реба с громким звяканьем не роняет на пол вилку.
— Только не когда я ем отбивную! — громко заявляет она.
— Шпинат добавляет великолепный зеленый оттенок, дорогая.
— Жалко, у тебя нет риса...
— Эй, еще не так уж поздно! Официант! Принесите этой даме тарелку риса с подливкой.
— Как вы думаете, что это у Мэгги за две крошечных точки, похожие на глаза?
Скарпетта снова подносит пузырек ближе к свету, надеясь успокоить своих студентов, пока их не выставили из ресторана.
— Глаза, — говорит бритоголовый детектив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
И он не сможет найти его с помощью этого ягненка, как не смог с теми, другими.
— Мне надоело. Я спрашиваю еще раз. У тебя есть последний шанс. Скажи мне, что это за слово.
Она сглатывает и пытается говорить, но язык прилипает к нёбу. Звук ее голоса напоминает ему испорченный механизм.
— Я не понимаю. Простите...
— На хрен вежливость, слышишь меня? Сколько раз повторять?!
Пульс яростно бьется на ее сонной артерии, глаза снова наполняются слезами.
— Назови мне слово. Скажи, что ты чувствуешь. Только не говори, что тебе страшно. Ты же, черт возьми, учительница. Словарный запас у тебя должен быть больше пяти слов.
— Я чувствую... чувствую смирение, — рыдает она.
— Что?
— Ты не отпустишь меня. Теперь я это знаю.
3
Тонкое остроумие Скарпетты напоминает Ник зарницу. Это не громкий треск и ослепительная вспышка обычной молнии, а тихое, умиротворенное сияние, которое, по словам матери Ник, означает, что тебя фотографирует Бог.
Он снимает все, что ты делаешь, Ник, ты должна вести себя хорошо, потому что в Судный День Он покажет эти снимки всем.
Ник не верила в эту чепуху со старших классов, но ее молчаливая спутница, как она привыкла думать о совести, наверное, никогда не перестанет предупреждать, что когда-нибудь ее грехи разоблачат ее. А Ник считала, что грехов у нее хватает.
— Следователь Робияр?
Ник вздрагивает от звука собственного имени. Голос Скарпетты возвращает ее в уютную полутемную комнату, где сидят полицейские.
— Скажите нам, что бы вы сделали, если бы в два часа ночи зазвонил телефон и вас, пропустившую пару стаканчиков накануне, вызвали на место преступления, где произошло серьезное убийство, — спрашивает Скарпетта. — Позвольте заметить, что никто из нас не хотел бы остаться в стороне, когда речь идет о действительно серьезном преступлении. Возможно, мы не хотим в этом сознаваться, но это так.
— Я не пью много, — отвечает Ник. Она слышит возгласы однокурсников и тотчас начинает жалеть о своих словах.
— Господи, где ты выросла, девочка, в воскресной школе?
— Я хотела сказать, что я правда не могу, у меня пятилетний сын.
Ник замолкает и чувствует, что сейчас расплачется. Как давно она его не видела!
За столом повисает неловкая пауза.
— Слушай, Ник, — говорит Моряк, — у тебя с собой его фото? Его зовут Бадди, — обращается он к Скарпетте. — Вы должны увидеть его. Потрясающий мелкий бандит верхом на пони...
У Ник нет ни малейшего желания показывать всем маленькую фотографию сына, почти стертую оттого, что она часто вытаскивает ее из бумажника и часами рассматривает. Лучше бы Моряк сменил тему или просто не заметил бы ее молчания.
— У кого из вас есть дети? — спрашивает Скарпетта.
Поднимается около десятка рук.
— Это одно из слабых мест нашей профессии, — замечает она. — Возможно, самое страшное в нашей работе — или в нашем призвании — то, что она делает с нашими близкими, как бы мы не старались их защитить.
Никаких зарниц, только бархатная темнота, странная и прохладная на ощупь, — думает Ник, наблюдая за Скарпеттой.
Она добрая. За непробиваемой стеной бесстрашия и сурового авторитета она добрая и понимающая.
— В нашей работе родственные отношения могут только навредить. Очень часто так и происходит.
Скарпетта продолжает поучать, ей легче сказать то, что она думает, чем попробовать проанализировать чьи-либо чувства. Что чувствует сама Скарпетта, всегда оставалось загадкой.
— Док, а у вас есть дети? — Реба, криминалист из Сан-Франциско, наливает себе новую порцию виски с содовой. У нее заплетается язык, и она уже не контролирует себя.
— У меня есть племянница, — после некоторых колебаний говорит Скарпетта.
— Ах да! Теперь припоминаю. Люси. Ее часто показывают в новостях, то есть показывали...
Пьяная идиотка, — возмущается про себя Ник.
— Да. Люси моя племянница, — отвечает Скарпетта.
— ФБР. Компьютерный гений, — не унимается Реба. — Так, потом что? Дайте-ка подумать... Что-то про вождение вертолетов и какое-то алкогольное Бюро...
Бюро по контролю за алкоголем, табачными изделиями и огнестрельным оружием, пьяная дура. — В душе у Ник бушует шторм.
— Уж не знаю. Там был пожар что ли, и кто-то погиб? Так чем она теперь занимается? — она осушает бокал с виски и глазами ищет официантку.
— Это было давно.
Скарпетта не отвечает на вопросы, и Ник слышит в ее голосе усталость и грусть, болезненную, неизменную, как остатки кипарисов в заводях Южной Луизианы.
— Разве это не странно? Я совсем забыла, что она ваша племянница. Теперь она стала кем-то... Или... надеялась стать, — снова заговаривает Реба, отбрасывая коротко стриженую челку со лба. — Опять попала в переделку, да?
Чертова шлюха, заткнись.
Молния рассекает черную пелену ночи, на секунду Ник замечает бледный свет нового дня на горизонте. Так рассказывал отец: Видишь, Ник, — говорил он, когда они следили в окно за яростными штормами, и молния вдруг вспыхивала зигзагом пламени, вонзаясь в темноту. — Вот оно, завтра, видишь? Ты должна смотреть внимательней, Ник. Этот яркий белый свет и есть завтра. Смотри, как быстро оно приходит. Так же быстро приходит успокоение.
— Ты бы возвращалась в отель, Реба, — сдержанно произносит Ник. Таким же твердым голосом она разговаривает с Бадди, когда тот злится. — На сегодня тебе хватит виски.
— Простите, мисс Любимица, — Реба еле ворочает языком, находясь почти в бессознательном состоянии.
Ник чувствует на себе взгляд Скарпетты и почти жалеет, что не может подать ей знак, чтобы извиниться за возмутительное замечание Ребы.
Образ Люси, как привидение, заполняет комнату, и Ник чувствует ревность и зависть, о которых никогда не подозревала, ведь воспоминание о Люси вызвало столько эмоций в душе Скарпетты, хотя та старалась этого не показывать. Ник чувствует себя никем по сравнению с суперплемянницей Скарпетты, чьи таланты полицейского и глубина миропонимания недостижимы для Ник. Ее сердце сжимается, внутри все холодеет. То же самое испытывала она, когда мать осторожно поправляла сбившуюся повязку на сломанной руке Ник.
Это хорошо, что тебе больно, детка. Если ты чувствуешь боль, значит, твоя ручка жива и скоро поправится. Ты же хочешь, чтобы она скорей поправилась?
Да, мама. Прости меня за то, что я сделала.
Что за глупость, Ники! Ты же не нарочно ушиблась.
Но я не послушала папу. Я побежала в лес и споткнулась...
Мы все поступаем неправильно, когда напуганы, милая. Может, и хорошо, что ты упала, ты была ближе к земле, когда сверкали эти ужасные молнии.
4
Детские воспоминания Ник о жизни на юге континента неизбежно связаны со штормами.
Кажется, что небеса посылали неистовые бури каждую неделю, взрываясь разъяренным громом, словно пытались оглушить или испепелить всех живых существ на планете. Едва раздавался первый раскат грома, и первые вспышки молний озаряли горизонт, отец говорил, насколько это опасно, а светловолосая красавица-мать стояла в дверях и махала Ник, чтобы она поскорее возвращалась в теплый уютный дом, в ее нежные объятия.
Отец всегда выключал свет, и они втроем сидели в темноте, пересказывая библейские истории или соревнуясь в чтении по памяти четверостиший и псалмов. За точное исполнение полагался четвертак, но отец давал монетку только после того, как заканчивалась буря, потому что монеты металлические, а металл привлекает молнию.
Не возжелай.
Радости Ник не было предела, когда она узнала, что один из преподавателей в Академии — доктор Кей Скарпетта, которая в последние две недели обучения будет читать лекции по расследованию обстоятельств смерти. Ник считала дни. Ей казалось, что все эти недели до начала лекций Скарпетты никогда не кончатся. Потом доктор приехала сюда, в Ноксвиль, и к величайшему замешательству Ник, первая их встреча произошла в женском туалете. Ник как раз спустила воду и выходила из кабинки, на ходу застегивая темные форменные штаны.
Доктор мыла руки, и Ник вспомнила, как впервые увидела ее фотографию и удивилась, что Скарпетта вовсе не походила на темноволосую испанку, какой Ник ее представляла. Это случилось около восьми лет назад, тогда она знала только имя Скарпетты и не предполагала, что та окажется голубоглазой блондинкой, чьи предки происходили из Северной Италии, ближе к австрийской границе, и обладали арийской внешностью.
— Здравствуй. Я доктор Скарпетта, — просто сказала она, словно и не заметила связи между сливающейся водой в бачке и Ник. — Позволь, угадаю... Ты, наверное, Николь Робияр.
Ник вспыхнула и не могла вымолвить ни слова.
— Как...
Прежде чем она успела сформулировать вопрос, Скарпетта объяснила:
— Я запросила копии заявлений всех студентов, включая фотографии.
— Да? — Не то, чтобы Ник поразило, что ей понадобились заявления студентов, она просто не могла понять — неужели Скарпетта действительно их просматривала. — Полагаю, теперь вы знаете и номер моей страховки, — решила пошутить Ник.
— Этого я не помню, — серьезно сказала Скарпетта, вытирая руки о бумажное полотенце. — Но я знаю достаточно.
5
— На второй ступени развития, — отвечает Ник на почти забытый вопрос о личинке по имени Мэгги.
Полицейские за столом переглядываются. У Ник удивительная способность раздражать коллег, чем она, в общем-то, и занимается последние два с половиной месяца. Иногда она напоминает Скарпетте Люси, которая провела первые двадцать лет своей жизни, упрекая людей в проступках, которых те не совершали, и выставляя напоказ свои таланты.
— Очень хорошо, Ник, — хвалит Скарпетта.
— Кто спрашивал нашу умницу? — когда Реба не клюет носом над столом, она становится невыносимой.
— Думаю, Ник мало выпила сегодня, у нее трясутся руки и повсюду мерещатся ползающие личинки, — говорит бритоголовый детектив.
По его взгляду можно понять, что Ник ему нравится, несмотря на ее репутацию в группе.
— А ты, наверное, считаешь, что ступень развития — это второй лестничный пролет в твоем подъезде.
Ник хочет пошутить, но настроение у нее на нуле:
— Видели эту маленькую личинку, что я подарила доктору Скарпетте?
— Ага! Наконец-то созналась.
— Это вторая стадия развития, — Ник уже не может остановиться. — Она уже полиняла один раз после вылупления.
— Да ладно, с чего ты взяла? Сама видела, как крошка Мэгги линяет? — не унимается бритоголовый.
— Ник снимает угол в Хранилище и ночует там со своими маленькими ползучими друзьями, — произносит кто-то.
— По необходимости — ночевала бы.
Никто не спорит. Всем известны отважные вылазки Ник в Университетский центр штата Теннеси, занимающийся исследованием трупов. Там изучают процесс разложения мертвого человеческого тела и устанавливают не только время наступления смерти, но и различные изменения, с ней связанные. Ходит шутка, что Ник настолько часто посещает это заведение, словно это дом престарелых, и она навещает родственников.
— Спорим, Ник там каждой личинке и жучку-паучку имя дала?
Все продолжают отпускать шуточки и остроты, пока Реба с громким звяканьем не роняет на пол вилку.
— Только не когда я ем отбивную! — громко заявляет она.
— Шпинат добавляет великолепный зеленый оттенок, дорогая.
— Жалко, у тебя нет риса...
— Эй, еще не так уж поздно! Официант! Принесите этой даме тарелку риса с подливкой.
— Как вы думаете, что это у Мэгги за две крошечных точки, похожие на глаза?
Скарпетта снова подносит пузырек ближе к свету, надеясь успокоить своих студентов, пока их не выставили из ресторана.
— Глаза, — говорит бритоголовый детектив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55